— Ты должен меня отпустить, — сказал я, даже не пытаясь говорить спокойно.
Некая извращенная часть меня наслаждалась мыслью о том, что все закончится кровопролитием. Пролитием его крови.
— И с чего бы я захотел тебя отпустить, шпион?
— Потому что я очень слабый. Ты никогда не должен приставать к слабым, Турнам. Когда слабый дает сдачи, он знает, что могут быть только два исхода.
Я даже не потрудился сопротивляться, когда ленты потянули меня за руки — Турнам рывком подтащил меня ближе.
— Понимаешь, если бы я был настоящим магом джен-теп, я мог бы пустить в ход любое из заклинаний, чтобы разнести в клочья твои маленькие Тени.
— Если бы у тебя была хоть какая-то настоящая магия, ты бы…
— …продемонстрировал ее раньше, знаю. Ты абсолютно прав. Я едва время от времени могу справиться с маленькой магией дыхания. Поэтому никаких заклинаний огня, чтобы взорвать твои ленты, никакой магии шелка, чтобы одурманить твой разум и заставить меня выпустить. Я не могу использовать и Тени, как делаешь ты. Дьявол… — Я слегка потянул его ленты. — У меня даже не хватает сил помешать тебе таскать меня туда-сюда по тренировочной площадке, чтобы покрасоваться перед твоими друзьями.
Он улыбнулся:
— Хорошо, что на некоторые вещи мы смотрим одинаково.
Я покачал головой:
— Нет, ты идиот. Есть разница между тем, чтобы быть слабым и быть беспомощным. И у меня уже множество врагов, Турнам. Уходи немедленно, или я буду просто счастлив навсегда избавиться от одного из них.
У меня почти кончились порошки, и я понятия не имел, как его побью, но мне было плевать. Я справлялся и с более ужасными врагами, чем этот самодовольный ублюдок. У меня были стальные карты в кожаном футляре, пришитом к штанине, и все еще оставались монеты кастрадази. Если это не сработает, я просто схвачу его и вырву ему глотку своими…
— Оставь его, — сказал Бателиос, отталкивая нас друг от друга.
— Тебе лучше отвалить, здоровяк, — предупредил Турнам. — Делай то, что у тебя получается лучше всего. Обними мальчика и поплачь над всей его болью.
— Не будь слепым дураком, Турнам! — сказал Бателиос. Я еще никогда не слышал, чтобы он говорил так твердо. — Келлен тебя убьет. Он сам не понимает почему, но все равно это сделает. Он не может остановиться.
Все остальные уставились на меня, даже Диадера; ее лицо внезапно напряглось, как будто я у нее на глазах превращался в демона.
— Дело не в Черной Тени, — сказал Бателиос.
Он подошел и встал так близко ко мне, что мне пришлось откинуть голову, чтобы встретиться с ним глазами.
— Тебе лучше сделать шаг назад, — предупредил я. — Или Турнам будет прав и ты заплачешь.
А потом случилось нечто крайне странное. Бателиос и вправду заплакал. Черные маслянистые слезы потекли по его щекам. Я и раньше видел, как он это делает, но теперь он напомнил мне Крессию в Гитабрии, когда та страдала от атак обсидианового червя в глазу. Конечно, с Бателиосом все обстояло иначе; его не контролировал издали какой-то маг, им двигало нечто другое.
Диадера положила ладонь на его руку.
— Что ты видишь, Бателиос? Что показывают тебе Тени?
— Дело в Рейчисе, — сказал он.
Он имел наглость произнести имя Рейчиса после того, как они с Турнамом силком притащили меня сюда, заставив бросить делового партнера, и одного этого хватило, чтобы я потянулся к стальным картам. Не успел я к ним прикоснуться, как Бателиос схватил меня за плечи. Он не сжимал их, но даже если бы меня не держали ленты Турнама, я не смог бы освободиться.
— Тень твоего друга лежит на тебе… Ты чувствуешь, как связь с ним ускользает, не так ли?
Правда этих слов поразила меня сильнее, чем любой физический удар. Воздух вырвался из моих легких, я смог только кивнуть в знак согласия.
— Вот почему ты сейчас так зол, Келлен. Чем дальше от тебя душа Рейчиса, тем больше ты обретаешь его дух. Сам ты не такой.
— Прекрати говорить так, будто что-то обо мне знаешь, — сказал я, напрягшись в лентах Турнама.
Бателиос прав. Со мной что-то не в порядке. Я… жаждал крови. Я хотел с кем-нибудь сразиться. Нет. Кого-нибудь убить.
Здоровяк внезапно согнулся пополам, врезавшись лбом в мой подбородок и отбросив меня назад.
На мгновение мне подумалось, что он на меня напал. Ленты Турнама ослабили хватку, поэтому моя правая рука дотянулась до метательных карт.
Только тут я заметил, что Бателиос ворчит от боли.
— Прости меня, — сказал он, поднимая взгляд и слабо улыбаясь, пока маслянистые черные слезы стекали с его щек и медленно поднимались вверх, выстраиваясь в линию, словно крошечные сигнальные огни, уплывающие из аббатства прочь, мимо вершины горы и в далекие облака.
— Похоже, нас ждет дело, с которым надо разобраться, — сказал Турнам.
Все его черные ленты внезапно отпустили меня. Он сделал жест мальчику помладше, который раньше сердито на него смотрел.
— Давай, Азир. Двигаем.
Мальчик опустился на колени и снял башмаки и носки. Его ноги покрывала Черная Тень. Он встал и закрыл глаза, нахмурив лоб и ударяя пяткой по земле. То, что поначалу казалось чешуйками обугленной кожи, соскользнуло с подъема его стоп. Частицы росли, становились толще, располагаясь в сложном узоре, превращаясь в дорогу из чистого оникса, которая протянулась вслед за слезами Бателиоса, прежде чем исчезнуть в дюжине ярдов отсюда в темном тумане.
— Остальные представления придется оставить на потом, — сказала мне Диадера.
Кривая улыбка почти — но не совсем — маскировала легкую дрожь ее голоса.
— Что происходит? Куда вы? — спросил я.
Улыбка угасла, как будто на притворство уходило слишком много сил:
— Это то, чем мы занимаемся, Келлен, то, чему нас учат. Бателиос может ощутить, когда Черные Тени проигрывают своим демонам. Азир строит мост. Остальные идут и… разбираются со всем этим.
Я уставился на черную дорогу, ведущую в пустоту.
— Подожди. Ты имеешь в виду, что он может…
— А как, по-твоему, мы попали сюда с другого континента? — спросил Турнам.
Предки, я был таким дураком. Я был настолько измучен и сбит с толку, когда угодил в аббатство, на меня одно за другим обрушивались такие ужасные открытия, что мне ни разу не пришло в голову задаться вопросом: как они вообще доставили меня к этой горе? Мальчик Азир имел способность двигаться сквозь Тени. Это были не мои идиотские бесцельные блуждания, а настоящее путешествие на громадные расстояния.
— Посмотри-ка, — со смехом сказал Турнам. — Он наконец догадался.
Несмотря на небрежный тон, в его голосе слышались резкие нотки. Всеобщее напряжение было почти осязаемым. Бателиос оправился от приступа, но боль на его лице сменилась печалью. Сутарей, девушка джен-теп, как будто глубоко ушла в свои мысли, но и в этом я распознал красноречивый признак тревоги, характерный для моего народа. Судя по лицам, всех беспокоило предстоящее им дело, Турнама даже больше, чем остальных.
Вот благоприятная возможность для меня — слабое место в прутьях клетки, которая держала меня взаперти в этой чужой земле. Не успела Диадера меня остановить, я протянул руку и похлопал Турнама по щеке — так, как можно потрепать по щеке ребенка, провожая его в школу.
— Веселой тебе игры в героев. Постарайся не обмочиться.
Тут я и вправду решил, что он меня убьет, но Диадера схватила его за руку:
— У нас есть миссия, помнишь?
Он в упор посмотрел на меня:
— Легко говорить, как крутой, когда ты здесь, за стенами, целый и невредимый. Ты бы не продержался и десяти секунд против опасностей, с которыми мы встречается, чтобы помешать этим стенам пасть.
Я пожал плечами:
— О, не знаю. Готов поспорить, что выпутывался из худших передряг, имея всего полколоды карт и — в отличие от некоторых — чуть больше мозгов.
Ленты его Черной Тени потянулись ко мне.
— Может, взять тебя с собой и посмотреть, как хорошо ты справишься с врагом?
— Нет! — сказала Диадера. — Аббат никогда бы этого не позволил!
Она оглянулась на меня:
— Келлен, что бы там к дьяволу с тобой ни происходило, возьми себя в руки, пока тебя не убили!
Между прочим, практически в первый раз с тех пор, как я явился в это место, я полностью держал себя в руках. Теперь пришел мой черед смеяться:
— Я-то думал, Турнам должен быть лидером ваших драгоценных метателей Теней. Так от кого он получает приказы? От аббата или от тебя?
Турнам стряхнул руку Диадеры и повернулся к Бателиосу:
— Что ты можешь сказать насчет нашей добычи?
— Он опасный, — ответил здоровяк. — С таким скверным мы еще не встречались. Тени говорят мне, что он могущественный маг в своем деле, а теперь его демон захватил его разум.
— Вот видите? — сказал Турнам, улыбаясь остальным. — Может, нашему маленькому отряду все время не хватало как раз того, кто пытается с помощью болтовни избежать неприятностей вместо того, чтобы сражаться.
Он снова повернулся ко мне:
— Посмотрим, на что ты годишься, облачный мальчик.
Он дал сигнал, и Азир побежал по черной дороге; его как будто не беспокоило, что он движется прямо к краю утеса. Но он продолжал бежать, пока не исчез в черном тумане. За ним отправилась Гхилла, потом Бателиос, Сутарей и, наконец, Турнам.
Диадера посмотрела на меня, в ее бледно-зеленых глазах в кои-то веки не было обычной дерзости или заигрывания.
— Держись рядом со мной. Оставайся на дороге, и, когда мы окажемся на другой стороне, ради всеобщего блага не путайся у нас под ногами.
Я кивнул, демонстрируя ровно столько трепета, чтобы это выглядело убедительным. Она зря беспокоилась. Я не собирался путаться под ногами. В действительности я вообще не собирался там быть. Я позволил Диадере довести меня до края черной дороги.
«Продержись еще совсем чуть-чуть, Рейчис. Я иду».
3
МЕТАТЕЛИ ТЕНЕЙ
Глава 30
ОНИКСОВАЯ ТРОПА
— Ты раньше уже проходил сквозь Тени? — ласково спросила Диадера.
Мой первый шаг по ониксовой дороге не наполнил меня уверенностью. Хотя под подошвами сапог она ощущалась достаточно твердой, глаза говорили мне совсем другое: вместо крепкого, надежного камня вблизи дорога шириной в два фута казалась словно сделанной из осколков разбитого черного стекла. Сотни бесформенных кусков были искусно составлены вместе, чтобы создать тропу, парившую в нескольких дюймах над землей. Примерно в двух ярдах впереди изломанная дорога тянулась за края утеса, в пустоту, и постепенно исчезала в эбеново-черном тумане, сквозь который уже прошли остальные.
— Келлен?
Диадера пристально смотрела на меня. Судя по ее виду, она была примерно настолько же уверена в мой храбрости, насколько я был уверен в надежности черной дороги.
— Я в полном порядке. Просто… дай мне секунду.
Я сделал еще один шаг по ониксовой дороге Азира, потом третий и четвертый. Теперь я стоял над пустотой, что смущало бы меньше, если бы сквозь похожие на стекло куски Тени не виднелась земля в тысячах футах внизу. Куски слегка покачивались на ветру, отчего вся штуковина казалась скорее не дорогой, а ненадежным веревочным мостом.
— Почти пришли, — сказала Диадера, подталкивая меня. — А теперь просто шагни в туман.
«Просто шагни в туман».
Глядеть в Тень — да еще в чужую — леденящее душу переживание. Первые несколько раз, когда я сам вошел в туманный потусторонний мир, я был сбит с толку и потрясен. Чем больше времени я там проводил, тем больше даже ближайшие друзья как будто забывали меня. После становилось все легче и легче проскальзывать в Тени, и все там делалось для меня реальнее и реальнее. Напрашивается вопрос: не войду ли я туда когда-нибудь, чтобы обнаружить, что я не в состоянии выйти? И вдруг сегодня как раз тот самый день?
Диадера вгляделась в туман:
— Извини, Келлен, но я должна идти, чтобы помочь остальным. Ничего страшного, если ты захочешь остаться. У всех нас куда больше практики в таких делах. Никто не ожидает, что ты…
— Я сказал, что я в порядке!
Рейчис уже прыгнул бы вверх, мохнатые перепонки между его передними и задними лапами поймали бы ветер, чтобы он мог скользнуть в опасное место с хищной ухмылкой на маленькой морде, непрерывно хвастаясь, что даже демоны боятся убийственных клыков белкокотов. А может, он побежал бы в другую сторону, решив, что это дурацкая миссия и нет никакого смысла погибать нам обоим. В любом случае он бы что-нибудь делал, а не просто стоял, застыв, как кролик, уставившийся на удава.
— Я в порядке, — солгал я в третий раз, прежде чем сделать глубокий вдох и снова шагнуть сквозь туман в Тени.
Единственное, что тревожит больше исчезновения всего твоего мира, это то, что на смену ему является мир куда более странный. Позднее утреннее солнце над горами на востоке исчезло. Вместо него в небе висел огромный черный диск, отбрасывая тысячу оттенков Тьмы на пейзаж внизу. Неестественная физика этого мира означала, что мы прекрасно можем видеть, отчего изменяющаяся местность вокруг еще больше действовала на нервы.
— Клево, правда? — спросила Диадера, целеустремленно шагая впереди меня.
С каждым шагом причудливый вид изменялся, как будто мы находились в запряженном лошадьми экипаже и глядели в окно на картины, висящие так близко друг от друга, что едва успевали разглядеть одну, как ее место занимала другая. Только что мы шли по окутанной дымкой долине, и вот уже вокруг нас лес с эбеновыми деревьями, возвышающимися над нами больше чем на сто футов. Несколько мгновений рядом парили мерцающие хлопья черного снега, но исчезли, когда оказалось, что мы идем вдоль ревущей, абсолютно черной реки. Единственное, что оставалось постоянным — дорога Азира, прямая, как стрела. Она прорезала теневые земли, как одна из знаменитых древних имперских дорог Даромена.
— А что будет, если мы шагнем с дороги? — спросил я.
— О, ты можешь потеряться в каньоне где-нибудь в Гитабрии, — беспечно ответила Диадера, — или оказаться запертым в ледяных пещерах на застывшем севере. Можешь обнаружить, что плывешь в одиночестве посреди океана или падаешь вниз головой в действующий вулкан.
Она широко раскинула руки, ничуть не встревоженная собственными зловещими предупреждениями.
— География здесь не соответствует географии нормального пространства. Азир — единственный из нас, кто может находить здесь путь, чтобы добраться туда, куда ему надо.
— Что здесь находить? Дорога идеально прямая.
— Она только кажется прямой. Наш разум не может справиться со всей здешней многомерной геометрией. — Диадера оглянулась и ухмыльнулась мне. — Не забивай себе этим голову, Келлен. Наслаждайся путешествием, пока оно не кончилось.
— И Азир — единственный из вас, кто такое умеет?
— В аббатстве есть многообещающая маленькая девочка, но аббат говорит, что она пока не готова. Все мы подозреваем, что он тоже немножко умеет. Но даже он не способен путешествовать так далеко или провести благополучно через Тени столько человек, как Азир.
Чудесные способности мальчика преисполнили меня жгучей завистью. Мои собственные путешествия в Тени пьяно крутились и изгибались, и чем дольше я оставался внутри, тем более сбитым с толку и параноидальным становился. Подумайте обо всех местах, куда вы смогли бы пойти, если бы умели наколдовывать такие дороги. Представьте, что вы путешествуете, куда хотите, оставляя своих врагов позади, и весь мир у ваших ног!