— А что случилось?
— Вы думаете, я не знаю, почему он так ходатайствовал за Александра Кораблёва?
— И почему же? — все мужчины, кроме Буркова, искренне удивились вопросу.
— Природный асфальт!
— И где он его нашёл? — спросил Михеев.
— Кораблёв возил Сомова с частью его солдат на Мадагаскар. Там по реке Манамбао они поднялись вглубь территории, нашли место, где этот асфальт располагается прямо на поверхности. У вождя местного племени забрали детей в качестве аманатов, а ему предложили собирать этот асфальт и по реке доставлять на побережье Мозамбикского пролива. Чтобы племя не сильно огорчалось, Иван им подарки раздал. В основном железные изделия. Пообещал ещё дать, если поставки будут стабильными и вовремя.
— А что, без заложников нельзя было это сделать? — спросил патриарх.
— Я сам, мягко говоря, удивился, но видать Иван посчитал, что нельзя.
— Значит, он свой город асфальтом будет покрывать? — предположил адмирал.
— Мастеров, которые красиво и качественно кладут дорожную плитку, у него нет. Здесь они все. У нас и технология и производство отлажены, только продавать или делиться ею мы не можем, самим мало.
— Ясно. А я-то думал, чего он перед поездкой в тайную библиотеку зачастил, чего там ищет? А он, значит, по Мадагаскару рыл информацию.
— Совершенно верно, Руслан, — ответил император и повернулся к Михееву, — а твоя супруга, Борис, тоже не зря переживает за постройку здания банка. Самые большие золотоносные месторождения находятся всего в пятистах километрах от строящегося города. На картах XXI века это место значится, как Йоханнесбург, одна из столиц ЮАР.
— До золота ли ему? Думаю, что в ближайшие несколько лет он им точно заниматься не будет, других планов куча…
— Он, может быть, и не будет, но банк с хорошо защищённым подземным хранилищем построить обязан. Татьяна Юрьевна подготовит за это время квалифицированных специалистов, которые уже на месте смогут печатать денежные монеты.
— Совершенно верно, — поддержал Бурков, — Иван-Дальний нужно строить, как развитый во всех отношениях город-порт, который станет надёжными морскими воротами в сторону Йоханнесбурга. Только последний я предлагаю переименовать в Павлодар.
— В честь чего это? — повернулся к нему император.
— Во-первых: название красивое, типа Дар Святого Павла. А во-вторых: со временем там всё равно придётся город строить.
Остальные мужчины согласно закивали головами, поддерживая предложение министра безопасности.
— Хорошо, — кивнул император, — пусть это место на новых картах значится, как Павлодар. А твоё прошение, Борис, по поводу альпинистского снаряжения очень даже кстати. Оно меня на интересную мысль натолкнуло…
— Что за мысль? — спросил Михеев.
— Глобальная такая мысль, объединяющая…
Все присутствующие с большим интересом приготовились слушать, что им поведает император.
— Марк Захарович, — обратился он к патриарху, — где китайцы свои монастыри строили? В горах?
— Совершенно верно. Подальше от мирской жизни.
— Владимир Кузьмич, — между тем Павел Андреевич повернулся к Краснову, — вы у нас как главный энергетик, что можете сказать про мини-ГЭС?
— То, что её можно ставить практически на любой быстробегущий ручей. В горах таких источников всегда хватает.
— А какую она выдаёт мощность?
— По-разному… Может и одну лошадиную силу выдавать, а может и тысячу. Всё зависит от конструкции турбины, её размеров и местных условий…
— А у нас есть такие турбины?
— Только опытные образцы. Экспериментируем потихоньку. Мы же всё на паровые двигатели напирали и гидропрессы, они важнее были. Вот… А что вы хотели сказать насчёт мини ГЭС?
— В горах их нужно ставить. Там, где будут монастыри создаваться, а также рядом с добычей полезных ископаемых. В шахту лучше лампочки провести, чем факелы жечь, согласны? Огонь-то кислород жрёт, которого под землёй и так мало. А ещё можно будет компрессоры подключать и породу добывать при помощи отбойных молотков.
— Тогда нам нержавейка нужна будет, алюминий, титан, — начал перечислять Владимир Кузьмич. — Конструкции турбин по возможности должны быть лёгкими, прочными и не ржаветь от влаги.
— Делайте пока из дерева и железа. Как начнёт что-то действительно стоящее получаться, тогда и подумаем о применении цветных металлов. А сейчас они дефицит. Ждём результатов экспедиции капитана Смектина, и у себя будем усиливать их добычу.
— А что с моим заказом? — спросил Михеев.
— Начнём делать, — ответил Павел Андреевич. — Направление это перспективное, поэтому производство альпинистского снаряжения нужно ставить на поток. Только быстрых результатов не жди. Что-то сразу получится изготовить, а над чем-то придётся серьёзно подумать. Тот же промышленный альпинизм…
— Точно! — поддержали идею сразу несколько человек.
— В общем, Борис, будем работать над твоим заказом.
— Тогда я пойду, Павел Андреевич, дел много.
— Да, конечно, можешь идти. Владимир Кузьмич, Василий Карпович, если у вас ко мне нет никаких вопросов, то я вас тоже не задерживаю.
После того, как в кабинете остались Бурков, Дундич, Шамов, Гладков и сам император, Павел Андреевич обратился к патриарху.
— Ну, Марк Захарович, что скажете?
— Буду с Кааву разговаривать. Он здешние земли лучше меня знает. Два-три места под будущие монастыри надо подобрать. Думаю, в районе высокогорных озёр это будет в самый раз. Только придётся архитектуру продумывать, программу для будущих воспитанников составлять, искать наставников, — Дундич озадачено покачал головой.
— Вы сами идею подали, я лишь поддержал. И остальные, мне кажется, тоже с ней согласны. Так что работайте. Будут трудности или вопросы, сразу обращайтесь, вместе станем думать. Кстати, на вас ещё прибывшие из Египта монахи.
— Хорошо, Павел Андреевич. Я тоже тогда, пожалуй, пойду, — ответил Дундич и, тяжело поднявшись со своего места, направился к выходу. Возраст давал о себе знать.
После ухода патриарха император поочерёдно остановил свой взгляд на министре безопасности и министре здравоохранении.
— Не слишком ли часто вы используете "комнату для бесед"? Что за явление Мадонны такое, Артём Николаевич? Если решать проблемы только лишь при помощи новейших технологий, то недолго потерять навык личного общения с живыми людьми. А это, между прочим, наиглавнейшая задача вашего ведомства.
— Павел Андреевич, я разве виноват, что здесь на религии все помешаны? Что нужно было, мои люди выведали и узнали, с этим проблем не возникло. А вот обращать людей в другую веру меня нигде не учили… Если только в коммунизм, — усмехнулся министр безопасности. — А заставлять человека по-другому креститься одному и тому же Богу — большая ошибка.
— Значит, людям из вашего ведомства придётся более глубоко изучать Библию, Евангелие и Священное Писание. Вон, вспомните "Трёх мушкетёров" Дюма, там женщина смогла завербовать верующего мужчину, да так, что он первого министра своей страны зарезал.
— Это и я могу, — хмыкнул Бурков. — Не то, что первого министра, королём не побрезгуют. Однако они от этого православными не станут, верно?
— И всё же надо пытаться, стараться находить аргументы…
— Стараемся, Павел Андреевич, не без этого. Проверяем, насколько человек подвержен сомнениям, внушению…
— Хорошо, вам на месте виднее, — уступил император и повернулся к Гладкову. — А что это, Илья Тимофеевич, ваша супруга в последнее время недовольная ходит?
— Беременна она снова…
— Хех! Ну, что же, поздравляю! — широко улыбнулся Павел Андреевич и пожал Гладкову руку. — А как у тебя продвигаются другие дела? Строительство больницы, производство лекарств и предметов гигиены?
— Всё по плану. Эвридика Ахмедовна по мере возможностей мне помогает, а производство мыла, шампуней и зубного порошка полностью находится под её контролем.
— Когда у неё срок? — обратился император к министру безопасности, у которого жена тоже ходила беременной.
— В ноябре должна родить.
— И кого?
— Неизвестно. Боится она аппарата УЗИ. Слишком сильно это для неё.
— Илья Тимофеевич, а вы разве не объясняли ей, что всё делается только для пользы больного? — спросил Черныш у Гладкова.
— Объяснял. И даже других женщин вместе обследовали. А вот сама она пока боится.
— А резать живых людей не боится?
— Нет, не боится. И на мышах тренироваться не боится…
— Что за тренировки такие? — удивился Черныш.
— Так это, мы всех наших учеников учим сначала на животных. Если помрёт, то не так жалко. Зато нарабатывается навык. Опять же, скотины у нас много, её тоже лечить необходимо. Отдельно создавать ветеринарное направление — возможности нет, людей мало.
— Ладно, с этим понятно. А у меня ещё такой вопрос. Наши запасы из будущего не вечны. Всё когда-нибудь приходит в негодность. Вы над этой проблемой думали? Те же мониторы для аппарата УЗИ…
— Мы с Красновым электронно-лучевые трубки испытываем, то бишь кинескопы. Если заниматься исключительно данным направлением, то через пару лет сможем предоставить готовые результаты. Тем более наши адмиралы просили нас подумать над гидролокаторами и эхолотами.
— Да, я просил, — подтвердил Руслан. — У нас изначально двенадцать эхолотов было. Осталось всего шесть.
— Из "Рыболова-охотника"? — уточнил Черныш.
— Ага, оттуда.
— Ясно, — покачал головой император и снова посмотрел на Гладкова. — Илья Тимофеевич, а как работа над оптическими приборами продвигается?
— Эту работу я полностью возложил на одного из ювелиров. Помогают ему одиннадцать человек. Заготавливают шихту, варят стекло, вырезают форму, шлифуют, полируют… За месяц работы выходит примерно десять хороших луп, по одному биноклю, микроскопу, теодолиту и нивелиру. А также комплект морских измерительных приборов и два прицела наведения. Больше озвученного количества делать пока не получается.
— Тоже неплохо. Пусть ребятки набираются опыта. Пока делаем только для себя или в качестве очень дорогого подарка. Пройдёт пару лет и уже можно будет эти направления разделить на более узкие специализации и выпускать продукцию в большем объёме. А в производстве стёкол и зеркал, сколько у тебя человек задействовано?
— Двадцать шесть. И ещё восемнадцать занимаются изготовлением стеклянной и хрустальной посуды.
— Помощи никакой не требуется?
— Людей бы немного для добычи сырья, ну, и производство оргстекла хочу начать… Тоже помощь понадобится.
— Бумажное производство хочешь сократить? — удивился император. — Это же целлюлозу придётся использовать.
— Нет, наоборот, расширить хочу! Кроме изготовления оргстекла, можно вискозу делать, плёнку целлофановую, те же губки для мытья посуды, валики для маляров. А ещё оргстекло идеально подходит для парников и как диэлектрик…
— Ну, Илья, за всех подумал! — развёл руками Черныш и тут же задумался. — Это значит, придётся поставки древесины увеличивать и расширять химическое производство… Артём Николаевич, — повернулся он к Буркову, — ты ж почти всех пленников под себя подгрёб, может среди них есть желающие заняться алхимией? Или ты для каждого уже определил место?
— Вы их научите из древесины стекло делать, а они потом захотят из свинца золото добывать, — усмехнулся министр безопасности.
— Из свинца нельзя, — с довольной улыбкой влез в разговор адмирал, — а вот при помощи свинца и пороха, можно.
— Вот и начнут делать из целлюлозы порох, — продемонстрировал Бурков свою осведомлённость в химии.
— Так чем они у тебя все занимаются-то?! — потерял терпение император.
— Человек двадцать конкретные работяги, которых на своей бывшей родине вообще ничего не держит. Зато после экскурсий по нашему городу и явного намёка на то, что смогут жить в просторных коттеджах, у них появилось страстное желание всенепременно стать поданными Вашего Величества. Ещё человек тридцать откровенные сволочи и их место только в шахтах или на других тяжёлых работах. Из остальных я готовлю агентов, которых отправлю в Европу и Северную Африку.
— Вот и выбери из двадцатки работяг тех, которые наиболее подходят для производства целлюлозы. Кстати, кто они по профессии?
— Шестеро хорошие плотники. Я их помощниками на верфи отдал. Один колбасник, два булочника, ещё один — башмачник, три конюха, два кузнеца, один кожевник и четыре каменщика. Их тоже всех распределил согласно умениям.
— Вот жешь! — почесал император затылок, — кроме кожевника никто и не подходит. Что же, думаю, не стоит отрывать работяг от привычного для них ремесла. Поэтому сделаем так, выбери из тридцатки сволочей десяток самых адекватных, проведи с ними разъяснительную беседу и отправь на производство целлюлозы, а оставшихся на добычу хрома. Ну, а с остальными работай.
— Я со всеми буду работать. Зря что ли выкупал?
— Как знаешь, Артём Николаевич, это твои дела, — ответил Черныш и повернулся к Руслану. — Ну, а у тебя, что в Египте случилось? Говорят, в султана лимонку швырнуть хотел?
— Я же докладывал, Павел Андреевич, что купцы ему пожаловались на нас, вот и начал этот ваххабит переговоры с наезда. А я, как Костя, говорить не умею. Наезжают, значит нужно сразу в репу!
— В какую репу, Руслан?! Совсем, что ли, ополоумел? Ты представитель Империи! Твоя задача налаживать добрососедские связи с ведущими державами. Не хотят, хрен с ними, но ты же мог войну развязать!
— А если бы меня схватили?
— Никто бы тебя не схватил. Султан, наверное, не дурак, ему лишние проблемы не нужны. А купцы постоянно жалуются, натура у них такая. Вот и пришлось Каит-Баю власть свою показать. Конечно, мог и задержать, но дальше требований банального выкупа дело бы не пошло. Нельзя вести себя так агрессивно. С достоинством — да! Но без жлобства.
— Да нормально всё, Павел Андреевич, мы с султаном расстались, как друзья.
— Ну, слава Богу, — успокоился император, — а что там итальяшки? Говоришь, воду мутят?
— Считайте, что из-за этих ромеев, так итальянцев называют, греки сами Константинополь турецким османам отдали.
— Это как так?! — удивились все присутствующие.
— Из-за религии… Не захотели они под власть Римского Папы идти. Большинство высказалось за то, что лучше быть под турками, чем под ним. Если бы не это, османскому султану ни за что город не взять, у греков армия была намного лучше. А тут остался император Константин только с верным ему гарнизоном.
— А почему они должны были идти под власть Римского Папы? — спросил Гладков, который не очень разбирался в религиозных перипетиях средневековья.
— Потому, что была подписана уния, объединяющая католическую и православную церковь под властью Папы. Однако очень многие категорически с этим не согласились, и вот результат… За самих греков больше ромеи воевали, ими были разграблены чуть ли не все прибрежные турецкие города. А сейчас они с египетским султаном дружат, естественно против осман. Против них походу вообще весь мир настраивают.
— Это ты почему так решил? — заинтересовался Бурков.
— Я ж говорил, к нам то одна делегация подкатывала, то другая. Прощупывали, чем мы живём. Дошла до них информация, что флот сильный имеем, при помощи которого Гоа захватили. Тут некоторые сразу начали жаловаться, что османы мешают нормальной торговле, типа неплохо бы помочь братьям по вере. Ну, я и спросил, причём тут вера, если египетский султан тоже молится Аллаху, однако это не мешает их дружбе с ним? А то решили меня развести, как лоха! А я ещё добавил, чего же сами греки не спешат скинуть с себя ненавистное турецкое иго?
— И чего ромеи?
— Быстро увели разговор в сторону. Начали пылко интересоваться нашими товарами. Тут-то я и показал им хрусталь и зеркала…
— И что?
— Так эти уроды начали спрашивать, а имеем ли мы патент на производство зеркал? Якобы их имеют право делать только у них в Венеции.
— Ничего себе! И что ты им ответил?
— Задал встречный вопрос, как давно они делают зеркала? А ещё потребовал официальную бумагу о дате начала их производства. Тут-то они и подрастерялись. А я ещё заявил, если бумагу не принесут, то буду считать, что они украли наш секрет.