- Да не знаю я! – неожиданно вспылила та, вскочив с кровати. Подобравшись, брезгливо смахнула с себя мое прикосновение. – К тебе, наверняка, пошел! Дурочку-то из себя не строй, Агнешка, как будто не понимаешь!
Это прозвучало по-новому, но мне сейчас было не до удивления и обид. Я хотела просто стереть Покровского в порошок, чтобы он окончательно исчез из моей жизни.
- Что именно я должна понимать? Он не со мной.
- А то! Приманила, задурила голову, а теперь вертишь хвостом, обнимаешься тут с другим, как последняя… как… Сука! – выкрикнула вдруг Ирка и, испугавшись, прижала ладонь ко рту. Но расплакавшись, села на кровать, обхватив лицо руками. – Дрянь! Ненавижу тебя, Корсак! Ненавижу! Такие, как ты, лишь красивые куклы, не способные любить! Все тебе на блюдечке! А ты же кто? Ты никто! Пустая обертка, в которой нет души! Сначала Макара у меня отобрала, теперь Эрика. Надеюсь, твой Антон это поймет, если уже не понял! Понял, какой лживой змеей ты можешь быть!
Мир накренился и пошатнулся. Какие-то нити внутренней силы рвались, почти оглушая, а день продолжал уходить под откос.
Ирка, девчонка, с которой я много лет делилась всем - друзьями, вещами, тайнами, - все это время меня ненавидела.
Красивая обертка… я уже слышала это совсем недавно.
Я вышла из номера и закрыла дверь. Побрела по коридору к выходу, глубоко дыша и опираясь рукой о стену, безуспешно прогоняя из головы слова теперь уже бывшей подруги.
- Агния! Стой! - Эрик остановил меня во дворе у бассейна и развернул к себе за плечи. – А вот и ты. Наконец-то одна! – с чувством сказал, больно впиваясь в тело пальцами.
- Пошел к черту, Покровский! – кажется, я прорычала. - Не смей меня трогать!
На поляне во всю шло выступление рок-групп, шумела толпа, и музыка разносилась далеко по округе, заглушая голоса. Запутываясь эхом в верхушках деревьев, она уходила к реке глухими битами, оставив нас в этом море звуков одних.
Я освободилась всего на секунду, и вот уже Эрик вновь держал меня за руку и тянул к себе.
Только что у меня не было сил и не хотелось никуда идти, но стоило увидеть напряженное лицо со следами драки, как злость вскипела. Я ударила по этому лицу мгновенно и сильно – ладонь обожгло, словно кипятком.
Когда-то в школе театрального искусства мы учились убедительно давать друг другу пощечины и при этом не причинять ощутимого вреда. Моя пощёчина Эрику и близко не была похожа на те, прошлые уроки – слишком многое я в нее вложила.
- Сволочь!
Парень не ожидал и едва не упал.
- Че-ерт, Агнешка! – вскрикнул, схватился рукой за лицо и отшатнулся. - С ума сошла? Ну, и удар у тебя! Чуть зубы не выбила…
- Я сказала, не смей меня касаться! Как ты только мог?! Я тебе никогда не прощу Антона, Покровский! Ты оказался еще хуже, чем я о тебе думала! Ты знал, что он поверит. Знал, что о нас говорят. Ты сам распустил эти слухи!
- И что? – Эрик выпрямился, потирая щеку. – Я намерен вернуть тебя, и ты это знаешь.
- Ты убил во мне все! Я не заслужила такой подлости. Мы чужие люди, и я каждый день жалею о том, что когда-то знала тебя!
Эрик сплюнул под ноги и втянул воздух сквозь сжатые зубы. Растянул разбитые губы в ухмылке – не столь уверенной, сколь неожиданно злой. Утершись запястьем, медленно шагнул вперед.
- Сама виновата, Агнешка. Я предупреждал, чтобы ты не играла со мной. По-хорошему говорил, что люблю, а ты что? Связалась с сопляком! Ну и где он теперь? Твой трусливый принц-щенок со старым рюкзаком? Сбежал?! – он еще шагнул, оттесняя меня назад. – Почему ты сейчас тут со мной, а не с ним? Потому что тебе нужен я, детка, признай!
Он наступал, я отходила, но не потому что испугалась, а потому что мне противна была его близость. Его ухмылка, взгляд и он сам – красивый парень, в котором меня не волновало ничего! Тело звенело от напряжения, готовое каждую секунду ответить.
- У тебя кишка тонка мне угрожать! В моей жизни больше не будет ни предупреждений, ни тебя. Если перейдешь дорогу Морозову, Покровский, ты узнаешь, что такое ад, - пообещала ледяным тоном. - Я не шучу!
- Ну давай, Корсак, ударь меня еще раз, и посмотрим: а вдруг я дам сдачи? Я сильнее тебя, так давай, поборемся?! Можно сразу в номере. Ирка меня не заводит, постоянно ноет – надоела! Отправим ее гулять. Я обещаю, что дам тебе фору!
Я смотрела Эрику в лицо, не отвлекаясь на детали, чувствуя, как во мне горит ненависть к нему, и не заметила, как оказалась на краю бассейна.
Он вдруг остановился, широко осклабился и толкнул меня ладонью в грудь.
- Плюх! – произнес, застыв в ожидании…
Я пошатнулась над водой, которая светилась нежно-голубым светом и, оглянувшись, впилась взлетевшими руками в плечи парня.
Он тут же со вдохом притянул меня к себе, крепко обнял за талию и прижался ртом к шее.
- Ах, значит, все-таки нужен! Агнешка…
Все произошло за секунду. Так быстро, что я даже ответить не успела. Подняла голову… и сердце остановилось.
Антон стоял на балконе нашего номера на втором этаже и смотрел на нас. На то, как мы обнимались – застывший, изумленный и бледный в полумраке вечера.
Он только что вышел, шторка еще не успела опуститься, и тут же, резко отвернувшись, шагнул назад в комнату.
- Антон! – я крикнула, рванувшись вперед в руках Эрика, но голос прозвучал жалко. Как самое лживое в мире оправдание.
Дверь балкона решительно захлопнулась, и свет погас. Эта дверь будто что-то отрезала во мне, оборвала последнюю нить надежды, и пришло понимание: он вернулся ко мне, а я окончательно все испортила.
Теперь Морозко мне больше не верит. И никогда не поверит.
Антон был прав, когда сказал, что я ничего и никому не привыкла объяснять. Он просто не знал – я не умела быть другой.
- Агнешка!
Передо мной по-прежнему тенью маячил Покровский, мешая дышать и сминая жадными пальцами. Не думая, что делаю, я молча сжала его плечи руками, как тисками, и ударила коленом в пах. Отшвырнула с пути, столкнув в бассейн.
- Пошел вон.
И сама побежала прочь, ничего не видя перед собой из-за мокрой пелены, застившей взгляд.
Антон
Антон!
Не знаю, на самом деле был крик или мне показалось. Сейчас даже в закрытую комнату номера с улицы доносились глухие звуки музыки и шум голосов.
Я сидел на кровати в темноте, уронив голову на руки, сжимая пальцами пульсирующие виски.
Значит, все правда. Слухи – правда! Можно не верить чужим словам, но трудно не поверить собственным глазам, а они только что рассмотрели достаточно.
Они стояли, обнявшись – Агния и этот… Эрик. Вместе.
Корсак я бы узнал из тысячи.
Я лег, не зная, что делать. Не хотелось ничего. Голова раскалывалась, боль просто выкручивала изнутри и ломала тело. И как только случилось, что черноглазая девчонка, от которой я бежал, проросла во мне корнями, проникла в кровь и впиталась в сердце. Стоило закрыть глаза, и я вновь видел ее улыбку и взмах длинных ресниц. Слышал уверенный, обволакивающий голос, и ощущал нежный запах.
Он и сейчас витал в этой комнате.
Мне срочно требовалось сбросить куда-то злость и досаду – впервые в жизни мне хотелось что-то крушить. Избить если не кого-то, то себя самого – за то, что знал, но поверил вопреки всему.
Я встал, вышел из номера на улицу и побежал к реке. Раздевшись на берегу, нырнул в холодную воду с головой и поплыл на глубину, борясь с усилившимся к ночи течением.
Плавал долго, ни о чем не думая, просто выбивая из тела силы. Сидел на берегу и нырял в реку вновь, пока мышцы не свело от холода, а боль не отпустила голову.
Вот только Агния из мыслей никуда не ушла, зря надеялся. Мой злой Дементор все-таки высосал из меня душу и поселился в ней.
Когда возвратился в отель – в номере никого не оказалось. Все осталось так же, как полтора часа назад, когда я из него ушел, оставив дверь открытой.
Агния не вернулась, и я не встретил ее во дворе. Так неужели она… с ним? Все так же обнимается, а возможно, позволяет и большее?
Река не помогла, и ничего не остыло. Да, я видел их, но от одной мысли, что Корсак сейчас с другим, кровь мгновенно вскипела в венах и перехватило дыхание.
Корсак. Волевая, упрямая, прямолинейная…
Нет. Не может быть. Даже своим глазам иногда не хочется верить, а хочется верить сердцу.
Или я дурак.
Переодевшись, вышел из номера, и во дворе отеля, возле одной из беседок, увидел Миленку с темноволосым типом Марджановым. Парень курил, а девчонка, заметив меня, обиженно поджала губы. Она что-то выговаривала ему тонким голосом, но с моим приближением замолчала:
- …а ради меня, Русик, ты никогда…
- Где Агния? – я подошел и остановился перед парой.
Тип выпустил в мою сторону струю дыма и улыбнулся – не похоже, что он удивился.
- Что, блондинчик? – спросил с интересом. – Вижу, оклемался?
Мы друг другу не нравились, и я ответил честно:
- Вполне. А ты что, хочешь поговорить?
Он меня удивил. Я был почти уверен, что услышу новое оскорбление, но Руслан выбросил сигарету в урну и сунул руки в карманы спортивных брюк.
- Нет, не хочу. Мне тут и без тебя мозги проели. Агния была в баре ресторана, а потом ушла, - сказал, кивнув в сторону. - Извини, но Миленка не дала узнать, куда. Видишь, сидит, ревнует. Но, думаю, она на поляне, больше здесь быть негде. – Он не без ехидцы ухмыльнулся: - Если, конечно, не решила развлечься.
Это точно было не его делом, и я не выдержал:
- Заткнись!
Глава 25
Уже давно стемнело. На поляне за отелем заметно прибавилось народу, и высокая сцена на фоне ночного неба горела – светились лазеры, вращались световые пушки, и ночь разрезали яркие лучи стробоскопов и прожекторов. Сейчас как раз выступала известная рок-группа «Suspense» - заявленный хедлайнер фестиваля, и перед сценой туманом растекался ультрафиолет.
- Suspense! Suspense!
Свист и ор. Крики и слова песни. Довольная толпа бесновалась под будоражащий округу рок.
Я вклинился в середину и стал проталкиваться вперед, сквозь парочки и компании, оглядываясь по сторонам. Меня словно что-то вело, не давая остановиться.
Ближе к сцене ряды молодежи смыкались плотнее, высился лес из рук, но перед самим возвышением народ расступался небольшим полукругом. И судя по крикам и вниманию на лицах - там тоже происходило что-то не менее интересное.
Я активнее заработал плечами и локтями, стремительно пробираясь ближе.
В центре небольшого кольца из людей танцевала красивая девушка в желтом сарафане. Голые руки мелькали в свете лазеров, длинные пряди хлестали по спине и щекам, гладкие бедра приоткрывались под взлетающей юбкой. Закрыв глаза, она двигалась импульсивно и резко, откровенно и как-то отчаянно – совсем не так, как я однажды видел. И тем не менее от нее невозможно было оторвать взгляд.
К ней липли парни, но она с силой отталкивала их от себя, уворачиваясь и ускользая в своем танце.
Я скорее угадал по движению ее губ, чем услышал:
- Пошел к черту! И ты! Все вы пошли к черту!
- Агния!
Музыка гремела и оглушала, подавляя любые сторонние звуки. Мой голос просто тонул в этом море.
- Агния!
- Антон, стой! Она все равно тебя не услышит! Ей надо все выплеснуть, иначе кому-то будет худо. С ней всегда так. Ее невозможно остановить, пока она сама не захочет! А сейчас она не хочет – посмотри на нее! Будет только хуже! - Мою руку поймала Жанна, оказавшая здесь с Владом, когда я пытался прорваться сквозь плотно сдвинутые плечи и спины в надежде добраться до девушки.
Какой-то парень в этот момент обнял Корсак за талию, и она грубо пихнула его в плечо. Освободившись от объятий, подняла запястья над головой и отвернулась, взметнув в повороте густые волосы. Но несмотря на грубость, было в ее движениях столько смелого откровения, что оказалось больно на это смотреть.
Я не мог просто стоять и ждать пока она сломается.
- Я заберу ее! Агния!.. Да дай ты пройти! Агния!
Она услышала не сразу, но все-таки услышала. Стала неуверенно замедляться, пока и вовсе не остановилась, слепо глядя перед собой. Уронив руки, оглянулась, мазнув по толпе невидящим взглядом.
- Морозко?
Сейчас люди казались крепче монолита, но я все равно толкался локтями, продвигаясь вперед. Понимая, что иначе не могу.
- Я здесь, слышишь! Здесь!
- Морозко!
Какой-то незнакомец прильнул к ней, но у нее не оказалось сил вырваться. Она оглянулась и пошатнулась, дернулась в сторону, не находя меня. Убрала волосы с мокрой от слез щеки и попыталась отпихнуть его:
- Пусти…
- Отпусти ее, гад! – прорвавшись в круг, я оттолкнул парня от девушки. – Она не твоя!
- А чья? Твоя, что ли? – нагло возмутился тот, но я уже заслонил его от Агнии спиной.
Я повернулся к Корсак и протянул руку. Свет хлестал нас обоих по щекам, так же, как свист и звук. Кто-то толкался сбоку – кажется, Влад. Она стояла, не шевелясь, как будто танец не оставил ей сил. Нетвердо пошатнулась, глаза закрылись, и я не услышал, а угадал, как она всхлипнула:
- Антон…
- Я тут, Огонёк! Тут! Иди ко мне!
Я поймал ее, притянул к себе и крепко обнял. Подхватив на руки, прижал ближе. Она обхватила меня руками за шею и прислонилась лбом к щеке. Здесь было душно и тесно, и точно не место нам. Обернувшись, я стал выбираться из толпы, двигаясь в сторону края сцены, где стояло меньше всего людей.
Слава богу, понятливый народ расступался и наконец-то выпустил нас. Оказавшись на свободе, я пошел по траве, унося свою ношу с поляны.
- Морозко, ты меня ненавидишь. Меня все ненавидят.
- Не я. А какое нам дело до всех остальных? Забудь о них! Эти люди тебе точно не друзья.
- Я – само зло. Черствая кукла.
- Глупости! Завтра я расскажу тебеЮ какая ты замечательная и заставлю это запомнить. А сегодня просто забудь!
- Обещаешь?
- Да.
Агния мотнула головой и обняла крепче. Из ее голоса исчезла твердость, и она шептала, непривычно растягивая слова:
- Я думала, ты уйдешь. Совсем.
- Я и хотел. Но не смог.
Моей щеки, а затем шеи коснулись теплые губы. Я нес ее, мне хотелось сказать, потому не смолчал:
- Упрямая, гордая дурочка – вот ты кто, Корсак! Все можно решить, если есть доверие. Больше никогда не молчи! Поняла?
Она целовала меня весь путь, пока я шел к отелю. А когда вошли в номер, прислонилась к стене. Глаза так и не открыла, но слезы не высохли и стрелы ресниц отбрасывали тень на бледные щеки.
Сейчас Агния не была похожа на себя утреннюю – стильную и уверенную Королеву, какой ее все знали. Замершая, со спутанными прядями на голых плечах, она стала еще красивее…
На секунду задержав взгляд на приоткрытых губах, я закрыл дверь на ключ и снял с нее обувь. Разулся сам.
- Скажи, чего ты хочешь? – спросил. – Ляжешь в кровать?
Она была в баре не просто так, неизвестно, чего и сколько выпила, но ей точно не мешало поспать. Однако девушка отрицательно качнула головой.
- В душ? – догадался.
- Да.
Не знаю, что толкнуло меня вернуться и войти в ванную комнату… Скорее всего то, что Агния оставила дверь распахнутой. Девушка стояла под верхним душем в сарафане, ладонь лежала на стене, а с мокрых волос и одежды стекала вода…
Все это я однажды уже видел в своем сне и знал, что вода холодная.
- Ты с ума сошла, Корсак! - я кинулся к ней и перекрыл кран. – Зачем?!
Она протянула руку и снова включила.
Я выключил.
Агния вновь потянулась и сняла с полки гель.
- Хорошо-хорошо, я понял! - сдался. - Ты хочешь помыться. Но можно было хотя бы раздеться и сделать воду теплой?
- Смыть, - она ответила коротко. – Я хочу все смыть! Помоги мне, Морозко.