— Отчего? — не поняла я.
— Не знаю. От жизни такой. Устал. Извини за Сережку. Я не знаю, почему сорвался. Прикипел к тебе сильно, — прошептал он.
— Сама устала. И ребенка жалко. И тебя. И Сережку. Надо было со всеми рядом быть, а не получилось, — сказала я. На глазах опять появились слезы. Сколько их было за все это время. Думала все выплакала. Нет. Не все.
— Давай лучше совсем без детей будем. Не хочу через все это второй раз проходить.
— Ну не всегда же все плохо заканчивается, — вытирая слезы, возразила я.
— Не всегда. А если снаряд второй раз в то же место упадет? Такое редко, но случается, — ответил Данко. — Больше так переживать за тебя не хочу.
— Посмотрим, — ответила я. Думать о будущем не хотелось. Надо что-то решать. То, что он творил, такое нельзя прощать. Это может повториться. А если будет еще какой-нибудь повод? Еще есть поверье, как встретишь Новый год, то так его и проведешь. Это что же теперь Данко только и будет буянить? Мысли проносились, не успев задержаться. Не знаю до чего бы, я додумалась, но его поцелуй заглушил все мысли. Рядом был человек, к которому тянулась душа. Который был рядом. Пусть он не был идеалом. Пусть совершил дикий поступок, но сейчас рядом со мной был прежний Данко. Тот парень, которого я знала всегда.
Громкий стук отвлек.
— Я вам мешать не хочу. Только все готово. Давайте обедать, — позвал Сережа. — А то остынет.
— Идем, — ответил Данко. Мне же стыдно стало. Я предпочла промолчать.
ГЛАВА 11
За обедом все молчали. Мне эта атмосфера не нравилась. Я смотрела то на Данко, то на Сережу и не могла понять, у нас война или мир. Гнетущая атмосфера нервировала.
— Что у вас с учебой? — спросила я.
— У нас класс на карантин закрыт. Каникулы решили продлить. Потом обещали, что придется по субботам заниматься, — ответил Сережа.
— Хоть задания делаешь?
— Нет. Надеюсь, что потом мне Данко с алгеброй и физикой поможет. Пока было не до этого.
— Данко, что у тебя с учебой?
— Не пришел на один зачет. Завтра все решу, — пробормотал он. Потом весело посмотрел на меня. — Но спасибо, что поинтересовалась, мамочка.
— Вот сейчас тебе только меня дразнить и нужно.
— Не смог удержаться.
— Шут гороховый.
— Сама знаешь, что я такой. Но замуж за меня пошла, — ставя локти на стол и отламывая частями хлеб, ответил он. Дурная привычка, от которой он не собирался отказываться. Он никакие привычки не менял. Если ему нравилось разгуливать по квартире в семейниках, заставить его одеться мог только сильный холод. Если у него был запланирован матч на выходные, то он на него шел, даже в дождь. Правда, в снег он не играл. В хоккей играл вместе с Сережкой. Где-то достал коньки уже ношенные, клюшки и вот они по выходным ходили играть. Но стоило начаться оттепели, так опять возвращался мяч. И играли они уже в грязи.
— Как пошла, так могу и уйти, — пригрозила я.
— Не уйдешь, — нагло заявил он. Я только супом поперхнулась. Сережка сразу мне чаю дал.
— Это еще почему?
— Слишком много нас с тобой связывает, — поглядывая на меня, ответил он.
— И что?
— Ничего, — ответил он. И куда только раскаянье подевалось? Такое ощущение, что его и не было. Может мне все привиделось? Данко поставил пустую тарелку в раковину. — Сереж, поможешь мне матрас выкинуть? Не думаю, что он теперь пригоден к использованию. На диване поспим. Нужно еще и телевизор выкинуть.
— Помогу, — согласился Сережа.
Они стали выкидывать вещи. Я помыла посуду, потом доползла до душа. Смыть запах больницы было самым приятным в этом году. В больнице я ходила в душ, но почему-то там была какая-то другая вода, которая не смывала больничную атмосферу. Все равно оставалось ощущение болезни. Возможно, это мне все казалось. После душа я поставила чай. Сережка и Данко убирались в комнате. Дверь была приоткрыта.
— Ладно, не дурак. Понял я, — ответил Сережа. — За тебя перед матерью поручился. Но, Данко, если такое повторяться будет, то тут никакая дружба не поможет. Вот меньше всего хочу, чтоб мать в подушку ревела. Мы с тобой как повздорили, так и помирились, а она этого не поймет. Близко к сердцу примет.
— Я знаю. Поэтому такое не повторится, — серьезно сказал Данко.
— А ты как развязал веревки? — поинтересовался Сережа.
— На кухне ножом разрезал. Дверь открыта была. Если бы еще утром развязал, то прибрались бы раньше.
— Кто знает, что у тебя на уме? Может, опять пить начнешь?
— Ага, при Эльке? С дуба рухнул?
— Возможно. Ты не адекват был все праздники, — ответил ему Сережа. — Удивлен, что сейчас нормальный.
— Три дня на шиповнике сидеть, кого хочешь в норму приведет. Ты меня им как верблюда поил. Ведро в день, — хмыкнул Данко.
— Но помогло же! — рассмеялся Сережа.
— Да уж, только повторно такое лучше не делать. Хотя, на что друзья нужны? Чтоб в лоб дать, когда козлом становишься.
— А то, — согласился Сережа.
Я взяла мандарин, что одиноко лежал в фруктовнице. Друзья. Интересно. Хотя мир лучше ссор. Через три дня надо будет выходить на работу. А что дальше? Дальше надо копить деньги на новый телевизор. До этого купить сыну новые брюки и ботинки. Мысли уже крутились в сторону дальнейших планов. Жизнь продолжалась.
* * *
— Ты чего плачешь? — Данко разбудил меня. Он сидел рядом и читал конспекты. Я вытерла слезы.
— Не знаю. Сон плохой приснился.
— Какой?
— Плохой. Этого достаточно. Чего подробности вспоминать? — сказала я. — Который час?
— Два ночи.
— А ты не спишь?
— Надо учиться. Потом высплюсь. — Данко ушел на кухню. Пришел оттуда со стаканом молока. — Держи. Это успокоит.
— Спасибо, — отпивая молоко маленькими глотками, ответила я. Он сидел рядом и смотрел на меня. — Что?
— Ничего. Эль, ты только больше так не делай. Я не представляю, что будет, если я тебя потеряю.
— Вроде теряться не собираюсь, — попыталась отшутиться я, но Данко даже не улыбнулся.
— Я серьезно. Много думал над всем. Еще перед Новым годом. Это ведь все несерьезно было. Ты мне понравилась. Меня к тебе тянуло. Даже когда ты забеременела, все это было как игра. Я как кот бродячий, нашел теплое место. Было уютно, удобно. Кормят вкусно, по шерстке гладят, мышей ловить так по желанию. И казалось, что так и должно быть. Что это естественно. Дети, дом, семья — это было чем-то приятным, глянцевым. Знаешь, как картинки в журналах? Вот и мне казалось, что это что-то приятное. А тут начались проблемы. Весь глянец смялся. Навалилось таким грузом тяжелым. И сразу мысли, а что делать дальше? Как жить?
— Данко, давай забудем всю эту историю?
— Не получится забыть, — он покачал головой. — Я тебя подвел. Моя вина. Расслабился. Не уберег. Можно было настоять потратить эту тысячу рублей и не доводить до крайности. И работаешь ты много. Сижу у тебя на шее. «Потом отдам», — хорошая отговорка. А если ты к тому времени загнешься, когда я решу долги отдавать?
— Не загнусь. А ты слишком много думаешь, — я протянула ему пустой стакан.
— Нет, Эль. Я правильно думаю. Мы решили жить вместе. Не время проводить. А жить. Детей растить. Что же я тогда, как кот себя веду? И ты молчишь.
— Немного не понимаю, о чем ты говоришь?
— О том, что это ненормально. Нужно все менять.
— Хорошая идея в два часа ночи, — покачала я головой. — Остановись. Когда мы стали с тобой жить вместе, то я знала на что шла. Знала, что год ты будешь еще учиться.
Хорошо, что теперь тебе стали зарплату платить. Уже легче. Давай ты, нормально окончишь институт, а потом вернешь все долги, как и планировал. Тебе сейчас об учебе думать нужно. Все долги закрыть.
— Закрою. Не в первый раз. Но и сидеть на твоей шее больше не хочу. Неправильно это. Почему раньше мне казалось, что это нормально? — он сел рядом со мной. Обнял за плечи. — Но так мы больше жить не будем. Надо искать решение проблемы.
— Ты только не переусердствуй в поиске. Не надо из крайности в крайность кидаться.
— Не буду, — пообещал он. Поцеловал меня в щеку. — Ты не бойся. Если будут мучить кошмары, я их прогоню. Все равно не сплю.
Меня немного напугали слова Данко, но я решила пусть сам решает. Я ему не советчик как жизнь строить. Тем более что я не знала, стоит ли на него надеяться. Все больше стало казаться, что все это временно. Нас больше ничего не связывало. А развестись — не такая уж и большая проблема.
* * *
Данко сдал экзамены. Закрыл сессию и пошел работать помимо своего завода, теперь три дня в неделю работал по ночам в баре. По пятницам, субботам и воскресеньям он не ночевал дома. В выходные отсыпался. Коньки были проданы за ненадобностью и окончанием сезона. Футбол заброшен, потому что на него не хватало сил. Вместо этого у Данко появились деньги. Он и мне подкидывал около двадцатки и матери отправлял. Еще другу посылку собрал в тюрьму. Сам оделся. Я смотрела со стороны на это преображение.
Закончился февраль. Наступил март. Мы оставались мужем и женой, только по бумагам. В будние вечера он отсыпался или учился. Интим пропал. Скучала ли я по тем ночам? Скучала. Порой этого не хватало. Не хватало его подколок и беззлобных насмешек. Он вроде находился рядом, но в то же время был где-то далеко. Шло время. Наступил мой день рождения. После тридцати я перестала справлять этот праздник. Зачем только грустить после каждой новой цифры. Но именно сегодня ко мне приехала в гости Света. Вот честно, лучше бы не приезжала. Слышать ее нытье, что я не занимаюсь ребенком, который скатился на тройки, не было сил. Вот ее Пашка только одну четверку принесет в этой четверти. Остальные будут пятерки. Она наняла какого-то хорошего репетитора, который подтянул даже Пашку.
— Свет, но если не идет учеба, чего я буду Сережу нагружать? Зато он готовит хорошо. Я как в ресторане питаюсь.
— По тебе видно. Похудела вся. Синяки под глазами, — хмыкнула Света.
— Потому что сплю плохо. Ночью все время ребенок снится. Завет меня. Я просыпаюсь, а потом долго уснуть не могу.
— Это все из-за твоей мнительности. Напридумывала, не пойми чего.
— В том то и дело, что днем не думаю. Только ночью, — вздохнула я.
— А как твой молодой муж поживает? — спросила Света. Она явно была на взводе. Нервные движения. Резкие фразы. Мы сидели на кухне. Она то и дело крутила в руках чайную ложку, потом перешла на коробок спичек.
— Работает. Почти его не вижу, — пожала я плечами, наблюдая, как в ее пальцах крутится коробок.
— И не ревнуешь? Он там среди девчонок…
— Не начинай, Свет.
— А что не начинать? У него сейчас появиться выбор. И все. Затрещит ваш брак по швам.
— Что у тебя случилось? — спросила я. Слушать о неверности Данко я не хотела.
— Димка мне изменяет. Вторая семья. Его подруга ждет ребенка и не собирается от него отступать. Понимаешь? Вся жизнь летит к чертям. Я только начала жить нормально. А тут…
— Это точно?
— Она ко мне приходила. Я Димку на разговор. Он не отрицает. Говорит, что ее не бросит. Со мной разводится, пока не планирует. Вот что делать? — она расстроено посмотрела на меня.
— Не знаю. Свет, я не знаю какой дать совет.
— Все мужики козлы. Если такой как Дима не устоял перед соблазном, то, что говорить о Данко? Вот поверь, что через месяц, мы с тобой будем сидеть на кухне лить слезы и мужиков проклинать, — принялась она за свое.
— Не собираюсь я Данко проклинать. Даже если и уйдет. Зачем человека неволить?
— Это ты сейчас такая спокойная. А как все случиться, то реветь будешь.
— Значит буду. Чего сейчас гадать? — сказала я.
— Как ты можешь быть такой спокойной? — вспылила Света.
— Зачем себя накручивать раньше времени?
— Вот и я так спокойно сидела, а потом пришла эта девица. Молодая, красивая, готовая родить ему сына. Конечно, я ему теперь не нужна. То же и тебя ждет.
— Спасибо за предсказание. Но слушать все это я сейчас не буду, — слишком резко ответила я. Если бы она не упоминала Данко при каждом случае, то я не стала ей бы все это говорить. Но слова Светы меня разозлили. — Ты сама Димку довела до этого. Кто мне жаловался, что спать с ним не хочешь? Он тебе противен. Ты ведь с ним сошлась только из-за денег. И не надо убеждать меня в обратном.
— А что в этом плохого? Пусть лучше он будет, чем какой-нибудь Васька из деревни. Один минус, никогда не думала, что Димка такая тряпка по жизни.
— Да, тебе же надо, чтоб тебя мутузили за дело и просто так. Ты первая изменила ему, а потом решила ждать верности? Свет, сама срубила сук, на котором сидела.
— Неправда. Он просто меня не любил. Если бы любил, то простил.
— Ты хотела, чтоб он тебя поколотил. Доказал, что мужик. А Димка нормальный мужик. Не бьет женщин. Ты его в тряпки записала. Извини подруга, но ты дура.
— Как будто ты умнее, — обиделась Света. — Лучше я сейчас уеду, чем когда мы с тобой поругаемся. Звони, когда мои предсказания сбудутся.
— Обязательно. Первой поставлю в известность. А потом еще начнем с тобой деньги брать за предсказания. Нашлась гадалка, — возмутилась я.
Когда я закрыла за ней дверь, то почувствовала, как начала закипать. Почему если у нее все плохо, то также должно быть и у меня? Я понимаю, что она просто расстроена и зла, но зачем мне всякие гадости про Данко говорить? Может у меня все хорошо? И сама себя поймала на мысли, что я думаю «может». Значит не уверенна, что все хорошо? Скорее всего так.
Кошмары не проходят. Данко пропадает. И ладно. Я ведь не рассчитывала, что все это будет всерьез. Нет. Не рассчитывала. Просто игралась. Пора возвращаться к книгам. Там точно все правильно и финал хороший.
Сережка с кем-то разговаривал по телефону. Я слышала его голос, но спрашивать с кем он там болтает, я не стала. Должна же у него быть личная жизнь. Не хочу походить на Свету, которая проверяет все Пашкины звонки. Он с девочкой дружит, а ей это не нравится. Такое ощущение, что, кроме учебы, ничего в этом мире нет. Через полчаса пришлось отложить книгу. Я поймала себя на мысли, что по десять раз читаю одну строчку, а смысла не понимаю. День рождения — грустный праздник. Какой год в этом убеждаюсь. А за окном бушует метель. Сейчас хорошо завернуться в плед и ни о чем не думать. Или убедить себя не думать. Хлопнула входная дверь. А выходить из комнаты неохота, но нужно. Иначе Данко все сожжет. Как один раз он разогревал суп, так все к кастрюле прикипело.
— Спишь? — заходя в комнату, спросил Данко.
— Нет.
— А голос у тебя грустный.
— Настроения нет. Как у тебя дела?
— Великолепно. Тебя же опять подруга накрутила, — он сел на диван. Потянул меня за руку, заставляя сесть, и обнял.
— Прекрати.
— Ага, когда опять улыбаться начнешь, тогда и прекращу, — ответил Данко. От него пахло морозом и одеколоном. Чем-то новым, незнакомым. Раньше такого у него не было, как и этого свитера. Новые джинсы, стрижка. Я все-таки уговорила его подравнять шевелюру: хвост оставила, а уши прикрыла. Все-таки симпатичный парень. Притягательный. Светка права. Скорее всего, у него от девчонок отбоя нет.
— Давай разведемся? — предложила я.
— Зачем? Я вроде себя хорошо веду. Точно с криминалом не вожусь. Или ты нашла кого-то? — спокойно спросил он.
— Нет, не нашла. Так ведь лучше будет.
— Кому? Мне? Точно нет. Опять тебе подружка голову дурит, — он потрепал меня по голове.
— Отстань.
— Колючая, как ежик. И коснуться нельзя, — добродушно хмыкнул Данко, но руку убрал.
— Я серьезно. Нам ведь необязательно вместе быть. Теперь.
— Чего тебя не устраивает, Эль? — напрямую спросил Данко.
— Я не хочу тебя связывать по рукам и ногам. Ты теперь в состоянии снять комнату. И…
— Сегодня в состоянии, завтра нет. Думал, что лучше будет, если я деньги начну приносить. Но что-то я упустил.
— Скоро весна наступит, а за окном буран, — сказала я, когда порыв ветра дыхнул холодом, через приоткрытую форточку.