Одним резким ударом, Даэн выбил дверь и тут же запустил в открывшийся проем заклинание. Внутри помещения что-то затрещало, зазвенело, затем раздался жуткий вой, от которого даже у бесстрашного воина, коим мнил себя лантарский князь, внутри все похолодело, а затем последовал грохот, всплеск. И, наконец, все стихло.
Даэн вошел в помещение, а Николаэ спешно поднялся по шаткой скрипящей лестнице и осторожно приблизился к проему. Лорд АртНаэр уже активировал простенькое заклинание и теперь под потолком тесной захламленной комнатушки плавали три ярких светляка, освещая жуткую картину. Лантарский князь поморщился — вонь стояла такая, что кружилась голова, все небольшое пространство, стены и даже потолок — было забрызгано отвратительной слизью, а на полу лежало нечто, отдаленно напоминающее останки человека.
— Их было двое, — не оборачиваясь, произнес Даэн. — Один превратился немного раньше и решил закусить.
Князь Лантара сглотнул и промолчал — опозориться перед старинным другом ему не хотелось, а ужин активно стал проситься наружу.
— Только вот мне очень интересно, что такого могли знать эти двое отбросов общества, что с ними расправились таким образом? — задумчиво произнес Даэн, рассматривая нехитрую обстановку.
— Почему ты думаешь, что с ними расправились из-за того, что они что-то знали? — спросил Николаэ. — Может, это просто ограбление.
Лорд хмыкнул и Ник понял, что сморозил глупость — брать в этой тесной клетушке точно было нечего.
— Ну, — продолжал он, выдвигая различные предположения. — Может же быть это просто драка. Они могли что-нибудь не поделить со своими сообщниками?
— Ага, — с изрядной долей сарказма произнес Даэн, — и какой-то нищий прикончил их морайским заклинанием? Нет, друг мой, от этих двоих именно избавились. Причем тем единственным способом, который не оставляет следов. Если бы не переполох из-за похищения твоей дочери, то умертвие бы закончило свою трапезу и с первыми лучами солнца просто сгорело. След от заклинания развеется через несколько часов, и никто никогда не узнал бы, что здесь произошло.
— Но что такого эти двое несчастных могли узнать… — князь не договорил, его взгляд вдруг натолкнулся на вещь, которая резко выделялась из общей обстановки и была ему знакома. Недолго думая, Николаэ пересек небольшое пространство, не обращая внимания на отвратительные останки под ногами, и двумя пальцами приподнял с топчана, заменяющего здесь кровать, какую-то тряпку. — Это… это… это одеяло Лоррелин, — прохрипел он.
— Уверен? — Даэн уже стоял рядом с другом и придирчиво рассматривал дорогую вещь, основательно заляпанную грязью и тем, что осталось от умертвия.
— Д-да… Боги, так вот зачем их убили таким образом, — Николаэ повернулся к другу. — Всего лишь избавились от исполнителей. И никаких следов не осталось. Мы не найдем мою дочь, — в его голосе слышалось отчаяние и безнадежность.
— Дай сюда, — Даэн отобрал у друга детское одеяльце, придирчиво рассмотрел его со всех сторон, а затем огляделся по сторонам. — Давай попробуем по-другому, — задумчиво произнес он. — Выйди из этого клоповника и подожди меня на улице.
Князь хотел было возразить, но взглянув на поджатые губы и упрямое выражение лица друга, развернулся и покинул помещение. Также молча, он спустился по скрипящей лестнице и вышел на улицу. Из-за поворота показались люди в форме стражей Падара. Вот и до этих трущоб дошла очередь. Стражи врывались в дома, проводили полный обыск, слышалась ругань, детский плач, причитания и звуки разбитой посуды, поломанной мебели, кое-где выбивались двери. Жители этого квартала не любили служителей правопорядка. Оно и понятно — в таком месте прятались разбойники и душегубы, находили убежище воры и убийцы.
Лантарский князь безучастно, как-то отрешенно, наблюдал за тем, что происходит вокруг. У него уже почти не осталось надежды, а глядя, как именно люди князя Аргана проводят обыск, он начинал понимать, что даже, если Лоррелин и не вывезли из Падара сразу, то такими методами ее точно не отыщут.
Даэн появился спустя несколько минут, постоял рядом с другом, посмотрел на то, как действуют доблестные стражи славной столицы Порубежья и презрительно хмыкнул. У Николаэ тут же зародилось подозрение, что очень скоро в Падаре появится инспекция, которая проведет полный смотр местной стражи и войск. И почему-то после этих мыслей в душе лантарского князя разлилось злорадное удовлетворение — вот и пусть. За эту ночь не один чиновник лишился головы, а после проверки из столицы, вся городская верхушка однозначно сменит место своего обитания с богато обставленных кабинетов на тюремные казематы.
— Княжны в Падаре нет, — произнес Тордаэн.
Князь Николаэ промолчал.
— Идем, — сказал Даэн, направляясь в сторону, противоположную той, откуда двигались стражи. — Кое-что стоит проверить.
Они шли по пустынным улицам квартала бедняков, время от времени Даэн останавливался и осматривал местность, но затем снова продолжал идти вперед — нить вела его. И вот друзья вышли на пустырь. Впереди виднелось полуразрушенное строение, обнесенное каменной оградой, рядом с которой пышно цвел куст эльмариса, и терпкий, тягучий аромат белоснежных цветов смешивался с запахом гниющего мусора. Даэн молча проследовал именно к цветущему растению и нахмурился.
— Она была здесь, — произнес он, ни к кому не обращаясь. — А что случилось потом? Куда ее понесли потом?
— След обрывается? — с тревогой спросил князь.
— В том-то и дело, — Даэн помотал головой и нахмурился. — Не понимаю. Это заклинание не дает сбоев. Никогда не давало, — тут же поправился младший брат Императора. — Так что же произошло? Почему в этом месте след обрывается? Не понимаю!
Какое-то время друзья обследовали само строение, оказавшееся старой заброшенной скотобойней, и прилегающий к нему пустырь. Даже на свалку сунулись и нашли то самое место, через которое два маленьких негодника покинули город, но на след пропавшей княжны они так и не напали — она, словно в воду канула.
— Это тупик, — прохрипел Николаэ, понимая, что дальше искать просто бесполезно, никаких следов Лоррелин здесь не было.
— Я не был бы так уверен, — Даэн мрачно рассматривал пробоину в городской стене. — Необходимо расширить поиски. Я дам знать Шахрасу, пусть поставит в известность командиров всех подразделений магического контроля, во всех городах. Мы ее найдем, Ник, я тебе это обещаю.
Лантарский князь лишь покачал головой, он уже не был так уверен в том, что все получится. К тому же, дураком никогда не являлся и прекрасно понимал, что для Дарканского императора его дочь предпочтительнее мертвой. Особенно, после произошедшего.
Даэн вдруг замер, закрыл глаза, и какое-то время как будто прислушивался к чему-то, затем тряхнул головой и произнес.
— Пора возвращаться. Мару и Барэс что-то нарыли, — и в следующую минуту он уже рвал пространство, чтобы перенести себя и друга во дворец падарского князя.
Дартос Мару встретил начальника возле одного из кабинетов первого этажа. Откуда ассару было известно, куда именно лорд АртНаэр откроет переход, князь Николаэ понятия не имел, но и спрашивать не стал. Сейчас он чувствовал себя просто отвратительно. С каждой минутой, надежда на то, что его дочь отыщется, все больше таяла, а ведь еще необходимо как-то рассказать об этом жене. Да и жить с мыслью о том, что его девочка находится где-то далеко, что вполне возможно она каждую минуту терпит лишения или над ней просто издеваются, было невыносимо. Никогда еще князь Лантара не чувствовал себя настолько беспомощным и бесполезным. И, наверное, впервые в жизни он пожалел о том, что не является дарканцем или даже морайским магом — у них, по крайней мере, была магия, а он, наследник древнего рода, князь независимого государства — был совершенно бесполезен в поисках собственной дочери.
— Тут такое дело, — начал лорд Мару, едва только увидел своего непосредственного начальника. — Городская стража провела ряд облав и в тюрьмах сейчас столько разного сброда, что не рассказать, — ассар открыл дверь и друзья вошли в небольшое помещение, которое, судя по всему, принадлежало ранее кому-то из высших чинов городской стражи. — И вот мы совершенно случайно наткнулись на этого… хм… господина. Он поведал нам совершенно удивительную историю. Я не уверен, что это имеет отношение к похищению княжны, но… Лучше сами решайте.
В кабинете, кроме лорда Барэса, подскочившего из-за стола при появлении начальника, находился еще один субъект. На первый взгляд, ничего необычного, если не считать изувеченную правую руку и заискивающий взгляд глубоко посаженных темных глаз. Но Даэн почему-то сразу понял, что этот субъект сейчас расскажет что-то такое, из-за чего могут возникнуть проблемы.
— Князь в курсе? — спросил он у своих подчиненных.
Те синхронно покачали головами.
— Ему не до каких-то там беспризорников, — ответил Барэс. Выходя из-за стола, — он занимается поисками княжны. Но…
— Продолжай, — сурово произнес Даэн, поняв, что его подчиненный не желает говорить при Николаэ.
— Княжны в Падаре уже нет, — опустив глаза, произнес лорд Барэс, подтверждая то, что уже и так было известно. — И это всем понятно. А вот падарский князь, под лозунгом поиска дочери своего гостя, желает перетряхнуть всю столицу и тем самым избавится от наиболее опасных криминальных авторитетов. Вот, кстати, господин Борг, как раз один из таких, — работник службы безопасности кивнул в сторону странного субъекта, — он и рассказал нам кое-что очень интересное.
— Я внимательно слушаю, — Даэн посмотрел на городского бандита. — Что вы можете рассказать?
— Так… это, — шмыгнул носом тот, кого назвали Боргом. — Я ж уже все рассказал. Всю правду, как на духу… Отпустите меня…
— Говори! — рявкнул на него Барэс.
— Так я ничего ни про какое дите не знаю. Я только про амулет… И то не много.
— Какой амулет? — терзаемый очень нехорошими предчувствиями спросил Даэн.
— Так не знаю я, — снова шмыгнул носом «авторитет», — мне мужик один денег дал, чтобы я у мага камешек увел. Я не соглашался, — он подозрительно глянул на лорда из-под спадающей на лицо немытой челки, — я ж таким не занимаюсь, да он уж больно упорствовал. Вот и пришлось добро дать. Но я не хотел, он меня…можно сказать заставил. Угрожал всячески, расправой и так…
— Что за мужик, и у какого мага ты должен был амулет утащить? — не повелся на его россказни Даэн. Ему все это очень не нравилось, слишком много совпадений.
— Да что ж я знаю, что за мужик? — развел руками Борг. — Мужик как мужик. В плаще. Со шрамом. Денег дал. Назвал адрес мага, рассказал, где побрякушка спрятана. Вот и все, я больше ничего не знаю.
— Когда ты должен был амулет ему принести?
— Так сегодня. Да вот только нет его у меня. Его Дер, пес шелудивый, прямо из-под носа увел, еще и покалечил вон как, — и Борг показал изувеченную руку.
Рассказ этого мужика наводил Даэна лишь на одну мысль — все плохо. И не только похищение княжны, но и похищение древнего артефакта — все это звенья одной цепи, он был в этом уверен, чутье еще никогда не подводило начальника службы безопасности, а теперь оно просто кричало — это хорошо спланированная акция. Только вот, что-то пошло не так. И, кажется, злоумышленники просто провалили свой план. А теперь, что делать теперь? Ведь и покушение на кронпринца — это тоже не просто прихоть. За этим что-то стоит. И как бы ни хотелось лорду АртНаэр признаваться даже себе самому, но дела плохи.
Выведав у Борга все, что тот знал про этого Дера, лорд АртНаэр отдал своим людям четкие указания — найти вора, узнать, что за «мужик в плаще» дал заказ на похищение артефакта, а сам решил заняться непосредственно поисками княжны. Сомнений в том, что ее вывезли из Падара, у него не было. Значит, теперь необходимо послать патруль на дороги, известить стражу и капитанов патруля по городам — много дел еще впереди.
* * *
Император Таршаан сидел в своем рабочем кабинете и старательно сдерживал гнев. Его советник, лорд Мидас Иншар, восседающий в кресле напротив, уже больше получаса действовал ему на нервы.
Лорд Иншар был потомком одного из тех двенадцати родов, что вместе с императорскими предками пришли на эту землю из-за грани. На протяжении тысячелетий, потомки рода Иншар хранили верность трону, поддерживали и служили верой и правдой. Сам лорд Мидас тоже никогда не был замечен ни в чем предосудительном относительно существующей власти, и доверять ему приходилось априори. Однако сам Таршаан до зубовного скрежета не переносил конкретного этого представителя славного рода.
— Ваше императорское величество, — нудел лорд Мидас, — нападение на кронпринца — это высшая степень недоверия к существующей власти. Необходимо найти и покарать преступников.
— Непосредственные участники нападения уже наказаны, — в который раз за последние полчаса отвечал император. — Расследованием занимается лорд Шахрасс вместе с лордом Шаэссом. От них никто не скроется, я в этом уверен.
— Это непростительная беспечность с вашей стороны, мой император, — произнес лорд Мидас, — доверить подобное дело лорду Шаэссу.
— Что вы имеете против него, лорд Иншар? — выгнул одну бровь Торшаан. — Лорд Шаэсс неоднократно доказывал свою верность и преданность Империи и лично мне. У меня нет причин ему не доверять.
— Ваше императорское величество, — начал лорд Мидас. Было видно, что он желает что-то сказать, но не решается.
— Говорите, — приказал Таршаан, ему все это надоело до зубовного скрежета, но приходилось держать лицо и выслушивать очередные бредни собственного советника.
— Стоит ли мне напоминать вам о том, — начал лорд Иншар, — что род Шаэсс не всегда был предан короне и вам. Семья лорда Себастьяна — тому прямое доказательство. И я не могу быть полностью уверен в том, что сам лорд Себастьян не имеет никакого отношения к происходящему. Не мне напоминать вам, что мы дарканцы. У нас честь рода и месть — это не пустой звук, это жизненное кредо.
— Я полностью доверяю лорду Шаэссу, — безапелляционно произнес Таршаан. И скривился. О противостоянии лорда Иншара и Себастьяна Шаэсса ему было известно. Причиной того являлась прекрасная златокудрая леди Иншар, которая до того, как надеть на руку обручальный браслет лорда Митаса, всеми силами стремилась назваться леди Шаэсс. Дура, как по мнению, Таршаана. Если уж она мечтала завлечь в свои сети такого мужчину, как Себастьян, то должна была понимать, что он никогда не назовет своей женой ту, что дарила свои ласки без разбору.
— И напрасно, — не сдавался лорд Иншар. — Один этот его орден чего стоит. Никому неизвестно, какими методами и чему именно он обучает там наших детей, — все больше и больше распалялся советник. Его лицо покраснело от едва сдерживаемого гнева, глаза налились тьмой и Императору на мгновение показалось, что доблестный лорд просто не справится со своей внутренней силой и тогда уже это все придется рассматривать в совершенно другом ключе. Ведь столь явная демонстрации силы и обращение к тьме, которая дремлет внутри каждого потомка тех, кто когда-то пришел из-за грани — это вопиющее нарушение всех правил и законов и рассматривается как нападение на Императора.
— Успокойтесь, лорд Иншар, — устало произнес Торшаан. Как бы этот дарканец его не утомил, но Император прекрасно понимал, что род Иншар всегда был предан трону и ему лично. Значит, необходимо сделать так, чтобы глава этого самого рода не натворил глупостей. — Успокойтесь, — повторил Император, — возьмите себя в руки и объясните мне подробно, почему вы считаете, что лорд Себастьян Шаэсс виновен в заговоре против Империи?
Советник закрыл глаза и несколько минут просто дышал, восстанавливая душевное равновесие и пытаясь взять эмоции под контроль. Ему это удалось и, когда он распахнул глаза, — радужка была уже привычного светло-карего оттенка.
— Мой сын, — а вот голос подвел доблестного лорда, — он поступил в эту странную школу десять лет назад. Десять лет, ваше императорское величество! Только Тьма знает, что там происходило с ним, но домой он вернулся уже совершенно другим. Я не могу узнать своего наследника. Он уже не тот, кто еще недавно был моим будущим и надеждой всего рода. Теперь это совершенно другой человек.
— Мне кажется, что вы преувеличиваете, — не слишком уверенно произнес Таршаан. Что говорить, если и Даэн после вступления в орден ассаров стал совсем другим. Более спокойным, уравновешенным, самостоятельным. Он стал иначе смотреть на многие вещи и научился быстро принимать решения, от которых часто зависит не только жизнь Императора, но и благосостояние всей Дарканской империи. Несмотря на откровенную неприязнь к лорду Шаэссу, Император не мог не отметить, что его младшему брату обучение пошло лишь на пользу.