Я вздрогнула и кинулась к плите — крышка начала приподниматься. Сняла кастрюлю и выдохнула:
— Что это было?
Кажется, произнесла вслух. Потому что в ответ прозвучало равнодушное:
— Академия имени Макоши. Спецкурс. Привыкай.
Громов подхватил сковородку с жареной картошкой и до меня только сейчас дошло: все это время он продолжал спокойно готовить! И даже успел перемыть посуду. И раковину сполоснул!
После Артема на кухне остался идеальный порядок. Я не верила собственным глазам. Кухня. Мужчина. Порядок. Это же несовместимо!
Мамочка! Куда ты меня запихнула!
К счастью, в мою комнату никто не лез. Пока обедала, пришла в себя. И снова появились вопросы. Обращаться к соседке или Кириллу я побоялась, слишком уж странные личности. А вот Громов… Он, кажется, нормальный. Хоть с одним соседом повезло.
Оставалось подкараулить его в коридоре. И я вышла в рекреацию, прихватив ноутбук — может, мне там читать удобнее?
Между диванами раскинулся зеленый гимнастический коврик. А на нем буквально завязалась в узел девушка.
Пепельные волосы, лицо без грамма косметики, графитового цвета спортивный костюм… Та самая серая мышь, вокруг которой увивался Кирилл. И за которую так рьяно заступался Громов.
— Привет! Я Даша! — голос прозвучал очень тихо, не сразу и поняла, что она ко мне обращается.
— Знаю. Уже сказали, — положила ноут на диван и осталась стоять: — А я Тоня. Антонина.
Даша кивнула и сменила позу. Просто перетекла из одной в другую, как будто не имела костей.
— Ничего себе!
— Могу научить, — все так же тихо, на грани слышимости. И словно через силу.
— Не мешаю? — я приготовилась ретироваться, но получила в ответ бесцветную улыбку:
— Нет-нет. Я специально здесь занимаюсь. Лечу неуверенность в себе. Так что если посидишь рядом, скажу спасибо.
Причина уважительная. Я плюхнулась возле ноутбука, но открывать его не стала. Как и задавать вопросов: Даша выглядела очень сосредоточенной, страшно было отвлечь. Но на всякий случай сообщила:
— Кажется, тебя искал… — вот как его назвать? По имени? А вдруг приревнует?
— Кирилл? — Даша по-своему поняла заминку. — Тот, что с фиолетовыми волосами? Он меня всегда ищет.
Она выпрямилась и потрясла руками, расслабляя мышцы. И радостно улыбнулась. Не мне — игрушке, что по-прежнему сидела на полке, привалившись к цветочному горшку.
— Кто это?
— Прокуда, — Даша взяла мехового колобка в руки, повертела, вглядываясь в серую мордочку. — Проказник. Здесь его держим, чтобы не куролесил да предупреждал, если кто чужой забредет. Мы же часто уходим, мало ли.
Она посадила куклу на место и отошла.
Придумает же — охранник. И имя какое дали — Прокуда. От него так и веет чем-то бесшабашным, веселым и… бездумным.
Как только Даша ушла, я повернулась к полке:
— Значит, охраняешь?
И с визгом отскочила, когда мордочка сморщилась и ярко-зеленый глаз дернулся, подмигивая в ответ.
2.3
Двери распахнулись моментально.
— Что случилось?
Мои соседи выглядели встревоженными. Даша первая догадалась:
— Прокуда напугал? — Она подняла игрушку и усадила обратно на полку, — Скоро привыкнешь.
— Что. Это. Было.
Даже спросить не получалось: язык заплетался, а перед глазами мельтешили разноцветные пятна.
— Прости. Я не могу пока рассказать. Никто не может.
— Ты права, еще рано. Антонине нужно учиться.
— Павел Семенович!
От меня не укрылось, что ребята обрадовались. Но при этом растерянно поглядывали на часы. У каждого на левой руке были ручные часы! Причем одинаковые. Циферблат светился желтым.
— Давайте знакомиться? — в светло-карих глазах мужчины появилось участие. И интерес. — Меня зовут Павел Семенович Скуратов, я куратор спецкурса. Надеюсь, мы сработаемся. — Ребята, — обратился он к остальным, — желтый код! Где Романов?
— В анатомичку пошел.
— Хорошо, тогда дождемся. А пока познакомимся поближе с новой студенткой. Вы уже ввели ее в курс дела?
Увидев потупленные взгляды, покачал головой:
— Что же вы! Могли бы и позаботиться о новом товарище! Ну, тогда позвольте мне самому представить вас друг другу: Антонина Бересклетова, шестнадцати лет от роду. Девушка хорошая, хотя, кажется, сама не знает, чего хочет от жизни.
Подмечено верно, но зачем же… вот так? При всех?
А Павел Семенович не стеснялся:
— Майя Зубкова, — указал на красноволосую. — Будущий фармацевт. Но — без царя в голове. Никогда не знаешь, что учудит в следующий раз. Иногда мне кажется, что ее опасно подпускать к пациентам.
— Ну, так не подпускайте! — пожала плечами Майя и выдула огромный пузырь из жевательной резинки. Когда он лопнул, в воздухе запахло клубникой.
— Дарья Миронова, — продолжил куратор. — Наша скромница и весьма неуверенный в себе человек. Слова лишнего не вытянешь.
Даша залилась краской, а Павел Семенович повернулся к следующей жертве:
— Артем Громов. Аккуратист и педант. Неплохие качества для врача, но своей «правильностью» выведет кого угодно.
Артем не отреагировал. Как смотрел в окно, так и продолжал смотреть.
— Ну, надеюсь, Романова Кирилла ты видела? Эгоист, сноб и нарцисс. Все. Кажется, со всеми познакомил. Теперь можно и побеседовать. Присаживайтесь.
Разговора не получилось — вернулся Романов.
— Простите, задержался, было очень интересное вскрытие, даже уходить не хотелось.
Меня замутило, остальные же выслушали совершенно спокойно.
Петр Семенович встал:
— Прошу прощения, времени на разговоры не осталось. Думаю, в следующий раз. А пока запомните, Антонина: вам нужно старательно учиться и ничему не удивляться. Хотя бы первое время. Надеюсь, ты за этим присмотришь?
Клянусь, этот меховой колобок подмигнул в ответ!
Через пять минут наше крыло общежития опустело. Стало обидно: явно происходило что-то интересное, а меня прокатили. Как будто на праздник не взяли!
С другой стороны… меня предупреждали о дедовщине! О том, что первокурсники за людей не считаются и тому подобное. Но не от куратора же!
Нет, мириться с таким положением я не собиралась. Еще чего! Я, да на вторых ролях!
Взять в руки Прокуду оказалось нелегко. Но раз никто его не боялся, то и мне не пристало. Сначала дотронулась осторожно, одним пальцем. Ничего не случилось, и тогда я унесла игрушку в комнату.
— Ты говорить умеешь?
Посмотрела на серое личико и почувствовала себя полной дурой. Докатилась! С игрушкой разговариваю. Хорошо, что никто не видит!
За спиной послышался смешок. Я развернулась вместе со стулом, шаря рукой в поисках чего-то тяжелого. Пальцы зарылись в теплый мех.
Черный колобок сидел на спинке кровати. Разве что ножками не болтал, да и то по одной простой причине: их у него не было.
— Ду-у-урочка из переулочка! — тонкогубый рот растянулся в ехидной улыбке.
Ах ты… колобок недепелированный!
Вовремя вспомнила, что это чудо — что-то странно-потустороннее. И соседи мои его любят. Стоило познакомиться поближе. К тому же ответ на свой вопрос я получила — разговаривает. Да еще как!
— Тебя же Прокудой зовут?
— Меня не зовут, сам прихожу!
Упс! Оно еще и шутит? Правда, плоско и боянами, но…
— Я заметила.
Ощущения были не очень: разговаривать с полупрозрачным нечто и одновременно видеть его точную копию на столе казалось странным. Мелкий паршивец это просек и явно наслаждался!
— Можешь сказать, что здесь происходит?
— А что здесь происходит? — колобок снова ухмыльнулся. — Нормальный учебный процесс. Все зубрят, работают, делом заняты, и только Тоня-Тоня-Антонина дурью мается — с тряпичной куклой разговаривает.
Ах, так!
Аккуратно, двумя пальцами, как что-то грязное и противное, подцепила игрушку за длинное ухо. И отнесла на место. Настоящий Прокуда запрыгал у ноги, как мячик:
— Эй, ты чего? Обиделась, что ли?
А вот попрыгай, попрыгай! Я тоже умею на нервах играть!
Остывшую кастрюлю отправила в холодильник, ноут — на всякий случай — спрятала под матрас, туда же запихнула паспорт. И отправилась выяснять, как в общежитии обстоят дел со стационарным Интернетом — все-таки мобильный хоть и удобен, но дорого.
Прокуда и не подумал отстать. Скакал вокруг, вставлял комментарии, пока я разговаривала с комендантом, хихикал над чем-то, но тут же обрывал смех, поняв, что я не ведусь.
— Могла бы и меня спросить, — бурчал, провожая обратно. — Я бы и про Интернет все рассказал, и про привычки… Слушай, — он вскочил было на стул но я, сделав вид, что не замечаю, тут же туда уселась, заставив вредного колобка скатиться на пол.
— Ай! Да что же это такое деется, люди добрые! Вот Павел, свет Семеныч вернется, я ему все расскажу!
Попался!
— Ябеда соленая, на горшке вареная, шишками обитая, чтоб не была сердитая!
Бедняга даже замолчал на мгновение. А потом надулся и ускакал прочь. Прямо сквозь закрытую дверь.
2.4
Я была уверена, что он вернется. А еще, что вечером Прокуда кому-нибудь нажалуется на мое плохое поведение.
Не ошиблась ни в первом, ни во втором.
Для начала темный сгусток попытался залезть в сумку. Когда не получилось — скинул со стола всю канцелярию. Я недосчиталась любимого зеленого маркера и заявила в пустоту:
— Не вернешь — о хорошем отношении можешь забыть.
В ответ Прокуда материализовался, но лишь для того, чтобы показать язык. Длинный и розовый. Захотелось схватить и намотать на кулак — к этому времени я начала злиться.
Разумеется, ничего не получилось, В ответ услышала смех и с полки слетели книги. Толстый такой фолиант по морфологии. Откуда он, вообще, взялся? Я и слова-то эдакого не знаю. Ну, Прокуда!
От раздумий отвлек телефонный звонок.
— Да, мамочка?
— Ты уже освободилась? Я сейчас зайду.
На часах — семнадцать сорок. Мама с минут тридцать, как с работы, может быть, даже отпросилась пораньше. Но я была рада: что-то стала напрягать эта самостоятельная жизнь.
— Привет, — объятия и поцелуй в щечку. — Освоилась?
— Осваиваюсь, — я смотрела, как из сумки появляются конфеты, сыр, колбаса. — Мам, зачем? Вчера же все купили!
— Лишним не будет! Хорошо помню, как на одних бутербродах сидела, — взгляд стал мечтательным. — А без сладкого студенту и вовсе туго. Ну, напоишь чаем?
— Может, пообедаешь? Я суп сварила.
— Дома, дома! А сейчас давай чайку.
Прокуда сидел на подоконнике и с интересом наблюдал, как я наполняю чайник, как включаю. Помня об учебнике, решила с кухни не уходить:
— Мам, погоди чуток, я сейчас.
Прокуда хмыкнул и растворился. В тот же миг из комнаты раздался вскрик.
Мама стояла, схватившись за голову, на полу живописно раскинулись разбитые яйца. Желток, белок, скорлупа — все вперемешку.
— Ты представляешь, словно под руку кто толкнул!
Я заметила ухмыляющегося Прокуду, но разговаривать с ним при маме было чревато. Но паршивец, видимо, понял, что переборщил и снова растворился.
Пока убиралась, вскипел чайник. Нарезав бутерброды, мы уселись за письменным столом.
— Ну, рассказывай! Как прошел первый день?
— Скучно! Линейка, классный час… С куратором вот познакомилась.
— И кто это?
— Павел Семенович Скуратов, — сообщила я.
— Ну и фамилия! Надеюсь, характер не малютовский? — хохотнула мама.
— Кажется, — на краю стала снова появился Прокуда, заставляя потерять нить разговора.
Его нос двигался, принюхиваясь, а взгляд был прикован к конфетам.
Вид оказался настолько уморительным, что я с трудом сдержала смешок.
— Смотрю, тебе здесь нравится! — мама по-своему поняла мое веселье. — А как соседи? Хорошие? Где они, кстати?
— Да вроде неплохие, — перед глазами встало равнодушно лицо Кирилла. — Их куратор увел. Наверное, на практику, они все на старших курсах.
— На практику, как же! — тут же встрял Прокуда, — Сидят в подвале у Яги, зубрят.
Судя по всему, мама его не услышала. Это хорошо — можно не беспокоиться. Хотя, может, и не очень: глядишь, и забрала бы меня отсюда.
— Ну все, дочка. Побежала я, — мама допила чай. — Вечером позвони. И держи нас с отцом в курсе!
Отсутствовала я несколько минут, но возвращаться было страшно: Прокуде времени бы хватило. Но он грустно сидел над пакетом с конфетами и вздыхал.
— Я думала, уже все слопал.
— Не могу, — он поднял полные слез глаза. — Не могу без разрешения.
Бедолага! Так жалко его стало, хоть садись рядом и реви. Вместо этого, спросила:
— Какие больше любишь?
— Шоколадки!
Я развернула «Кара-кум». В мгновение ока от нее ничего не осталось.
— Еще! — вместо благодарности потребовал шерстяной нахал.
Протянула вторую. Ее он тоже слопал и выжидательно на меня уставился:
— Чего ждешь?
Третью конфету съела сама. Медленно, наслаждаясь каждой крошкой. Этого концерта Прокуда не выдержал:
— Ладно, не буду больше вещи раскидывать. Прощеньица просим!
Буркнул, словно одолжение делал. Я еще сомневалась, принимать ли извинения, да и понятно: запас проказ больше, чем простое раскидывание всего, что под руку попадет.
Но Прокуде ждать было невмочь:
— Тебе что, неинтересно, где остальные?
— Сам же сказал — в подвале, учатся.
— Совсем-совсем не хочешь знать, почему там? И Яга… — Прокуда даже про конфеты забыл.
Мне действительно было все равно. Может, там оборудованы помещения для внеклассной работы? А Яга… Да как мы только наших учителей в школе не называли!
Но если все так просто почему Прокуда так шокирован? На всякий случай сунула ему еще одну конфету, но предупредила — последняя! Больше халявы не будет!
Тот сразу сменил тактику:
— Так сама спустись и посмотри! Дорогу подскажу: прямо по коридору до запасного выхода. Там вниз по лестнице, два пролета. Дальше сама увидишь.
— Зачем? — я убрала остатки чаепития и отправилась на кухню мыть посуду. Две чашки, нож и блюдце — делов на пару минут.
Но за это время я чего только не напридумывала.
Прокуда явно темнил, подбивая меня на что-то нехорошее. С другой стороны, эти одинаковые часы на старшекурсниках. И куратор странный — обещал все рассказать, а вместо этого просто собрал всех и увел. Всех кроме меня.
Вроде — новенькая, в студентах первый день ходит. Освоиться надо, понять, что к чему, проникнуться моментом и величием Академии, так сказать. Но при этом мне так технично указали на место, что… Одно дело, если твою судьбу решают родители — они плохого не посоветуют, хотя от происходящего я не в восторге. И совсем другое — пренебрежение и указивки от чужих людей.
Убрав посуду, я заперла комнату. В конце концов, кому какое дело, чем я занята? Кто мешает студентке первого курса ознакомиться с расположением эвакуационного выхода в здании? Мало ли зачем. Законов не нарушаю, в закрытые двери ломиться не собираюсь… Да и в чужие секреты особо лезть — тоже. Но узнать, чем эти самые секреты грозят лично мне — обязана.
3.1
До двери с надписью «Запасный выход» добралась легко. Кстати, почему именно «запасный»? Всегда волновал этот вопрос и всегда не хватало времени выяснить.
Дверь оказалась не то что не заперта, а и полуоткрыта. Темная площадка перед уходящей вниз лестницей. Затхлый воздух, что странно — вроде это место не закрывается.
Никто не окликнул, не остановил — как я и думала, всем на всех плевать, лишь бы не мешали.
Тусклая лампочка осветила длинный коридор. Я словно в постапокалиптический мир попала: облупившаяся синяя краска на стенах, латаный-перелатанный линолеум на полу, покосившиеся, грязноватые двери. На некоторых висели большие амбарные замки. Парочка — забита крест-накрест досками. Несколько оставшихся — приоткрыты, так что можно спокойно заглянуть в щель.