Анна до сих пор не понимала, как два разных человека способны вызывать в ней такие похожие ощущения и эмоции. Не понимала, как может наслаждаться сразу двумя, не в силах разделить или отдать предпочтение.
Хасин и Кассиан — два демона в ее жизни. Одному она была предназначена с момента рождения на свет, и даже раньше — пусть и не знала об этом. Другой был предназначен ей — как защитник, как отец, брат, друг и любимый человек. Одним счастьем она стала для них двоих, и свое разделила пополам. Хасин был рядом всегда, стал опорой, поддержкой и силой. Принц вихрем ворвался в ее жизнь на Улице Роз, украл поцелуй, сбил с толку и обезоружил своими глазами. И оба были ей дороги — одинаково, но каждый по-своему. Она никогда не будет так близка с Кассианом — какие бы усилия он ни прилагал к тому, чтобы узнать ее — как была близка с Хасином. Как бы много она ни рассказывала о своей жизни принцу, он никогда не станет частью ее прошлого, тогда Бастард был им, и будет в будущем. А с другой стороны — Хасин никогда не получит от нее того, что она даст его брату: семью, детей, свое сердце. Ее любовь поделена на две равных части, но ее жизнь принадлежит лишь одному. И что эти жалкие несколько лет до брака, которые она разделит с Хасином? Что они дадут им? Лишь горе, когда ей нужно будет уйти. Лишь боль, когда ему придется отдать ее другому. Но они уже шагнули на эту дорожку, и сходить с нее не собирался ни один, вопреки грядущему неизбежному расставанию.
Помня о той реакции Кассиана на ее «первую любовь», Анна даже не могла себе представить, что он почувствует, если узнает о ней и своем брате. Хасин объяснял ей что чувствует сам, и девушка предполагала, что нечто подобное обуяет и синеглазого демона.
— Я заживо горю, когда вижу тебя рядом с ним, — шептал отчаянно Хасин, сжимая в руках ее тело, бессознательно зло стискивая в руках прозрачную ткань сорочки на ее бедре. — Я знаю, как он прикасается к тебе. Знаю, как может целовать, и я знаю, что ты отвечаешь ему. Что тебе это нравится! — рычал демон ей в шею, обжигая ее болезненными поцелуями, вырывая стоны наслаждения с ее губ. — Мне не нужно видеть это своими глазами, мне достаточно просто знать, чтобы сходить с ума!
Кассиан не любил ее. Но он четко знал, что она принадлежит ему. Четко понимал, что он единственный мужчина в ее жизни. И ему нравилась эта мысль. Она доставляла ему удовольствие, он наслаждался этим фактом. Его собственнические инстинкты в ее отношении были на виду всегда и ни для кого не секретом, так же как и то, что ему больше не нужен никто кроме нее. Все его внимание, все его предпочтения сейчас были сконцентрированы лишь на Анне, и он не стыдился этого, а наслаждался от души, злостью окружающих в том числе. И девушка представляла, какой удар по его самолюбию и гордости нанесет ее предательство. Еще большую боль принесет поступок Хасина. И страшила эта мысль — что Кассиан когда-нибудь узнает о том, что они с его братом не просто близкие друзья.
— Как твои успехи? — поинтересовался Кассиан, когда они возвращались в замок после своей тренировки.
— Ужу лучше, — хмыкнула Анна. — Я прекратила палить свою одежду. Осталось лишь расширить свои возможности. Через неделю у нас будут гости из Академии Стихий, и Хасин обещает устроить нам показательное выступление перед всеми адептами, чтобы желание не быть высмеянными и опозоренными действовало как стимул.
— Он любит подобные вещи — действовать на грани, — кивнул понимающе Кассиан. — Это не первый и не последний раз, когда он будет ставить против вас заведомо сильных соперников. Это его стратегия в обучении студентов. Так было и со мной в детстве — никаких поблажек, я ни разу не взял над ним верх, ни разу он не уступил мне, как бы я ни обижался. Я занимался и с его Темными Стражами, которые едва ли делали скидку на то, что я юн и молод. Не единожды мне пускали кровь по его приказу, давая понять, что я все еще недостаточно силен.
— И это действовало?
— Еще как, — хмыкнул синеглазый демон. — Я злился, ругался, но шел дальше и вперед. И я стал тем, кем меня хотел видеть брат — лучшим.
— И ты взял над ним верх?
— Ни разу, — со смехом покачал головой юноша. — И думаю, что это останется неизменным — мне не стать с ним наравне: ни как магу, ни как воину, ни как правителю, — хмыкнул спокойно будущий монарх, нисколько не смущаясь признавать собственную неполноценность на фоне кого-то другого. — История знает мало подобных личностей, и мой брат станет одной из самых ярких. Он уже ею стал. И подобного совершенства он ждет от всех вокруг: подчиненных, подданных, адептов. Он лучший из всех преподавателей в этой Академии. Он жесток, бескомпромиссен и холоден, но именно это делает его тем, кто может дать больше, чем кто-либо еще. Он не обращает внимания на слабости, не делает поблажек, и это многих заставляет шевелиться и прилагать усилия даже там, где это не обязательно.
— Он умеет манипулировать.
— О да, — хмыкнул Кассиан. — Порой даже теми, кого трудно представить в роли марионетки. У него талант — управлять людьми. Страх, возможности, ум — он пользуется всем этим и многим другим, чтобы добиваться поставленных целей. Порой даже я ужасаюсь его методов.
Анна с сомнением посмотрела на принца, который лишь улыбнулся ей мягко.
— Ты мало что знаешь о Хасине как он политике, солдате. Едва ли можешь похвастаться тем, что знаешь его с иной стороны, чем друг.
— Я многое о нем слышала и читала, — мягко возразила принцесса.
— Это не сравнится с реальностью, — покачал головой демон, задумчиво глядя вперед. — Его не зря боится и ненавидит вся наша империя и половина остального мира.
— Но мы-то знаем, какой он! — горячо возразила девушка.
— Анна, — со вздохом остановился перед ней Кассиан, проницательно и внимательно глядя в ее встревоженные глаза. — В силу своего возраста и юности ты не понимаешь многих вещей. Но я не хочу, чтобы однажды разочарование волной неприятия накрыло тебя с ног до головы. Хасин — не такой, каким ты его знаешь. По-особенному он ведет себя с тобой лишь потому, что возложил на себя обязанность заботиться о тебе, как о моей невесте. Не думай о нем так, как тебе хочется. Не строй в голове идеальный благородный образ — мой брат ох как далек от него, — серьезно произнес юноша. — Потому что однажды ты горько пожалеешь о своей глупости.
— Он твой брат! Как ты можешь так говорить о нем?! — не верила своим ушам Анна.
— Разве он говорит о себе иначе? — спокойно хмыкнул Кассиан, и ей нечего было ответить.
Хасин и сам не раз говорил, что она ошибается в своем взгляде на него. И как тогда, так и сейчас, ей было все равно на это. Она любит этого демона, всегда любила и никогда не перестанет. И ничто не способно изменить этого или поколебать ее к нему отношение. Ничто не заставит ее не верить в него, не оправдывать любые его поступки, даже самые ужасные. Она действительно многого о нем не знает, и даже не догадывается, но слепо готова доверять и впредь.
* * *
Разговор с принцем оставил в душе Анны горький осадок. Она не могла не думать о том, что Кассиан говорил о своем брате. Его слова не поколебали ее веры или любви в Хасина, но мелькнула мысль, что возможно, ей действительно пора более трезво смотреть на вещи? Возможно, пора расти дальше и не бояться реальности? Возможно, ей пора учиться принимать мир жестоким, эгоистичным и холодным? Она не простая девушка, не просто благородная леди. Она — наследница престола и будущая императрица. Она не сможет с достоинством занимать это место, если не научится отстаивать его, удерживать и защищать. А кто как не Хасин научит ее этому? Но тогда ей придется посмотреть на него с другой стороны, увидеть его другими глазами — отринув в сторону все свои знания о нем, научиться принимать его и другим: каким его называют все, каким он называет себя сам — бездушным, жестоким и безжалостным. Готова ли она к этому? Она горячо уверяла его, Кассиана и саму себя в том, что никогда не отвернется и не осудит Хасина за его жизнь и действия. Но то были слова наивной девочки, которая жила в своем крошечном мирке, не собираясь его покидать еще долгие годы. Но все изменилось, и ей пришлось сделать это. Сможет ли она еще раз произнести их вслух с той же верой и убежденностью?
— О чем ты так напряженно думаешь? — не мог не заметить очевидного в тот же вечер Хасин.
Анна была целиком и полностью в своих мыслях, которые делали ее задумчивой, хмурой и собранной. Она едва смотрела на демона рядом, едва могла читать учебник в своих руках.
— О тебе, — честно призналась Анны, откладывая в сторону книгу и поворачиваясь лицом к демону, что расслабленно лежал рядом на ее постели.
— И что надумала? — хмыкнул Бастард, закладывая руки за голову и с любопытством глядя на нее снизу вверх.
— Расскажи мне о своем самом ужасном поступке, — удивила его своей просьбой девушка, заставив выгнуть брови. — Я хочу знать.
— Зачем? — спокойно спросил Хасин.
— Хочу… — на миг Анна замялась, подбирая правильные слова. — Хочу быть уверенной, что мои слова о том, что я знаю тебя настоящего, не были голословными. Я хочу знать тебя со всех сторон, хочу понимать тебя, твои поступки и действия. Хочу быть уверенной, что я способна на это.
Девушка подняла на него извиняющийся взгляд, будто чувствовала вину за то, о чем говорила. Будто считала себя не вправе сомневаться в нем, когда сама же обещала не делать этого.
— Ты никогда не будешь способной понять это, Анна, — хмыкнул невесело демон, глядя ей в глаза с уверенностью и даже холодностью. — И я рад, что ты начала это осознавать. Я ведь не раз говорил тебе об этом — что ты не знаешь меня, что не должна слепо верить и оправдывать все мои действия, ища в них смысл. Я делал вещи, которые приведут тебя в ужас, и я никогда не скрывал этого.
— Но ведь у тебя не было выбора?
— Выбор есть всегда, — снова отстраненно хмыкнул беловолосый демон. — И я делал свой порой в угоду своей жестокости. Не раз и не два была возможность поступить иначе — мягче, милосердней — но я не поступал.
— Ты…наслаждался этими вещами? — почти с опаской, глядя на него во все глаза, продолжала спрашивать Анна.
— О да, — прикрыв глаза, улыбнулся Хасин.
И улыбка его была пропитана этим запретным наслаждением, была насквозь пронизана удовлетворением от содеянного. Ужасающая улыбка, полная порочности, опасности и затаенного желания повторить.
Анна буквально не верила своим глазам и ушам.
— Разочарована? — хмыкнул демон, открыв глаза и в упор посмотрев на нее, на ее растерянное выражение лица, полное непонимания и какого-то сожаления.
— Нет, — честно произнесла девушка. — Просто…удивлена.
— Тебе не стоило поднимать эту тему, раз ты не готова ее обсуждать, — усмехнулся Хасин.
— Я устала на все закрывать глаза. Пора смотреть на вещи правильно. Не хочу жить в иллюзиях и сказках.
— Ты никогда не думала об этом раньше. Наоборот — готова была упорно прятаться в своем мире и не выходить за пределы комфорта, — заметил демон.
— Но это твой мир. А я хочу быть в нем рядом с тобой.
Хасин внимательно и пытливо посмотрел на девушку. Она сказала правду ему — это было в ее глазах, которые никогда не лукавили.
— Ты научишь меня?
— Жестокости? — усмехнулся Бастард.
— Называй как хочешь, — тихо ответила принцесса, опуская взгляд.
— Анна, — демон сел и заставил ее поднять на него лицо. — Ты должна понимать, что это целиком и полностью перевернет твой мир, твой взгляд на него. Тебя разочаруют многие вещи, на многое ты посмотришь иначе, и тебе не понравится то, что ты увидишь.
— Мне жить в этом мире. И я должна понимать его.
Что ж, она была права. И с этим трудно было спорить.
— А как насчет того, чтобы вести себя соответственно? Это не вяжется с твоей нежностью, добротой и светом. Мне придется жестоко ломать тебя.
— Лучше ты, чем кто-то или что-то другое, — потерлась щекой о его руку доверчиво Анна, поднеся ее к своему лицу. — Я готова учиться у тебя всему, что ты сочтешь нужным. Я знаю, что ты не будешь давить или заставлять, знаю, что будешь делать так, как лучше для меня.
— Ты готова уподобиться мне? — улыбнулся хитро Хасин.
— Я хочу быть равной тебе. Хочу, чтобы со мной тебе было интересно.
— Думаешь, мне скучно? — рассмеялся демон.
— Думаю, что я слишком слаба для такого как ты. Как Кассиан. Я не хочу быть безвольной, не хочу быть слабой и руководимой. Я не хочу прятаться от реальности, я должна привыкнуть и к жестокости в том числе. Даже ее должна научиться проявлять, наравне с силой, смелостью и уверенностью в своих действиях.
Хасин внимательно смотрел на Анну. Она взрослела буквально на глазах, с каждым днем становилась все мудрее и разумнее, и он подозревал, что вскоре ничего от ребенка в ней не останется. И это было к лучшему, он сам подталкивал ее к этому все последнее время. И вместе с тем ощущал, что теряет что-то важное и ценное, что больше не будет перед ним той милой девочки, любопытной, открытой и сияющей, словно солнышко для все вокруг, которую он так любил. Но его любовь к ней изменилась — нет ничего непостоянного. И как итог — вполне нормально то, что Анна тоже меняется. И не сказать, что в худшую сторону.
Сейчас она говорит о жестокости, говорит о своей готовности идти на нее, но Хасин почему-то был уверен, что это ошибочный путь. Ну не способна Анна к этому! Не способна быть грубой, безжалостной и расчетливой! Однако никто не говорит о том, что она не способна стать решительней, жестче и уверенней. И именно этому демон научит ее.
— Хорошо. Когда придет время, — пообещал Хасин, чуть улыбаясь Анне.
— Как насчет первого урока прямо сейчас? — тут же нетерпеливо посмотрела на демона девушка, заставив его рассмеяться.
— Хорошо, — с веселой улыбкой повторил Бастард, садясь к ней лицом. — Начнем с простого. Ложь. Ты должна быть убеждена в том, о чем говоришь. Должна сама верить в то, как обманываешь человека. И первое, что тебе необходимо в этом — как и во многом другом впрочем — это взгляд. Твои глаза должны быть честными. Твое лицо не должно выражать сомнений в твоих словах, ни намека на лукавство или неуверенность в них.
— Человек отводит глаза, если лжет.
— А также, если смотрит слишком пристально. Таким образом, он вроде бы пытается уверить в том, что говорит правду. Но эта нарочитость и определяет искренность. Когда ты что-то рассказываешь человеку, ты ведь не сверлишь его взглядом, верно? Говоря о чем-либо, ты должна быть непринужденной, расслабленной, делать вид, что вспоминаешь что-то, если это необходимо, либо же наоборот говорить торопливо — будто в порыве чувств. Контроль над своими эмоциями — это и есть ложь: ты обманываешь людей, выдавая то, чего нет на самом деле. Ты можешь выглядеть холодной и отстраненной, но в душе может пылать огонь. Ты можешь кричать, срывая голос, но внутри тебя абсолютное спокойствие и равнодушие. Давай начнем с этого — контроль твоих эмоций, и пока остановимся на этом.
— То есть, я не должна поддаваться им?
— Ты должна скрывать это — поддаешься ты или нет. Твое лицо должно выражать то, что ты хочешь показать и только. К тому же, я не уверен, что ты когда-нибудь освоишь эту науку — быть равнодушной и толстокожей. Поэтому сделаем упор на контроль.
Что ж, трудно было спорить с утверждением, что когда-нибудь она настолько сильно изменится. Это не про нее, не про Анну. Не в ее сути быть холодной, непричастной и отстраненной. Она все принимает близко к сердцу, и все, что с этим можно сделать — спрятать.
— Давай начнем с банального. Притворись. Прямо сейчас. Покажи мне что-нибудь, — попросил Хасин, глядя на задумчивую и напряженную девушку.
Но несколько минут ее стараний не принесли результата — все они были на ее лице. И демон все-таки не сдержал смеха, когда наблюдал за ней.
— Хорошо, — все еще посмеиваясь под косым взглядом Анны, произнес юноша. — Давай еще проще — скрой то, что ты чувствуешь.
— Единственное мое чувство сейчас — усталость, — вздохнула принцесса.
— Отлично. Покажи мне, что ты бодра и свежа.
Это у Анны вышло лучше, но все же была заметна разница между ложью и истиной.
— Ты действительно слишком устала, — прервал ее Хасин, мягко улыбнувшись. — К тому же, всегда выходит лучше, когда есть стимул.