— Тогда не высовывайтесь.
Возле садика напомнил:
— Сидите в машине.
Петя фыркнул и открыл дверь:
— Ни за что на свете!
— Тогда не высовывайся. Как в прошлый раз. И будь готов вызвать полицию. Люда, садись за руль. Если выбежим все вместе — заводи и приготовься гнать, как от сатаны.
Слушались его беспрекословно.
За время их отсутствия темнота как будто сгустилась. Петя хотел сказать пару слов по этому поводу, но прикусил язык — эхо союзничало с врагом. Малейший звук, и те, в масках, узнают о незваных гостях.
Но в этот раз пересмешник оказался на их стороне. Каждое сказанное в комнате с алтарем слово тут же разносилось по все помещениям. Даже не видя, можно было понять, что творилось в зале.
Безликие спорили. Они желали открыть какой-то Путь, но какой вариант жертвоприношения выбрать — не знали.
Одни хотели возложить на алтарь Дашу — стоит убить Харнителя, и рябина погибнет окончательно, открыв дорогу Господину.
Другие возражали: если дерево еще живо, то сделать это будет невозможно. Они предлагали начать с первой жертвы, а уж потом действовать по обстоятельствам.
— Продолжим начатое… Символы начертаны и не стоит их менять. Господин сам решит, чья кровь ему нужна!
— Где-то я его слышал… — пробормотал Петя. Так тихо, что стоящий рядом Алексей не разобрал ничего. Переспрашивать не стал.
Он был в ярости: его обманули. Эти гады даже не думали выполнять обещание. На миг мужчину охватил страх: а если и вправду от того дерева зависела судьба его дочери? Что, если между ней и смертью стоял только невысокий побег рябины?
Одинокий голос прорезал гулкую пустоту, закружил по залам, заставляя эхо забиться в восторженном экстазе. К нему присоединился второй, а потом третий. Вскоре в подвале звучал стройный хор, красиво, ярко… Песнопения напоминали церковные, но было что-то неправильное и жуткое в том, что все это происходило здесь, в темном подвале, вдали от людей.
— Вызывай полицию!
Алексей, сжимая саперную лопатку — единственное доступное ему оружие — рванул на голоса.
Из-за свечей и факелов в зале было светло, как днем. Тени плясали на граффити, добавляя происходящему нереальности. Связанная Даша лежала в стороне, кричать ей мешал кляп.
Все это Алексей заметил вскользь, потому что главное действо разворачивалось вокруг алтаря.
Выстроившись только им известным порядком, безликие держались за руки, образуя запутанный лабиринт. Они пели, и в этот раз маски не лишали голоса эмоций, напротив, служили резонатором, обостряя чувства до предела.
Звук отражался от стен, квадратных колонн, потолка, отчего, казалось, поет само здание, мелко вибрируя в такт мелодии.
На алтаре лежала Ира. По периметру плиты выстроились черные и багровые свечи, их свет заставлял гореть рисунок на воздетом кинжале.
— Отойди от нее! — замахнувшись лопатой, Алексей кинулся на помощь сестре. Та завыла, дергаясь в кандалах, натягивая цепи. Но они оказались слишком крепкими и лишь послужили аккомпанементом жуткой мелодии.
Певцы даже не обернулись. Их взгляды были устремлены на предводителя и сверкающий кинжал. Миг, и он ринулся вниз, рассекая ткань рубашки, вспарывая кожу, пронзая мышцы.
И наступила тишина.
* * *
В воздухе загудело. Глаза черепа на рукояти ножа полыхнули алым, а с рогов ударили черные молнии. Они били и били, все ускоряясь, сплетаясь в неровный, угловатый клубок.
— Ира! — кинулся к сестре Алексей, люди в масках разомкнули руки и он оказался один против всех.
Силы были не равны. Не помогала даже остро заточенная лопатка. Слышались звуки ударов, крики, кто-то падал и поднимался снова…
Петя, пользуясь суматохой, подобрался к Даше. От ужаса та почти потеряла сознание, но голос друга привел в чувство:
— Просыпайся! Нужно валить!
Парень срывал ногти, развязывая туго затянутые узла, но не успел: их заметили.
— Схватить! — прозвучал приказ. — Не выпускайте Хранительницу!
Несколько человек выбрались из свалки и побежали к ребятам. Петя выпрямился и сжал кулаки, готовый стоять насмерть.
Свечи, сбитые дерущимися, давно погасли. Куски воска размазывались ногами по бетонному полу, а огонь факелов трепетал от поднятого движением ветра. Тени рыскали по стенам, превращаясь в многоруких монстров, среди которых возникло яркое оранжевое пятно.
Рыжий завывал так, точно в его глотке скрывалась пароходная сирена. Когти сверкали не хуже ножей, растопыренные лапы взлетали и опускались, оставляя глубокие царапины.
Промчавшись мимо общей свалки, кот развернулся, застыв между Дашей и ее врагами.
Выгнутая спина, вздыбленная шерсть. А с нее, мягко потрескивая, сыпались искры. Стоило нападающему пересечь невидимую границу, как они взвились и, слипшись в шар, ударили по вытянутой руке.
Запахло паленым.
— Вот это электрошокер! — выдохнул изумленный Петя. Получив неожиданную поддержку, он даже понадеялся на победу!
Но сектантов оказалось слишком много. Двоим мужчинам и коту было с ними не справиться, а черный клубок из молний рос, словно вливая в своих адептов силы. В глубине сверкающего шара появилось углубление. Оно закручивалось и расширялось бездонной воронкой. Увидев это, предводитель безликих радостно закричал. Остальные ответили радостными криками.
Драка длилась несколько минут. Даша смотрела, как скрючился на полу папа, как Петя падает от очередного удара, и коту все труднее уворачиваться. Сжав кулаки, она поддалась ярости и кинулась в самую свалку, но вылетевшая из черепа молния отбросила ее назад. Черной змеей она обвилась вокруг рук, петля за петлей, связывая, не пуская… пока не коснулась браслета.
Оранжево-белая вспышка уничтожила тени. Ослепленные люди закрывали глаза, кричали в бессильной ярости, а бусины наливались новым светом. Он разрастался, давил, жег, и воронка перестала расти.
Даша видела все: и зеленые вспышки в глубине кошачьих глаз, и катающихся по полу безликих, Петю, свернувшегося клубочком, едва живого папу.
Она не ослепла. Напротив, зрение стало очень ясным, можно было разглядеть каждую вмятинку, каждую выбоину на дальней стене.
Молнии сплелись в дикой пляске. Черные питал череп, оранжевые черпали силу из девушки. Она чувствовала, что слабеет, и одновременно понимала, что из дыры лезет что-то жуткое и опасное. Ужас перед приближающимся существом был так силен, что Даше казалось, лучше умереть, чем увидеть это чудовище.
В глазах темнело, кружилась голова, ноги подгибались, так что пришлось сесть прямо на пол. К горлу подступила тошнота, а стук крови в висках стал оглушающим.
Но и противнику приходилось несладко: все реже вспыхивали рубиновые глаза, да и чернота стала не такой глубокой.
Это увидела не только Даша. Предводитель сектантов подполз к алтарю и, вытащил из складок балахона нож. Обычный швейцарский нож с красной пластиковой рукояткой. Решительно провел по запястью, и темная кровь потекла по рогам, окрасила череп, впиталась в рубины, отчего они торжествующе вспыхнули.
Черные молнии ожили. Оранжевые задыхались в их объятиях, а Даша слабела. Она с трудом удерживала себя в сознании, понимая, что это — конец.
Яркая вспышка вплелась в грозовое сражение. Она не ослепила, просто стала одной из многих. Девушка даже головы не повернула, и только когда сильные пальцы сомкнулись на плече, поднимая на ноги, сумела очнуться.
— Не падай. Держись!
Тот парень из сна про игошу! Даша глазам своим не верила, но боль подсказывала, что все происходит наяву.
Свистнула короткая плеть, закрутилась кожаным щитом. Хлесткие удары заставили вздрогнуть скопление черных молний. Они шипели, как рассерженные змеи, плевались сгустками энергии, но парень успевал уклониться или отбить удары.
Его движения завораживали. Резкие, точные, опасные.
Неожиданная подмога придала сил. Оранжевый цвет снова уверенно вплелся в рисунок боя.
Под общими ударами черный шар сжимался, воронка уменьшалась, а главарь, воя от отчаяния, полосовал и полосовал запястье, стараясь выжать еще немного крови, чтобы завершить ритуал.
Для Даши время остановилось. Все завертелось в безумном вихре, в котором не было ни прошлого, ни будущего. Только настоящее. Только сражение с чем-то неведомым и очень страшным.
Отчаяние, с каким она отдавала силы браслету, помогло. Смешавшись со злостью бьющей направо и налево плетью, они заставили портал захлопнуться, и шар, сжавшись до размера кулака, разлетелся со звоном разбивающегося стекла.
Даша переглянулась с нежданным союзником. В прорехах виднелись ссадины и раны, но держался парень ровно. Улыбка, кивок и он растворился. Кот тоже исчез. Мелькнул, как солнечный зайчик, и пропал.
Топот ног перекрыл все звуки. Свет фонарей заметался по стенам и потолку — в подвал ворвались люди в бронежилетах и с оружием.
Уложив на пол всех, до кого могли дотянуться, подошли к распятому телу Ирины Васильевны.
— Она жива!
К алтарю кинулись медики.
Словно во сне Даша смотрела, как с сектантов срывают маски. Одного окружали врачи — забинтовывали разрезанную руку. Когда он повернулся, чтобы присоединиться к остальным, девушка вскрикнула: Макс.
То, что он прошипел, пришлось пропустить мимо ушей — сил осталось только на то, чтобы крикнуть вбежавшей в зал маме:
— Я здесь!
— Да отстань! — Петя в сотый раз отворачивался от Ани, которая совала ему йогурт.
— Тебе поправляться надо! — возмущалась та неблагодарностью брата.
Она выписалась вскоре после происшествия с полкой, о нем напоминала только парочка швов.
С Петей было сложнее, его травмы оказались гораздо тяжелее.
Родители примчались тут же, как только узнали о нападении на сына. Разногласия были забыты: парень получил карт-бланш и мог учиться в выбранном вузе с чистой совестью. Первое время он даже наслаждался положением тяжелобольного, но вскоре понял, что постельный режим — не так уж и хорошо. Особенно если учесть эту прилипалу — так он величал сестру.
Аня не отходила от брата ни на шаг. Произошедшее вызывало в ней одновременно и ужас, и любопытство. Девушка хотела знать все, до последней мелочи, а Петя был единственным, кто согласился рассказать хоть что-то: Даша замкнулась в себе, не желая общаться даже с друзьями.
Ей пришлось нелегко; папа несколько дней провел в реанимации, а она сама, отлежав в больнице сутки, попала в руки полиции. Ее вызывали на допросы каждый день, выпытывая, откуда ей стало известно, где находится пропавшая тетя.
Рассказывать о кафе и его Хозяйке девушка не решилась — еще и психиатрической экспертизы не хватало. Соврала, что взяли на «слабо», а Петя, будучи в курсе, все это подтвердил: да, они поспорили, что Даша проведет ночь в том подвале. Почему тоже там оказался? Боялся за подругу, все же девушка, одна, мало ли кто обидит.
Разумеется, никто из них не знал о сатанистах!
Выяснилось, что эту компанию давно уже ищут. Подозрения были, а вот доказательств — никаких. Кто мог подумать, что уважаемый в городе экстрасенс сколотил настоящую банду и промышлял шантажом и похищениями? Эта новость вызвала шок и очень быстро обросла подробностями. Даша только усмехалась про себя, когда слышала новые сплетни. Все, что ее интересовало — это украшенная металлической накладкой книга, но ходили слухи, что именно этот артефакт в вещах колдуна не нашли.
Почти все время девушка была предоставлена сама себе — мама основную часть дня проводила в больнице, разрываясь между мужем и золовкой. От нечего делать взялась за дневники, которые до сих пор оставались у нее. В основном толстые тетради содержали рецепты или перечень приправ, там же описывались магические свойства трав. Но иногда на полях попадались интересные заметки. Они заставляли задуматься и часами просиживать в библиотеке или копаться в сети в поисках подтверждения или опровержения.
Находки не радовали. Это полиция могла называть задержанных сумасшедшими, но с каждым новым фактом Даша понимала: они знали, что делали. И кинжал оказался непростой вещичкой. Едва придя в себя, тетя сумела дать племяннице подсказку. Разобравшись, кого призывал Макс и чем это грозило, Даша от ужаса чуть с ума не сошла. Но больше всего она удивлялась себе: как не заметила? Почему была так слепа, что не поняла, что и лярва, и водяной, и прочая нечисть были делом его рук? Разве что игоша ни при чем, бедное дитя само себе было не радо.
И после очередной бессонной ночи пошла в кафе.
Оно ждало. Каждой травинкой у крыльца, каждым листочком молодой рябинки. Довольно и немного ворчливо заскрипели ступеньки, дверь распахнулась от легчайшего прикосновения. Кот, мурча, принялся тереться о ноги.
— Иди сюда, оборотень, — Даша положила ему так понравившегося в прошлый раз корма и повернулась — легкое движение воздуха подсказало, что она уже не одна.
— Кажется, я должна сказать спасибо, — продемонстрировала браслет.
Призрак мягко улыбнулся. В глазах затаилась печаль. Не обращая внимания на Дашу, женщина плыла через зал, прикасаясь к столам, к барной стойке, как живую погладила уцелевшую посуду.
— Скажи, — окликнула ее Даша, — если я все-таки откажусь, они прекратят?
Легкое качание головой. Отрицание. Сожаление.
— Значит, это единственный способ спасти их всех?
Согласие.
— Вы… тоже, как и я?
Поток легкой, невесомой грусти, напоминающей старую песенку или тоску по давно ушедшему.
Даша вздохнула, глядя на сестру по несчастью. И задала самый главный, самый больной вопрос:
— Они же все забудут?
Призрак даже остановился. Удивление ощущалось очень отчетливо. Смущаясь, девушка пояснила:
— Я в той книге прочитала, что родные забудут Хранительницу.
В воздухе разлился мелодичный звон — призрак смеялся. Весело, задорно.
— Значит, неправда? — расцвела Даша и, получив утвердительный кивок, успокоилась окончательно. А потом задала следующий вопрос, который мучил не меньше, чем прежние: — А кто такие сновидцы?
Призрак поманил Дашу за собой.
Теперь спуск в подвал не казался темным и мрачным, хотя лампочка светила очень тускло. Замок слегка заедало, но Даша справилась и толкнула тяжелую дверь. Заржавевшие петли заскрипели, нагоняя жуть.
Нервная дрожь прокатилась по телу. Снова вспомнились все страшилки, девушка успокаивала себя тем, что отныне она хозяйка этого дома, что браслет на руке и рябина не позволят никому причинить ей вред.
Призрак ждал. И когда Даша переступила порог, устремился вглубь комнаты, к стоящему у стены массивному столу из красного дерева. На зеленом сукне красовался письменный прибор: стаканчики под перья, хрустальные чернильницы, лотки для бумаг. Освещала все это великолепие лампа под зеленым абажуром.
Рядом, как бы приглашая присесть, расположился стул, больше напоминающий кресло.
Не позволив задержаться, чтобы полюбоваться на рабочее место, призрак скрылся в стене. Присмотревшись, Даша заметила, что в деревянной панели прячется крохотная дверь.
Библиотека поражала. Просторное помещение было сплошь уставлено шкафами, на каждом висела табличка: «поставщики», «личный архив», «договора» и много другого. Призрак остановился рядом с тем, на котором значилось: «Союзники».
Полная нетерпения, Даша открыла застекленную дверцу и уставилась на ряд одинаковых книжных корешков. Каждый был отмечен какой-нибудь буквой алфавита.
Прозрачный палец ткнул в «С».
Книга оказалась словарем. Даша скользила взглядом по ровным строчкам, пока не нашла нужное.
«Сновидцы — люди, наделенные даром проникать в чужие сны и обнаруживать демонов. Также они могут вступать в контакт с духами, изгоняя их из одержимых. Раны, полученные сновидцами во время сражения, проявляются на теле в реальности. Гибель во сне означает окончательную смерть».
Так вот кем был тот таинственный парень! Даша оторвалась от книги, чтобы поделиться новостью с призраком, но Хозяйки нигде не было. Она ушла, и что-то подсказывало девушке, что навсегда.
— Дашка, ты здесь?
Она уже спешила в зал, услышав перезвон колокольчика.
— Сейчас спущусь!