Острожных Дарья
ДЕТИ ВИТАЕ-РАН-2
БЕЛЫЙ КРАЙ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Пролог
Узкие стрельчатые окна выстраивались в ряд. Их проемы украшали каменные переплеты в виде паутины, а ячейки заполняли красные и зеленые стекла. Те вбирали в себя солнечный свет и горели, однако в спальню пропускали лишь блеклые лучи. Они озаряли каменный пол и кровать с толстыми ножками, переходящими в каркас. Напротив ложа стояла металлическая ванна, наполненная искрящейся водой. От нее исходил пар и горьковатый дымчато-лесной запах ветивера — любимого масла юной девы, сидевшей внутри.
Она казалась не старше четырнадцати лет, а пухлые губы и вздернутый нос придавали лицу детское выражение. Под румянцем на щеках виднелась россыпь веснушек, едва заметных и будто украденных у зеркальной глади мокрых волос цвета гречишного меда.
Локоны облепили шею и грудь, куда их перекинула служанка, массировавшая спину девы. Это была стройная женщина в темно-серой юбке и таком же жилете. Круглый вырез показывал короткий стоячий воротник, а из проймы вырывались широкие рукава белой нижней рубашки, закатанные до локтей. Ее фигура казалась моложавой, но истинный возраст выдавали седые локоны в русых волосах и дряблая кожа на лице.
Вдруг тишину разрушил звонкий стук: в комнату ворвалась девушка в такой же серой одежде прислуги, но в накрахмаленном чепчике. Тяжело дыша, она торопливо поклонилась и уставилась на деву, пританцовывая от нетерпения.
— Да говори уже, — буркнула женщина, опасаясь, что та сейчас лопнет.
— Ваш отец приехал!
— И что? — Дева лениво открыла карие глаза.
— С ним лорд Гайди…
Едва служанка замолчала, как она рванулась вперед и застыла, прислушиваясь к плеску воды, бьющейся об пол.
— Вэлли! — закричала она. — Платье!
— Которое, госпожа?
— Все! Доставай все! Кэйа, скорее!
— Ой, вы-то чего суетитесь? — Женщина уже брела к деревянному сундуку у кровати. — Не по вашу душеньку он здесь.
Открыв его, она достала белую простыню и взмахнула руками, заставляя ткань с шумом развернуться.
— А по чью же?! — Дева встала в ванне и топнула ногой. — Ведь он — мой жених, и отец наконец-то решил нас познакомить!
— Предупредил бы, если б решил. Скорее всего, он ради дел его привез. — Снисходительно улыбаясь, женщина подошла и укутала свою госпожу.
— Вэлли! Вэлли! — Та не слушала и визжала, как пойманный мышонок. Служанка немедленно выскочила из-за ее спины, нагруженная разноцветными тканями. — Беги к матушке. Если ее нет, то возьми духи и какие-нибудь украшения!
— Вам по возрасту не положено, — заметила Кэйа.
— Беги, чего встала! И что, что не положено? Жених меня первый раз видеть будет, и я должна быть красивой, — дождавшись стука двери, госпожа улыбнулась и покраснела, — надеюсь, он в меня влюбится.
— Ишь ты, — женщина хохотнула, старательно вытирая худую фигуру с прямыми бедрами и маленькой грудью, — жених-то, судя по слухам, вдвое старше.
— И что?
— Эх… да ничего. — Вот как объяснить девчушке, что проблема тут не в красоте и маминых драгоценностях?
Скоро прибежала Вэлли, держа малахитовый ларец и пузырёк из темно-зелёного стекла. На радостях дева перемерила все свои платья, но они делали ее то маленькой, то невзрачной, то были недостаточно изящными. К тому же зеркало казалось слишком крохотным, и она заставила служанок принести другое: чуть больше метра в длину, заключённое в резную раму. Но и оно не показало ничего нового.
Дева металась от сундука к сундуку, крича что-то о криворуких портных и дурных советах. Иногда она затихала, красная, и, поджимая губы, вновь начинала голосить, когда Кэйа отпускала очередное замечание.
— Наденьте это, — в который раз советовала Вэлли, протягивая шелестящую ткань небесно-голубого цвета, — вы в нем такая милая, как облако.
— Правда? — Дева с недоверием посмотрела на серебристые розы и листья, украшавшие одежду. — Но оно бесформенное… груди совсем не видно.
— Так ее и в других не видно, потому что нет, — беззлобно заметила Кэйа.
— Ну перестать! — Рот госпожи искривился, но она сдержалась и выхватила платье.
У него были узкие рукава, выглядывающие из-под полосок ткани, пришитых к пройме сверху. Они тянулись до колен и заканчивались острым уголком, в отличие от шлейфа, имевшего форму полукруга. Спереди наряд обтягивал и распахивался под грудью, обнажая свободную нижнюю рубаху.
В силу юности деве не требовалось убирать волосы в причёску, поэтому она велела собрать на висках пряди и закрепить их сзади. А после осторожно взялась за ларец: украшения ей также не полагались, потому вызывали трепет.
Много времени это не заняло. Рубины и гранаты просто не подходили, янтарь тоже, а жемчуг терялся. Выбор пал на серьги с сапфирами, составлявшими увесистые ромбы, и такую же брошь. Но как бы красиво ни мерцали камни, смотрелись они громоздко и не к месту, что заметили все. От отчаяния дева пыталась сопротивляться, но зеркало вынесло суровый приговор. Она сняла драгоценности и взяла пузырёк с духами, готовясь открыть его, когда позовут.
Только никто не приходил. Ни слуги, ни матушка… почему?
Госпожа не находила себе места и бродила по комнате. Выходить не решалась, боясь, что ее не найдут, когда придет время. Оставалось лишь прислушиваться к звукам из коридора, но редкие шаги неизменно проходили мимо. Возможно, лорд действительно здесь по делам? Но он же знает о невесте, неужели не хочет встретиться?!
Взяв стул, она села у окна, рассматривая крепостную стену и распахнутые ворота. От них тянулась парадная дорога, но большую ее часть скрывала выступающая стена замка: если лорд уедет, то это станет ясно в самый последний момент. Нет, он не может так поступить! Или может?..
Сердце сжималось, как и пальцы, вертевшие пузырёк. Жидкость в нем стала горячей, когда дева окликнула Вэлли и приказала разузнать хоть что-то. Спустя несколько минут та привела служанку, которую отправили к господам с кухни.
— Хозяин в своем кабинете вместе с гостем, — сообщила низкорослая девушка с круглым лицом.
— Ты слышала, о чем они говорят?
— Нет. Но хозяин велел подготовить лошадь гостя…
— Он уезжает? — Глаза девы расширились и заблестели. В них собрались слезы, и она опустила веки, рассматривая духи, ставшие ненужными.
С ней опечалилась и Вэлли, но серебряный кувшин в руках служанки привлек ее внимание:
— Это что?
— Это? Хозяин сказал вина принести.
— Так беги, но только сперва сюда зайди. — Вэлли хитро улыбнулась и выставила вперед ладонь, успокаивая свою госпожу.
— Что ты задумала? — спросила она.
— Увидите, а сейчас давайте я вас раздену.
— Зачем?
— Давайте поторопимся, пока Кэйа не вернулась.
* * *
Служанка с кухни оказалась полнее девы и чуть выше. Юбку удалось закрепить на ребрах, а жилет безнадёжно потерял форму. Однако больше проблем доставили волосы: их нужно было спрятать, потому что простолюдинки носили короткие.
— Отец меня узнает, — заключила она, скользя руками по мешковатой одежде.
— Господа на нас и не смотрят, тем более, когда заняты, — Вэлли улыбалась и старалась распределить на голове длинную косу хозяйки.
— А если все же посмотрит? Он накажет меня.
— Ну и пусть, зато вы жениха увидите. Когда еще возможность представится?
— Ты права. — Вся уверенность держалась только на решительности служанки, а сама дева внутренне содрогалась.
Причину понять не удавалось. То ли страх быть узнанной, то ли обычная робость. А может, нежелание разочароваться? Отец уверял, что жених далеко не стар, но это все, что удалось узнать. Свадьба являлась деловым соглашением между семьями, и невесте ничего не объясняли — считали, что это попросту не ее дело. Так поженились ее родители и вышла замуж старшая сестра. Таким же образом найдут пару и младшему брату. Обычный порядок вещей, но ему не под силу было унять девичьи мечты, которые рушились одна за другой под натиском сомнений.
Наконец Вэлли удалось приладить чепчик; он сидел довольно гладко, если не присматриваться. Затем она взяла кувшин у полуголой служанки и вытащила госпожу из комнаты. Та и не заметила, как они поднялись по грубой лестнице из шлифованного камня и оказались в длинном коридоре без окон. Его освещали настенные факелы, зловеще трещащие в тишине. Между ними располагались двери, похожие на грозных стражей, осуждающих задумку негодниц.
Дева готова была сбежать, не выдерживая скопившегося напряжения, однако Вэлли упрямо тащила ее вперед. К заветной двери в конце коридора, в которую бесстрашно постучала.
— Зайди, — послышался сиплый голос.
— Боги с вами. — Словно чувствуя настрой госпожи, служанка решительно открыла дверь и подтолкнула ее внутрь.
Когда за спиной раздался щелчок, дева затряслась. Перед глазами все смешалось, справа лился свет, впереди чернела дыра… кажется, там всегда был камин, а стол слева.
Туда она и направилась, обнимая тяжелый кувшин, оказавшийся в руках. Осмотреться не хватало духу, и она изучала квадратные плиты, мелькавшие под ногами. Гладкие, как и снаружи. Сердце колотилось в животе и сбивало дыхание, но сквозь этот гул все же удалось различить знакомую хрипотцу, с детства навевавшую спокойствие. Отец что-то неторопливо рассказывал: «земля», «союз», «отпор» — больше разобрать не удалось. Но ему не отвечали.
Испуг превратился в ступор, когда пол сменился лакированной крышкой стола. Заставив себя чуть приподнять голову, дева заметила два кубка и уголки пергаментов, разбросанных вокруг. Над ними мелькнул пухлый и сморщенный палец отца, велевший разлить напиток.
Так она и сделала, чувствуя вину за звонкий плеск. Наполнив один, госпожа взялась за толстую ножку и подвинула его левее, бросая взгляд на пожилого мужчину, откинувшегося на стуле. Его короткие седые волосы и щетина меркли на фоне синего бархата свободного облачения, а тёмные глаза смотрели вперед и не замечали дочь.
Это подарило уверенность, и дева плеснула вино в другой кубок. Двигая его вправо, она не сдержалась и подняла глаза, натыкаясь на что-то красное и матовое, имевшее форму мужской груди. Одежда. Со стоячим воротником, между половинками которого виднелась белая кожа шеи. Такая же была и на лице. Его обрамляли волнистые пряди черного цвета, падавшие на плечи и смягчавшие тяжёлую челюсть. Высокий лоб, аккуратные брови, едва заметные морщины вокруг глаз и складочки у короткого носа — жених и впрямь не старый, однако юной деве он показался очень взрослым.
Она жадно рассматривала лорда, не сразу заметив, как долго он глядит на кубок. Неожиданно все тело обдало жаром, а лоб намок: он смотрел не на кубок, а на руку мнимой служанки. Точнее, на перстень-печатку с лабиринтом мелких линий, составляющих герб его невесты. Боги… она забыла снять его!
Спину будто пронзил кол, мешая выпрямиться. Дева могла лишь с ужасом наблюдать, как дернулись короткие ресницы. Как они поднялись, и на нее взглянули угольно-черные глаза. Спокойные и неподвижные, как на рисунке.
Возможно, лорд просто удивился? Или не захотел пугать? А может, смотрел вовсе не на перстень? Узнать это можно будет лишь спустя годы, сейчас же ясно одно: проказницу он так и не выдал. Просто окинул спокойным взглядом и отвернулся, чтобы не вызвать подозрений.
А она отскочила в сторону и поклонилась, чтобы уйти обратно к своим грезам.
Глава 1. Прошла пора грез
Меня разбудил звон подков о мостовую. Он доносился через открытое окно и противно хлестал по ушам. Еще и солнце ярко светило — нужно было закрыть ставни накануне вечером, но тогда казалось, что духота страшнее восхода. Прячась от этого зла, я перевернулась на бок и с головой накрылась одеялом. Лежать в теплой кровати было невыразимо приятно, и дремота быстро взяла свое. Явь перемешалась со сном, и в голове мелькали образы то голубого платья с розами, то горе-жениха, то флакона с духами.
Воспоминания дарили спонтанную радость, как вино, но подковы за окном звенели все настойчивее. Скоро к ним добавились недовольные голоса: какие-то мужчины ругались и не стеснялись в выражениях. Сонливость медленно исчезала, и от досады я стиснула зубы и зарычала. Вряд ли они слышали, но хотя бы выплеснула злость.
— А ну пшли отсюда, сброд! — раздался тонкий юношеский голосок.
Он прозвучал до того громко и неожиданно, что я вздрогнула и не сразу узнала Осберта, спальня которого находилась по соседству. Разумеется, приятно, что кто-то решил прогнать их, но «сброд» в долгу не остался. Крики тут же превратились в вопли, ругань стала отборнее, а мое настроение испортилось окончательно. Боги, я ведь только что снова была высокородной девой, завидной невестой с кучей нарядов и слуг. До чего же трудно оказалось возвращаться в суровую действительность. Ненавижу этот сон, потому что он снился постоянно! Во всех подробностях, издевательски напоминая о случившемся.
Почему именно он? Почему не свадьба или то, что произошло после? Хотя последнее лучше не вспоминать, а на свадьбе я была слишком напугана. Еще бы — тогда мне едва исполнилось четырнадцать, и все мысли занимала обида на мужа, который собирался уехать сразу после церемонии. Не было ни пышного праздника, ни брачной ночи. Ничего не было. Сейчас я понимала, что в таком возрасте и речи не шло о полноценном браке, но тогда считала себя уже взрослой.
— Сосунок! Спускайся и скажи мне это в лицо! — прохрипели за окном.
— Сейчас спущусь! Выбирай сторону, в которую драпать будешь!
— Осберт, живо уймись! — Я подскочила и ударила кулаком в стену.
Брат правда мог пойти. Ему пятнадцать — ужасный возраст. Одно самомнение и желание всем доказать свою самостоятельность. Хотя, может, он сам по себе такой? Просто хочет думать, что не все решают деньги и влияние, которых мы лишились, возможно, навсегда.
Мне бы тоже хотелось в это верить, но трудно не растерять грезы после стольких лет прозябания. Я оглядела свою комнату: небольшая, мрачная. Дощатые стены выглядели голыми, потолок — низким. На полу лежал затоптанный темно-красный ковер, в углу сгрудились сундуки, из которых торчала одежда, потому что мне самой приходилось здесь убираться. Я привыкла к этой комнатушке, но сны не давали забыть о роскоши старого замка. Его забрали у нашей семьи, как и другое имущество, из-за вероломства отца. Понимаю, что он хотел как лучше, но иногда обида так сильно клокотала внутри, что было невозможно разговаривать с ним и не дерзить.
Хуже всего то, что он даже не понимал, насколько все плохо и как мне трудно. Папа до сих пор верил, что мой муж вернется и заберет нас отсюда, туда, где мы будем жить по-королевски. Глупости! Его никто не видел со дня свадьбы, то есть уже шесть лет. Доходили только слухи: лорд Гайди поднял восстание, лорд Гайди проиграл, лорд Гайди скрывается.
Гайди — прозвище, как я узнала позже. Он и лордом-то не был, всего лишь одним из сыновей князя, правящего клочком земли в самой неприметной точке на карте. Там он пытался захватить трон, но не смог и прятался у нас в Ильмисаре.
— Елена! — Дверь скрипнула, и в комнату просунулось узкое лицо Осберта.
Острые скулы, нос и подбородок странно смотрелись в обрамлении густой копны волос. Темно-коричневых с насыщенным рыжим оттенком, как и у меня. Только веснушки у брата выглядели ярче. Я так задумалась, что даже заулыбалась, глядя на него и вспоминая, как когда-то по утрам ко мне прибегал розовощекий карапуз, показывая очередного жука. Эти твари приводили меня в ужас. Приходилось отбиваться от Осберта всем, что попадалось под руку. Только опыт его ничему не учил, и он всегда обижался.
— Мама велела тебе спускаться, — сказал брат и помахал рукой, проверяя, слышу ли я его.
Этот жест как по волшебству убрал радость, заменив ее раздражением.
— Ты опять не постучался!
— Ты же не спишь.
— Действительно! Зачем же тогда стучать, ума не приложу… Стой! — Осберт попытался скрыться, но мой голос остановил его. — Принеси воды умыться.