— Ты любишь море? — спрашиваю, когда официант в стильной тельняшке ставит передо мной тарелку, на которой красивой горкой лежит салат из тунца.
— Я люблю его писать, плавать не сильно люблю, если честно, хоть и делаю это почти профессионально. — Брэйн улыбается, делая глоток гранатового сока из высокого бокала.
— А я вот так и не научилась плавать, — замечаю, отправляя в рот кусочек тунца и… о, Господи ты боже мой! Это божественно! Это даже лучше оргазма. Закрываю глаза, наслаждаясь потрясающим вкусом, и улыбаюсь.
— Вкусно?
— Превосходно!
— Тут и правда, отличная кухня, — усмехается и, наклонившись ко мне, продолжает уже тише: — У тебя такое лицо было только что… В общем, храни тебя бог, если не удержусь и под стол тебя утащу.
— Извращенец чёртов, — снова глупо хихикаю, точно влюблённая малолетка.
— Ты даже представить себе не можешь, насколько у меня больная фантазия.
Секунда и Брэйн откидывается на спинку стула, задумчиво поглаживая ножку бокала. Сглатываю и доедаю свой салат, правда уже без такого удовольствия.
— Знаешь, о чём я подумала?
— Выкладывай.
— Мне нужно домой заехать, вещи забрать. Завтра поможешь мне?
— Без вопросов, — кивает, глядя на меня внимательно. — Точно решила?
— Точнее некуда, — вздыхаю, откладывая вилку в сторону. — Мне уже давно нужно было решиться на это. Двадцать пять лет, а до сих пор сижу под боком у бабушки и с близнецами вожусь. Нет, я даже рада, что так вышло.
— То есть в моём лице ты нашла удобный повод свинтить от предков? Предлог так сказать?
Мне кажется, он задет. Но ведь всё не так!
— Паша, Пашенька, — накрываю его ладонь своей, чувствуя как напрягаются мышцы Брэйна. — Пойми ты, ни ради одного мужчины я не способна была на отчаянный поступок. Понимаешь меня? Ты не первый, кто отцу моему не нравится, но с теми, другими расставалась всегда легко и безболезненно. Я ведь всегда плясала под дудку отца, всегда делала только то, что нужно, полезно и правильно по мнению семьи. Но появился ты, и будто щёлкнуло что-то и то, что казалось нормальным, привычным оказалось на поверку мыльным пузырём.
Брэйн не сводит с меня взгляда, а в глазах будто лёд тает.
— Ты ведь многого обо мне не знаешь, а я рисовать люблю. Отчаянно, до чёрных точек в глазах. Но отец всегда считал, что это хобби — пустая трата времени, и мне нужно изучать экономику, чтобы работать в его вшивых фирмах. И я согласилась бросить рисование, будто под гипнозом была, а сейчас понимаю, что ты — тот человек, с которым хочу рискнуть и бросить всё к чертям, начать жизнь заново. Мне же ещё не поздно, как ты думаешь?
— Совсем дурочка? — Тёплая улыбка озаряет его изнутри, и Брэйн берёт пальцами мой подбородок и упирается лбом в мой. — Меняться никогда не поздно. Но…
— Что "но"? — Мне кажется, слышу в его голосе сомнение, даже робость, но не понять, что именно волнует моего сильного и бесстрашного мужчину.
— Мне просто не хочется, чтобы ты жалела. Но я могу одно тебе обещать: постараюсь всё сделать для того, чтобы этого не произошло. Я, вроде как, надёжный парень.
— Я знаю, — проталкиваю слова сквозь сковавший горло спазм. — Если бы считала по-другому, меня здесь сейчас не было бы.
А до слуха доносится треск разрываемой материи старой жизни.
* * *
— Поля, сразу предупреждаю: я парень вспыльчивый, потому не удивляйся, если от вашего Санька останутся рожки да ножки.
Мы стоим возле Аськиного дома, куда явились глубоким вечером, точно два преступника, но я не хотела откладывать эту беседу на завтра, потому что остыть боялась. Нет уж, этот гадёныш расскажет мне всё, а иначе душу из него вытрясу.
— Паш, может, на улице останешься?
— В каком это смысле? — Нависает надо мной, руки на груди сложил и глаза щурит.
— В том, что не хочу, чтобы ты дрался. Ты же обещал мне, помнишь?
— Да не собираюсь я с ним связываться, — фыркает и поводит могучими плечами, обтянутывами чёрной футболкой. — Так, может, разок тряхну его, для порядка. Хотя, если язык свой будет распускать или ещё какую дичь творить, могу и сорваться.
— Ладно, держи себя в руках.
Несколько секунд смотрю на дверной звонок, не решаясь нажать. Впервые такой мандраж перед Аськиными воротами, но делать нечего — решаюсь. После того, как касаюсь круглой кнопки несколько долгих секунд ничего не происходит. В голове уже рождается сожаление, что не позвонила предварительно, что уйти могли куда-то, но потом вспоминаю, что в середине рабочей недели Саша никуда не ходит, потому что режим.
— Кто там? — Ася спешит к воротам, и её мелодичный голос разлетается вокруг в вечерней тишине.
— Это я, — говорю, откашлявшись.
Несколько мгновений и дверь распахнута.
— О, гости к нам, — улыбается Ася и сжимает меня в объятиях. Потом окидывает Брэйна с ног до головы и, ухмыльнувшись, протягивает руку для рукопожатия: — Помнится, мы с вами толком и не познакомились. Я Анастасия, и да, я не всегда засыпаю в незнакомых местах. Иногда веду себя очень даже прилично.
— Брэйн, — кивает мой спутник и уголок губ чуть подрагивает. — Приятно познакомиться.
— Ну, проходите, Саша как раз с работы приехал, познакомитесь.
— Вот прямо не терпится, — ухмыляется Брэйн и бросает на меня быстрый взгляд.
Мамочки, хоть бы не убил его.
28. Брэйн
Делаю шаг в кухню и вижу сидящего за столом парня со светлыми, сильно зачёсанными на бочок волосёнками. Тонкий пробор, жидкая бородёнка, белая рубашка с закатанными до локтей рукавами — всё в этом говнюке так и кричит о том, насколько важно он движется по жизни, отклячив тощую задницу.
— Чем могу быть полезен? — спрашивает дурашка, заломив светлую бровь и отложив в сторону вилку. Он не торопится подняться, протянуть руку для рукопожатия. Будто я просить его о каком-нибудь кредите пришёл, а не вроде как в гости.
— Да какая мне от тебя польза может быть? — хмыкаю и присаживаюсь на невысокий крепкий стул напротив. Вытягиваю ноги во всю длину и мстительно улыбаюсь, когда звездёныш морщится. — Ой, задел? Извини, приятель.
— Настя, что вы там в двери мнётесь? — нервно поводит плечами и хмурится.
Звездёныш явно нервничает, даже ладошки втихую коленки под столом о брюки вытирает, жмётся — неуютно ему видите ли. Так это я ещё даже не познакомился как следует.
— Может, вина? — Задорный голос Анастасии разрезает воздух, плотный, будто масло. — За знакомство по бокалу, а?
Муж бросает на неё быстрый взгдяд, втягивает воздух, хищно раздувая ноздри. Ася ласково гладит его по плечу и улыбается. Забавная парочка.
— Паша, всё нормально? — тихо спрашивает Поля, присаживаясь на стул рядом. Ася тем временем достаёт две тарелки для нас и занимает законное место рядом с супружником.
Киваю, а Полина переводит взгляд на, сидящего ровно напротив неё, Сашу.
— Как дела ваши? — Её голос обманчиво спокоен, только чувствую как чуть дрожит от переполняющей злости рука, что сжимаю под столом.
До жути нравится, что доверяет и не закрывается. Так смогу быть ближе, рядом буду, что бы не потребовалось. Вдруг отчётливо понимаю, что согласен сделать всё, о чём попросит. Это ужасно, наверное, но даже дрыщёнышу смогу шейку-спичку свернуть — только попроси она меня об этом. К счастью не попросит — знаю, уверен, что не станет до греха доводить.
— Ой, дела у нас отлично, — щебечет Ася и накладывает в наши тарелки ароматное рагу. Запах потрясающий, и даже готов сделать перерыв и пожрать хорошенько, прежде чем разборки учинять. — Саше отпуск дали, так неожиданно. Не думала, что твой папа на щедрость такую способен.
Поля издаёт странный горловой звук, а я крепче сжимаю её руку, чтобы успокоилась и глупостей не делала.
— Да, папа иногда способен удивить.
— Не знаешь, что нашло на него? — интересуется Ася, не стирая счастливой улыбки с лица. Небось, уже в мечтах чемоданы пакует, чтобы к морям отправиться. — Хотя, какая разница? Саша давно уже на хорошем счету, я очень счастлива, что оценили наконец.
— Да, Саша, ты настоящий молодец! — восклицает Поля, и голос её звенит, точно натянутая струна. — Папа так хвалил тебя, так хвалил!
Падла дёргается, когда бью его пяткой под колено. Не сильно, но по лицу вижу — почувствовал.
Детский сад, конечно, самому смешно от того, какой ерундой занимаюсь, пихая его ногой под столом. Его по-хорошему нужно встряхнуть, за шкирку схватить, о стенку стукнуть. Но сорваться боюсь, непоправмое совершить опасаюсь. Кажется, увижу кровь — не остановлюсь. А я же обещал.
Дыши, Брэйн, дыши. Этого дрыща на месте паралич разобьёт, если дунутна него, не то что стукну хорошенько.
— Ещё? Или пока хватит? — спрашиваю, растягивая губы в улыбке.
— Да что ты себе позволяешь? — теряет терпение Санёк, вскакивая на ноги. — Грабли свои прибери, урод!
— Саша, успокойся! — вскрикивает Ася и тоже поднимается. — Что там тебя ужалило? Не кричи.
Они забавно смотрятся рядом: невысокий, миниатюрный звездёныш и рослая статная Ася.
— Что вы тут устроили, кто-нибудь мне может объяснить? — Её светлые глаза пылают праведным гневом, а руки упёрты в бока, и поза напряжённая. — Полька, ты чего молчишь?
Полина переводит тяжёлый взгляд с Аси на Санька — покрасневшего, взъерошеного.
— А я жду, когда у твоего мужа совесть проснётся, — заявляет после длительной паузы. — Саша, ничего мне пояснить не хочешь? Я же пока с добром к тебе, по-хорошему. Я ж не такая сволочь, как ты. Правда, не такая.
В комнате воцаряется гробовая тишина, в которой слышно, как где-то на улице воет собака. Прямо психоделический триллер замаскированный под дружеский ужин.
— Поля, ты меня пугаешь, — Ася нарушает тишину, вглядываясь в лицо подруги. — Что, мать вашу, происходит?!
— У мужа спроси, — говорю, разливая вино по бокалам. Чувствую, если так и дальше пойдёт, придётся кого-то из парней вызванивать, потому что выпившим за руль садиться не хочется. — Он много интересного рассказать может, если визжать и подпрыгивать перестанет.
— Так! У меня от вас всех сейчас голова кругом пойдёт. — Ася садится на стул, переводя растерянный взгляд с одного из нас на другого.
Санёк, гордо вскинув голову, точно партизан на допросе стоит, сложив руки на груди, и явно не заинтересован в продуктивной беседе.
— Анастасия, проведи гостей, — выдавливает из себя, а у самого харя, будто его головой в мешок с дерьмом сунули.
Чего-чего? Мне не послышалось? Ну, мать его, урод мелкокалиберный, сейчас без башки останешься. Плавно поднимаюсь на ноги и, несмотря на обещание, всерьёз намерен пустить одному мелкому сучонку кровь.
— Слыш ты, Александр Македонский. — Огибаю стол и становлюсь к гаду почти вплотную. Кажется, даже дыхание его в районе пупка ощущаю. — Не знаю, какая плесень твой мозг скукожила, но я сейчас скажу тебе кое-что, а ты уж постарайся с первого раза умишком своим дойти и познать смысл, потому что дважды ничего никогда не повторяю.
— Руки убери, — шипит, когда ладонью сгребаю белую рубашку, чтобы вырваться не подумал.
— Заткнись и слушай. — Наклоняюсь к чуть торчащему в сторону уху и продолжаю: — Ты же прекрасно знаешь, по какому поводу мы в гости зашли. Какого хрена лысого комедию ломаешь? Понимаю, в отпуск захотел, кости тонкие на солнце погреть, но Юрику зачем лишнее сболтнул?
Дёргается, икнув с перепугу и пару секунд пялится на меня водянистыми глазёнками.
— Отпусти, придурок! — пытается отодрать мои пальцы от своей рубашонки, но хрен ему, пока не выслушает.
— Я ещё не закончил, не дёргайся, — прошу почти ласково, чем бешу Санька безмерно. Он уже пятнами пошёл, всеми оттенками красного переливающимися. Гляди, инсульт разобьёт, разнервничался так.
— Паша, отпусти его! — выкрикивает Поля, а Ася стучит кулаком по столу, привлекая внимание.
Делать нечего, отпускаю.
— Я сейчас полицию вызову, — блеет Саша, растирая грудь. Наверное, вместе с рубашкой и кожицу бледную на голубиной грудке малость прихватил. Ну, что поделать? Бывает. Но нет, я не специально.
— Комедию ломать прекращай! — Полина вскакивает с места и гневно сжимает кулаки. Ещё немного и она бросится на него, будто кошка дикая. — Ты зачем моему отцу рассказал о том, с кем я встречаюсь? Зачем подробности выложил? И вообще, какие ты можешь знать детали?! Говори, придурок, или я за себя не ручаюсь!
Саша вздыхает и растирает ладонями лицо. Потом оглаживает чуть растрепавшуюся бороду, чёлку пальцами прилизывает и говорит:
— Полина, он спросил, я ответил. Рассказал то, что знал.
— Зачем?! — орёт Поля, и на лице пятна лихорадочного румянца. — Я к тебе лезла хоть раз? Ты какого хрена лезешь? Не мог же не знать, чем всё кончится!
Делаю быстрый выпад и хватаю придурка за шею в районе загривка, чтобы рыпаться не вздумал. Главное, не перестараться. Переводу взгляд на Полю и замечаю, что её трясёт от злости. Как бы её удерживать от мордобоя не пришлось.
— Саша, скажи: это правда? — спрашивает Ася, когда Полина снова на место садится, праведным гневом переполненная. — Ты рассказал о Полине и, — нервный жест в мою сторону, — Павле её отцу? Я всё правильно поняла?
— Кивни, скотина, — шепчу почти ласково, а Саша вместо очевидного ответа пытается вырваться. Отпускаю, потому что мерзко о такого руки марать.
— Да, рассказал, — говорит, справившись с эмоциями и даже рубашонку поправив. — Во-первых, он мой руководитель…
— Мать твою! Он генеральный директор компании, он всем нам начальник! — снова взрывается Полина. — Но он не сидит в соседнем с тобой кабинете. Ты просто менеджер, каких сотни! То есть специально записался на приём через секретаря?! Чтобы настучать на меня?
— Да! — выплёвывает, сверкая глазами. — И не жалею.
— А он уже не просто менеджер, — задумчиво произносит Ася. — До должности начальника отдела рекламы досексотничал. Как раз после отпуска должен к новым обязанностям приступить.
— Да уж. — Полина несколько раз головой машет, будто наваждение прогнать пытается, потом прячет лицо в ладонях, а плечи мелко трясутся. Подхожу к ней, притягиваю к себе и только тогда понимаю, что она смеётся. — Умеет мой отец благодарным быть. И повышение, и отпуск… Прямо акция: слей информацию — получи билет в новую жизнь. Господи, как же мерзко, противно…
Ася сидит, во внутренний мир ушедшая, и смотрит немигающим взглядом куда-то в угол. Не знаю, о чём размышляет, но выражение лица далеко от одухотворённого.
— Саша, ты правда дяде Юре передал всё, что я тебе рассказывала? Или ещё и от себя присочинил? Ты совсем идиот, да?
Она расстреливает его вопросами, но с женой звездёныш, видно, смелым себя чувствует, ухмыляется даже.
— Я тебя предупреждал, что будешь шататься непонятно где — приму меры. Было такое?
— Но я не пойму… при чём? Саша, подожди, я не понимаю! Полина-то тут при чём?
— Что ты не понимаешь? — устало спрашивает и в один миг даже на человека живого становится похож. — Мы столько лет вместе, но тебя упорно на приключения тянет. И почему-то рядом всегда оказывается Полина. Такое забавное совпадение, только это ни хрена не смешно!
Ася тяжело вздыхает, потому что такие разговоры выматывают, особенно если не впервые.
— То есть, по-твоему, я сбиваю твою жену с пути истинного? — Если бы челюсти и правда могли падать на пол, Полинына разбилась бы вдребезги.
— А хочешь сказать, что нет? — щурится, чуть заметно губы в улыбке растягивая. Из-за этого желание выбить ему все зубы и заставить язык проглотить только крепнет. — Шляетесь по барам, пьёте… Это же омерзительно!
— Саша, но это же ерунда полная! Ты хоть сам веришь в это?! — Ася бледная, только руки трясутся, и в глазах опасный огонёк горит.
— Мне наплевать! — бесится звезда вечера и обводит каждого из нас гневным взглядом. — Но я ещё мирился кое-как ровно до того момента, пока она, — палец в сторону Полины, а я останавливаю себя за секунду до того, как оторву грёбаную руку по плечо и в ухо вставлю, — не спуталась с непойми кем! И снова эти мечты о татуировках, разговоры, уговоры, нытьё.