За висевшей на одной петле дверью располагался… лес. Избушка стояла на небольшой поляне. От порога шла почти заросшая, но все же различимая тропинка, которая пересекала открытое пространство и исчезала между деревьями. Идти туда было страшно. Но оставаться здесь, рядом с черной покосившейся избенкой казалось смерти подобно.
— Не погружайся в эмоции, оставайся отстраненным наблюдателем, — серьезно сказал банник. Признаться, я уже забыла о его присутствии и о том, что нахожусь в собственном прошлом. Страх накатывал волнами. На лице ощущалась паутина, которая до этого частично затягивала дверной проем.
— Ты понимаешь, что происходит? — спросила я, как-то незаметно переходя на «ты».
— Ничего хорошего, — скупо ответил он и надолго затих.
В ветвях громко и насмешливо закаркал ворон. Я чувствовала колебания той, прошлой меня. Разум подсказывал, что нужно вернуться в помещение и забаррикадироваться там до утра. Но интуиция буквально кричала об обратном. Внезапно домик дрогнул. Казалось, он ожил и заскрипел, потягиваясь. Внутри что-то хрупнуло, раздались тяжелые шаги. Это помогло мне определиться. Кто бы там ни был, знакомиться с ним совсем не хотелось. Не помня себя от ужаса, я кинулась в лес. Даже не страх, а удушливая, слепая паника гнала меня все дальше и дальше. Странно, что я ни разу не запнулась о бурелом и не зацепилась волосами о ветви. Словно лес убирал все препятствия с пути пойманной им жертвы, дабы заманить ее в самое сердце чащобы.
Наконец, силы кончились. Я упала на четвереньки на влажную губку мха и попыталась отдышаться. В груди пульсировала боль, перед глазами роились черные и серые точки. Даже если бы за мной кто-то гнался с ржавым тесаком наперевес, то вот сейчас настал бы его звездный час.
Прошло немало времени прежде, чем мир перестал крутиться и прыгать как мяч. Постепенно дыхание нормализовалось. Я с некоторым трудом встала и огляделась. Ого! Впереди, в просвете между деревьями плясали красноватые отблески. Может, костер? Неплохо бы проверить… Осторожно раздвигая сырые ветви, я двинулась в сторону возможного спасения. Однако, как выяснилось, свечение не имело с огнем ничего общего.
На небольшой поляне, густо покрытой папоротником, в самом центре расцвел невиданный цветок. От его заостренных, как у колокольчика, пульсирующих лепестков исходило яркое красно-желтое сияние. Никогда не видела ничего подобного. Цветок был прекрасен и ужасен одновременно. При мимолетном взгляде он пробуждал внутри желание немедленно сорвать это чудо природы, унести как можно дальше и спрятать ото всех, как самое драгоценное на свете сокровище. Но стоило всмотреться внимательнее, и светящийся венчик вдруг становился похожим на зловещий красный глаз.
Как бы там ни было, я шагнула вперед, на поляну, к единственному источнику света в этом жутком лесу. И как только я это сделала, все мигом изменилось. Ветер со свистом рванул кроны деревьев. В глубине леса раздался душераздирающий вой. А потом началась настоящая чертовщина. Хором завопили тоненькие голоса. Они одновременно плакали и хохотали. Между деревьями замелькали тени. Кто-то ухватил меня за волосы. Я в ужасе отскочила и, обернувшись, успела увидеть, как из гущи ветвей ко мне тянутся черные мохнатые ручонки. Они сжимались и разжимались, шарили по воздуху вслепую. С разных концов поляны раздалось леденящее кровь рычание. В чаще начали вспыхивать парные огоньки, более всего похожие на светящиеся глаза. Все больше, больше и больше. Тоненькие голоса начали отвратительно визжать:
— Убить ее, убить! Разорвать ее!
Я поняла, что сейчас скончаюсь от страха. И в этот момент неподалеку вдруг затрещали деревья. Голоса резко стихли. Что-то огромное приближалось к поляне. Лес ходил ходуном. Я слышала, как ломаются и падают толстенные стволы. Неужели, великан? Но когда ему, казалось, остался до меня один шаг, треск прекратился. Добрую минуту царила абсолютная тишина. Затем раздался вполне нормальный мужской голос:
— Ты что здесь забыла, девица?
Я облизнула губы, глядя в темноту. Хороший вопрос.
— Не знаю… я…
Горло перехватило. По щекам побежали слезы.
— Тшшш, не плачь, — успокоил собеседник. — Хочешь выбраться отсюда?
Я только кивнула, не в силах говорить.
— Считай, что тебе повезло. Только я и могу помочь. Но не даром.
— Что ты х-х-х…
— Что я хочу? Тут вопрос стоит по-другому. Ты увидела место и поляну. Даже если выберешься, шиши тебя все равно выследят и убьют. Просто на всякий случай, чтобы ты никому не рассказала, где находится цветок.
— Шиши? — шепотом переспросила я.
— Да. Черти по-вашему. Ты без защиты явилась, без талисманов. Теперь им известно, кто ты такая.
— И что же делать?
— Невестой моей станешь. Не бойся, это временно. Через месяц, когда купальская ночь минует, опасность уйдет и помолвку можно будет расторгнуть. Согласна?
— Невестой? — робко повторила я. — А… зачем?
— Тогда из лесной нечисти тебя тронуть никто не рискнет, гнева моего побоятся. А от чертей я тебе талисман сделаю. Живой из леса выберешься, а поутру в город свой уедешь. За городскую стену местная нечисть проникнуть не может, — мне показалось, что он усмехнулся.
— А кто ты?
— Я властитель чащи. Леший, другими словами.
— Но зачем тебе помогать мне? — еле слышно уточнила я.
— Считай, что город хочу повидать. Пока ты моей невестой числишься, я туда пропуск получаю. Ни разу не был — интересно.
По лесу пронесся шепот и чье-то невнятное бормотание.
— Решай скорее, — поторопил леший. — Иначе сдержать эту ораву не получится.
Я поежилась. Лес казался враждебным голодным существом, которое только и ждет повода сожрать меня с потрохами.
— Хорошо, — согласилась поспешно. А кто бы не согласился в подобной ситуации?
— Тогда слушай внимательно. Действовать надо быстро. Кольцо обручальное я хоть из чего сделать могу, хоть из сучка, хоть из травинки. Но лучше, если оно одновременно талисманом будет, чтобы чертей отпугивать. Поэтому тебе придется сорвать этот цветок и очень быстро передать его мне. Если помедлишь, даже я не смогу помочь.
Я собралась. Несколько раз глубоко вдохнула, сжала зубы покрепче и кивнула.
— Отлично. А теперь беги! — распорядился он.
Стоило прозвучать команде, как затихшие голоса вновь завопили, пронзительно и отчаянно. Я рванула к цветку, без особого трепета схватила его за стебель и дернула.
Ладонь обожгло. Однако останавливаться было поздно. Боковым глазом я видела, как что-то черное выдвигается из чащи, но оборачиваться не рискнула. Наоборот, ускорилась еще больше. Добежав до того места, откуда слышался голос лешего, я углядела фигуру меж стволов. Обычного, кстати, человеческого размера.
— Давай сюда цветок, — рявкнула фигура. Я послушалась. При передаче цветок полыхнул яростным светом, на мгновение меня ослепив, а потом угас.
Как только цветок оказался у него, лес снова притих. Пока леший шаманил над растением, я осторожно ощупывала собственную ладонь. Она ныла и, кажется, местами кровоточила. Видимо, стебель был шипастый.
— Протяни правую руку, — наконец, велел владыка местных лесов.
На палец скользнуло прохладное кольцо. Сразу после этого я ощутила нежное, почти невесомое поглаживание израненной ладони. Боль тут же утихла.
— Вот и все, — мягко сказал леший. — Кольцо это ты не потеряешь, даже если очень захочешь. Руку я тебе подлечил, ни одной царапинки не осталось. А теперь, невестушка, возвращайся-ка ты домой. И лучше тебе, пожалуй, до поры до времени обо всем забыть.
Сразу после этих слов лес перед глазами размылся, голова стала невероятно тяжелой. Ноги подкосились, и я начала падать. Не долетев до земли, отключилась.
Когда я очнулась на полке и села, банник маячил темной массой где-то в районе лавки. И он был так погружен в себя, что даже не заметил моего пробуждения. Пришлось кашлянуть.
— Ась? — встрепенулся дед.
— Ну, что скажете по поводу всего этого?
— Плохо дело, Антонина. Очень плохо.
— А конкретнее? — нетерпеливо уточнила я.
— Леший что-то задумал. Он в город с твоей помощью проник, а это очень-очень дурной знак.
— Почему? — удивилась я.
— Испокон веков так повелось, что в города лесной нечисти ходу нет, и они этим фактом очень недовольны. Устройство города, его порядок противоречит самой сути дикой природы и оттого сильно злит лесных властителей. Они считают, что любой город — это опухоль на теле земли и давно изыскивают способы устранить эту опухоль. Дай только лешему волю, он там камня на камне не оставит.
— Так я, получается, что, пустила своими руками лису в курятник?!
— Не то слово. К счастью, даже проникнув в город по гостевому, так сказать, пропуску, вряд ли леший сможет разрушить главный барьер. Внутри города его силы слабеют. Максимум, на что он там способен — это мелко пакостить. Но властитель леса далеко не глуп. И, сдается мне, он нашел какой-то способ обойти запрет. Уж очень все происходящее походило на обряд с использованием твоей крови.
Я хотела возразить, но тут же поняла, что имеет в виду банник. Израненная ладонь! А случайно ли она была изранена?
— И этот красный цветок не дает мне покоя… — продолжал тем временем рассуждать дед.
— Вы про цветущий папоротник? Признаться, после всего произошедшего, ничего особенно странного я в этом не вижу…
— Всегда считал, что легенды о папоротнике шиши распустили нарочно, чтобы заманивать глупых людей в лес в одну из самых опасных ночей в году, — отмахнулся банник. — А если бы это и было правдой, то цвел бы он исключительно в ночь на Ивана Купалу. Но сейчас-то начало июня!
Я растерянно замолчала. Парировать было нечем. Да и, честно признаться, я уже устала от пустых рассуждений. Меня больше волновали другие вопросы, более насущные.
— Послушайте, а, все-таки, что с моими подругами? Воспоминание восстановлено, происхождение кольца более-менее прояснилось… но это никоим образом не объясняет появление злобных и опасных суженых!
— Как раз наоборот, Тонечка. Теперь все предельно ясно, — банник направил на меня острый взгляд красноватых глаз. — Неужели ты сама не поняла? Я в карты выиграл у тебя право на пакость. Суть моей шутки заключалась в том, что ты своим проигрышем дашь временное разрешение трем моим подручным бесам ненадолго проникнуть в город, слегка попугать твоих подруг и вернуться обратно. Задумка казалась веселой — отучить девиц заигрывать с нечистой силой на пьяную голову. То есть, по сути, я выторговал у тебя небольшую прореху в обороне, достаточную для проникновения трех проказливых духов. Однако это кольцо каким-то образом стократно усилило ту небольшую долю нечистой крови, которая мирно дремала в тебе с самого рождения и никак себя не проявляла. И ты вместо легкого безобидного прокола, прорубила в защите огромное окно, через которое притянула каких-то злобных существ.
— Злобных существ? — пролепетала я.
— Да. Подозреваю, что это волокиты. Крайне привязчивые и коварные создания. Любят принимать чужой облик и не отстанут, пока не сведут жертву в могилу. К примеру, одно из излюбленных их развлечений наведываться к тоскующим вдовам в образе умерших мужей.
— Жуть какая! — содрогнулась я. — И как их прогнать?
— Понятия не имею, — легко ответил он, словно речь шла о чем-то маловажном. — Волокиты чувствуют нереализованные желания и играют на них. Поэтому в случае с вдовами помогает только одно — если женщина каким-то чудом перестанет смотреть в прошлое и найдет в себе силы жить дальше или даже влюбиться заново. Однако это очень редко происходит, ведь волокита старается всеми силами не допустить такой развязки. Подумай на эту тему. Единственный выход устранить нереализованное желание, к которому липнет волокита — реализовать его нормальным, здоровым образом.
— Хм. Ну, допустим. А как насчет меня?
— А тебе я послал жениха хорошего, как заказывала, — удивился банник. — Я хоть и отношусь к нечистой силе, но слово свое держу. Поэтому волокита к тебе не прицепится.
Я встрепенулась, как собака, учуявшая дичь.
— И кто же он — этот жених? Денис Медведев?
— Не знаю, Тоня, — отмахнулся дед. — Я только слегка судьбы твоей коснулся, нашел там вероятность встретить того самого человека и усилил ее, закрепив во времени и пространстве. А кто он конкретно — то мне неведомо.
Я ощутила глубокую досаду. Мало того, что имеющиеся проблемы не решила, так еще и новых прибавилось.
— Что теперь делать-то? — спросила, пожалуй, резковато.
— Приезжай сюда дня через три примерно. Я к тому времени попробую разведать, что происходит. Есть у меня связи и среди лесной нечисти. А у тебя задание посложнее. Нельзя дать лешему завершить обряд. Попробуй найти его и остановить.
— Как я его найду?! Вы в городе бывали? Там народу… это хуже, чем искать иголку в стоге сена!
— Подумай головой-то, Тонечка! — раздраженно сказал банный дух. — Обряд явно к тебе прямое отношение имеет! С тебя начался, значит, ты и закончить его должна будешь. А если он помолвку с тобой провернул, то какой, по-твоему, следующий шаг?
— Сва… свадьба? — я сглотнула.
— Свадьба у людей! Нечисть и нежить религиозных традиций не придерживаются. Даже, наоборот, осквернить, да извратить пытаются, делая из духовного действа нечто глубоко приземленное. У нас, нечистиков, союз закрепляется под кустом, — популярно просветил дед. — Так что если помолвка — часть обряда, то леший в образе человека будет среди твоих новых знакомых. И он, так или иначе, попытается вступить с тобой в связь.
— Вы имеете в виду — попытается залезть ко мне в постель? — ахнула я и густо покраснела.
— Не обязательно в постель, — похабно ухмыльнулся банник. — Любое место подойдет. Но суть ты уловила верно. Так что ищи лесного молодца среди своего окружения.
— А как найду, что делать?
— Если я прав и обряд привязан к помолвке, то сделай все, чтобы не дать ему эту помолвку завершить. Ну а дальше… нет у меня инструкции, как лешего нейтрализовать. На месте что-нибудь придумай. Тебя-то он точно не тронет, ты ему еще нужна.
— И как долго мне воздерживаться от… связей с противоположным полом?
— Точно сказать пока не могу.
— Поняла, — кивнула я с несчастным видом. Ведь где-то там ходит мой идеальный жених, которого я, скорее всего, теперь буду подозревать в грязных намерениях. А если он решит, что не интересен мне как мужчина и исчезнет? Из-за гадкого лешего я навсегда утрачу шанс на счастливую личную жизнь… эх…
— Все, иди. Жду тебя через три-четыре дня! — напоследок напомнил банник. — К этому времени должно что-то выясниться.
— Подождите. Еще вопрос. А леший, он… красивый?
— Очень, — усмехнулся дед. — Слишком красив для человека. Можно даже сказать, совершенен. И красота яркая, бесовская. У человеческих женщин такие дети не рождаются.
Бабушка очень удивилась, когда на следующий день я с самого утра поднялась с намерением успеть на раннюю электричку. Пришлось опять врать.
— Девчонки написали, что один из зачетов сдвинулся, так что на подготовку почти не осталось времени. Но я непременно заеду еще, дня через три-четыре!
— Эх, молодежь, — бабуля вздохнула и улыбнулась. — Вся жизнь в бегах. То тут, то там. Буду ждать тебя, Тонечка. Заскакивай в промежутке между зачетами своими. По лесу погуляешь, развеешься.
Я только нервно хихикнула. Хватит с меня лесных прогулок, пожалуй.
В этот раз электричка была почти пустая. Утром в пятницу все покидали город, а не наоборот. Помимо меня в вагоне сидела белобрысая девочка-подросток в наушниках и парень в военной форме. Поймав направленный на него взгляд, он улыбнулся, но я сделала лицо кирпичом и сразу отвернулась. Не до мужиков сейчас, с имеющимися бы разобраться.
Как только электричка тронулась, в голову закралась мысль, что не стоит зря терять драгоценное время. Я порылась в сумке, достала блокнот с мятыми уголками, подарочную ручку с логотипом какого-то банка и принялась систематизировать все произошедшие за последнее время события, которые могли бы быть связаны с лешим.