Именно Деналь Мисори связал воедино все звенья цепи. Стоило копнуть поглубже, и сразу вскрылось очень много интересного.
Именно Деналь несколько лет назад спас на границе пеналонца Шанталье и потом свел с ним отца, когда тому потребовалось заказать бомбу. Печальная ирония: решил потребовать долг жизни в виде орудия убийства, за что в конечном итоге и поплатится.
И увлеченного механикой мага из Мисы нашел он. Вернее, как — нашел? Знал его опять же по службе на границе, там с ним и познакомился. Только связывало их не боевое братство, а банальная контрабанда: через арлакката механик получал некоторые вещицы из Эштара, либо вовсе запрещенные к продаже на территории Турана, либо те, поставка которых была сопряжена с продолжительной и дорогой бумажной волокитой.
Вообще именно контрабанда, а не бережливость в годы службы была причиной спокойной и сытой жизни арлакката Мисори здесь, в Глоссе. Не зря по этому поводу у окружающих возникали вопросы, только повода взглянуть повнимательнее не нашлось. Денег отца он действительно не брал, но вот источник удовлетворения потребностей нашел отнюдь не самый достойный. Канал был налажен за время службы Деналя на границе, а сейчас мужчина почивал на лаврах, лишь иногда выбираясь к прежнему месту службы, чтобы все проверить.
И сразу стало понятно упорство, с которым арлаккат противостоял попыткам Анагора затащить его в Тайную канцелярию. Все желающие попасть на службу к безопасникам обязательно проходили проверку у штатных менталистов, а значит, плакала бы тщательно создававшаяся репутация безупречно благородного и гордого офицера.
Лавиль рассеянно думал, что столичный театр потерял в этом человеке одного из гениев. Это же надо было столько лет водить за нос не только весь высший свет, но еще и своего отца, и множество друзей и знакомых, и даже Тагреная. Понятное дело, ужастик слишком идеалистичен, чтобы подозревать встречных в подобных подлостях, обмануть его не так уж сложно. Но все равно талант и подход Деналя Мисори к конспирации вызывали у Ондара искреннее восхищение.
А у Тавьера арлаккат ничего не вызывал, кроме глухого раздражения. Но это, впрочем, неудивительно, потому что это чувство будило в нем решительно все вокруг, начиная с пыли на книжных полках в кабинете и заканчивая Королевским советом в полном составе. Однако признавать эту проблему безопасник упрямо отказывался и каждый раз напоминал себе, что в мире нет ничего вечного, и это — тоже пройдет.
Арлакката безопасники застали буквально в дверях.
— Далеко собрались, рен Мисори? — угрюмо спросил Тавьер.
Деналь, который в это время торопливо собирал вещи, дернулся от неожиданности: вошедших без стука незваных гостей он не заметил.
— Здравствуйте, сар Тавьер, рен… Ондар, кажется, — кивнул он, не прерывая своего занятия. — Да, хочу уехать в родовое поместье. Здесь… честно говоря, стыдно смотреть людям в глаза после того, что натворил отец.
— Это похвально, — рассеянно кивнул Ильнар. — Только очень уж поспешно. Что, и с королевой не попрощаетесь?
— Не хочу надоедать ее величеству своим присутствием, она дала понять, что мое общество ей неинтересно, — невозмутимо пожал плечами воздушник. — Вы так и не ответили, чем обязан чести видеть вас.
Арлаккат оставил чемодан, обернулся к пришельцам, скрестил руки на груди.
— А вы не спрашивали, — ответил Тавьер, смерив его тяжелым взглядом. — Мне просто любопытно взглянуть на такую лицемерную мразь. Знаете, даже при моей работе подобные экземпляры встречаются весьма, весьма нечасто.
— Потрудитесь объясниться, сар Тавьер. Пока вы откровенно напрашиваетесь на поединок.
— Напрашиваюсь? Ну, пусть будет так, — медленно кивнул безопасник. — Тоже неплохое развлечение. Ответьте мне только на один вопрос: вас совесть вообще не беспокоила? Каково это — улыбаться женщине, расстилаться перед ней в любезностях и вообще всячески завоевывать ее внимание, точно зная, что через несколько месяцев она овдовеет? А королю ты тоже кланялся и вежливо улыбался при встрече, лебезил и любезничал? Я думал, одна Дайра была дрянью, а у вас это, выходит, семейное.
Говоря, Тавьер медленно надвигался на воздушника.
— Ильнар, что ты делаешь? — окликнул его Лавиль.
— Не лезь, — огрызнулся тот. — Ну так что? Или совести у тебя в принципе нет?
Когда отступать стало некуда, под колени уперлась кровать, маг машинально выставил щит — и опешил, когда безопасник прошел сквозь него, словно не заметил.
— Ильнар! — вновь позвал Ондар, но начальник даже внимания на него не обратил.
Ударил Деналь банально от страха за собственную жизнь. Продолжать уговаривать себя на расстоянии вытянутой руки от свихнувшегося Тавьера, что это провокация, оказалось выше его сил, у арлакката сдали нервы. В холодных глазах безопасника он читал приговор, этот человек явно намеревался его убить.
Вот только удара тот словно не заметил, только усмехнулся уголками губ.
— Прекрасно. Только слабовато, рен Мисори. Ну? Это все?
— Да не может быть!.. — пробормотал потрясенный воздушник.
Тавьер был не слишком сильным магом, он не пользовался никакими накопителями и амулетами, Деналь это видел. Но все чары словно стекали по его щиту, не причиняя вреда.
Однако времени на анализ ситуации ему не оставили. Арлакката опрокинул на пол мощный удар слева в челюсть. Деналь рухнул мимо кровати и инстинктивно закрыл голову руками.
Однако больше ударов не последовало. Не потому, что земельник взял себя в руки, просто на его спине со злым окриком повис Лавиль и оттащил на полметра.
Ильнар вывернулся, отмахнулся, явно пытаясь вывести из строя собственного помощника. Но тот, еще в детстве закаленный опытом уличных потасовок и не растерявший с возрастом навыков, оказался слишком сложным противником. От пары ударов легко уклонился, уводя рехнувшегося начальника подальше от жертвы, а после, не особо церемонясь, пару раз как следует врезал тому по лицу. Потом для надежности еще и под дых добавил, так что Ильнар, хватая ртом воздух, осел на пол.
Лавиль отошел на полшага, развернулся к опирающемуся на кровать и неловко встающему арлаккату. Невозмутимо достал из кармана платок, аккуратно промокнул костяшки пальцев от крови начальника и словно между делом обратился к подозреваемому:
— Арлаккат Деналь Мисори, вы арестованы по обвинению в контрабанде наркотиков и некоторых других товаров из Эштара. И я настоятельно не рекомендую вам сопротивляться задержанию, а позволить мне надеть блокатор и отдаться в заботливые руки конвоя. Потому что, как видите, сару Тавьеру нужен только повод, чтобы свернуть вам шею. А я уже и так рискнул должностью и головой, второй раз предпочту закрыть глаза на происходящее.
Мисори проявил похвальную покладистость, уж очень его впечатлил невменяемый безопасник. Так что Ондар вывел пришибленного — в прямом и переносном смысле — арлакката в коридор, сдал с рук на руки ожидающим стражам и объяснил, куда его нужно сопроводить. Вернулся в комнату, опустился на корточки рядом с донельзя угрюмым начальником, сцепил руки в замок.
— Что это было, ты можешь мне объяснить? — спокойно спросил он.
— Вспылил, — неопределенно пожал плечами Тавьер. Он уже не лежал, сидел на полу, но вставать не спешил.
— «Вспылил» — это когда ты Грая материшь, — возразил Лавиль. — А тут уже либо к мозгонравам надо, либо… извини, но ты сейчас так нестабилен, что напоминаешь подростка, пытающегося управиться с собственной силой. Радует только, что ты не способен ничего разрушить. И после этого ты продолжишь уверять, что с тобой все в порядке?
— Ну ладно, не вспылил. Очень хотелось на ком-нибудь сорвать злость, — нехотя признал Ильнар. Морщась, ощупал подбитую скулу, рассеченную губу… — Знатно ты меня приложил.
— Я старался, — с легкой иронией ответил Лавиль, протягивая начальнику платок. — Ну так что это было? Я, признаться, теряюсь в догадках, какая муха тебя укусила. Ни разу не видел тебя в таком состоянии, а это, знаешь ли, дорогого стоит.
— Устал, вымотался… Я тоже не железный, — скривился Тавьер, поднялся, промокнул платком ссадины.
— Значит, говорить не хочешь, — сделал логичный вывод Лавиль. — Это, конечно, твое право. Только возьми себя в руки, смотреть тошно.
— Не смотри, — огрызнулся Ильнар.
— А я и не буду, — спокойно пообещал помощник. — Я просто аккуратно тебя вырублю, что-нибудь сломаю и отправлю отдыхать на несколько дней под присмотром целителей. Потому что сейчас ты общественно опасен.
Тавьер смерил его тяжелым, злым взглядом. На мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул — и глухо, устало ответил:
— Ты прав. Прости. Я… правда не в себе. Спасибо, что вовремя остановил.
— Отдохнул бы ты пару дней, — уже более миролюбиво предложил Лавиль: если начал каяться, значит, взял себя в руки. — Смотреть больно.
— Не поможет, — вздохнул Ильнар. — Просто расслабился, надо вспоминать методики самоконтроля, не зря же всех магов этому учат. Отвык я как-то от мысли, что со мной тоже такое бывает.
— Ну да, земельники редко взрываются, зато сразу так, что богам видно, — усмехнулся Ондар. — Но пару дней все-таки отдохни, выспись, имеешь право. И не кури столько, ну зеленый же весь!
— Да, мамочка, — криво улыбнулся Тавьер.
— И если вдруг захочется поделиться с кем-то — я всегда в твоем распоряжении, — весело поддел воздушник. — Надеюсь, захочется, а то я совсем изведусь от любопытства.
— Переживешь, — отрезал начальник. — Кстати, о любопытстве. А куда Грай делся? Он все еще пугает людей? Что целители говорят?
— Можно подумать, он к ним ходил, — хмыкнул Лавиль. — Людей пугает, но чуть-чуть: слишком у него рожа счастливая для настоящего пугала. А пользы мы от него в ближайшие дни не дождемся, он полностью сосредоточен на личной жизни и за голубыми глазами невесты не видит остального мира.
— Ладно, боги с ним, пусть женится, — вздохнул Тавьер. — Учитывая, какие проблемы могло принести это его столкновение с… Праматерью, можно простить некоторую внезапность женитьбы. В этой ситуации семья однозначно благо, целее будет.
— Беспокоишься, что избыток силы скажется на его адекватности?
— Беспокоюсь, — не стал отрицать Ильнар. — А ты нет? Или ты на его ауру не смотрел?
— Ну почему, это… впечатляет, — тонко улыбнулся Лавиль. — Но это же Грай. У него отношения с силой — дайте боги каждому.
— Что ты имеешь в виду? — озадачился начальник.
— Они дружат, — осторожно ответил воздушник. — Я помню, что ты во все эти малонаучные теории не веришь и одушевление стихии считаешь аналогом народных примет, но… Знаешь, очень трудно объяснить это чем-то другим. Тагренай — жутко обаятельный тип, который нравится даже Хаосу и платит собственной стихии ответной симпатией.
— По поводу Грая я готов поверить во что угодно, — хмыкнул Тавьер. — Ты… Мисори сам допросишь?
— Ну не тебя же к нему подпускать! — рассмеялся Ондар. — А вообще ты его так застращал, что он, чувствую, в чем угодно признается, лишь бы больше не попадаться под твою горячую руку. Я вот думаю, как бы лакката еще раз вывести на разговор… Очень мне хочется узнать, кто именно его шантажировал. Чем — понятно, Шанталье наверняка узнал о контрабанде и рассказал своим. Впрочем, наверняка шантажировал посол, не просто так именно его сюда прислали. Но хочется знать точно. Неужели даже теперь, когда выгораживать сына нет смысла, он продолжит запираться и покрывать пеналонцев?
— Не должен, — согласился старший безопасник. — Если хочешь, с ним могу поговорить я.
— Нет уж, давай начнем с мягких методов, — поспешил возразить Лавиль. — А ты иди отдыхай, как договаривались.
Спорить Тавьер не стал. За недавнюю вспышку было мучительно стыдно, и правота помощника не вызывала сомнений. Нужно побыть одному, припомнить пресловутые методики, поработать над собой. Не дело это, когда вот так заносит.
Правда, в четырех стенах Ильнар не усидел. Взял лошадь и отправился на прогулку, благо погода располагала, и ни на минуту не пожалел о своем решении. Так что к вечеру, когда безопасник вернулся в спальню, он чувствовал себя немного лучше. В том смысле, что злости на окружающий мир поубавилось. Правда, стало совсем тоскливо, но он оптимистично решил, что с этим как-нибудь справится.
Малый королевский кабинет
— Позвольте уточнить, правильно ли я поняла вас, рены, — ровно проговорила королева, разглядывая четверых сидящих у стола мужчин. — Для меня, хрупкой и слабой женщины, слишком тяжелая ноша — одновременно воспитывать наследника, которому нет еще двух месяцев, и управлять государством. Поэтому вы настоятельно рекомендуете мне назначить регента из достойных уважения представителей знатных семейств. Вроде вас. Просто так, на всякий случай, а то я же хрупкая и слабая женщина, мало ли, что случится?
— Совершенно верно, ваше величество, — непримиримо кивнул Веяр Марник. Очевидно, именно он выступил зачинщиком этого маленького бунта.
Олира рассеянно подумала, что дочь нравится ей несравнимо больше отца.
Нет, момент они выбрали верно. Королева едва успела привести себя в порядок утром, она пока еще была одна, не подоспела никакая поддержка, начиная со свиты и заканчивая представителями других политических лагерей. Наверное, неделю назад это действительно могло застать ее врасплох, однако…
— Прекрасно, — уголками губ улыбнулась Олира. Мужчины напряженно переглянулись: на такое быстрое согласие никто не рассчитывал, теперь они справедливо ожидали подвоха. — Достойные всяческого доверия и уважения, сильные и разумные мужчины, не связанные с другими странами, верные Турану… Ах да, разумеется, дворянского сословия. Так?
— Да, ваше величество, — подтвердил Марник.
— Я знаю двоих подходящих кандидатов, — столь же ровно продолжила королева. — Рена Ильнара Тавьера и рена Тагреная Анагора. Уж в чем в чем, а в надежности и верности этих людей сомневаться не приходится. Что-то не так, сары? Вы не верите в их лояльность?
— Что вы, как можно, — вымученно улыбнулся министр. — Но, мне кажется, эти почтенные люди слишком заняты, чтобы взваливать на себя управление государством…
— А вы, стало быть, свободны? — не без ехидства подловила его королева. — Прекрасно! Я думаю, что сумею найти применение излишкам вашего времени.
— Анагор — общественно опасный псих, а Тавьер — жесток и бесчеловечен, — проворчал накар Кадори, кажется, занимавший высокую должность в вотчине Давара Фаля. — Прекрасные управленцы!
— И вы готовы сказать им это в глаза? — сладко улыбнулась королева.
— Ваше величество, вы даете слишком много власти Тайной канцелярии, — добавил еще один делегат. — Это не приведет ни к чему хорошему!
— Пока Тайная канцелярия занимается своими делами и не лезет к власти. Доказательства? Никто из них не присутствует сейчас здесь. И не пытается принудить меня к подписанию каких-либо документов.
— Что вы, никакой речи о принуждении! — поспешил заверить Марник. — Мы проявляем беспокойство о вас и ни в коей мере не хотели бы быть поняты неправильно! Разумеется, мы не смеем ни на чем настаивать!
«И именно поэтому явились сюда вчетвером без предупреждения, притом двое из вас — маги», — с иронией добавила про себя Олира, мельком глянув на артефакт. Тот слегка помутнел, но совсем откровенно министр не врал. То есть они, конечно, желали надавить на королеву, но чисто психологически, без грубых воздействий.
— Прекрасно. Рада, что мы друг друга правильно поняли, — кивнула Олира. — Я тронута вашей заботой, но в подобного рода помощи пока не нуждаюсь. Однако обещаю иметь в виду предложенные кандидатуры. И раз уж вы так удачно зашли утром, на свежую голову, я бы хотела обсудить с вами кое-какие детали в представленных бумагах, — с ласковой улыбкой перевела она тему, и министр гор и недр совершенно загрустил. — А остальные пока могут быть свободны.
Если поначалу у Олиры появилось предположение, что министр — вор, поговорив с ним несколько минут, женщина пришла к выводу, что он всего лишь некомпетентен в вопросе, за который отвечает. Воры там тоже были, с ними королева планировала разбираться отдельно, но еще имелся некто действительно понимающий. Тщательный допрос позволил в конце концов установить, что этим «некто» являлся секретарь Марника: маг-земельник с мирной специализацией, из низшего сословия.