Интересно, эти такие же?
— Эй, ты чего?
Я решилась посмотреть на заводилу. Она выглядела… растерянной.
— Ты… чего?
— Что тут происходит?
Я обрадовалась господину Би как родному. А остальные просто рассосались по залу, заинтересовавшись чаем и печеньем.
— Знакомимся.
— Это хорошо. Новеньким надо помогать влиться в коллектив, не так ли? — под его настойчивым взглядом заводила сникла.
— Конечно.
— Надеюсь, вы так и поступите. Госпожа Кошка, за мной!
И, развернувшись на каблуках, господин Би стремительно вышел.
— Будь осторожна. Здесь за подставы вылетают мгновенно, но голь на выдумки хитра. Не поддавайся и не пытайся никого подсидеть — целее будешь. Поняла? — он даже остановился, чтобы убедиться, что его услышали. Я быстро закивала в ответ. Так, что чуть маска не слетела.
— Дуй к Ляле переодеваться. Жду в машине.
И все?
Ляля помогла снять кимоно, расправила его на вешалке. И велела:
— Чего медлишь? Хозяин ждать не любит. Бегом в гримерку!
Я быстро сняла косметику, но заново краситься не стала — и так сойдет. Маску, подумав, завернула в какой-то шарфик и засунула в сумку. Готово! Осталось нажать на кнопку и ринуться в полутемное нутро подошедшего лифта.
В машине Господина Би тоже царил полумрак.
— Держи! — на колени упала коробка с коммуникатором. — Уже настроен. И вот, — две карточки, одну зеленую, другую черную, он передал мне в руки. — Теперь тебя зовут Лара Гроум, тебе восемнадцать с половиной лет и ты воспитанница эстерната, которая только-только начала самостоятельную жизнь. Работаешь помощницей в Торговом Центре Астра. Усвоила?
Это было несложно, а господин Би продолжал:
— Карточка тоже оформлена на твое новое имя. Там есть немного денег на такси, адрес на коммуникаторе, входной ключ там же. Все, ступай. И удачи!
С этими словами он оставил меня на стоянке Торгового Центра.
Коммуникатор высветил адрес — не так уж и далеко, можно и монорельсом добраться. А деньги потратить на что-то более полезное — уже научилась ценить имеющееся и экономить.
В животе заурчало, напоминая, что за весь день в нем побывал только чай и немного печенья. Прикинув сумму, которую Господин Би должен был оставить на карте, я отправилась на фуд-корт.
Запах пиццы, горячих сосисок в хлебе и прочих вредностей кружил голову. Мама не любила эту еду, но время от времени разрешала нам с папой «отравиться». Сама же сидела напротив с листиком какого-то салата и вздыхала, глядя, как мы поглощаем жареную картошку или макаем кусочки булки в соус.
Сейчас я была готова отказаться от фастфуда на всю жизнь. Вообще, согласилась бы питаться только листьями зеленого салата и без дрожжевыми галетами, помоги это вернуть родителей. Но судьба никогда не соглашается на такие обмены, и я просто купила сосиску в хлебе, стакан шипучки и уселась за дальний столик.
To, что раньше было лакомством теперь напоминало картон. Безвкусный, волокнистый… и мокрый от соусов. Но я откусывала и жевала, запивая сладкой газировкой, потому что поесть было просто необходимо. Желудок благодарно заткнулся, но в горле стоял ком, причиняя боль при каждом глотке. Предметы вокруг расплывались — сдержать слезы все-таки не удалось.
— Добрый вечер.
Я не видела, как они подошли — двое полицейских из внутреннего патруля. И с трудом удержала в руке стакан. И кивнула в ответ, надеясь, что моя невежливость их не разозлит.
Один внимательно смотрел на экран своего коммуникатора. Второй вежливо попросил показать документы.
Я, не переставая жевать, вытерла руки о салфетку и протянула фальшивое удостоверение личности. Он сунул его в прорезь служебного идентификатора и удивленно переглянулся с товарищем:
— Где вы работаете?
От страха из головы все повылетало. Господин Би говорил что-то о торговом центре? Кажется, «Астра»? В памяти зазвучали его указания, как будто записанные на носитель.
Выслушав меня, служители закона извинились за беспокойство, вернули удостоверение и ушли, удивленно покачивая головами и о чем-то переговариваясь. А я с трудом заставила себя остаться на месте. Побег мог вызвать подозрения, поэтому спокойно дожевала сосиску, вычерпала кусочком булки соус, допила газировку и только после этого позволила себе спокойно покинуть фуд-корт. Никакой спешки!
По дороге домой меня дважды останавливали — компьютер, считывающий лица, не обмануть макияжем, для этого нужно сделать пластическую операцию, затрагивающую кости. Но документы оказались качественные и полицейские только удивлялись, после чего отпускали восвояси. А я, успокаивая колотящееся сердце, в полной мере оценила совет Господина Би воспользоваться такси.
26
Зато я успокоилась — подделка оказалась качественной. Но нервы эти встречи мне потрепали, а еще работа! Хотелось вымыться. Залезть в ванну, наполненную кипятком и сидеть там до ожогов, чтобы снять въевшуюся грязь вместе с кожей. Пусть меня не трогали, да и не раздевали, ощущение было таким, словно в помоях вымазалась.
Тихо пикнул замок, впуская меня в новое жилище. Крохотная комнатушка, скорее, каморка. Коридор вместе с кухней, санузел тоже совмещенный, и никакой ванны, лишь пластиковый поддон за занавеской.
Шкаф, куча полок, стол-подоконник, вместо кровати — раскладное кресло. Блеск! С другой стороны, мне много не надо, было бы где поспать и подготовиться к экзаменам. Да, экзамены. Нужно добыть учебники, а денег на них пока нет.
Мыль мелькнула и исчезла, спугнутая усталостью. Я еще нашла силы заглянуть в шкаф. В нем стояли коробки лежали пакеты с какой-то одеждой, но я ухватилась за единственную висящую вещь, махровый халат противного розового оттенка. Помыться, переодеться и спать. О проблемах подумаю потом.
Напор воды оказался хорошим, горячая тоже подавалась исправно. Я терлась жесткой мочалкой, до красноты, до боли, до содранной кожи. А потом едва нашла силы разложить кресло. Упала на чистые простыни и отключилась.
Проснулась от настойчивого звонка, который перемежался громким стуком в дверь. Кого там принесла нелегкая?
Еще не проснувшись, прошлепала босыми ногами по ламинированному полу, нажала на кнопку замка… И от резкого удара в грудь впечаталась спиной в стену.
В узком коридоре вдвоем было тесно. Саро, держа одной рукой у моего горла обнаженный меч, второй закрыл дверь. А потом приблизился совсем вплотную. Уголки жестких губ чуть дернулись в улыбке, а в черных глазах полыхнуло пламя:
— Попалась…
Я чувствовала его дыхание. Оно пахло… жасмином? Странный аромат для такого мужчины, а еще страннее то, что я об этом думаю.
Но долго размышлять саро не позволил. Впился в губы, смял, прикусил так, что я вскрикнула. И тут же почувствовала, как острая сталь полоснула по коже. Несильно, но ощутимо:
— Тише. Я не разрешал.
Наверное, так чувствуют себя кролики перед удавом? Крик замер в горле, страх сковал тело не хуже наручников.
Как всегда в моменты опасности чувства обострились. Лезвие у горла. Горячая полоска сбегает по шее, ворот халата уже влажный… А рядом — страшный мужчина. Его язык проходит вверх-вниз по царапине.
— Соленая, — доносится едва слышное. И голос такой довольный, что хочется схватить за шкирку и натыкать носом в сметану, которую этот кот упер со стола.
От нелепого сравнения страх пропадает, но пальцы впиваются в волосы на затылке и заставляют запрокинуть голову.
— Посмеемся вместе?
Кот? Домашний мурлыка? Нет, хищник. Барс, ягуар… или, скорее, тигр. Такая огромная полосатая кошка. Безумно опасная. И настолько же прекрасная.
Ненавижу! Так хочется прошипеть ему это прямо в лицо, но чувство самосохранения берет верх, да еще и неудобно: длинные волосы намотаны на кулак, так что не пошевелиться.
— Ненавижу! — все-таки не выдерживаю, хриплю ему в лицо и получаю в ответ усмешку:
— Мне это нравится.
Меч убран, но только на мгновение. Саро за волосы затаскивает меня в комнату, рывком ставит на колени и так же резко сдирает с плеч халат:
— Некрасиво.
Эстет чертов!
А лезвие начинает свою работу. Ювелирно, я чувствую только легкие укусы, но там, где кожи касается сталь, появляются тонкие порезы. Кровь на них мгновенно засыхает, складываясь в затейливый узор.
В глазах саро — темнота. И удовольствие. Он откровенно любуется!
Неожиданно становится стыдно. Мало мне извращенцев из Клуба, так еще этот… Хотя по поводу убийцы родителей я никогда не сомневалась. А в Клубе хоть руками не лапают.
Саро, впрочем, тоже. Уселся в разобранное кресло, водит клинком и смотрит.
Меня захлестывает злость:
— Что тебе надо?
Он улыбается и молчит. А на коже появляются новые порезы — под правой и левой грудью.
Шиплю от боли и почти теряю голову. Вскочить, вцепиться в горло, и пусть режет! Если впиться зубами в сонную артерию, предсмертные судороги помогут ее прокусить. Да, я умру. Но не одна.
Саро успевает раньше. Свет из окна отражается на клинке, его кончик окрашек алым. Взмах, удар, боль в боку…
И я просыпаюсь.
Мокрая как мышь, халат можно отжимать. Волосы зацепились за ножку кресла, пока распутывала, почувствовала ту же самую боль как во сне.
Но откуда порезы?
Кожа под халатом шелушилась и жутко чесалась: вода оказалась слишком жесткой. Придется покупать бальзам, или менять мыло на гель. Я его не любила, казалось, даже самый сильный не смывает запахи. Мама тоже так считала.
Мама. Папа.
С глаз словно пелена упала. Случившееся предстало ясно и четко, как и понимание, что смерть — это конец.
В груди стало больно, в горле рос и пульсировал какой-то шар, а потом прорвался звериным воем.
Я не плакала — рыдала, скрючившись на полу чужой комнаты. Прошлое исчезало в пелене слез и я точно знала, кто виноват. И пусть мертвых не вернуть, живые должны поплатиться.
А значит, у меня нет времени на сожаления и отдых. Пришла пора действовать.
27
Пакеты в шкафу требовали внимания. Дома я никогда не торопилась заниматься рутиной, даже уборку в комнате делала после хорошего скандала. Но теперь не было никого, кто мог взять на себя неприятную работу.
— Сейчас займусь вами, — пообещала вещам и пошла в кухню, после кошмара в горле пересохло.
На решетке сиротливо ждали две тарелки, глубокая и плоская, блюдце и одна кружка. Струя фильтрованной воды из питьевого крана набиралась в нее целую вечность и оказалась безвкусной. Заодно я решила обследовать еще и холодильник
— Господин Би обещал, что едой обеспечит.
В морозилке лежала пара замороженных куриц и овощные смеси и упаковка сарделек; в самом холодильнике сиротливо стояли банки с томатным соусом, майонезом и горчицей. Там же лежал хлеб и с десяток яиц.
В шкафчике тускло поблескивали две кастрюли и ковшик. Рядом я нашла банки с крупами — рисом, овсянкой, гречкой и горохом. В маленьких емкостях нашлись сублимированное молоко, чай и растворимый кофе. В большой бутылке находилось подсолнечное масло. Дешевое, но свежее и без запаха.
Похоже, готовить тоже придется самой, перекусить «по-быстрому» не получится. Разве что…
Сосиски отправились в микроволновку, потом на сковородку, туда же я вылила пару яиц. Быстро и вкусно. Добавить бы приправ, но кроме соли, ничего не было.
Когда яичница зашковрчала я переложила ее на тарелку и добавила горчицы, а потом отправилась в комнату.
Конечно, смотреть новости на большом экране удобнее, но его в этой каморке не было, пришлось довольствоваться коммуникатором.
Меня — настоящую меня — еще искали. Даже отыскали свидетелей, которые видели, как я входила из квартиры Ларса. Всю семью допросили на детекторе, но родители ничего не знали, а сам Ларс… оставалось только восхищаться его выдержкой. Обмануть технику не всякому под силу, мне, например, никогда этого не удавалось.
— Думай о чем-то приятном и ровном. А главное — верь тому, что говоришь, даже если врешь напропалую! — учил он, но я постоянно сбивалась.
— Да, шпиона из тебя не выйдет, — хохотал Ларс и раз за разом обманывал собранный на коленке детектор. При этом он нес совершенную галиматью, заставляя зрителей покатываться со смеху.
От понимания, что такого больше не повториться, на глаза навернулись слезы. Я зло вытерла их рукавом и выключила коммуникатор. Отвлекает!
Сковородку и тарелку пришлось мыть самой — посудомойки здесь не было. А потом, запив все крепким кофе, принялась разбирать покупки: все-таки на работу сегодня.
Где-то я слышала, что приходить два дня подряд в одном и том же — моветон, это не приветствуется. Боялась только что вещи брендовые и я не смогу за них расплатиться. К счастью, все оказалось из обычных супермаркетов, даже с ценниками. Да и чеки прилагались.
Джинсы, пара юбок, строгий костюм, платье. Штук пять футболок и легких шорт. Универсальная куртка и такая же сумка-мешок. В отдельных коробках лежала обувь: пара черных классических туфель и кроссовки.
Отлично! Одета до осени! А там, надеюсь, заработаю!
Зуммер напоминалки прозвенел, как только я закрыла шкаф. Пора собираться. Сегодня поблажек не будет, отработать придется всю смену. И никаких скидок на несовершеннолетие. Ах да. Я мне же теперь восемнадцать.
Перед выходом на улицу выдохнула, как перед прыжком в воду. Страшновато, но ведь я это уже проходила. Документы сделаны качественно, блюстители порядка придраться не смогли. Значит, и в этот раз все будет хорошо.
До торгового центра добралась без приключений и так же спокойно нажала кнопку в лифте. Красилась долго, сказался недостаток опыта, но, в конце концов, справилась. А потом облачалась в кимоно. Вернее, это делала Лили. Она же и объяснила, что такие одевания ненадолго:
— Одежду скоро снимут. Так что будешь просто накидывать на голое тело, и позировать. Никаких поясов, завязок, многослойности…
Я надеялась, что это случиться не сегодня, но Мистер Маска был другого мнения:
— Распахни одежду.
Едва коснувшись узла шнурка, скрепляющего оби, пальцы онемели. Я уже раздевалась при посторонних, но сделать это вот так, стоя в огромном зале, под взглядами толпы? И что, что людей пока немного, и половина из них сами — полуголые натурщики?
— Ну же? — в голосе Мистера Маски прорезались нотки нетерпения. — Я понимаю, ты стесняешься, но это твоя работа — раздеваться.
— Простите, не могли бы вы уступить модель на этот вечер?
Я сжалась при первых звуках этого голоса, а потом едва сдержалась, чтобы не кинуться навстречу: считалось, что незнакома ни с кем из посетителей клуба.
Ларс выглядел… непривычно. Куда делись бесформенные спортивные штаны и футболки, в которых так удобно лазить по заброшкам и прыгать через препятствия? Передо мой стоял стильный молодо человек, в модных джинсах, чуть подвернутых снизу так, чтобы было видно татуировку на лодыжке, в просторной идеально отглаженной рубашке и чокером из деревянных бусин на шее.
Лицо скрывала сплошная черная маска с ажурным стразовым рисунком на щеке. Достаточно, чтобы остаться неузнанным.
Интересно, откуда взялось тату? Что-то не припомню такого…
— Что скажете?
Вопрос вернул меня на землю. Ларс казался спасителем, но у Мистера Маски было право первого клиента. Я почти перестала дышать, ожидая ответ.
28
Ларс посмотрел на меня, словно спрашивая совета, и тут же отвел глаза. А я почувствовала, как румянец заливает не только щеки, но и шею, грудь… Стало жарко и почему-то… сладко? От мысли, что Ларс будет вглядываться в обнаженное тело, касаться груди, живота и того, что ниже кончиком карандаша, пусть и на бумаге, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
И в то же время откуда-то появилось нетерпение. Я вдруг поняла, что его взгляд приятен, что можно уцепиться за него и забыть о другом, более цепком и откровенном — о взгляде Мистера Маски.
Отчаянно захотелось, чтобы Ларс согласился, но ни сказать, ни даже намекнуть не посмела: никто не должен знать о наших отношениях.