— Как я могу — с таким-то грозным преподавателем, — рассмеялась Анна, нежно касаясь его щеки кончиками пальцев и с любовью глядя в его глаза. — Останешься со мной сегодня?
— Конечно, — целуя ее в центр ладони, ответил демон.
* * *
— Ты великолепна, — восхищенно произнесла Хитана, стоя за спиной Анны перед зеркалом.
Девушка была слишком шокирована, чтобы ответить на комплемент, и уже несколько минут рассматривала себя в зеркале, все еще пытаясь увериться, что это именно она.
Платье сотворило нечто невероятное. Еще никогда Анна не была так смела в выборе наряда. Алая ткань облегала ее тело как вторая кожа, не оставляя воображению простора. Полупрозрачная юбка не скрывала очертаний стройных ножек, кружевной корсет подчеркивал тонкую талию и упругую грудь, а драгоценные камни создавали идеальный акцент на достоинствах. При каждом шаге разрез на юбке открывал обнаженную ногу до самого бедра. На ступнях были шелковые туфли на каблучке с лентой вокруг лодыжки, подчеркивая ее хрупкость и изящность. Волосы Хитана уложила в простую, но красивую прическу, что открывала тонкую шею и узкие плечи. В нее же идеально уместила диадему, что подарил Хасин. Сверкающие глаза были слегка подведены темным, а на губах алела краска, делая их еще пухлее и слаще на вид.
Сейчас Анна выглядела так, как будет выглядеть через несколько лет, утратив остатки юности и став молодой женщиной. Гордый разворот плеч, посадка головы — девушка была как никогда прежде похожа на монаршую особу. Уже не ребенок, но будущая императрица.
Именно этого эффекта они с Хитаной и желали добиться. Однако Анна совершенно не узнавала себя. И это читалось в глазах.
— Расслабься и будь собой, не зависимо от того как выглядишь.
— Это трудно. Всегда невольно соответствуешь тому, что видишь в зеркале.
— Но ведь на то и расчет, — хмыкнула оборотень. — Сегодня ты должна сверкать и ослеплять. Сегодня ты должна поразить всех, каждому показать, что Кассиан прав в своей симпатии тебе. Ведь сегодня не просто бал, здесь сегодня те, кто жаждет твоего унижения, жаждет обидеть и задеть тебя, унизить и оскорбить. А этим своим видом ты покажешь всем и каждому, что ты им не по зубам. Та же Лидия локти искусает от зависти, ведь принц едва ли удостоит ее даже взглядом, даже если она выпустить на волю все свои чары. Но не думай о ней. Просто наслаждайся, и это сделает тебя самой собой, не зависимо от того, как непривычно ты выглядишь.
Анна благодарно улыбнулась рыське и оторвалась, наконец, от зеркала, поворачиваясь к подруге.
— Ты тоже великолепна.
— Я всегда великолепна, — фыркнула самодовольно Хитана, поправляя серые волосы.
— Данис будет в восторге.
— Он всегда в восторге, — подмигнула ей хитро рыська. — Это платье, кстати, тоже его подарок.
Наряд оборотня был не менее блистателен, чем у принцессы. Телесного цвета шелк сверху был покрыт прозрачной сверкающей тканью, вышитой крупными цветами. От колен к полу оно расширялось и продолжалось длинным шлейфом. Без рукавов, с фигурным декольте и тугим корсетом, оно выставляло на обозрение все прелести рыськи, которые та смело и откровенно готова была демонстрировать всем и каждому. Округлые бедра были словно обернуты тканью, подчеркивая шикарный изгиб. На руках были широкие золотые — под цвет вышивки — браслеты, а в волосах такие же заколки-броши. А природная обаятельность и магнетизм довершали дело.
— Готова? — подмигнула подруге рыська, а принцесса еще раз нерешительно посмотрела на свое отражение.
* * *
Главный зал Академии был наполнен адептами и гостями. Играла музыка, слышался смех, а зимние декорации довершали сказочный образ: с потолка падали снежинки, не долетая до людей, растворяясь в ничто над их головами; сверкали мельчайшие фонарики и звездочки, кружась вихрями то тут, то там. Атмосфера поистине была волшебно-зимней. И студенты наслаждались ею, как умели и могли. Пары скользили в танце под сменяющуюся музыку, юбки и плащи развевались за спинами танцующих при очередном резком пируэте. Кавалеры приглашали своих дам, а те не могли устоять перед обаятельными улыбками и сверкающими глазами.
Хасин смотрел на всю эту мишуру скучающим взглядом. На возвышении возле одной из стен, где за праздником наблюдали несколько преподавателей и гостей, стоял и император. Чуть в стороне от остальных они беседовали с сыном. Никто не смел нарушить их уединенность, а придворные лишь бросали на них косые взгляды, когда Алиман не мог видеть: никому не нравилось то внимание, что повелитель оказывал своему Бастарду. Так было всегда — это раздражало, выводило из себя и доводило до бешенства всех тех, кто терпеть не мог старшего сына императора. Никто не понимал привязанности Алимана к Хасину, напрочь все отказывались признавать очевидное — отношение государя не изменится к сыну ни при каких обстоятельствах. Беловолосый демон всегда будет для отца предметом гордости, всегда будет первым в его глазах, и всегда он будет стоять за его спиной, продолжая раздражать весь мир.
— Перед отъездом я бы хотел обсудить с тобой еще один вопрос, — рассеянно начал Алиман глядя вниз, где танцевал Кассиан.
Туда же периодически посматривал и Бастард, однако не выдавал ничего из того, что бушевало внутри при виде этой пары. Анна была прекрасна. Она была неотразима и блистательна. Но в первую очередь не потому, что выглядела так, а потому, что это было внутри нее. Этот свет, это пламя, которое не давало взгляду оторваться от сияющих голубых глаза и нежной улыбки. А причиной этого всего сегодня был ее принц. Как только эти двое встретились в зале, все вокруг перестали существовать для них обоих. Весь вечер они не отходили друг от друга ни на шаг. Кассиан глаз не мог отвести от своей невесты, а Анна утопала в обожании и сверкании синих очей. Сегодня всем и каждому они оба доказали и показали свое отношение друг к другу: уважение, почитание, доверие, любовь. И пусть в глазах принца не было еще последнего чувства, путь он еще не знал как это — любить, там было море всего, что пока возмещало этот недостаток: страсть, желание, притяжение и восхищение.
Анна была смела сегодня как никогда, и не только в выборе наряда. Ее поведение, взгляды, улыбки и смех давали всем и каждому понять, что она знаете себе цену, знает свое место и положение. Сегодня она была поистине принцессой, а рядом со своим принцем настоящей королевой. Но больше всего она была сосредоточена на своем кавалере. Ему дарила улыбки, с ним смеялась, ему смотрела в глаза влюбленно и не скрывая своих чувств. Она кокетничала и дразнила, заигрывала и флиртовала с Кассианом, отчего его глаза то и дело полыхали алым, заставляя девушку довольно улыбаться. И это дало всем вокруг ясное объяснение, что принц принадлежит ей безраздельно. Как только Анна появилась в зале, больше ни на кого синеглазый демон даже не взглянул. В стороне от Хасина пылала праведным гневом великолепная Лидия, немало и других отверженных бросали на пару завистливые и злобные взгляды. Но им ни до кого не было дела. Только вдвоем, тесно переплетая тела в танце, бросая вызов глазами, играя и наслаждаясь это игрой, Анна и Кассиан были сосредоточены лишь на себе. Плевать на императора, плевать на возлюбленного, плевать на фаворитку и прочих поклонниц и поклонников. Слишком близко, слишком интимно, порой даже эротично. Они словно были одним целым в музыке: если Анна отступала, Кассиан тут же нагонял, если он уходил — она манила его назад. Они играли с огнем, когда почти касались губ друг друга, не дойдя ни единого раза до конца. Их поведение, их взгляды показали всем вокруг, особенно гостям, что между ними двумя не просто долг, но страсть, притяжение и желание. И что это не мимолетно.
И даже на Хасина Анна не взглянула ни разу. Он и не ждал. Смотрел на нее иногда со стороны, коротко и быстро, не больше чем на других, но и этого хватало, чтобы при каждом взгляде сжималось сердце от любви, тоски и боли.
— О чем? — отрешенно произнес Хасин, теперь уже смело глядя на пару в середине зала, которая прекратила танцевать, потому что смотрели все.
Обезоруженная, обескураженная Анна неверяще смотрела на принца, который держал в руке кольцо. Его губы шевелились, он что-то говорил, но Хасин не слышал. Гул стоял в ушах и все силы уходили на то, чтобы не сбежать, чтобы выстоять с постным лицом. А все потому, что сердце скрутило до судорог, а душа рвалась на части — Анна широко и счастливо улыбалась, глаза ее сияли любовью, когда она протянула дрожащую ручку, а Кассиан надел на тонкий пальчик кольцо рода. Они смотрели друг на друга, и целый мир остался на грани этих взглядов. Продолжая держать невесту за руку, второй брат обвил тонкую талию, нежно притягивая к себе девушку, наклоняясь к ее губам и даря ей жаркий, страстный и глубокий поцелуй, подтверждающий их союз. Теперь она — официально принадлежит ему. На ее пальце — знак принадлежности ему и его роду, знак того, что теперь она — часть его жизни, часть его будущего, куда более настоящего, чем когда-либо прежде.
Алиман смотрел на четкий профиль сына, напрочь игнорируя сцену в центре зала, которой толпа вокруг начала рукоплескать. Смотрел и видел все то, что скрывалось за маской спокойствия и холодности. Этот больной взгляд знал не понаслышке — каждый день видел его в зеркале. И слишком хорошо знал, каково жить с этой болью, которую невозможно приглушить или затмить ничем вообще.
— Ты влюблен, — тихо, только для Хасина произнес Алиман, а сын резко повернул к нему лицо, сцепив зубы.
Но смолчал. Не было сил и возможности обмануть отца. Лишь стальные глаза предупреждающе блеснули, и он развернулся, чтобы уйти. Но Алиман не дал, жестко удержал за руку, наклонившись к его уху.
— Если сейчас ты скажешь, что сядешь на трон, если сейчас ты пообещаешь мне занять мое место, если согласишься надеть корону — Анна будет твоей.
Хасин резко поднял взгляд на отца, не веря тому, что слышит. Они смотрели друг на друга, буквально сверля взор напротив.
— Подумай, что ты потеряешь, отказавшись от нее. Станешь подобием меня, а ты ведь всегда презирал эту мою слабость, — прищурился Алиман, кривя губы в усмешке.
— Готов предпочесть меня Кассиану? — холодно хмыкнул Хасин.
— Всегда так было, — спокойно ответил мужчина. — И ты это знал. И он это знает. И уступит тебе, если ты скажешь «да».
— Он тоже будет страдать от этой любви — он уже любит, просто еще не понял. Готов заставить его «болеть» ради меня?
— Готов, — не задумываясь даже, ответил император, глядя в глаза сына.
Хасин всегда был и будет на первом месте. Всегда только он один.
— Я не готов, отец, — тихо ответил Хасин, бросив еще один взгляд на брата и Анну. — Я люблю их одинаково. И Анне хорошо с ним, а ему с ней. Большего я не желаю.
Алиману нечего было сказать на это. Он лишь смотрел вслед торопливо уходящего сына, понимая, что Хасин верен своим решениям, и его «нет» значит «нет».
* * *
Анна весь вечер не сводила взгляда с кольца у себя на пальце. Радость все никак не оставляла ее, улыбка не сходила с губ, а глаза сияли. Кассиан с нежностью и пониманием наблюдал за ней, понимающе усмехаясь. И его глаза сияли не меньше. Он был не менее счастлив, пусть и не понимал этого. Но торжество в момент, когда надел кольцо рода на палец своей Амани, все еще ликовало в его душе. Он не искал тому причин, не задумывался, почему самого распирает от неясного ощущения безграничного счастья. Он просто наслаждался моментом. Даже не подозревал, что сейчас в его душе начинает расцветать тот же цветок любви, что уже благоухал в душе его принцессы. Он списывал это ощущение на свою победу — Анна теперь его окончательно и бесповоротно. Теперь он имеет на нее все права. Теперь никто не посмеет оспорить или забрать у него то, что его по праву и согласию. Здесь и сейчас он каждому дал понять, кто теперь для него в приоритете. Видел злобные яростные лица демонов, которые напрочь отказывались понимать происходящее, пусть и должны будут покориться этому. Против него никогда не пойдут, ни слова не скажут. Прекрасно понимал, что сегодняшние события спишут на коварство и сущность Анны — человека. Понимал, что сейчас ненависть к ней возросла еще больше. Но он сможет ее защитить. Сможет не дать в обиду. И знал, что рано или поздно Анна завоюет и их если не любовь, то уважение и преданность. Они и сами не заметят, как поддадутся обаянию своей будущей императрицы. Сами не сразу осознают, что склоняются перед ней не из чувства долга. До этого еще много времени, много лет отчуждения, ненависти, презрения, интриг и коварства. Но он готов пройти этот путь, готов помочь пройти его и своей будущей жене.
Анна рядом с ним светилась от счастья. Ее глаза сияли любовью, и он купался в этой любви. Его обожали, боялись, перед ним преклонялись и падали на колени, его обожествляли и сходили по нему с ума. Но никто еще не смотрел на него так, как смотрела эта девочка. Она была чиста, и эта чистота создавала эту особенность, которую не с чем было сравнить. Ради этих глаз, чтобы они никогда не погасли, он пойдет на все.
Никогда Анна не ожидала, что будет настолько счастлива, никогда не думала, что это вообще возможно. Всю свою жизнь она даже не мечтала и не надеялась испытать подобное. Всю свою жизнь верила, что ей уготована иная судьба, лишенная этих светлых чувств. И сейчас все еще не верила, что все на самом деле. Но вот оно — кольцо на ее пальце. Другую руку сжимает рука принца, а его синие глаза смотрят на нее с нежностью, а губы улыбаются лишь для нее. И кажется, что нет предела этому счастью.
К ним подходит император. Смотрит насмешливо на сына и на будущую невестку, даже несколько снисходительно.
— Что ж, наверно, стоит поздравить вас обоих? — хмыкает демон, встав перед ними.
— Отец, — предупреждающе начал Кассиан, с намеком глядя на родителя.
Мужчина лишь усмехнулся, сверкнув глазами.
— Леди Анна обещала мне танец, — и он протянул девушке руку.
Анна мягко улыбнулся принцу, спокойно вложила пальчики в ладонь императора и двинулась за ним к центру зала.
— Посмотрите вокруг, леди Анна, — когда начался танец, заговорил Алиман.
Девушка непонимающе покрутила головой.
— Что Вы видите?
— Злость? Ненависть? — со смешком догадалась принцесса.
— В точку. Теперь это Ваша жизнь.
— Она всегда была наполнена этими чувствами. Вы ошибаетесь, если думаете, что для меня это ново.
— Что ж, тем лучше. Значит, не будет слез в подушку по ночам, — хмыкнул император.
— Я выросла из этих слез. Уже давно, — холодно ответила Анна.
— Но Вы явно еще не испытывали на себе всех козней и последствий подобного отношения. Едва ли в родном доме встречались с той опасностью, что ждет вас с этого дня.
— Я смогу за себя постоять.
— Одной вас не справится, — насмешливо ответил мужчина.
— У меня есть Кассиан. У меня есть…Хасин, — голос дрогнул, ведь Анна только сейчас впервые за вечер вспомнила о беловолосом демоне.
— Считайте, что у Вас есть и я, — вдруг произнес Алиман, глядя на нее насмешливо и в то же время предельно серьезно.
— Что это значит? — не поняла девушка, настороженно замерев в руках императора — музыка стихла, танец закончился, и они вдвоем стояли посреди большого зала, в окружении людей, не сводящих с них своих колючих взглядов.
Их никто не слышал, но словно понимая, что происходит что-то важное, в зале стояла полнейшая, настороженная, ожидающая тишина.
— Вы слишком дороги для моих сыновей, чтобы я мог остаться в стороне. И по большей части дело в Хасине, — говорил император, накрыв их пологом тишины, чтобы уж наверняка не дать себя подслушать. — Не считайте себя особенной в моих глазах.
— И не думала, — спокойно ответила Анна, глядя в ледяные синие глаза.
— Но сейчас я хочу пообещать Вам свое расположение и защиту. Опять-таки — не принимайте на свой счет. Есть две причины для этого: мои сыновья, а вторую Вам знать даже не обязательно — мой личный интерес.
Император мягко непринужденно коснулся руками плеч девушки, чуть приближаясь к ней, и коснулся губами ее лба, одаривая свои благословением. Анна с трудом скрыла свой шок, лишь постаралась мягко и благодарно улыбнуться. Склонилась в реверансе перед императором. Тот в ответ коротко кивнул и, резко развернувшись, направился прочь из зала под шум оглушающей тишины. На его губах была загадочная улыбка, а глаза лукаво сверкали. И лишь немногие знали, что это значит — он играет дальше.