— Только если вы считаете, что потеряли недостаточно монахов за один день.
Внезапная вспышка гнева в глазах аббата дала знать, что я зашел слишком далеко. Но он довольно быстро взял себя в руки:
— Ты не лезешь из кожи вон, чтобы понравиться, да?
— А это помогло бы мне побыстрее отсюда убраться? Послушайте, я уверен, ваше аббатство — милое местечко и все такое, но, судя по тому, как вас покрывают метки Черной Тени, полагаю, лекарства от нее у вас нет, а меня ждут дела в другом месте.
Он засмеялся и ткнул сигарой в свою ладонь:
— Ну так иди. Я послал за тобой своих мальчиков по единственной причине: слезы Бателиоса иногда приводят его к Черным Теням, попавшим в беду. Поскольку ты как будто считаешь, что прекрасно справляешься один, иди — и посмотрим, как ты управишься с отрядом боевых магов, не имея ничего, кроме воспламеняющихся порошков и хорошо подвешенного языка.
— В самом деле? Вы позволите мне…
— Еще всего одна просьба, — сказал он, встав со стула. — Сперва поднимись со мной на крышу.
По коже побежали мурашки, которые появляются перед тем, как беседа, начавшаяся с «есть какие-нибудь погребальные ритуалы джен-теп, которые ты хотел бы, чтобы мы проделали с твоим трупом?» заканчивается тем, что кто-то сталкивает тебя с верхушки башни.
— Зачем это? — спросил я.
Твердой рукой аббат толкнул меня к двери, а потом — вверх по чернокаменной лестнице, ведущей на вершину башни.
— Все очень просто. Потому что ты понятия не имеешь, где сейчас находишься.
Глава 19
СВЕТЛЯЧОК
Спотыкаясь, я спустился по лестнице. Последние слова аббата звенели у меня в ушах. Посвященный в магию джен-теп не тратит много времени на изучение дорог или морских путей, но, разъезжая год с Фериус, я узнал достаточно, чтобы сделать примерный расчет: мне понадобится шесть месяцев, чтобы снова попасть на свой континент и вернуться к Золотому Проходу.
Шесть месяцев.
Я провел рукой по подбородку. Я не любил бороду, но все равно, щетина была всего недельной или двухнедельной давности. Как, во имя неба, Турнам и Бателиус доставили меня сюда за такой срок?
— Думаю, тебе закатили речь, да? — спросил кто-то.
Еще прежде, чем я увидел Диадеру, я узнал ее голос, что было довольно странно, поскольку наша встреча была короткой и большую ее часть мы провели, сражаясь с демоном. Она стояла сразу за поворотом лестницы, прислонившись к изогнутой каменной стене, и явно поджидала меня. Каскад рыжих локонов обрамлял зеленые глаза, в уголке рта поселился намек на ленивую улыбку. То, что мое внимание привлекла скорее именно улыбка, чем замысловатая филигрань крошечных черных меток на ее щеках и подбородке, о чем-то говорит. Может, это прозвучит лицемерно, но от вида Черной Тени у меня все переворачивается в животе. Я вырос в обществе, где Черная Тень считалась самой отвратительной из всех болезней, какие только можно вообразить. Здоровому джен-теп полагалось избегать зараженных, чтобы не допустить распространения болезни. На магах лежал долг убивать их. Поэтому хотя у меня самого была Черная Тень и я выяснил, что она — не совсем то, чему меня всегда учили, меня крайне расстраивал вид меток на ком-то другом… стоявшем так близко ко мне.
— Тебе не нравится то, что ты видишь? — спросила Диадера.
Хотя она пыталась скрыть враждебность под легким тоном, я внезапно почувствовал, что нахожусь в большей опасности, чем рядом с аббатом.
Непохоже, чтобы я раньше стоял так близко к имеющим метки. У Сенейры они были, хотя оказалось, что ее метки — нечто совершенно другое. Может, где-то в глубине души я это осознавал, вот почему она не вызывала у меня такой реакции, как эта девушка. А может, у меня ушла секунда, чтобы в точности понять, что я чувствую.
Диадера же реагировала совершенно иначе. Она вгляделась в метки вокруг моего левого глаза, обводя их взглядом, всматриваясь так внимательно, как будто там было написано то, что я упустил за все часы, которые провел, таращась в зеркало. Она протянула палец и коснулась края моего глаза.
— Здорово, — сказала она.
Нет. Стоп. Она это не сказала. Она подумала это.
— Какого дьявола происходит? — спросил я, отодвигаясь.
— Наши Тени, — ответила она, подходя ближе и не выказывая ни следа гнева или смущения моим замешательством. — Они обе связаны с Умбра Арканта — это одна из эфирных граней. Я никогда не встречала никого, чьи Тени были бы так близки к моей собственной.
Она постучала по веснушкам на своей левой щеке.
— Ты инспиритор, как и я? Ты можешь заставить свои метки ожи…
— Прекрати! — сказал я. Голос мой стал громче и тоньше. — Я никогда не слышал об этой «Умбра Арканте»! Я понятия не имею, что такое инспиритор.
Предки, почему я вообще с ней разговариваю? Может, я здесь и не узник, но я и не свободен. Я не знаю этих людей и не хочу знать. Если бы я только боролся, когда они меня забирали, может, я сумел бы остаться с Рейчисом и умереть вместе с моим дру…
— Шшш, — сказала Диадера.
Она взяла меня за руку и, медленней, чем раньше, как будто я был испуганным кроликом, поднесла кончики моих пальцев к веснушкам на своей щеке.
— Прости, что прежде я была такой нахальной, — сказала она, ничего не произнося. — Я просто не ожидала такого.
— Я все еще не по…
Она приложила палец к моим губам.
— Просто подумай это.
Я попытался успокоиться, что было трудно. Дело было не только в ее словах, которые я мог слышать. Когда она прикасалась к моим меткам, все мои чувства как будто затопляло ее присутствие. Ее запах. Структура ее волос. То, как она…
— Сосредоточься, — подумала она.
Даже не глядя ей в лицо, я ощущал, что она ухмыляется. А мы едва знали друг друга.
Я снова попытался взять себя в руки. Я так по-настоящему и не выучил арта превис — талант восприятия аргоси, но знал: что-то надвигается.
— Скажи мне, что происходит, — подумал я. — Ты не просто посылаешь слова в мой мозг. Ты морочишь мне голову.
Она кивнула. Ну, не кивнула, но в мыслях моих кивнула.
— Давай начнем с самого начала. Ты, наверное, думаешь, что Черная Тень — страшно злая болезнь, да? Верно?
— А это так?
— О, несомненно.
— Та демоническая хрень возьмет над нами верх?
— Ну, ты видел стигийца во дворе, поэтому знаешь, что так бывает. Но все куда сложней, чем тебе, наверное, говорили. Черные метки на нашей коже — это своего рода… порталы… для энергий между нашей гранью существования и другими гранями, лежащими далеко за пределами нашей…
— Порталы?
Ее палец постучал по татуировкам на моем предплечье… Нет, она опять-таки ничего такого не сделала. Она просто послала мне это прикосновение.
— Твои татуировки джен-теп связаны с шестью тайными гранями, которые вы называете «песок», «шелк» и «пламя», верно?
— Огонь, — поправил я.
— Неважно. В любом случае думай о Черной Тени как о чем-то вроде своих татуировок, только она связана с дюжинами, а может, с сотнями различных тайных граней. У большинства людей метки приходят из одной или, скажем, дюжин низших граней. Когда их Тени соприкасаются, или, как я делаю сейчас, они прикасаются к меткам на коже другого, их разумы соединяет связь на данной грани. Это звучит разумно?
— Ничуть, — ответил я.
Она убрала пальцы от моей щеки и улыбнулась мне:
— Как меня зовут?
— Диадера. Ты сказала мне это раньше, во дворе.
— Мое полное имя.
— Диадера дан Хестия, — ответил я. — Подожди… Как я…
— Какой мой любимый цвет?
Чтобы ответить, мне даже не пришлось задуматься.
— Зеленый и серебристый. Ты никак не можешь решить, какой нравится больше.
Каким-то образом я знал о ней больше, чем о множестве людей, с которыми рос. Десятки мелких деталей. Что ей нравится и что не нравится. Страхи и желания. Несколько обрывочных воспоминаний, хотя я знал, что большую часть она придержала при себе. А еще я знал, что она ничего не взяла у меня. То, что я о ней узнал, было жестом. Предложением дружбы.
— И твои метки из той же грани, что и мои? Из этой «Умбра Арканта»?
Она кивнула.
— Считается, что она — одна из граней, которые труднее всего контролировать, но я всегда могла заставить свои Тени ожить.
— Потому что ты… инспиритор?
— Именно.
Она снова прикоснулась пальцем к моим меткам.
— Теперь нам просто нужно догадаться, что ты можешь делать, Келлен джен-теп.