— Учитель?
— Иди, Край, — из-под привычного темного капюшона голос звучал на удивление незнакомо и надтреснуто. — Ты там нужен. Со мной все в порядке. Потом отдохну и буду как новенький.
Я не поверил, но учителю я действительно ничем не помогу, а детям — возможно. И я направился к трюму, прямо навстречу первым гвардейцам, которые живо выстроились цепочкой и из рук в руки стали передавать мокрых, грязных, измученных и истощенных детей. Совсем крохи, лет пяти-семи… Как только я найду мразь, которая все это организовала, клянусь, я его вскрою по всем правилам анатомии. Живого вскрою.
Меня затошнило от злости и невозможности сию секунду придушить каждую гниду на этом корабле. Кто из этих детей дожил бы до рабских рынков Фарры и Султаната?! В лучшем случае каждый третий, и все равно сволочи, затеявшие это преступление, заработали бы огромные деньги. Оставшихся отмыли бы, наскоро подкормили и продали. Работорговцам не было смысла заботиться о слабых, все равно в трюме не создать нормальных условий, нечего и тратиться тогда, все равно треть умрет в дороге. Поэтому уже сейчас дети в ужасном состоянии.
Хорошо, что совсем рядом на пирсе раздалось характерное завывание рожка на карете лекарской помощи. Кто-то из подчиненных вызвал, как только стало ясно, что корабль все равно будет взят штурмом и скрытность больше не нужна. Молодец, надо не забыть потом премию выписать…
— Где ворона? — уточнил я, протискиваясь мимо гвардейцев в трюм.
Птица отозвалась отчаянным воплем, вылетела прямо на меня, врезалась в плечо и ощутимо, до крови, вцепилась когтями мне в запястье. Раньше она никогда так не делала. И замолотила крыльями по воздуху, словно пыталась тащить меня за собой.
Ее громкое карканье даже показалось мне как никогда похожим на внятную речь, но я и сам уже бежал со всех ног по узким проходам и лестницам вниз, вниз, с одной палубы на другую, к самому дну корабля.
— Последнего ребенка забрали, — услышал я доклад гвардейца.
Выдохнул. Блокировку можно снимать. Жаль, что затопление неминуемо. Вдруг что важное смоет. Но это такие мелочи по сравнению с тем, что детей мы забрали.
— Кар-р!
Да бегу я, бегу. Это ноги не бегут. Я держался ради детей, больше такой необходимости нет…
— Кар-р! — ворона заорала еще отчаяннее, и я послушно спрыгнул в трюм.
Видимо, учителю уже сказали, что всех вытащили, потому что по полу стремительно побежали первые ручейки воды.
— У нас не больше четырех-пяти минут, — предупредил я пернатую.
Люк открыт, в крайнем случае буду выбираться вплавь. Лишь бы не утонуть. То-то дурацкая смерть, глупее не придумаешь. Боги, о чем я?
— Кар-р!
Я чуть не споткнулся о валяющееся на полу тело одного из работорговцев, мимоходом отметил, что бок ему вскрыли халтурно, удар лезвия прошел наискось.
— Кар-р!
Пернатая пыталась расковырять когтями какие-то кривовато прибитые доски. Я пришел ей на помощь, рывком отодрал квадратную заплату от стены.
Боги!
В щели, прикованная за ногу цепью, сидела девочка лет восьми. Вода закрыла ее уже по пояс. Какая-то минута — и накроет с головой. Я попытался приподнять малышку, только толстая цепь не пускала. Я с ужасом осознал, что ключей у меня нет и сил, чтобы выломать металлическое кольцо из стены, тоже нет.
— Папа? — девочка очнулась от моего прикосновения и посмотрела мне прямо в глаза.
Вода же почти поднялась ей по плечи.
Я ощутил колебания магического фона, успел оглянуться.
— Сдохни, тварь! — недобитый рабовладелец не только очнулся, но и нацелил на меня свой перстень-артефакт.
Щит мне не поставить. Никак. Я выжат больше чем досуха. Я могу уклониться, удар боевой магии пройдет мимо… и ударит в девочку. Я сделал единственное, что мог, — собственным телом закрыл малышку, у которой над водой оставалась лишь голова на тонюсенькой шейке.
— Кра-а-а! КРА-А-А-А-А!!!
— А-А-А-А-АХР-Р-Р-Р-Р-Р…
Глава 19
Пашка:
Ах ты, гад поганый! Н-н-на тебе когтями по харе, н-на!!!
Этот недобиток рабовладельческий, этот утопленник недорезанный хотел замагичить какой-то гадостью в моего вивисектора!
Да я ж тебя на лоскуты порву, шибздюка неправильного! Да я ж тебя без консервного ножа на прокладки порежу! Да я!!!
Кар-р-р-р-р-р!!!
Видела, главное, пучок синих ниток, который выскочил из перстня и давай лететь прямо в ту дыру, где Край девчонку пытался от стены отодрать вместе с цепью. Кра-а-а-а-а вам всем! Щас я как устрою ледовое побоище посреди тропиков… глаза бесстыжие как выцарапаю… и нитки эти поганые… крыльями их, крыльями! В стороны! Жгутся! Больно! Кра-а-а-а! Ничего, Пашка, где наша не пропадала!
Я одновременно била крыльями, разгоняя жгучие нитки, страшно орала, драла когтями морду вражины и клевала его в глаза, стараясь достать до мозга, еще и подпрыгивать на нем умудрялась, чтобы утрамбовать гада в стремительно прибывающую воду, чтоб он там захлебнулся совсем, фашист проклятый.
Сама не знаю, в какой момент злыдень перестал хрипеть и забулькал, а я поняла, что почти лишилась голоса и вместо боевого клича из птичьего горла вылетает какой-то сиплый мат. В последний раз шлепнув крыльями по темной воде, я через силу взлетела с погрузившейся башки теперь уже настоящего утопленника и оглянулась на Края.
И застала потрясающий момент — озверевший вивисектор с утробным рыком намотал цепь, так и не отпустившую ребенка, на руки и ка-ак рванул! Вздулись буграми мышцы на плечах и на спине, деревянная стена побежденно затрещала, с плеском выскочив на поверхность воды выломанным куском бревна с ввинченным туда кольцом и цепью, а мой лорд подхватил почти захлебнувшуюся девчушку вместе с цепью и бревном на руки и ломанул к лестнице вплавь, а я из последних силенок полетела за ним. А потом и поплыла, когда просвет между потолком трюма и бурным потоком почти исчез. Кар-р-р… вороны плавают плоховато, но тонут тоже не так чтоб — воздух в перьях превратил меня почти в поплавок.
Короче, как мы из трюма на поверхность выскочили, я уже плохо помню. В какой-то момент надо было поднырнуть под балку в коридоре, а меня оперение не пускало — клювом-то я пыталась поглубже в воду вонзиться, а оперенная попа с хвостом так на поверхности и болтались, пока из воды не высунулась мужская рука и не цапнула меня за крыло, не протащила под водой несколько метров и не выдернула на поверхность.
— Лорд Крайчестер! — вокруг сразу заорали, зашумели и засуетились. А мне было уже пофиг, я валялась на палубе дохлой тушкой, хрипло откашливала попавшую в клюв воду и мечтала умереть — что-то как-то самочувствие резко ухудшилось.
Дальше все смутненько так и тошненько. Одно радовало — наши победили. Девочку у Края сразу отобрали большие ласковые тети в оранжевых халатах, надетых задом наперед, с завязочками на спине — как я поняла, местные доктора. Его самого раздевали, растирали, обратно одевали в сухое, поили и облучали какой-то полезной лечебной хренью — еще бы, блин: на улице мороз, а мы тут ныряльный сезон открыли.
А на меня никто внимания не обращал — примерзает себе дохлая птица к палубе, и фиг с ней. Пока вдруг вивисектор не встрепенулся и не начал оглядываться и отбиваться от ласковых оранжевых рук. Нашел меня взглядом, подскочил, отодрал от мокрых мерзлых досок, отряхнул льдинки с кончиков крыльев и сунул себе за пазуху, под сухую чистую рубашку и меховой плащ.
На груди согрел, ишь ты… Пр-р-риятно. Мне сразу потеплело и как-то получшело, жаль я не в кошку превратилась — помурлыкала бы. А так только потерлась головой о могучую грудь. Мур-р-р, в смысле кар-р-р.
— Негодяев в управление и сразу на операционный стол, поднимайте всех судебных магов-хирургов, со всех отделений, — окрепший голос лорда Крайчестера перекрыл гвалт. — Подчиняющие артефакты изъять все до единого раньше, чем это отребье очнется. Корабль осушить и обыскать. Потом опечатать и выставить охрану. И фиксировать каждого — каждого! — кто попробует приблизиться под любым предлогом. Даже если это будет начальник порта, даже если сам министр морской торговли, иностранных дел или посол Фарры. Всех брать на заметку и отправлять с любыми вопросами ко мне лично. Все понятно? Выполнять!
Ожил, родимый. Командует — любо-дорого послушать, а если голову к его груди прижать — и вовсе голос отдается в перышках приятной вибрацией. И усыпляет.
— Учитель, вы как?
Точно, капюшончика штруделя забыла, а ведь он так магическими нитками крутил, когда мы корабль ловили, что аж со стороны страшно смотреть было — не мужик в плаще, а прямо пипидастр натуральный. Неудивительно, что у него такой тусклый, усталый голос:
— Я в порядке, Край. Отосплюсь, приму укрепляющие зелья и буду как новый. Что и тебе советую. Настоятельно. Даже нет. Приказываю. Здесь теперь справятся без тебя, через полтора часа подъедет Кристина — я послал отсроченного вестника, девочке надо хоть одну ночь поспать до рассвета. Она закончит все формальности. Так что езжай домой, и никаких Комитетов, иначе повредишь ядро и останешься калекой, хорошо, если только на пару лет без магии.
— Понял я, понял, — тяжко вздохнул вивисектор. — Еду.
А я подумала: какой умный у нас яблочный пирог, в смысле учитель… Домой и спать — это самое правильное занятие в мире! Я вот так прямо сейчас и начну. Пригреюсь на груди у своего лорда и ба-аиньки.
Лорд Крайчестер:
Я бы рванул в Комитет, наплевав на ледяное купание и усталость, но здравый смысл победил. Прав учитель: упрямство ни к чему хорошему не приведет, «перегорю». Поэтому, забравшись в салон, я откинулся на сиденье, запрокинул голову на подушку и приказал ехать домой.
Ворона уютно и немного щекотно возилась у меня за пазухой, и я успокоенно выдохнул — оклемается моя птичка. Увидев ее, распластавшуюся на палубе, я, признаться, изрядно струхнул. За нее испугался. Но птица оживала на глазах, так что можно не нервничать и даже подремать по пути.
Дорога домой прошла словно мимо моего сознания. Я даже не сразу сообразил, когда экипаж остановился. Так хорошо было, тепло у сердца. Я встал, поправил куртку. В ответ раздалось приглушенное:
— Кар-р.
— Ты молодец, пернатая. Девочку спасла, меня спасла. Дома посмотрим, что там с твоими крыльями.
— Кар-р! — ответила ворона гораздо бодрее, высунувшись из-под рубашки. А потом потянулась и совершенно не по-вороньи, скорее по-кошачьи, потерлась головой о мой подбородок. Вот ведь… никогда не был сентиментальным, а тут растаял и сам потерся щекой о шелковистые подсохшие перышки. Хорошо, не видит никто посторонний.
Я решил, что слугам ворону лишний раз видеть незачем. Приказал принести легкий ужин прямо в спальню. В этот раз я был умным: про ворону не забыл, сразу поделил ужин приблизительно пополам. И что удивительно, пернатая съела все подчистую, хотя я думал, что не осилит. Хмыкнув, я прищурился, вспомнив привидевшееся мне в прошлый раз странное любопытство, с которым птичка смотрела на мое переодевание. Если бы я не знал совершенно точно, что трансформация человека в животное невозможна в принципе, я бы подумал… чушь всякую. Нет, надо отдохнуть.
Ворона вон уже перебралась с моего плеча на подушку и распласталась, широко раскинув крылья. Кое-где перья словно обожжены по краям, но не сильно. Это она магические потоки ими? С ума сойти. Я читал что-то такое о свойствах оперения некоторых птиц, из которых даже амулеты делают шаманы на островах, но не про ворон. Ладно, потом разберусь. Главное — сильно она не пострадала.
Некоторое время я на нее просто смотрел, ловя себя на неожиданных мыслях, что оперение у нее красивое и цвета насыщенные, не такие серые, как у обычных птиц. Словно отливают легкой радужной синевой. Даже странно…
Мотнув головой, сходил в ванную, наскоро ополоснулся. Только сейчас, дома, окончательно отогревшись, я начал осознавать, насколько устал. Дошел до кровати, упал на подушку рядом с вороной и моментально провалился в сон.
Обычно мне не снятся сны, я полностью отключаюсь, а наутро ничего не помню, но в этот раз все было иначе. Сон таял медленно, я вполне осознал, что вижу именно видение, случайную игру воображения.
И снилась мне моя незнакомка, вот уже дважды дразнившая меня своими формами и таинственными исчезновениями. Я ощущал ее гладкую бархатную кожу, ловил сладкое дыхание.
— В этот раз не удерешь, — пробубнил я, обхватывая ее руками за талию, а она засмеялась и первая меня поцеловала.
Вот уж не упущу!
На поцелуй я ответил со всем энтузиазмом и сам не понял, как оказался сверху, а она водила пальцами по моим плечам, по спине — щекотно и безумно приятно. С ума сойти! Мы просто целовались и снова смеялись.
А потом до меня дошло, что это ни разу не сон, это самая что ни на есть реальность.
Глава 20
Лорд Крайчестер:
Я дернулся, попытался отстраниться. Только кто бы меня пустил. Недошпионка замычала и вцепилась в меня крепче, а я… Не железный я! Когда предлагают с таким обжигающим жаром, как устоять?! Ни с кем из женщин у меня никогда мозги так не отключались. А сейчас… Розовое затмение в голове, не иначе.
Именно острота желания меня и отрезвила.
Что я творю?! Я же не подросток, чтоб так реагировать. Ещё скажите, что влюбился с первого взгляда. Ага, щаз. Я перехватил ее за руки, мягко прижал запястья к матрасу. Вот теперь точно не вырвется!
— Леди, я настаиваю на знакомстве, — выдохнул я, тяжело дыша.
— Да лежи ты смирно, я еще не все пощупала, — полусонно заявила мне эта нахалка и действительно, вывернув руки из захвата — ну не стал я прямо с силой ее удерживать, — бесцеремонно схватила меня за… кхм… за задницу.
Такого со мной еще никогда не случалось. Кто бы на моем месте не растерялся?!
— Мр-р-р-р-р, — сказала незнакомка, с явным удовольствием тиская меня за ягодицы, потом одна ее рука скользнула выше, щекоча напряженные мышцы спины, а вторая осталась удерживать то, что успела жадно обхватить раньше. — Прелесть какая… кругленькая… мускулистая… мр-р-р-р, я так и думала, что на ощупь еще лучше, чем на вид…
Признаться, мной не раз восхищались в постели. Но впервые — вот так, откровенно собственнически, нахваливая именно эту часть тела. Обычно такие комплименты делал дамам я. А тут…
Но смущаться, как юная девственница в постели с опытным развратником, — это точно не про меня. Нравится даме моя задница? Пусть ее. Главное, чтоб не сбежала.
— Леди, если вы не соглашаетесь просто так знакомиться со мной, может, назовете свое имя в честь так понравившейся вам части тела? А я взамен не стану вам мешать и дальше за нее держаться.
Девушка, наконец, открыла глаза и забавно сморщила нос. Смотрела на меня прямо, спокойно, без капли страха. И я не я, если она не перебирала сейчас варианты, как меня снова облапошить. В третий раз я свое не упущу…
— Леди? — поторопил я.
А эта зараза соблазнительно изогнулась, провела стопой вверх по моей ноге и одновременно потянулась за поцелуем. Врешь, с толку не собьешь! Но вообще-то я совсем не против, а очень даже за…
— Леди, — протянул я, чувствуя себя совершенно беспомощно. Вот она, в моих руках. Казалось бы! Но по-прежнему недоступная.
А целуется… В мозгах у меня все-таки перемкнуло, и я ослабил хватку. Провел по ее плечу, вниз по руке. Кто бы на моем месте устоял, когда в постели живой соблазн?!
Оно как-то совершенно само получилось, что мы опять начали целоваться, и шпионке происходящее явно нравилось. Она ощутимо вцепилась в мою спину. Когда мы успели перевернуться так, что маленькая паршивка оказалась лежащей на мне сверху?
Внезапно ее голубые глаза испуганно распахнулись. Леди замерла. Я тоже застыл. Во-первых, способность соображать частично вернулась. Во-вторых, если леди передумала…
— Кр-р-рай, — протянула она с какими-то рычащими нотками.
Пашка:
Чтобы утро было добрым, начинать его надо правильно — с поцелуев. Я, правда, сначала думала, что такое классное развитие событий мне снится, и решила — надо действовать, пока сон не улетучился, и срочно пощупать то, что хочется.