Дальше было уже проще… Когда я закончила, все долго молчали. Казалось, я снова в школе и оправдываюсь перед лицом строгого учителя за какую-то нашу с Тамидом шалость, а позади смущённо стоят не солдаты и шпионы, а подравшиеся мальчишки. По ту сторону застеклённой стены горел закат и кое-где в городских кварталах Измана уже мерцали огоньки.
Султан молчал с каменным лицом, а у меня в голове вертелась паническая мысль: «Револьвер!» Тот, что я направила на его наследника и держала так, будто занимаюсь этим всю жизнь. Как держал бы Синеглазый Бандит. Простая девчонка из Захолустья, и способна на такое?
Впрочем, оправдываться и тем признавать свою вину я не спешила. Рахиму тоже хватало ума не нарушать молчание султана. Глупее всех оказался Кадир.
— Отец… — начал он.
— Я не позволял тебе говорить. — Голос правителя звучал ровно. Подозрительно ровно. Обманчиво. — Ты вор, Кадир… — Наследник оскорблённо вскинулся, но султан продолжал: — Даже не пытайся отрицать. Ты хотел украсть кое-что у меня… — Султан кивнул в мою сторону. Как ни противно было сознавать себя принадлежащей кому-то вещью, унижение Кадира всё же радовало. — Украсть и обменять на поддержку со стороны галанов.
— Отец, она не человек! — прорычал наследник. В своей ярости он сейчас походил на капризного ребёнка, который топает ногами.
— Это известно всем, брат, — заметил Рахим, и его спокойствие разозлило султима ещё сильнее. — Если ты понял только сейчас, у меня возникают большие сомнения в мудрости нашего будущего правителя…
Султан властно поднял руку.
— Во дворце лежит убитый чужеземный посол, и если ты думаешь, Рахим, что сейчас время для склоки, то у меня возникают сомнения в твоей собственной мудрости. — Он кивнул Кадиру, разрешая продолжить.
— Переговоры затянулись до невозможности, отец! Галаны ни за что не согласились бы на новый союз, пока рядом с тобой нахально сидит нечеловеческое отродье, оскорбляющее их веру. Вот они и пришли ко мне… — Наследник гордо выпятил грудь. — Пришли и потребовали её смерти, прежде чем договариваться дальше.
Спокойный голос султана не стал громче, но даже я поёжилась от взгляда, которым он наградил Кадира.
— Они хотели её смерти, потому что рядом с ней не получается лгать о своих возможностях и истинных намерениях. Им надо скрыть, что галаны слабее, чем хотят казаться. — Султан говорил медленно, словно объяснял ребёнку. — А к тебе пришли потому, что ты уже давно мечтаешь заполучить её или…
Капризно хмыкнув, Кадир плюхнулся на стул. Последовавшее молчание было ещё хуже взгляда.
— Я не позволял тебе садиться, — процедил султан. Наследник неуверенно ухмыльнулся, словно подумал, что отец шутит. — Встань! Хоть раз возьми пример со своего брата. Наверное, надо было послать в Ильяз тебя вместо него.
Рахим говорил, что его отправили в Ильяз на верную смерть. В словах султана заключалась явная угроза, но Кадир, похоже, её не понял.
— Никакая военная муштра не помогла ему победить меня на султимских состязаниях! — Наследник неохотно поднялся на ноги и с грохотом задвинул стул, смахнув рукавом на пол какие-то бумаги. — Так что, теперь пообещаешь ему трон вместо меня?
— Султимские состязания священны, — покачал головой султан, пристально глядя на сына. — Отмена их результата ещё сильнее настроит народ против нас. А чтобы провести новые, тебе пришлось бы умереть, Кадир.
— Оказав всем большую услугу… — пробормотал Рахим себе под нос.
Я с трудом подавила смешок и тут же встретила внимательный взгляд султана. Должно быть, он уже давно заметил добрые отношения между нами. Однако взгляд отвёл молча и продолжал:
— Король галанов прибывает к нам завтра, чтобы остаться на празднование Ауранзеба. — Пальцы правителя вновь забарабанили по столу. — Мы встретим его вместе с тобой, Кадир… и ты подтвердишь ему мои слова. Галанский посланник отправился в город без охраны и был убит на улице мятежниками. Ты хорошо меня понял?
Кадир сердито сжал челюсти, глядя в упор на отца, но быстро сдался.
— Да.
— Хорошо, можешь идти.
Обиженно пыхтя, наследник захлопнул за собой дверь.
— Полезна ли такая ложь, отец? — заговорил Рахим. — Чего доброго, галаны решат, что власть в Мирадже не в силах управлять ситуацией…
— Ничего, пускай считают нас слабыми, — нетерпеливо прервал султан. — Я всё продумал и не нуждаюсь в уроках политической стратегии от своего сына. Пусть королевская охрана активнее помогает охране порядка во время Ауранзеба… Ты что, предлагаешь выдать тебя галанскому правосудию?
Принц смущённо потупился.
— Он спас мне жизнь! — не утерпела я и вновь пожалела, сжавшись под пронизывающим взглядом. — Его надо наградить, а не наказывать. — Правитель молчал, и я робко добавила: — Разве я не для того здесь, чтобы говорить правду?
— Она права, — кивнул наконец султан. — Твои солдаты поступили правильно, Рахим… выполняя твои приказы. — Похвала сильно отдавала завуалированными подозрениями.
— Так точно, отец.
Похоже, Рахим не уступал умом султану. Он даже не попытался оправдать своих людей, отказавшихся выполнить приказ наследника. Отвечал кратко и чётко, как хороший солдат… и хороший шпион, желающий уклониться от лишних вопросов.
— Вчера мятежники захватили партию нового оружия, присланную с юга, — нахмурился правитель. — От кого они могли получить сведения, как думаешь?
Я боялась, что он услышит, как заколотилось моё сердце. Об оружии мне рассказал Рахим, а я передала Шазад через Сэма. «Неужели подозревает… или просто советуется как с опытным военным, проявляя своё благоволение? Только бы не спросил меня! Тогда всему конец».
— Идёт война, отец, — спокойно ответил принц, глядя прямо перед собой. — Солдаты устали, а усталый солдат много пьёт и много болтает. — Тщательно подобранная правда, которую могла бы повторить даже я, хотя вряд ли сумела бы так деликатно.
— Двоих мятежников удалось застрелить…
У меня упало сердце, в памяти замелькали лица друзей. Захотелось тут же бежать к Стене слёз, чтобы узнать у Сэма, кого я больше никогда не увижу. Шазад? Халу? Близнецов?
Между тем султан продолжал, не сводя глаз с сына:
— В следующий раз я хочу получить хотя бы одного живым для допроса. У тебя опытные солдаты, пускай эмир отправит половину на усиление городской стражи.
Я с облегчением перевела дух.
— Слушаюсь, отец! — Не дожидаясь разрешения, Рахим коротко кивнул и повернулся на каблуках.
Мы остались с султаном наедине. Молчание вновь затянулось. Казалось даже, что обо мне забыли, но не успела я напомнить, как он заговорил:
— Ты ведь с дальнего края пустыни, Амани?
— С самого дальнего, — удивлённо кивнула я, не ожидав такого вопроса. В самом деле, за Пыль-Тропой только необитаемые горы.
— Говорят, у вас там древние легенды передаются из рода в род и люди лучше помнят старину…
«Так и есть, — подумала я, — потому Тамид и знал, как управлять Нуршемом и захватить джинна. Здесь, на севере, всё давно забыто».
— Тебе приходилось слышать про абдалов?
Я знала, кто такие абдалы.
Во времена, когда не было ещё людей, джинны вылепили себе слуг из глины, простых существ, которые оживали только по приказу бессмертных и послушно выполняли их команды.
— Они были творением джиннов, как и мы, — продолжал султан, — однако священные тексты называют детьми джиннов только людей. Теперь я понимаю почему. — Он устало взъерошил волосы, откинувшись на спинку стула, — так похоже на Ахмеда, что у меня заныло сердце. — Дети бывают куда несноснее абдалов.
— Зато и землю доверить таким слугам куда труднее, — хмыкнула я и тут же прикусила язык. Слишком успокоилась — хоть и похож на Ахмеда, но вовсе не Ахмед.
Однако султан, к моему удивлению, лишь рассмеялся:
— Верно подмечено… хотя управлять полной страной абдалов было бы не в пример легче.
Он показал на стену, и я глянула на карту мира: мы в середине, с запада Амонпур, а с севера нависает Галания, уже поглотившая немало стран и рвущаяся на восток к Ионийскому полуострову и Сичани, приютившей когда-то Ахмеда с Жинем и Далилой. Аппетиты галанов сдерживают лишь морская крепость Альби да громанцы на суше.
— Люди Мираджа, — с сожалением покачал головой султан, — не желают мириться ни с галанами, ни с альбами, ни с сичаньцами — ни с кем из наших чужеземных друзей и врагов…
Я сглотнула, морщась от боли в горле и вспоминая, как меня только что душил один из «друзей».
— Ну так и не надо нам с ними никаких союзов!
Я поняла, что сказала лишнее, едва слова слетели с языка. Султан не впал в ярость и не стал мне выговаривать, как своим сыновьям. Не усмехнулся снисходительно и не стал растолковывать, как тогда за ужином в соседней комнате.
— Можешь идти, Амани, — произнёс он, и это показалось мне страшнее всего.
Глава 31
Осматривая моё пышное ожерелье из багровых отпечатков пальцев, Лейла кивнула:
— Мне кажется, краснота спадает. К Ауранзебу всё пройдёт.
Казалось, в гареме всех беспокоит не то, что я едва не умерла, а пойдут ли новые зловещие украшения к моему халату. Вот и сейчас две женщины шептались, украдкой бросая на меня взгляды из-за кустов. Один Всевышний знал, как я ненавидела это место.
— Тебе правда надо обратиться к Тамиду! — Мягкие пальцы Лейлы отпустили мою шею. — Он даст какую-нибудь мазь.
— Ничего, обойдусь.
В её огромных глазах мелькнула недосказанность. То, из-за чего она ждала меня до темноты.
— Что-то случилось? — нахмурилась я.
— Рахим сказал мне про Ауранзеб… что надо бежать. Я просто… просто не хочется бросать здесь Тамида.
Я вздрогнула. «Неужели Тамид рассказал обо мне? Ведь я его как раз и бросила. Тонкий намёк?» Но в словах девочки не слышалось насмешки.
Она смущённо потупилась, избегая моего взгляда, и заправила за ухо выбившуюся прядь. Любит Тамида, по крайней мере так думает. Все свои почти шестнадцать лет провела взаперти, он первый знакомый мужчина, близкий по возрасту и не связанный с ней родством, так что немудрено. Тем более что умный и добрый, такого трудно не полюбить.
Тем не менее она права, я не смогу бросить Тамида во второй раз.
Ближе к ночи наш курьер появился из стены с разбитой губой и зажимая бок — похоже, изрядно помяли рёбра. Судя по всему, события на улицах Измана подошли к точке кипения. Новости он принёс только хорошие: в Сарамотае всё в порядке, засада удалась, а отряд, посланный в Пыль-Тропу осматривать руины фабрики, так туда и не добрался.
— Теперь надо выводить отсюда четверых, а у меня всего две руки, — усмехнулся Сэм и тут же поморщился, трогая кровавую корку на губе.
— Троих, — поправила я, шлёпая его по пальцам. — Не трогай, шрам останется.
— Нет, четверых, с тобой вместе! Ты что, плохо меня знаешь? Не веришь в ловкость Синеглазого Бандита? — Он горделиво приосанился, закинув за плечо конец куфии, но зацепился за ветку дерева у Стены слёз.
— Не смеши меня… — «Вечно вышучивает даже самое серьёзное!» Мне и правда, скорее всего, придётся остаться.
— А если я до смешного влюблён? — Он освободил куфию, стараясь не терять достоинства.
«Нарочно старается развеселить — и не без успеха».
— Ты влюблён не в меня, а в… — Я осеклась, глядя ему в глаза.
Сэм то и дело хвастался своими многочисленными победами, наверняка наполовину вымышленными, но никогда не рассказывал о своей настоящей любви. Впрочем, смущения на его лице я сейчас не заметила. Предательские глаза у меня, а не у него.
— Ты так уверена, прелестная подруга? — усмехнулся он, опёршись ладонями на ствол дерева по обе стороны от меня. — А если ошибаешься?
Сейчас поцелует, поняла я. А может, только делает вид. Глупое упрямство, больше ничего. А я даже не знаю, хочу этого или нет. Шестнадцать лет живу на свете, а целовалась с одним Жинем.
— У тебя губа в крови… — Я протянула пальцы, но альб игриво перехватил мою руку и придвинулся ещё ближе.
Никаких особых ощущений. Когда на меня так смотрел Жинь, было совсем иначе. Жар не охватил тело, земля не качнулась под ногами, взгляд не затуманился.
«Нет, совсем не Жинь. Только где он теперь?»
Резкий смех заставил нас обернуться. Мы торопливо отстранились друг от друга, не успев соприкоснуться губами.
На краю поляны стояла Айет и хохотала, запрокинув голову, словно благодарила небеса за ниспосланный подарок. Тревожный инстинкт, впитанный в песках, заставил меня сжать кулаки, но здесь была не пустыня, опасности совсем другие.
— А я-то сколько мучилась, искала способ тебя отвадить от постели моего мужа! — фыркнула Айет. — Даже в голову не приходило, что ты банально заведёшь любовника, как сотни других идиоток до тебя.
— Айет… — Я шагнула вперёд, и она пугливо отскочила в сторону. Сейчас помчится со всех ног доносить! — Не надо, это не то, что ты думаешь…
— Нет уж, торговаться поздно, дорогая Амани! — Она развернулась и кинулась назад в гарем.
— Мне кажется, — покачал головой Сэм, — у тебя назревают неприятности.
Утром султан и султим встречают галанского короля, которому будут врать, что посла убили мятежники. Пока не вернутся, время есть. Считаные часы, чтобы остановить жену Кадира… или идти вызволять всех прямо сейчас!
Сэм побежал назад к нашим с новостями. Я до сих пор понятия не имела, где находится новый лагерь, и благодарила за это судьбу. Если султан прикажет назвать место, моё неведение поможет друзьям выиграть время… но им ещё надо собраться.
А пока надо постараться остановить Айет. Со стороны Ширы она видит ещё большую угрозу, и у сестры есть что-то на Айет, чтобы держать её на поводке. Надо срочно узнать, что именно.
С колотящимся сердцем я бросилась к гарему, где сразу заметила необычное оживление. Лейла стояла у входа, с тревогой глядя в сад и кусая ногти.
— Лейла! — подскочила я к ней, запыхавшись. — Айет только что меня застала… ну, долго объяснять. Если расскажет Кадиру или твоему отцу, мы не сможем вызволить тебя в праздник, как собирались… так что готовься бежать этой ночью! А пока мне надо срочно найти Ширу — не знаешь, где она?
Девочка слушала, испуганно распахнув глаза.
— Султима? Она же… она рожает! За Кадиром уже послали…
Вот почему такой шум и беготня, поняла я. «Проклятье, как не вовремя!»
— Где она?! — крикнула я, преодолевая неловкость. Лейла ткнула пальцем.
Дальше по коридору уже слышались крики роженицы. Кучка женщин из гарема распростёрлась в молитве на полу перед дверью. Оттуда выскочила служанка с окровавленными полотенцами в руках и донёсся очередной протяжный вопль. Дверь снова захлопнулась, приглушив его.
Затем вдруг камнем навалилась тишина.
Я затаила дыхание, считая удары сердца. Чего теперь ждать, новых криков? А вдруг выйдет повитуха и объявит, что Шира скончалась?
За дверью пронзительно заорал младенец, и я с облегчением выдохнула. Однако не успела выдохнуть до конца, как услышала новый вопль.
Только кричала на этот раз не роженица.
Распахнув дверь, я ворвалась в комнату. Шира скорчилась вся в поту на окровавленных простынях, подняв колени к груди и прижав к себе крошечный, обмотанный пелёнками комочек, словно пыталась защитить. Три женщины вокруг неё застыли, окаменев и вытаращив глаза. Четвёртая вжалась спиной в стену и вся тряслась, зажимая рот ладонями.
Я шагнула к постели, вглядываясь в комок пелёнок на руках у Ширы.
Глаза у младенца были не голубые. Зато волосы — синие. Как у Мазза — ярко, пронзительно синие, словно верхушка раскалённого пламени.
«Выходит, что Сэм вовсе и ни при чём! Ребёнок от джинна!»
Шира произвела на свет демджи.
А значит, выбраться отсюда ей ещё важнее, чем Лейле с Рахимом.
— Шира! — Я опустилась на колени рядом. — Ты сможешь идти?
Она с трудом оторвала взгляд от младенца.
— Даже бежать бегом, если придётся.
Весь её лощёный городской акцент куда-то пропал, слова выговаривались совсем по-нашему, как в Пыль-Тропе. Она поднялась с постели медленно, но уверенно и не дрожа. Никогда на моей памяти сестра не выглядела столь внушительно. Прежняя чопорность султимы в роскошной одежде не шла ни в какое сравнение с нынешней яростной решимостью несмотря на испачканный халат и залитое кровью бельё.