— Нет! — излишне резко прервала его Инга, краснея от смущения. — Всё не так!
Парень усмехнулся. Глаза его откровенно смеялись. Происходящий диалог казался настолько нелепым, что Инга и сама захихикала, но быстро прекратила, прижав ладонями влажное полотенце снова к лицу.
— Значит всё ещё нехорошо?
— Угу, — послышалась из-под ткани.
— Совсем плохо что ли? — тут же встревожился Риэвир.
— Нет, — для лучшей слышимости собеседника пришлось всё-таки снять полотенце, но далеко его девушка не стала убирать, начав протирать свой лоб. В ушах звенело. — Просто ещё немного голова кружится.
— Может тогда лучше полежать и поспать?
— Нет! — предложение вызвало даже холодные мурашки. Вот уж чего Инга и хотела, и боялась одновременно — так это заснуть. Мир кошмаров всё ещё не стремился покинуть её. — Мне бы в гостиницу вернуться.
Странно. Последнее воспоминание о каком-то жутком костре промелькнуло, словно падающая звезда, и погасло навсегда.
— Ты попробуй встать для начала, — откровенно скептически отнёсся к задумке парень, и она упрямо заявила:
— Ещё минут десять поваляюсь и встану.
— Что-то меня гложут сомнения. Но раз тебе так надо в свой номер, то могу предложить прокатиться верхом.
— На велосипед я сегодня больше не сяду, — поразмыслив и, прислушиваясь к нижним немилосердно ноющим конечностям, сообщила Инга. — Сама пешком дойду.
— А мне потом тебя героически на руках до гостиницы нести? — приподнял бровь собеседник. — Ты ж затем выскажешь, что я вновь на твою честь покушался так замысловато! И про верхом — имелся в виду конь живой. А не железный.
В голове пронеслись картинки, где Инга то обнимала красавца Риэвира за шею, а он торжественно, словно принцессу, нес её, то она сама нежно прислонялась к сильной груди всадника, сидя на спине великолепного белогривого коня… При этом, в первом случае островитянин страдал и обливался потом, ибо вес у девы, несмотря на стройность, всё же превышал половину центнера. А во втором тайком морщился, так как её одежда была грязной, пыльной и уже определённо дурно пахла.
— Нет. Я, правда. Сама как-нибудь, — решительно отказалась она, думая, как бы ненароком обтереть полотенцем и тело. Хотя бы частично.
— На самом деле, есть ещё вариант, — голос Риэвира прозвучал крайне нерешительно, как если бы он очень сильно сомневался как в задумке, так и в её результате. — Я мог бы брата попросить тебя перебросить. У него автомобиль есть.
— Да? Это кто же твой брат? — поразилась девушка.
До сих пор единственным встреченным четырёхколёсным транспортом, кроме их джипа и автобусов, курирующих по тропе, была только машина Владыки Остора. Даже наездники на лошадях встречались не так часто в самом городе. И как-то не сходился облик парнишки, да и его место службы, с тем, чтобы тот являлся членом какой-либо влиятельной семьи.
А иная бы позволять себе подобную расточительность не стала!
Это в современном обществе люди тратили жизнь на игрушки. И речь не только о различных хобби. Действительно полезного и важного для мира делалось не так много. Существующее большинство профессий призвано было предлагать потребителю нечто модное, улучшающее комфорт и повышающее статус, хотя труд таких сотрудников мог бы быть направлен на научные разработки, к примеру. И благодаря иной сфере деятельности, возможно, тем предстояло бы спасти тропические леса, излечить жуткие болезни. Или же можно было элементарно посадить и ухаживать за полем пшеницы, чтобы получить настоящий хлеб. Тогда человечеству не приходилось бы питаться некими концентратами и передовыми разработками химической промышленности. Земля имелась. Людей тоже хватало для такого труда…
Но ведь намного интереснее выдумывать дизайн нового смартфона, нежели собирать урожай!
Человечество трудилось не покладая рук, растрачивая свою жизнь на создание безделушек. И при этом ощущало себя в праве диктовать свои условия всему существующему на планете. Изменить русло реки, уничтожить целый вид животных или вывести новую породу, переменить климат — достаточно просто для человека. И даже немного страшно становилось от того, что подобная власть досталась существу, продолжающему до сих пор играться в некие игры, оставшиеся с доисторических времён. И неважно, что те адаптировались под современные условия, становясь тайными и скрытными. Маскировка была хороша, но далеко не идеальна.
— Ты его знаешь, — решил отделаться Риэвир таким простым ответом. — Как задумку то оцениваешь? Своим ногам больше веры?
— Больше! — не задумываясь, ответила Инга. — И всё же. Кто он? Тем более, если знаю.
— Владыка Остор, — пришлось сознаться Риэвиру, искоса посмотревшему на девушку в ожидании реакции.
— Тогда точно. Только своими ногами!
— Упадёшь, — без тени сомнений прокомментировал собеседник.
— Только если не пообедаю.
День четвёртый. Ближе к четырём часам дня
Возмущенные мышцы ног отказывались верить, что принадлежали такому ужасному и эгоистичному существу. Им требовался покой и отдых! А мозг тирана заставлял их работать, несмотря на отчаянное и яростное сопротивление.
— И чем же ты так перед семьёй провинился? — дабы снова проигнорировать мольбы стонущих конечностей решил развлечь себя разговором разум Инги.
— Почему так считаешь? — недоумение на лице Риэвира казалось искренним. От удивления он даже чуть приостановил велосипед Арьнена, который всю дорогу вёл слева от себя. На раме красовалась широкая царапина от падения.
— Странно, чтобы брат одного из Владык занимался перевозками туристов.
— Чем же странно то? — уязвлённо спросил тот.
— Это значит, что ты из солидной семьи. И мне сложно представить, чтобы кто-то в таком случае добровольно стал водителем, а не наслаждался благами своего положения.
— И я ещё предлагал её до гостиницы довезти, — страдальчески поднял глаза к солнцу Риэвир, как бы вопрошая небеса — за что ему досталась такая кара. Да ещё с самого утра сама пришла и взяла в оборот. — Ты много здесь машин видела?
— Нет.
Почему-то смущаться в обществе Риэвира у Инги получалось с каждой его фразой всё лучше и больше.
— А, значит, умение водить и уж тем более чинить подобную технику редкое, исключительное и уважаемое занятие, — пояснил он, словно на пальцах.
— Так тебя уважать, значит, надо, мистер шофёр и автослесарь, — девушку объяснение позабавило. — Преклоняюсь!
Она театрально поклонилась и звонко рассмеялась. Уж очень сильно сказанное отличалось от обыденной жизни в её стране.
— Вообще правильное стремление, — невозмутимо ответил спутник. — Мне нравится, когда ко мне так относятся, хотя я и не водитель, и не механик.
— Арьнен же сказал мне, что ты перевозками занимаешься…
— Верно сказал. Это ты себе напридумывала значит.
Он откровенно издевался. Но не по злому. Шутя. Оттого и замолчал, чтобы Инге для прояснения ситуации, пришлось принять его правила игры.
— И чем же ты занимаешься?
— До чего же ты странная! Не видишь, что ли? Тебя до гостиницы провожаю!
Риэвир звонко хохотал, а девушке захотелось хоть чем-нибудь того пристукнуть, чтобы напрочь выбить из спутника все глупости. И, желательно, чем-нибудь потяжелее. Увы, замужество и возраст потребовали более зрелой реакции, соответствующей нажитому годами опыту.
— Ну, и не говори тогда.
Инга сделала вид, что надулась и начала рассматривать лепнину на домах. Задумка удалась.
— Руковожу. И автобусами у тропы в том числе… Считай, что я вроде вашего какого Министра по транспорту.
— А цепь драгоценная где? Всё же отняли? — продолжила подшучивать над провожатым Инга, хотя ей сразу же стало как-то неловко в его обществе. Сказывалась привычка маленького человека.
— Она от солнца, знаешь, как раскаляется? Да и вес. Ты бы её сама в руках подержала хоть раз — всё сразу поняла. Что я? Враг сам себе в свой выходной такой груз таскать?
— Или как ещё оправдаться, что ничего-то такому, как ты, не положено… Ой! Мы почти пришли, — заметила она знакомый силуэт здания гостиницы и недовольно поморщилась.
Её настроение испортилось по весьма простой причине — надо было как-то объяснять Арьнену про повреждения на раме и договариваться на минимальные выплаты. Ведь командировочных осталось совсем немного. Павел раздал всем по крайне небольшой сумме наличных, и их Инга уже почти полностью потратила. А свои собственные финансы следовало поберечь, раз возвращаться домой приходилось экстренно. Вдруг её компания не стала бы возмещать траты? Но торговаться после утреннего гостеприимства старика становилось совсем неудобно.
— Это да, — меж тем согласился Риэвир.
По его голосу было не разобрать: обрадовался он конечной точке назначения или всё-таки нет. Но, как бы то ни было, островитянин сам поставил велосипед к стойке. Местный мальчонка, присматривающий за этим движимым имуществом гостиницы, удивлённо наблюдал за этим, но не вмешивался. Инга же решила не виниться за порчу раньше времени. Ей было стыдно и неловко настолько, что она предпочла усугубить ситуацию, а не сразу разрешить ту. Хотя надеяться, что изъян на раме вдруг стал бы совсем незаметен — не приходилось.
Дверь в здание легко и плавно отворилась. В фойе обнаружились многочисленные только прибывшие горделивые вычурные туристы, мечтающие о скором вселении. Поэтому занятый Арьнен безмолвно поприветствовал вновь вошедших, суетливо передал Инге ключ от номера и продолжил заниматься своими обязанностями. Девушка облегчённо вздохнула. Кажется, признаваться становилось и вовсе не с руки. Обстоятельства прямо-таки благоприятствовали этому! Так что она остановилась у лестницы, и Риэвир замер рядом. Сам парень ничего не говорил, поэтому как-то начинать прощание ей предстояло самостоятельно.
— Спасибо, что столько времени мне уделил.
— И составил приятную компанию, конечно. Не забудь!
— За это тебя ожидает особая благодарность, — последние слова она заговорщицки прошептала.
— Какая же? — сразу заинтересовался заинтригованный Риэвир. Инга рассмеялась и ответила:
— Ты навсегда останешься в моей памяти.
— Ну, тебя, — несколько разочарованно произнёс парень. — Это же само собой подразумевалось!
— Тогда извини. Больше у меня ничего для тебя нет.
— Тогда пока, вредина, — только и сказал он кратко. И девушка, с некоторым огорчением понимая, что вот и всё — их пути разошлись, попрощалась:
— До встречи.
— Ты думаешь, мы ещё встретимся? — приподнял тот в удивлении брови, а затем подмигнул и, не дожидаясь ответа, лёгкой походкой вышел из фойе на улицу.
Инга искоса глянула на Арьнена. Тот суетливо занимался туристами и словно бы не заметил трогательной сцены расставания. Ей же ничего не оставалось, как подняться наверх. Широкая лестница тёмно-коричневого цвета с тонкими перилами, закреплёнными на обитыми резной вагонкой стенах, привычно скрипнула на одной из ступеней. Инга недовольно поморщилась. Звук вышел визгливым, протяжным и противным. Он резал по ушам.
— Займусь на днях, — донёсся до неё раздражённый голос старика, которого туристы даже ненадолго не желали оставить в покое.
— Было бы хорошо! — улыбнулась она ему, оборачиваясь.
— Так-то оно так, — печально вздохнул старый администратор и, объявив небольшой перерыв (благо появился сотрудник, которому он мог передать своё дело), подошёл к ней ближе. — Только сколько не перебирай, всё равно через пару дней снова скрипеть начинает. Нравится этой ступеньке так со мной воевать что ли?
— Наверное, раз она побеждает, — усмехнулась девушка.
— Побеждает тот, кто не даёт себе проиграть, — наставительно и гордо произнёс островитянин. — Пока никто не смирился с поражением, и каждый готов действовать — остаётся причина. Где есть причина — там и следствие. И так до бесконечности.
Её позабавил его серьёзный ответ. Инга даже приспустилась пониже, чтобы было приятнее продолжить разговор. Вредничающую ступеньку она старательно перешагнула и сказала:
— Бесконечность завершится, когда кто-то окажется мудрее и сильнее. Когда кто-то победит.
— В моих силах заменить всю лестницу! — звонко рассмеялся Арьнен, наслаждаясь собственным всемогуществом по данному вопросу. — Хотя не так уж и обязательно новую собирать. Поставить эскалатор или лифт тоже возможно. Но много ли тогда развлечений в жизни останется у старика?
— А если ступенька облагоразумится и перестанет скрипеть? — предложила свой вариант развития событий Инга.
— Значит, она нашла другой интерес и в чём-то стала значительно умнее. И проиграв в борьбе со мной, в ином выйдет победителем. Вот только что она предпочтёт — решать только ей самой.
— Мы так говорим, как будто ступенька — это живое существо! — осознала бред, что они несли, Инга и неприлично фыркнула.
— И гусеница однажды может стать бабочкой. Вот только она этого не осознаёт в отличие от пережившего обращение мотылька. И никто не может доказать ей, что это не только просто, но и неизбежно в чём-то. Однако их взаимоотношения, будь то борьба или дружба, выявляют для гусеницы превосходство бабочки. И это способно вызвать в червячке стремление стать чем-то иным, независимо от собственной веры.
— И причём здесь ступенька? — запуталась Инга.
— Разве не понимаешь? — улыбнулся старик. — Просто повод поговорить об истине, пониманию которой крайне сложно научить.
— Конечно, если облекать её в такие путаные-то слова! — едко заметила девушка и звонко рассмеялась.
— Вообще-то истина зачастую лежит за пределами того, что человек в состоянии выразить привычным путём. И уж тем более на это не способны ступенька или гусеница.
— И как же тогда её передавать кому-то?
— Это возможно. Достаточно вызвать стремление, желание. Пробудить внутреннюю суть действовать иначе.
— Звучит, как-то совсем непонятно, — созналась девушка.
— А вы ещё больше старика слушайте, девушка. Вообще бы заплутали в моих жизненных размышлениях! — радушно усмехнулся он и посоветовал. — Наслаждайтесь юностью. Это то, что уже никогда не вернётся так, как могло бы.
— Постараюсь, — ответила Инга и снова начала подниматься. Разговор оставил у неё некое странное чувство. Вот только она не могла объяснить какое. А потому отмахнулась от него, чтобы продолжить свою жизнь без таких тяжёлых раздумий.
Глава пятая
— Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы
куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!
Льюис Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"
День четвёртый. Немного за пять часов вечера
Номер встретил её тем же самым беспорядком, что она оставляла утром. Инга намеренно отказалась от обслуживания, чтобы ощущать себя комфортнее. Но после сегодняшнего разговора с Риэвиром о порабощающем хаосе обстановка начала раздражать. Она, словно позабыв о первоначальном желании отдохнуть, рьяно принялась за уборку. Вещи постепенно расположились друг на друге в дорожной сумке, а оставшиеся она аккуратно разложила в ящиках комода и на вешалках в шкафу. Затем убрала с полок всё лишнее в чемодан. Непостижимым образом всё, что придавало комнате уют и ассоциировалось с временной хозяйкой, скрылось из виду. Инга даже бережно поправила покрывало на большой кровати, чтобы разгладить последние складки.
Теперь номер стал совсем чужим. Каким и казался в самый первый день её приезда. И она здесь приходилась совсем не к месту.
— Потерпи меня ещё чуть-чуть, — ласково прошептала гостья, как будто комната была живым существом.
После чего, проводя рукой по стене, она прошла в ванную. Пыль Острова легко смывалась его же водой. Оставшееся от теплового удара головокружение прошло уже полностью. Тело вновь наполняли свежесть и желание жить. Жить, радуясь миру и всему сущему. Душу наполняло и переполняло необъяснимое чувство любви. Хотелось кричать о нём всей вселенной, но Инга позволила лишь написать три коротких слова мужу. И нежность разлилась теплом, схожим с божественным светом откровения, когда стал получен ответ. Она словно бы до этого находилась в пустоте мироздания, протягивая руки. А Антон принял их. И теперь они и на самом деле стали единым целым, а музыка душ слилась в тонкую неповторимую мелодию…