— Снова уходите? — ворчливо поинтересовался Арьнен, принимая ключ. Про велосипед он не произнёс ни слова.
Может, дабы оставить у богатых постояльцев приятное впечатление о гостинице, здесь и вовсе не предъявляли таких претензий?
— Да. Спасибо за утренний кофе и помощь, — на прощание произнесла она, прижимая к себе небольшую, но пухлую дорожную сумку, после чего скрылась за дверью, не дожидаясь ответных слов. Сердце отчаянно застучало словно у неопытного беспокойного воришки.
Её побег с Острова свершался.
День четвёртый. Около восьми часов вечера
Вечер в городе. Солнце ещё находилось достаточно высоко, но его лучи уже утратили свою воинственность. Они стали скорее мягкими, нежными, податливыми. Бережно ласкали кожу. Фонарики на улицах ещё не горели. Слишком рано было для них. Прохожие также брели в разных направлениях. Но неторопливо. Утих дневной запал и бесконечная суета. Говорливые птицы стихли. Лишь изредка, пролетая в ставшем более глубоком синем небе, горько плакалась чайка.
Вечер. Он словно тяжёлое толстое покрывало опускался на Остров, готовя его ко сну. И груз ткани ощущался и местными жителями, и гостями. Привычные к разгульной ночной жизни туристы, удивляясь себе, степенно присаживались за уютные столики кафе, чтобы начать вести неторопливые разговоры. Густой воздух постепенно становился прохладнее и, как будто, насыщеннее. Теперь в нём более отчётливо переливались ароматы диковинных цветов городских садов. А сами чашечки лепестков крайне медленно для стороннего наблюдателя потянулись друг к другу, чтобы заключить частичку последнего вечернего света в своих нежных бутонах.
Девушка достаточно покружила по городу, прежде чем попасть на пристань и обменять выданный Остором билет на сегодняшний вечерний рейс. Понимая, что это действительно была последняя прогулка по этим местам, она словно бы старалась вобрать в себя всю атмосферу Острова. И Рай на земле раскрыл ей свои доверчивые объятия. Хотя в какой-то момент к ней пришло и сожаление, что у неё так и не получилось бы донести до родных в ладонях капли этого очарования. Инга сейчас жалела, что так и не сделала ни одной фотографии. Она снова оставила фотоаппарат в номере.
Невероятно! В столь современный век, ей не довелось бы привезти с собой ничего!
Инга забыла про покупку сувениров и открыток с местными видами… Всё, что осталось на память — это коричневая кожаная папка Владыки да смятая карта небесных островов.
Она застыла.
Карта.
— О! А я думал, что ты не обманешь судьбу, говоря мне «до встречи»!
Жизнь снова соединяла её с Риэвиром. Парень стремительным шагом вышел из-за угла, и если бы Инга не приостановилась в размышлениях, то они бы столкнулись уже и в буквальном смысле.
— Похоже, затеряться тебе от меня просто невозможно, — улыбнулась на его замечание девушка.
— Да я и не скрываюсь. Просто не думал, что ты так быстро соскучишься по моему обществу… Что, кстати, застыла на месте? Тут любоваться то особо и нечем.
— Осознала, что я неправильный турист.
— В чём же?
— Не сделала ни единой фотографии. Не купила ни одного сувенира. Так что домой мне придётся возвращаться ни с чем. Зато, — Инга выразительно подняла указательный палец вверх. — На небесных островах я потеряла свою сумочку. Оставила, так сказать, самому Острову память о себе.
— У-у-у… Я думал, ты приличная девушка. А ты мусоришь повсюду, оказывается, — он на пару секунд показательно высокомерно задрал нос и искоса посмотрел на неё шутливым взглядом серых глаз, в котором следовало бы углядеть некую нотку презрения. — Но твою проблему можно легко разрешить. Не с сумочкой, конечно. Ведь насколько я знаю, тебе отплывать утром. А вот с остальным легко! Сувенирные лавки ещё открыты. Да и время, чтобы нащёлкать уйму фотографий с видом заката, есть.
— Не вполне, — оказалась вынуждена сознаться Инга. Мельком взглянув на огромные шестиугольные часы, расположенные на башне пристани, она показала билет. — Через полчаса мне надо быть на палубе.
— Сбегаешь?
— Получается, что так.
— А мне получается вновь тебя провожать, — огорчился парень.
— Сама уж дойду. Здесь нигде не заплутаешь, и солнце уже не печёт. Спасать и помогать не обязательно.
— Так-то оно так. Но я вот сегодня с тобой уже прощался дважды, а ты меня вновь нашла. Лучше уж отведу лично. Удостоверюсь, что наверняка отплыла, и пойду наконец-то заниматься своими делами в уверенности, что… — он многозначительно замолчал, хитро щуря глаза.
— Хорошо. Провожай. Только с тебя объяснение, что же это у тебя за дела такие загадочные на ночь глядя, — надеясь смутить парня эдаким замечанием, проговорила Инга, и неспешно пошла дальше вперёд.
— О! — звук прозвучал крайне многозначительно. — Мог бы наплести что-нибудь о прекрасных девах, невероятных подвигах, легендарных попойках да верных друзьях, но… На самом деле только ужин с братом и парой дальних родственников. Чтобы ты ни предполагала, а отношения с семьёй у меня прекрасные. Свой род нужно чтить.
— Не опоздаешь из-за меня, о любитель легендарного распития напитков?
— Ты так обо мне беспокоишься. Это весьма мило, — он прижал ладонь к сердцу и слегка наклонил голову, как бы в знак признательности. Если бы при этом он ещё и не улыбался со своим привычным издевательством, выглядело бы это очень трогательно. — Сначала, чтобы с работой проблем не было. Теперь вот мнение семьи обо мне положительным оставить хочешь… Кстати, у меня и так очень много положительных качеств. Если добавить к ним и пунктуальность, то я стану самым настоящим совершенством!
— Значит, всё-таки опоздаешь, — решила проигнорировать самовосхваление Инга очевидно некрасивым фактом.
Пусть лучше местные девчонки восторженно смотрят на героя восхищёнными наивными глазками, да кокетливо интересуются — в чём же Риэвир ещё так хорош. А она взрослая замужняя женщина, а не соплячка какая-то!
— А как же почтение к роду и всё такое? — с холодком поддела она.
— Задержка выйдет слишком короткой, чтобы кто-то разозлился. Мы с Остором как раз недалеко от пристани уговорились встретиться. А по поводу почтения… Так род же тоже уважать должен моё крайне позитивное стремление оставить у гостьи Острова приятные воспоминания о нём!
Можно было бы задать уточнение. Не вполне понятно было, о чём «о нём» шла речь в последней реплике. То ли о роде Риэвира или же всё-таки об Острове, но…
— Боюсь, что все приятные воспоминания всё равно будут окрашены в мрачный цвет, — горько созналась девушка. — Так уж получилось. Я потеряла здесь не только коллег, но друзей.
— Просто надо уметь прощаться. Не стоит удерживать то, что сохранить или вернуть вне твоих возможностей. Ты же не пытаешься ловить ветер?
Голос Риэвира стал каким-то иным. Словно бы возле неё шёл не он, а кто-то сродни Арьнену — умудрённому старику с богатым жизненным опытом, в котором было много потерь и кропотливо пройденных неприятных уроков.
— Конечно, нет. Это глупо, — тихо произнесла Инга, понимая, что собеседник ждал ответа.
— Вот именно. Ты можешь радоваться ветру. Можешь порой на него злиться. Когда он утихает — иногда вспоминать о нём… Но жить дальше.
— Люди — совсем не замысловатое движение воздуха.
— Но они такие же гости в нашей жизни! Когда приходят — преломляешь с ними хлеб. А если они вынуждены уйти, то самое прекрасное прощание — спокойно отпустить. Ведь насильно удерживая гостя, ты делаешь его пленником.
— Хорошие слова. Но им невероятно сложно последовать.
— Ты справишься, — голос парня зазвучал с привычными смешливыми нотками. — Просто для этого тебе почему-то нужно значительно больше времени.
— Вероятно.
Ингу вновь охватило состояние задумчивости, из которой её резко вырвал странный вопрос:
— Кстати, я так понимаю, что завещание своё ты составила в пользу Арьнена, а не меня?
— В смысле? — искренне изумилась девушка, моментально стряхивая свою отрешённость, как первый снег с одежды.
— Вроде в дальнюю дорогу собираешься, но при тебе ни чемодана, ни огромной сумки случаю соответствующей. Значит все вещи, включая нижнее бельё. Так. На память кому-то оставила.
— А я спонтанно решила уехать! — густо краснея, возмутилась девушка.
Замечание про исподнее задело её до глубины души!
— И потому оставила в номере музей Инги! Правильно. Чего с сумочкой, забытой на небесных островах, то мелочиться? Память о себе надо по-крупному оставлять!
Его сарказм выводил её из себя. Но каждый собственный остроумный ответ приводил лишь к новой ироничной острой шутке. И Инга, едва сохраняя собственное шаткое равновесие, начинала уже не веселиться от этого обстоятельства, а злиться. Хорошо, что дорога оказалась почти пройдена, и завершить ту уже можно было бы и в молчании.
Волны практически не бились о борт. И современный транспорт, стилизованный под небольшой парусный линейный корабль, возвышался над гладью воды, словно непоколебимая скала. Одним боком, с которого спускался изящный трап, он прижимался к причалу.
— Добрый вечер… Э-э-э. Вы без багажа? — удивлённо спросил мужчина в форме, рассматривая поданный ему билет.
— Да, — хмуро подтвердила Инга.
Глаза носильщика, стоящего неподалёку, тут же выдали некоторое внутреннее расстройство. Видимо, в эту поездку ему предстояло не досчитаться привычной суммы чаевых.
— Можете проходить, — возвращая билет, проговорил мужчина.
— Вот и всё. Прощай… Словно ветер, — сказала Инга, делая свой первый шаг по шаткому мостику и оборачиваясь. Дерево под её весом слегка скрипело.
— Словно ветер, — повторил Риэвир, не сдвигаясь с места и поднимая руку ладонью вверх.
Девушка снова повернулась лицом к возвышающему корпусу корабля и уверенно, придерживаясь одной рукой за перила, пошла по трапу. Несмотря на твёрдость шагов, она всё же не сумела сдержать вздоха облегчения, когда ступила на борт. Ей отчего-то казалось, что кто-либо не дал бы свершиться её задумке.
— Вас проводить до каюты? — вежливо предложил член экипажа, отвечающий за встречу туристов.
— Нет, достаточно будет, если укажете направление.
— Могу я посмотреть ваш билет?
Инга протянула тому прямоугольник красивой тиснёной бумаги голубоватого цвета и, пока тот рассматривал необходимые данные, обернулась. Риэвира у мостика уже не было видно. Его высокий силуэт неспешно брёл прочь лёгкой походкой. Навстречу ему загорались необычные фонарики с пламенем в виде перевёрнутой капельки, придавая образу случайного знакомого долю таинственной мистики. Он возвращался в город. К своей обычной жизни… А она к своей.
Внутри судна оказалось довольно просторно. Широкие коридоры украшали роскошные лампы и красочные картины. Вокруг звучала тихая классическая музыка. И, шествуя вперёд в поисках своей каюты, Инга чувствовала себя не на своём месте. В такой обстановке должны были бы путешествовать солидные мужчины в дорогих костюмах и их божественно прекрасные спутницы в эксклюзивных вечерних платьях. Надетые же на неё джинсы с прорезями придавали ей сходство со случайно пробравшимся на борт нищим.
День четвёртый. Половина десятого вечера
Ощущение разбитости требовало прилечь на кровать и отдаться во власть сновидений, но Инга терпеливо дождалась отплытия корабля. И стоило ему отчалить, как она почувствовала, что не могла позволить себе остаться в каюте, как намеревалась. Это путешествие совсем не было сродни поездке в поезде, когда удаляющийся бетонный перрон словно служил знаком для закрытия занавесок и приготовлением спального места. Девушка стремительно выбежала на палубу. Во время бега она всё же сумела достать из повешенного на шею чехла телефон. Пусть снимки с него и уступали по качеству фотоаппарату. Пусть стали бы видны лишь размытые огоньки синеватого цвета фонарей. Пусть!
Ведь так хотелось заснять хоть что-то!
На палубе оказалась не одна она. Многие туристы держались за поручни и смотрели на тёмную гладь воды. Некоторые парочки разыгрывали известную сцену из культового фильма «Титаник». Прошло столько времени с премьеры, а ведь до сих пор сюжет являлся актуальным для романтиков. Обнаружились и те, кто задумчиво созерцал плавно отдаляющийся берег. К последним присоединилась и Инга. Было в этом виде что-то… Что-то, что заставляло сердце болезненно сжиматься. И даже лёгкий телефон лишь безвольно остался в её руке так и не включенным.
— Отпусти меня, — почему-то тихо и жалобно прошептала она, не отводя взгляда с возвышающихся столпов небесных островов.
Казалось, ей было важно убедить кого-то в этом. Но, конечно же, никто не ответил. Лишь прохладный ветер сильнее скользнул по её телу, забираясь под лёгкую тунику.
— Зябко становится, — с недовольством сказала одна из женщин своему спутнику, ёжась без тёплой накидки. — Пойдём уже в каюту!
— Ладно, давай. Всё равно уже слишком темно, и ничего толком не видно.
Фраза словно послужила неким сигналом. Туристы начали постепенно расходиться по своим делам. Сначала уходили единицы. А затем палуба резко опустела. Но Инга не могла как сойти с места, так и изменить направление взора. Её ноги как будто вросли в доски палубы, несмотря на усиливающийся ветер.
— Отпусти меня, — снова тихо прошептала она и содрогнулась, услышав приглушённые отдаляющиеся голоса за спиной.
— Пожалуй, лучше спустить паруса.
— Обещали же спокойную погоду, — проворчал кто-то в ответ ещё тише. Собеседники явно отдалялись.
— Мало ли, что приборы и прогнозы наговорят?… Кстати, я тут анекдот услышал.
— Какой?
— Для чего на палубе мачта? Чтобы, когда кончится топливо, воспользоваться ею в качестве шеста, дабы отталкиваться…
Девушка обернулась, но разговаривающих уже не увидела. Вероятно, те завернули за угол. Или же вошли внутрь. Но гадать о них она не стала, а только обеспокоенно подняла голову вверх. От высоты мачт та закружилась, и в тот миг ей слабо верилось, что кто-то мог заставить себя лезть на верхотуру. Хотя, наверняка на этом корабле имелось автоматическое управление. Однако ведь ранее в шторм на судне с парусами действительно работали люди. Сейчас же всё это бутафория для придания соответствующей помпезности.
Резко похолодало ещё сильнее, и Инга всё же решила последовать примеру остальных туристов. Плыть до ближайшей земли обетованной, где находился аэропорт, следовало долго. Она по-любому успела бы насмотреться на водную гладь океана при любом освещении. А Остров, и правда, стал казаться только огромной чёрной массой на горизонте. Однако от принятия решения до его осуществления дело так и не дошло. Ноги подвели Ингу к одной из мачт и, не сдерживая детского порыва, девушка прижалась к холодному лакированному дереву щекой.
— Они там на Острове что? С ума посходили?! Мы же только отплыли!
Кто-то старался придерживаться шёпота, но эмоции прорывались настолько, что сделали фразу достаточно громкой для посторонних ушей. И смысл слов заставил её присмотреться к говорившему. В сумрачном освещении было не очень хорошо видно, но, кажется, возмущался капитан. Массивная фигура мужчины в фуражке быстрым шагом направлялась куда-то, и его спутник едва за ним поспевал.
— Я запросил данные и с другой стороны. Там тоже не знают, откуда буря. Ничего не предвещало!
— Совсем немного не хватило, чтоб покинуть пределы аномалии! Вечно на этом Острове с погодой не пойми, что творится!
Дальнейшего расслышать невольной свидетельнице разговора не удалось, но и этого хватило, чтобы основательно забеспокоиться. Девушка снова посмотрела наверх, однако на этот раз не сосредоточилась на ровных мачтах. Взор обратился к небу. Небеса бурлили и стремительно затягивались плотными тучами, скрывая свет убывающей луны и звёзд. Она бы заметила это и раньше, если бы на корабле не имелось ночной подсветки. Уходить же с палубы почему-то совсем расхотелось, хотя Инга даже дрожала от порывистого ледяного ветра. И всё же она настойчиво отдала себе команду укрыться где-нибудь внутри. Ноги сами собой привели её к обеденному салону. Разум остался доволен конечной целью пути. Если надвигалась гроза, то определённо стоило выпить и съесть что-либо горячее.