Несмотря на поздний час Петя и Олег оказались в сети.
— Как хакнуть пароль на смарте?
— У кого сперла? — съехидничали парни.
— Мой. Пароль забыла.
— Вспоминай. Или иди к спецам.
— Слушай, а давно ли ты смарт стала паролить?
Даша беззвучно ругнулась. Сейчас это показалось кместным: во-первых, все равно никто не услышит, а во-вторых, положение позволяет. Ну кто просил Олега встревать? Кому интересны ее привычки?
Выскочившее окно личного сообщения показало, кому именно.
— Даша, куда ты опять вляпалась?
— Никуда.
Даша начала злиться. Она изо всех сил старается не впутывать друзей в неприятности, а они так же упрямо сопротивляются!
— Не ври. Олег сказал, что ты не любитель паролей.
— Потому и забыла! Надо было записать…
Петя долго молчал, а потом посоветовал:
— Введи дату своего рождения. Все так делают.
Даша хотела возмутиться, что она не «все», и ставить паролем день своего рождения несусветная тупость, как осеклась. Тетя же из старшего поколения! А у взрослых все не как у людей, значит…
Экран мигнул, сбросив цифры.
— Не подошло.
— Странно. В шпионских детективах прокатывает, — Петя отправил ржущий смайлик и тут же получил в ответ зверский оскал другого: спускать тупую шутку Даша не желала.
Она уже начала строчить длинный ответ, да отвлеклась: слова «детектив» и «прокатывает» не шли из головы.
Петя ведь прав: многие ставят паролем день рождения. Свой, ребенка, любимого кота… Но детей и котов у тети Иры не было. Была только она, Даша. Племянница.
Догадка не подтвердилась. Смартфон требовал ввести правильный пароль и грозил заблокироваться навечно. Осталась всего одна попытка.
О чем там еще в детективах пишут? Даша от отчаяния даже решила прочитать один, коротенький, но Петя снова решился помочь:
— А еще цифры в обратном порядке вводят!
Даша уставилась на экран, понимая, что сходит с ума. Одна попытка! И минимум две даты.
Решившись, она ввела дату рождения тети задом-наперед.
В этот раз экран мигнул и поменял цвет. С заставки пялилось какое-то тощее существо, похожее на помесь человека с пауком. Морщась от отвращения и страха, Даша мазнула по экрану.
Файлов оказалось слишком много. Пришлось перекидывать их на ноутбук и прятать в отдельную папку. Петя помог сделать ее невидимой для остальных пользователей, а под конец все равно спросил:
— Так кого взламывала?
— Тетю, — коротко ответила Даша и отключилась от сети — вмешивать друзей в неприятности она не желала.
Игошины слезы
Пока еще было время, Даша выписала входящие и исходящие звонки. Чаще всего тетя связывалась с каким-то Валеркой. Последний звонок тоже был от него. Записав номер на листочке, девушка задумалась: ну, позвонит. А что скажет? «Здравствуйте, моя тетя пропала после встречи с вами. Это не вы с ней что-то сделали?»
Полиция с этим справиться эффективнее. Она, Даша, будет копать с другой стороны.
Теперь нужно было вернуть смартфон обратно. Папа спал, никаких шорохов из спальни, зала или кухни не доносилось, но ползущий по стенам луч фонарика заставлял тени сгущаться и казалось, вокруг светового пятна толпятся призраки, готовые кинуться на зазевавшуюся девушку.
Даша выдохнула только когда вернулась в комнату. И тогда же поняла, что могла просто включить в коридоре свет. Она всегда так делала, когда ходила в туалет, так что папа ничего бы не заподозрил.
Руки дрожали и сил открыть скаченные файлы просто не было: сказывались напряжение и страх. Игоша замолк, и Даша забралась под одеяло. Усталость навалилась
каменной плитой, мешая уснуть.
Девушка старательно жмурилась и старалась не вертеться, но тиканье часов, громко тикающих в темноте, мешали забыться.
Вскоре к ним присоединилось тихое поскуливание. Игоша тонко выл на одной ноте, и от этого звука становилось холодно.
Даша подошла к окну. Призрак оплакивал свою судьбу, сидя на краю ямы. Сейчас он не был ни страшным, ни злым, просто несчастным. Захотелось пожалеть его, поговорить.
Стоило об этом подумать, и Даша оказалась рядом с неупокоенной душой. Вблизи игоша казался замерзшим и очень голодным. Огромные глаза словно заглядывали в душу, стараясь рассказать обо всех бедах. Эти темные омуты затягивали, и Даша вдруг поняла, что тонет.
Она билась, как в трясине, но тихий смешок и довольный вид безрукого малыша подсказали — отсюда не выбраться. Призрак выпьет ее, как сок или компот, или заставит вечно бродить в темном нечто.
Теряя связь с реальностью, сходя с ума от ужаса, девушка почти потеряла сознание. Реальными оставались лишь смех игоши и тиканье часов. Оно становилось все громче, а потом все перекрыл злобный вой разъяренного кота.
Рыжий словно светился в темноте и казался огромны, особенно рядом с призрачным младенцем. Глаза сверкали холодным зеленым огнем, а когти блестели, словно покрытые
фосфором. Огромные и, судя по всем — опасные, потому что игоша старался держаться на расстоянии, а когда кот сделал выпад в его сторону, резво перескочил на другой конец ямы.
Там его уже ждали.
Молодой человек легко вскочил на груду успевшей слежаться земли.
— Куда собрался? — насмешливый вопрос заставил игошу замереть и кинуться обратно.
Парень взмахнул рукой.
Короткая плеть свистнула, но призрак оказался быстрее. Он попытался спрятаться за спиной Даши, заставляя ее умирать от страха, но кот поднялся на задние лапы, распахнув передние как для объятий. Но сверкающие крючки когтей намекали, что подходить опасно для жизни.
Игоша замешкался. Парню хватило этих секунд, чтобы оказаться рядом. Свистнула нагайка и призрак свернулся клубком, вереща от ужаса.
Жалость захлестнула Дашу так же сильно, как мгновение назад — ужас.
— Он же ребенок! — встала она между парнем и игошей. Земля комками осыпалась из-под ног и падала в яму, в темноте казавшуюся бездонной.
Парень опустил поднятую руку. Игоша замер, сверкая темными глазенками, и даже перестал выть, с любопытством наблюдая за происходящим.
— Ребенок, говоришь? — губы парня искривила ухмылка. — Ну да. Только этот ребенок тебя только что на тот свет не отправил.
— Все равно, нельзя так. Тетя говорила, он тоскует, нужно помочь ему обрести покой…
— Ну да, ну да, — нахмурился парень. — Тогда сделай это поскорее. Не сумеешь
— через две ночи я упокою его по-своему. Иначе этот… ребеночек стольких на тот свет отправит…
Парень развернулся на пятках. Казалось, сыпучая земля ему не мешает, он идеально держал равновесие.
— Подожди! — Даша схватила его за руку. Ту самую, что сжимала плеть. — А ты кто?
Он повернул голову и улыбнулся. В этот раз — открыто:
— Странная ты. А я — сновидец.
И — исчез. Просто растаял, растворился в воздухе.
Рядом всхлипнул игоша. Кот спрятал когти и принялся старательно умываться, всем своим видом показывая, что ни на капельку не верить призраку, а Дашу так вообще презирает до глубин своей кошачьей души.
Девушка не решилась погладить рыжую голову. И повернулась к малышу:
— Как тебя зовут?
Крохотное личико сморщилось. Широкий, похожий на лягушачий рот скривился, и плаксивый голос протянул:
— Игоре-е-ек.
Или что-то похожее, Даша не поняла: воздух вздрогнул, и тиканье, которое не прерывалось ни на миг, сменилось гулким, протяжным часовым боем.
Игода сгинул уже при первом ударе.
Кот же и ухом не повел, продолжая вылизывать взъерошенную шубку. Просто сперва угасло свечение, потом силуэт потерял четкие очертания, стал прозрачным, пока не исчез полностью.
Часы пробили шесть раз. На последнем ударе Даша вздрогнула, оступилась и полетела в яму, на дне которой копошилась непроницаемая тьма.
Проснулась она от собственного крика. Одеяло откинуто, подушка валялась на полу, мокрые от пота простыни сбились в тугой комок.
— Присниться же такое, — Даша приникла к стакану с водой. Она была теплой, но смочила пересохшее горло, да и дышать стало легче.
В квартире стояла тяжелая тишина, какая бывает в совершенно пустых помещениях. Силясь развеять ей вместе с остатками ночного кошмара, Даша выскочила в коридор, громко шлепая по линолеуму босыми ногами.
На зеркале висел желтый стикер.
«От дома не отходи, разве что к Ане. Будь на телефоне. Я подам заявление в полицию и поеду к маме, ее переводят в другую больницу. Папа».
Значит, тетя не отзвонилась.
В полицию Даша не верила — слишком часто взрослые ругали ее работу, говорили, что все куплено, что никто не хочет заниматься делом. А, значит, придется искать тетю самой.
Загудел, загружаясь, компьютер. В окошке высветилось сообщение: Аня звала в гости. Неожиданно приехал Петя, и, похоже, не только ради поступления.
Файлы на экране требовали разбора. Но пропустить такое событие Даша не могла, поэтому перекинула кое-что на флешку и помчалась к подруге.
Во дворе, заглушая все звуки, работал грейдер. Слой за слоем в яму скатывалась не успевшая слежаться земля, грозя превратить ее в холм.
За то время, что понадобилось, чтобы дойти до другого подъезда, Даша узнала, что детскую площадку будут переносить — родители не желают, чтобы их дети играли на могиле. А здесь разобьют клумбу. Или сделают еще что-нибудь красивое.
— Ну и правильно! — Аня ничуть не удивилась новости, — Я бы тоже не хотела там на лавочке сидеть.
— Ты сказала, Петя приехал?
— А что, не ждала? — хохотнул тот, выходя в комнату из кухни. На подносе стояла тарелка с бутербродами и дымились чашки с чаем. — Я тут подумал-подумал… Не хочу в этот вуз. Родителям надо, пусть они и поступают. А я буду с компьютерами работать. Профессия интересная, востребованная, без денег не останусь. Ну, и как говорили старые и мудрые древние: «Не желаешь работать ни одного дня — сделай хобби своим занятием», ну или что-то вроде того. Так что, раз еще успеваю с документами, пошел против воли предков. Кстати, Дашка, а что это был за прикол с телефоном?
Пришлось рассказывать об исчезновении тети.
Ребята примолкли, но предположения по поводу кафе витали в воздухе. Даша была благодарна, что ни один их не озвучил, и так было тошно. И рассказывать о чудище, пьющем у мамы жизнь тоже расхотелось. Она сама все выяснит. И никого впутывать не будет.
Рычащий грейдер заглох. Ребята машинально выглянули в окно.
Вокруг бывшей детской площадки уродливыми кляксами расползалась изъязвленная гусеницами техники земля. Она покрывала асфальт, намертво въевшись в трещины, и раздавленная трава на газоне казалось унылым болотом. А на месте ямы высился продолговатый холм.
— Жуть! Словно могила…
— Она и есть, — пожал плечами Петя.
— Нет, — уверенно возразила Аня. — Я слышала, ребенка похоронили на кладбище. Потому барабашка и угомонился.
Даша облизнула враз пересохшие губы. Желание рассказать о сне стало нестерпимым, но она только попросила:
— Петя, а ты можешь узнать, кто такие сновидцы?
Тот деловито потянулся к ноуту. — Какие-то новости о кафе?
— Нет, — честно ответила Даша, не уточняя, что дело в игоше. — И мне не срочно. Необязательно… сегодня. Ань, а ты откуда про ребенка знаешь?
— Так наше дворовое детективное агентство уже всем разболтало! — фыркнула та.
— Младенец оказался мертворожденным, так что никто особо не стал мамашу искать. Закопали останки, и все.
— Где?
— Нашла о чем спрашивать. Еще я про могилы не узнавала. Кстати, а тебе зачем?
— Тетя просила выяснить имя игоши. Может, его при похоронах как-то назвали? И можно посмотреть на кладбище?
— Это вряд ли, — пожала плечами Аня. — Петь, как думаешь?
— Согласен! Скорее всего, похоронили как неизвестного, и в общей могиле.
Даша упала на диван. Шансов выполнить тетин наказ оставалось все меньше. А еще этот неизвестный сновидец…
С игоши разговоры перетекли на дела житейские. Петя жаловался, что родители с трудом приняли его решение сменить вуз, Аня горевала, что Ольга и Олег совсем их забыли.
— Представляете? Они даже о Кафе уже не помнят!
— Что? — насторожилась Даша. — Как это?
— Не знаю. Про пустырь, по которому лазили помнят, а про фотографии призраков
— нет. А ведь впереди всех туда мчались расследовать! Эй, ты чего?
— Да, так, — поморщилась Даша. — В голове что-то вертится, а что… Как будто какое-то слово не могу вспомнить.
— Еще одна! — трагически заломила руки Аня. Ты…
Она замолчала, прерванная трелью телефонного звонка. Даша взглянула на экран и вскочила:
— Папа вернулся. Мне пора! — и, отвечая на ходу, заторопилась домой.
Новости были неутешительные: маме назначили кучу анализов и, если ничего не получиться выяснить, будут думать о диагностической лапаротомии.
— Это как? — не поняла Даша. — Ей операцию надо сделать, чтобы вылечить?
Папа отвернулся к окну. Чашка с чаем в его руках подрагивала:
— Нет, дочка. Это значит, что маму разрежут, чтобы посмотреть, нет ли какой- нибудь патологии или опухоли. Если есть — прооперируют. Если нет…
Надсадное сипение прокатилось по квартире. Чай-таки выплеснулся из кружки, но никто не обратил на это внимания. Отец с дочерью молча смотрели друг на друга, а потом разом вскинули руки к ушам: часовой бой казался нестерпимо громким.
Когда отзвучал двенадцатый удар, оба кинулись в зал.
Маятник давно остановившихся часов мерно пощелкивал. Стрелки методично отсчитывали минуты. Только вот двигалась большая в обратную сторону. Маленькая стояла ровно на двенадцати.
— Но ведь… сейчас только восемь вечера, — пугаясь собственного голоса, прошептала Даша.
Папа не ответил: упал на диван и закрыл лицо руками. Его плечи вздрагивали.
— Папа? Ты что-то знаешь об этих часах?
— Нет. Но мама была права — давно нужно было их выкинуть.
— Может… продать? Я видела на одном форуме…
— Иди к себе, — папа рассеянно осмотрелся, — Поговорим на эту тему потом.
— Но… — наткнувшись на жесткий взгляд, Даша спорить передумала.
Прослонявшись из угла в угол, она достала вязание. Нитки почти закончились, а оставлять недовязы она не любила. А еще почему-то казалось, что от этих занавесок зависит слишком многое, что их нельзя бросить, недоделанными.
И, усевшись поудобнее, Даша принялась за работу.
Крючок царапал пальцы. Нитки путались. Рисунок сбивался, приходилось распускать и вязать снова. А еще это тиканье! Оно врывалось в уши, билось пульсом в висках, вплеталось в ритм сердца.
Не выдержав, Даша кинулась в большую комнату. Маятник скользнул мимо пальцев, обжигая зимним холодом. Показалось даже что на металлическом диске проступил иней.
Даша попробовала еще раз. И снова — неудача. Желтый кружок словно намазали маслом и схватить его не получалось.
Стрелки! Остановить, вырвать их с корнем! Только бы перестали свой нескончаемый бег по кругу, не приближали неизбежное. В том, что часы предсказывают беду, Даша не сомневалась.
Черный клюв ударил по пальцу. Алый росчерк рассек подушечку и капельки выступили кровавой росой. Они набухали, сливались, превращаясь в ручеек.
Солоноватый вкус собственной крови привел Дашу в чувство. Посасывая ранку, она брела свою комнату, зная, что пока часы висят на стене, она не сунется в зал.
Значит, нужно их убрать!
Мягко засветился экран. Даша лихорадочно жала на кнопку мыши, но закладка не работала. Изогнутая стрелочка рядом с браузерным окном крутилась, показывая загрузку, но сайт часовщиков не открывался. Не выдержав, Даша расплакалась. Тихо, молча, зло.
Пальцы впечатывались в клавиатуру. Петя ответил тут же: он тоже не смог открыть тот сайт.
Даша балансировала на грани отчаяния, но чат не передавал интонаций, а смайлики с этим не справлялись. Оттого переписка показалась по-деловому сухой и немного привела в чувство.
Петя не сидел, сложа руки. Он тоже искал информацию. И найденное заставляло задуматься.
Часов фирмы «Рябинин и Ко» на самом деле было много. Еще около тридцати лет назад они часто появлялись на закрытых аукционах и продавались за высокую цену. Но копий тех, что висели в зале на стене, можно было пересчитать на пальцах одной руки.