Дмитрий еще долго стоял на пригорке и смотрел вслед тем, кто входил в дверь храма. Он хотел помчаться следом. Но сестра права: еще не время.
Дмитрий уже почти проснулся, когда до него откуда-то издалека вновь донесся голос Алисы:
— Ты не обижай Ее!.. Она, правда, хорошая…
К тому моменту, когда Селиванов окончательно выплыл из сновидения, время слегка перевалило за полночь. Он догадывался, где можно найти Змиулану. Он захотел побеседовать этой провидицей. И немедленно!
Милана, как и в последнюю их встречу, имела человеческий облик. Это обстоятельство несказанно обрадовало Дмитрия. Он не был готов к задушевным беседам со змеедевой.
Закат давно померк, и теперь прекрасный лик чаровницы освещала полная луна, делавшая ее тело полупрозрачным, напоминающим видение. На ней была длинная белая рубаха; ее распущенные волосы струились по плечам. Она смотрела вдаль и улыбалась своим мыслям.
При появлении Дмитрия Милана оторвалась от созерцания известных лишь ей далей и поклонилась, приветствуя ночного гостя.
— Жаль, что я не могу сделать того же, — печально сообщил Дмитрий и слегка кивнул девушке, как старой знакомой.
— Само твое возвращение делает мне честь, — произнесла Милана, — Не многие возвращались…
— И я их понимаю, — отозвался Дмитрий.
Он с интересом рассматривал девушку, выглядевшую так, будто она готовилась ко сну, но так и не легла в кровать.
— Это из-за меня ты бодрствуешь в такой поздний час?
— Я и так пробыла в небытии слишком долго, — туманно отозвалась Милана. — Для отдыха моему телу нужно мало времени. Но ты прав, я знала о твоем прибытии. Судьбу не обмануть.
Дмитрий подъехал ближе, откинулся в кресле.
— Тогда ты знаешь, и для чего я вернулся?
— Знаю, — кивнула Милана. — Ведаю о твоих вопросах. Но ответы на многие из них родят в твоем сознании еще больше новых сомнений. И есть вещи, о которых не знаю и я.
— И все же? — настаивал Дмитрий. — Ты ответишь?
Милана не дрогнула.
— Спрашивай.
Дмитрий замялся, подбирая слова.
— Этот ваш храм, он — связующее звено с миром мертвых или что-то в этом роде?
Милана взглянула на него с сомнением.
— Он — только символ. Не имеет значения место, важна лишь цель. Храм в твоем видении — это образ, который тебе проще всего было уловить и принять.
— Значит, и мои сны тебе известны? — испуганно пробормотал Дмитрий.
Милана прислонилась спиной к ближайшей сосне. Подняла голову, таинственно улыбнулась лунному диску.
— Сон — то время, когда ты забываешь о своем теле и его потребностях. Он позволяет душе улавливать то, чего не видят очи. Если сумеешь проникнуться, то тебе уже не понадобится спать, дабы услышать глас предков — будет достаточно лишь усилия с твоей стороны.
— И я вновь смогу увидеть сестру? — уточнил Селиванов.
В ответ Милана слегка кивнула, подтверждая его догадку. Она опустилась на траву и вновь подняла лицо к небу, блиставшему мириадами ярких точек.
— Каждый человек подобен звезде, сияющей в ночи. Но только он может разжечь в себе огонь, изгоняющий тьму.
Туманные фразы Змиуланы раздражали Дмитрия и в то же время пугали сокрытым в них смыслом.
— Мне нужны специальные навыки, чтобы вновь побывать в мире грез?
— Эти умения есть в тебе, но открыть их не просто, — предрекла Милана.
Дмитрий не унимался.
— И как много времени понадобится?
Лицо Миланы приобрело тревожное выражение.
— Кто-то может постичь себя за несколько лет, а у других на это уходит целая жизнь. Все зависит от тебя.
— Несколько лет… — прошептал Дмитрий. — Это очень долго!
Милана сделала паузу, внимательно наблюдая за ночным гостем. А затем отозвалась:
— Время как вода: пробегает сквозь пальцы и не оставляет следа. Но оно может смыть с твоей души те наросты и язвы, которыми она покрылась за долгие годы.
Дмитрию стало не по себе: слова Змиуланы касались невидимых нитей его души, натягивали их, вызывая сердечную муку.
— Скажи, а ты часто видишься там с ней? — поинтересовался он.
Милана поняла о ком идет речь, ведь Алиса не раз просила ее помочь брату. Но до тех пор, пока Дмитрий сам не обратился, она не могла исполнить эту просьбу.
— В том месте, куда ушла твоя сестра, временных границ не существует. И потому я не знаю, как ответить на твой вопрос.
Дмитрий показал Змиулане куколку сестры и спросил:
— Можешь передать ей вот это? Алиса так любила ее в детстве, пусть она всегда будет с ней.
Милана приняла куколку и широко улыбнулась. В ее глазах было столько искренности и участия, что Дмитрий не выдержал этого взгляда и отвернулся.
— Алиса не одинока, — заметила Милана, — и эта вещь ей больше не нужна.
— Да, — согласился Дмитрий, — я видел ее с родителями… Ведь это были они?
Милана кивнула.
— Они и многие другие, кого уже нет в мире яви.
Дмитрий нахмурился, услышав незнакомое слово.
— Мир яви? — переспросил он. — Что это?
Глаза Миланы широко распахнулись, в них вспыхнуло янтарное пламя.
— Наши праотцы представляли мир как четыре одновременно сосуществующие части, — пустилась она в разъяснения. — Мир яви — это мир людей и живых существ; мир нави — прибежище духов и темных сил, мир слави — чертог предков и покровителей; а мир прав и — удел Богов, управляющих остальными частями. Ты живешь в мире реальном, физическом, но это вовсе не означает, что у тебя нет возможности общаться с другими составляющими единого целого. Я же, как прямой потомок покровителя, могу бывать в мире слави и нави и общаться напрямую с его обитателями.
Переваривая услышанное, Дмитрий рискнул задать еще один вопрос:
— А в мире богов? Ты тоже там бываешь?
Красавица-полубогиня печально вздохнула.
— Во мне слишком много человеческой крови. Она притягивает меня к яви…
— А где сейчас Алиса? — не преминул спросить Дмитрий.
Милана склонила голову к плечу: шелковистые пряди ее волос коснулись земли, золотым покрывалом окутали ноги.
— Она обитает в мире слави, где же еще быть такой чистой душе, как ее?
Дмитрий с трудом оторвал взгляд от точеных щиколоток чаровницы, купающихся в золотой пене волос, и вернулся к разговору:
— А мир нави, получается — ад?
— У наших предков не было такого понятия, — возразила Милана. — А навий мир — это то место, где обитают недоброжелательные духи и души тех, кого покарали в мире яви за их деяния. По сути же мир слави и нави — единое целое, образно разделенное на две части.
— И это древнее верование верно? Мир действительно устроен так, как считали древние язычники?
— Если объяснять Великое Бытие человеческим языком, то да, эти верования правдивы. Но мир гораздо больше и сложнее, его нельзя описать в двух словах.
— А ты попробуй.
Милана повернулась, вгляделась в лицо Дмитрия.
— Разве за этим ты сюда прибыл? Хочешь знать, как устроен мир?
— Я и сам не знаю, зачем сюда приехал.
Признание вырвалось из уст Дмитрия само по себе, и он немного сожалел о сказанном. Ему совершенно не понравились испытываемые им ощущения. Он почувствовал себя первоклассником, беседующим с профессором института. Появилось желание сбежать, избавиться от проницательного взгляда и мелодичного голоса Змиуланы.
Но Дмитрий не ушел. Он развернул свое кресло и тоже молчаливо уставился на ночное небо. У него осталась еще масса невысказанных вопросов — один из них он отважился задать немедленно:
— В ночь перед приездом сюда я видел кобру: кто это был — ты?
— Нет, ты… — прошептала Милана. — Можешь не верить моим словам, но и в тебе сокрыта часть древнего наследия. Эта сила мала и неразвита, но она есть.
После этих слов вновь повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь криками ночных птиц. Дмитрий пытался осознать слова Змиуланы и свыкнуться с мыслью о том, что в нем самом живет то, чего он так боялся всю свою жизнь.
Милана наблюдала за ним и улыбалась: она чувствовала, как в нем пробуждается чуть не погибшее навеки зерно мудрости. И пусть это только семя, но оно непременно даст богатые всходы.
— Вот, возьми, — Милана нарушила молчание и протянула Дмитрию куколку обратно. — Отдай ее дочери Будимира — малышка будет рада.
Дмитрий принял куколку и с удивлением отметил: за то время, что она провела в руках Змиуланы, к ней вернулся ее изначальный вид. Игрушка вновь стала такой, какой была, когда ее подарили Алисе.
— А со мной ты так можешь? — с надеждой спросил Селиванов.
— Человеческое тело устроено куда сложнее деревянной куколки, — заметила Милана.
— Вот жалость, — произнес Дмитрий и снова замолчал.
Он долго рассматривал Змиулану и отметил, что она сидит на траве в противоестественной позе: спина сгорблена, ноги выглядят так, будто их скрутило судорогой.
«Правда ли, что это существо не принимает естественный образ, боясь отпугнуть меня?» — подумал про себя Дмитрий. Почему-то осознание этого так восхитило его, что он отважился задать себе другой, гораздо более важный вопрос: не об этой ли юной особе говорила провидица Настасья? Что, если именно эту девушку нужно «пробудить»?
Селиванов взглянул на Милану иными глазами и сделал первый шаг. Он заметил, что из-под края сорочки девушки виднеются ее маленькие ступни с аккуратными пальчиками.
— Тебе не холодно? — спросил он у чаровницы.
Милана слегка отпрянула от такого вопроса, потом прислушалась к себе и ответила:
— Да, наверное…
— Ты не ощущаешь холода? — удивился Дмитрий.
— Моя человеческая сторона слишком слаба, — призналась Милана и грустно улыбнулась. — Если бы мне довелось научиться использовать и ее, то я бы стала бы гораздо сильнее, чем сейчас.
Селиванов усмехнулся: ну, точно, это она! Сомнений быть не может.
— Так научись управляться с нею, — предложил Дмитрий. — Хочешь, я тебе немного помогу?
Гоня прочь воспоминания о змеином хвосте и убеждая себя в том, что Милана всего лишь девушка, он опустил кресло максимально низко и закинул ножки чаровницы себе на колени.
Милана вздрогнула и хотела сбежать.
— Не пугайся, — попросил ее Дмитрий, — я не причиню тебе вреда.
«Просто не смогу!» — добавил он про себя.
Действуя как можно нежнее, Дмитрий начал растирать крошечные ступни. Они были мягкими и шелковистыми, как у младенца. Сильные ладони Дмитрия плавно скользили по коже Миланы, изгоняя лед из окоченевших пяточек. Подушечки его указательных пальцев легонько надавливали на особо чувствительные точки, постепенно увеличивая темп и силу нажатия.
Милана, вначале ошарашенная происходящим, постепенно расслабилась. Она легла на землю, оперлась на локти. Голова ее запрокинулась, открыв нежную шею лунным поцелуям.
Умелые пальцы Дмитрия, отогрев ступни, поднялись чуть выше и обхватили тонкие щиколотки. Дотянулись до икр.
Что-то похожее на всхлип сорвалось с уст Миланы. Она резко распахнула глаза, одернула подол рубахи и встала.
— Мне пора уходить, — заявила пугливая дива.
— Куда? — не растерялся Дмитрий. — Где твой дом?
Избегая смотреть на Дмитрия, Милана перекинула волосы на плечо и начала заплетать косу.
— Большую часть времени я провожу не в яви, а на приграничье, там, где стираются различия между мирами, — пояснила она.
Вдали от проворных теплых рук к ней возвратилось самообладание. Она вновь стала загадочной и недоступной.
Милана попрощалась и направилась в храм. Дмитрий видел, как с каждым шагом ее тело становилось все прозрачнее, а потом и вовсе растаяло в тумане.
«Что ж, теперь посмотрим, кто из нас кого убоится! — усмехнулся Селиванов. — Будь ты хоть трижды чудище, я не отступлюсь от своих слов. Берегись, змее женщина! Ты еще не знаешь, на что Дмитрий Селиванов способен ради исцеления!»
Глава 11
Умеренность счастливых людей проистекает из спокойствия, даруемого неизменной удачей.
Франсуа де Ларошфуко
Рассвет полностью вступил в свои права, над поселением запели петухи, а расторопные хозяйки пошли кормить домашних животных. Дмитрий решил, что сейчас самое время и ему обнаружить себя. Спросив у первой попавшейся женщины, где находится дом Будимира, он отправился в указанном направлении.
Постучав в незапертую дверь, Дмитрий переехал за порог и застал семью местного плотника за завтраком.
При появлении гостя, с лавки поднялся высокий, крепко сбитый мужчина с курчавой каштановой бородой. Его богатырская внешность никак не вязалась с открытым, простодушным выражением лица.
— Ты Будимир? — сухо уточнил Дмитрий.
Хозяин дома почтительно кивнул.
Не желая мешать семье, Дмитрий попросил Будимира выйти на улицу.
Там, стоя на высоком резном крыльце, Дмитрий объяснил цель визита. Будимир не удивился, когда незнакомец предложил ему подарок.
— Да, дочка будет рада, — заметил он, рассматривая куколку. — Понимаешь, плотницкое ремесло я только осваиваю. Могу сколотить лавки и столы, но подобные предметы мне пока не под силу. А покупать детям игрушки в городе слишком дорого. Ты твердо решил ее отдать?
— Не волнуйся, обратно не заберу, — слегка усмехнулся Дмитрий.
Про себя же он подумал: «Какую аренду дерет с них глава администрации, раз эти люди не в силах купить детям игрушки?»
— Знаешь, а ты отдай ей куклу сам, — предложил Будимир, прерывая размышления Селиванова. — Лада, поди сюда, — позвал он дочку.
На крыльцо вышла девочка лет семи. Она держалась скромно и вежливо, но в ее фиалковых глазах было столько озорства, столько света. Из-под тонкой косынки малышки выбивались золотистые пряди, а щеки горели яблочным румянцем.
Дмитрий поразился, так Лада напомнила ему Алису. Не удивительно, что именное ей Змиулана предложила отдать куклу.
Будимир несколько секунд раздумывал, а потом предложил Селиванову позавтракать с ними.
— Не хочу вам мешать, — отнекнулся Дмитрий. — Лучше поем в какой-нибудь таверне… или харчевне… Есть здесь более-менее приличная забегаловка?
— Подобного не держим, — отозвался Будимир, — ни к чему нам. А от приглашений в гости у нас отказываться не принято, можно обидеть хозяев.
— Не знал, — кашлянул Селиванов. — Раз дело обстоит так, то я с удовольствием позавтракаю вместе с вами.
— Вот и славно, — заметил Будимир и проводил гостя в дом.
Кроме хозяина, его жены и Лады, за столом сидели еще и двое сыновей плотника. Мальчики, стараясь подражать отцу, были сдержаны и немногословны. Девочка, напротив, веселилась и озорничала. И пару раз ей удалось вывести братьев из их «взрослого» состояния.
На завтрак миловидная, похожая на румяный пирожок, хозяйка подала угощение: вареные яйца, свежий, только что откинутый творог, сметану и молоко. Роль традиционного чая заменял брусничный отвар, а в центре стола гордо размещался громадный свежеиспеченный каравай.
Дмитрий, увидев это изобилие, сглотнул набежавшую слюну: он и не подозревал, что так сильно проголодался.
Когда гость слегка насытился, радушный хозяин решил его разговорить. Будимир спрашивал Дмитрия о разном: нравится ли ему здешняя природа и воздух, отличаются ли местные продукты от тех, к которым он привык.
Со стороны их разговор смотрелся так, словно на завтрак к семье заглянул долгожданный родственник. При всем при этом Будимир тактично избегал разговоров о цели визита Селиванова в поселение. Что несказанно радовало гостя и настраивало на добродушный лад.
Пока мужчины обсуждали хозяйственные вопросы, расторопная женушка плотника, с удовольствием отметившая аппетит гостя, подкладывала ему все новые порции угощения.
— Спасибо, но в меня больше не влезет не кусочка, — шутливо заметил Дмитрий и похлопал себя по плоскому животу.
— Что же ты, Марьюшка, сладкое к столу не подала? — ласково упрекнул хозяйку муж.
— Ох, — спохватилась женщина, — совсем забыла!..
После этих слов на столе появились варенье и мед, а в честь гостя еще и пряник.
Дети радостно взвизгнули и набросились на сладости.