Причина, по которой министр до последнего юлил и упорно не хотел выдавать такого полезного человека, читалась по его лицу: боялся потерять место. Но Олира все же добилась правды и потребовала к себе указанного секретаря.
Марник окончательно загрустил.
Помощник оказался долговязым нескладным типом, который перед королевой отчаянно робел, но вопросы по существу быстро его встряхнули. Олира скоро нашла с ним общий язык и около получаса оживленно обсуждала тонкости землеведения, после чего, довольная знакомством, отпустила секретаря.
Королева некоторое время задумчиво разглядывала Марника, не спеша обнадеживать, после чего заметила:
— Какой разумный молодой человек. Понимаю, почему вы его так цените.
— Ваше величество, я… — вскинулся министр.
— Подождите, я еще не закончила. Я предлагаю вам договориться, рен Марник.
— О чем?
— Вы не трогаете меня, а я не трогаю вас, — спокойно ответила Олира. — Мне не нравятся эти интриги и постоянные попытки загнать меня в детскую. Не надо, не возражайте, я же не слепая. Не понимаю только, какая в этом выгода лично вам. Впрочем, оставьте свои мотивы при себе, не важно, что ведет вас — личная жадность или желание поддержать рвущихся к власти… союзников. Вы как министр некомпетентны, я могу это легко доказать и снять вас с этой должности. Но не буду. Если пообещаете оставить попытки снять с должности меня.
— Что, и все? — не поверил Марник. — И вы не желаете посадить на мое место этого мальчишку?!
— И хотела бы, но не стану. Он разбирается в горном деле, но это, кажется, единственное, в чем он разбирается. Давайте поступим так. Вы назначите этого молодого человека своим… не знаю, личным помощником и консультантом, что ли! Он гораздо больше пользы принесет нам всем, если избавить его от лишней бумажной работы. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что ему совершенно неинтересна власть, а интересно решение практических задачек. Положите ему жалованье как своему заместителю и слушайте в горных вопросах — и в выигрыше останутся все. Он будет вашим с потрохами, министерство станет работать эффективнее, вы сохраните свою должность. Как политик вы меня полностью устраиваете на том месте, которое занимаете.
Марник несколько секунд буравил королеву внимательным взглядом, а потом выразительно склонил голову.
— Я… приятно удивлен, ваше величество, — осторожно проговорил он. — Вы юны, а юности свойственны горячность и упрямый идеализм.
— Значит, мы договорились?
— Определенно.
— Думаю, лет через двадцать вам надоест эта должность и захочется отдохнуть? — улыбнулась королева уголками губ. — Как раз будет время воспитать достойного преемника. Если, конечно, пожелаете. Это не приказ, а просто предложение подумать.
— Я подумаю, — медленно кивнул Марник и распрощался.
Олира проводила его взглядом и только после этого расслабленно обмякла в кресле, устало потерла виски.
Разговор дался ей совсем не так легко, как могло показаться со стороны. Ей вообще нелегко давались разговоры. Олира предпочитала молчать и наблюдать, а все эти речи, игры и актерские приемы невероятно выматывали. Остро хотелось, чтобы кто-нибудь улыбнулся, обнял и сказал: «Ты молодец!» Пообещал, что все наладится, она освоится, это станет не так сложно и страшно, превратится в рутину…
Но жаловаться, увы, больше было некому. Поэтому оставалось терпеть.
Дав себе краткую передышку, Олира вернулась к составлению плана дел на сегодня, завтра и… ближайшие несколько недель. Первым пунктом в этом плане значилось «найти секретаря». Конечно, женского пола, чтобы даже при большом желании королеву нельзя было в чем-то заподозрить. Идеально было бы, согласись на эту должность Даршарай, но Олира не особенно надеялась: перевертышу явно нравилась ее служба. Впрочем, к кому обратиться за помощью, королева знала: накари Фаль. Она общается со многими людьми и наверняка найдет подходящую кандидатуру из числа своих выпускников, а Тагренай проверит благонадежность возможного секретаря.
После рены Фаль придется поговорить еще с несколькими министрами, задать вопросы, получить отчеты…
Главное, не останавливаться. Мгновение передышки — и новый разговор, лишь бы не оставалось времени на размышления, воспоминания и жалость к себе. Потому что воспоминания непременно сводились к переживанию нескольких моментов и бесконечным рассуждениям на тему «что было бы, если…».
ГЛАВА 13,
в которой торжествует справедливость
Кабинет начальника Тайной канцелярии
— Вот как-то так оно все и было, — подытожил Грай свой рассказ в лицах и с обильной жестикуляцией. До этого он успел кратко отчитаться начальнику о своих приключениях, а сейчас наконец удалось обосноваться в его кабинете и изложить подробности.
— Как у тебя это получается? — рассеянно спросил Лавиль, качнув головой. На небольшом совещании их было трое — теплая, дружная компания. — Я теряюсь в догадках. Как ты умудряешься во все это вляпываться? Ну ладно один раз, с перевертышами, но теперь — это уже вообще ни в какие ворота…
— Я талантливый, — рассмеялся Тагренай. — Да и вообще это одна история, просто немного растянутая во времени. Можно сказать, я просто закончил начатое.
— Одна история — это освобождение тобой покровительницы северян, — возразил Ильнар. — А вот то, что ты умудрился, находясь на другом конце Турана, раскрыть тайну, над которой мы бились здесь, это уже действительно уникальный талант.
— Какую тайну? — озадачился хаосит.
— Предназначение Памяти Крови, — пояснил начальник. — И ее происхождение. Надо полагать, артефакт создан не людскими руками или уж явно при содействии существ иного порядка. Это вполне объясняет парадоксальность его природы. Хотелось бы, конечно, уяснить некоторые детали, но здесь можно ограничиться допущениями и аналогиями.
— Просвети, — попросил Лавиль.
— Только между нами, для общего образования, все-таки это государственная тайна, — уточнил Тавьер. — Главным образом я имею в виду особенности королевской крови. Например, отсутствие в роду магов или сложности с… хм… получением потомства. Для королевы беременность была очень тяжелой, а для покойной Торны Дагер и вовсе закончилась трагически. Я ради интереса проверил: это действительно система, и страдает не только прямая ветвь, но и побочные. Мать Уриха, например, тоже еле перенесла беременность. А если копнуть глубже, можно предположить, что от поколения к поколению особенность прогрессирует.
— Как-то не очень оптимистично звучит, — заметил Грай. — Это что, через пару веков королевские жены начнут массово умирать?
— Именно это меня и беспокоит. Похоже, связь с артефактом, длившаяся из поколения в поколение, не прошла даром. Рискну предположить, что сама кровь стала своего рода артефактом, отсюда и все странности: здоровья и энергии обычной женщины уже становится недостаточно для вынашивания такого потомства, оно выпивает из нее силы. Торна Дагер по этой причине лишилась дара: королевская кровь вытянула из нее в первую очередь магию, и закончилось это печально.
— И что ты предлагаешь? — спросил Лавиль.
— Подумать над решением проблемы, — усмехнулся Тавьер. — У нас на ее решение есть как минимум лет пятнадцать, пока наследник не подрастет и не начнет интересоваться женщинами.
— Интересно, — рассеянно проговорил воздушник. — Ирихон на допросе назвал королевскую кровь ядом. И ведь, если подумать, очень точное определение… Из всех ее живых носителей только Ераший и не пострадал, по-моему. Урих явно ненормальный, про Ирихона я уже не говорю, да и для женщин прямой контакт с ней заканчивается плачевно.
— Урих был нормальным, — не согласился Ильнар. — Его просто нужно было раньше убрать подальше от двора. Ты сгущаешь краски, но в целом я согласен. Уж по части Ирихона — точно. Будь его отцом кто-то другой, и парень наверняка не получил бы магический дар, или получил, но не так буквально, то есть не огненный материнский.
— Наверное, во всем этом и кроется объяснение того, почему бастард так здорово похож на отца, но при этом артефакт его не признал, — заметил Лавиль.
— Наверняка. Я бы предположил, что артефактная сущность крови противоречит наличию магического дара, и они просто энергетически не уживаются в одном человеке. А Память Крови проверяет наличие именно нужной составляющей. Но это, конечно, только теория, которую еще предстоит проверить.
— А ты королеве-то об этом говорил? — спросил Грай. — Мне кажется, она имеет право знать. И решать какие-то вопросы, касающиеся жизни и будущего наследника, без нее — невежливо. А теперь объясни, пожалуйста, почему тебя так перекосило, — с искренним участием попросил ужастик.
— Не важно, — отмахнулся Тавьер. — С королевой я об этом не говорил. Ты прав, нужно поставить ее в известность. Но не думаю, что это обязательно делать прямо сейчас.
— А что не так? — переглянувшись, озадачились оба помощника.
— Вы что, поругались? — предположил Тагренай.
— Можно сказать и так, — поморщился Ильнар. — Ее величество на меня сердита, так что стоит подождать, пока она немного остынет. И желательно перед официальным докладом иметь не только домыслы, но и какие-то подтверждения. Грай, займешься изучением? — предложил безопасник. — Раз уж к людям тебя лишний раз допускать не стоит. Да, обязанностей по охране королевы это с тебя не снимает.
— Ну, я так не играю, — показательно насупился хаосит. — Как следствие — так Лавилю, а как всякая ерунда — так мне.
— Кто информацию принес? — выразительно приподнял брови Тавьер.
— Ладно, ладно, не смотри на меня так. Надо — значит, займусь. Благое дело все-таки, полезное. Правда, я ни щита ломаного не помню теорию, но ладно уж, для этого умные люди есть, соберу энтузиастов. А от охраны ее величества я и не собирался отлынивать, будет обидно, если с такой замечательной женщиной что-то случится. Судя по тому, как забегал кабинет министров, королева-то у нас ух какая получилась!
— Да уж, — непонятно чему недовольно поморщился Тавьер.
— Ну вот, опять. Хотел бы я знать, что вы с ней не поделили, — хмыкнул Грай. — Сам же ее подталкивал к власти, на лаккари Саварди вон ставки делал!
— Ставки делал ты, — педантично поправил Ильнар. — А я лишь говорил, что Саварди сыграет нам на руку, приставив к королеве жену, но сам вряд ли поймет, как нам помог. Да я бы о ее вкладе не взялся судить. На этом тему королевы предлагаю оставить. Лавиль, ты выяснил что-то по поводу Пеналона? Откуда у них вообще взялась информация, которой даже у нас не было?
— Вы о чем? — влез Грай.
— О том, откуда Пеналон узнал об особом предназначении короля Турана.
— Я проверил все возможные версии. От хранителей тайна точно не могла уйти, они дают магическую клятву. Так что если только от кого-то из королей. Напрямую — вряд ли, что Ераший, что его отец недолюбливали нашего заклятого восточного друга. А вот опосредованно… Мне представляется самой вероятной следующая цепочка: Ераший, его друг лаккат Саварди, его друг Шемьель Жонес. Однако установить доподлинно вряд ли выйдет. Не думаю, что Барас делился такой информацией сознательно, с целью передать врагу секретные сведения. Просто он очень несдержанный человек и любит прихвастнуть, вот и на эту тему мог проговориться и даже не запомнить. Я, конечно, не пытался его допрашивать — разрешения свыше нет.
— И не будет, — задумчиво кивнул Тавьер. — Мне твоя версия нравится и кажется убедительной, но этого явно недостаточно. Конечно, я могу спросить его в частном порядке, без протокола, но он наверняка не сознается, даже если вспомнит.
— Хорошо бы вскрыть мозги послу! Вот там точно много интересного, — размечтался Грай.
— Менталисты работают, — развел руками Лавиль. — Жонес неплохо подготовился, у него хорошая сложная защита, одно неосторожное касание — к богам отправится. Ну да время у нас есть, вы же не собираетесь его отдавать обратно Пеналону?
— Посидит, — махнул рукой Тавьер. — Если королева не решит казнить для острастки и в назидание.
— Зачем его казнить, он же полезный! — возмутился хаосит. — И ладно, что шантажист, так ведь не простой мужик с улицы, в хозяйстве пригодится. Если не сбежит. Не сбежит же?
— Если только с божественной помощью, хозяйственный ты наш. Или попытается с собой покончить, но это вряд ли, у него склад характера не тот. Этот будет цепляться за жизнь до последнего. Мне кажется, он бы и сотрудничать начал, если бы не ментальный блок.
— Предсказуемо, — заметил Лавиль. — Почему-то всякая сволочь никогда не кончает с собой, захочешь — не уморишь. Обычно это делают всякие хорошие, но запутавшиеся или слабые. Бастард вот мог.
— После твоей обработки он буквально жизнь заново начинает, — хмыкнул начальник. — Я так и не понял, что ты с ним сделал и как.
— Да ничего я не делал, он сам, — скривился Ондар.
— А что случилось? Я опять самое интересное пропустил, да?!
— В самое интересное обычно влипаешь ты, — возразил Ильнар с усмешкой. — Остальным так, объедки достаются. А у Лавиля просто объект допроса впал в детство. Нормальный такой парнишка, сообразительный, лет десяти, даром что от роду раза в три побольше. Боги его знают, поправится, нет ли…
— Его тоже не казнят?
— Понятия не имею. Думаю, суд примет во внимание психическое состояние, отправят куда-нибудь подальше лечиться. Да ладно, не косись на меня так, никто тебя не обвиняет. Понятно, что у него защитная реакция такая. И это всяко лучше трупа в камере.
— Кстати, о трупах, — вспомнил Лавиль. — Есть еще один парадокс на тему королевской крови, я не сразу сообразил. Помнишь, смертник говорил, что в этом деле вообще все на крови завязано? Выходит, он родство Ирихона с королем почуял, а Память Крови — нет. Его вообще другими способами-то проверяли? Не артефактом, традиционными. Ерашия, положим, нет, но зато есть наследник, Гинар, Урих. Если смертник, конечно, не имел в виду кровную месть Трана Мисори и участие в заговоре кровных родственников предыдущей королевы…
— Не проверяли, да и не нужно, думаю. То есть проверить можно, но так, чтобы никто о результатах не узнал, если родство подтвердится, — качнул головой Тавьер. — А вообще со смертниками это частая проблема: всю глубину их слов обычно понимаешь постфактум, когда… Слушай, а есть у меня еще одна идея, откуда Пеналон мог узнать тайну, — вдруг сообразил он. — Может, никто и не проболтался, они сами дошли?
— Почему?
— Хранитель Памяти Крови говорил, что к нему регулярно приходят с вопросами об артефакте и он предъявляет его всем желающим. А в Пеналоне отличная школа заклинателей, да и оружейников тоже. Надо бы выяснить, кто вообще спрашивал об артефакте. Не удивлюсь, если был кто-то оттуда и пришел не один. Это же вполне логичное решение: Память Крови — важная реликвия, которая буквально лежит без присмотра, почему бы не попробовать воспользоваться? Белый сожри… Что-то мне подсказывает, я опять сел в лужу с этим артефактом.
— Да ладно, ну сел и сел, нормальная рабочая ситуация, — «утешил» его ужастик. — Главное, все хорошо закончилось.
— Я поговорю с хранителем, — сделал Лавиль главный вывод из сказанного. — Чтобы уж точно закрыть вопрос, раз и навсегда.
— Да! Я вот еще что хотел спросить. Какова все-таки роль Деналя?
— Не верится, что мог так обмануться? — хмыкнул Тавьер.
— Молчи, не бей по больному, — вздохнул Тагренай. — До сих пор поверить не могу, что он так хорошо притворялся. А я его еще к нам затащить пытался!
— Ну вот он небось потому и не пошел, что боялся проверки у менталистов, — предположил Ильнар. — Не раскисай. Он же не одного тебя обманул, я в общем-то тоже поверил и от души сватал его королеве в консорты.
— А он, выходит, туда и метил?
— Именно, — подтвердил Лавиль. — Так что, когда до него дошли слухи, что ее величество погибла вместе с мужем и наследником, перепугался, надо думать, не на шутку. И спешил, наверное, вполне искренне. Возвращаясь к твоему вопросу о его роли, я почти уверен, что они оба не врут. Арлаккат был лишь посредником и сводил отца с нужными ему людьми, после смерти Дайры они все-таки кое-как примирились, хотя и продолжали разыгрывать прежние отношения. О бомбе, конечно, Деналь знал и хотел использовать смерть короля по-своему. Правда, он это отрицает и из улик есть только свидетельство менталиста, а это все-таки не вещественное доказательство. Ну да ему и так надолго хватит.