— Проводи-ка девочку в зал, пусть полюбуется. И управляющему, чтобы зашел.
Я удостоилась оценивающего взгляда и равнодушного:
— Ну, пойдем, что ли… Работать здесь будешь?
— Да, — все, что могла сказать, войдя в зал.
Длинный и широкий, он казался тесным, настолько был заставлен оббитым алым диванами и креслами. Там и тут виднелись кровати, заваленные подушками. Они же грудами лежали на полу. Вычурные светильники свисали на изящных цепях или напоминали старинные уличные фонари. У некоторых застыли прикованные люди.
На первый взгляд, все было, как в прежнем Клубе: кто-то принимал нужные художнику позы, кто-то трахался, издавая слишком нарочитые стоны, кто-то чавкал в районе промежности партнера…
Но это только на первый взгляд. Главное отличие оказалось в художниках: все они рисовали голыми.
Мужчины и женщины увлеченно возили кисточками по холстам, иногда сладко постанывая — их модели не только позировали.
Молодая женщина, стоя на коленях, довольно жмурилась, облизывая голову напряженного члена. Клиент любовался то на сильно накрашенное лицо, то на рисунок, который он время от времени дополнял неровными линями.
Мускулистый парень покрывал поцелуями обвисшую грудь матроны. Та от рисования не отвлекалась, лишь изредка тыкая кистью, если язык модели начинал работать не очень активно.
Я закрыла глаза и несколько раз вздохнула. А потом порадовалась, что буду здесь на особом положении, без всего… этого. И мысленно поблагодарила Ларса за то, что он не поддался. Девственность действительно стала для меня щитом. Наверное, надо еще раз уточнить все у мистера Би…
На робкий стук раздалось холодное:
— Войдите! — Но, увидев меня, господин Би поменял тон: — Осмотрелась? Тогда знакомься, это господин Управляющий, так его и называй.
Я проследила за его взглядом. На жестком стуле у двери сидел костлявый мужчина с крючковатым носом. Тонкие светлые волосы были зачесаны назад, и когда он чуть склонил голову в приветствии, стала видна намечающаяся лысина.
— Итак, господин Управляющий, позвольте представить вам Госпожу Кошку. Признаюсь, я очень не хотел отправлять ее сюда, но ряд обстоятельств… — господин Би развел руками. — Так что прошу любить и жаловать. А, и еще один нюанс: Госпожа кошка только позирует. Клиентам запрещено к ней прикасаться, мало того, никаких парных… сессий. Вы поняли?
— Разумеется, — серые водянистые глаза сверкнули. — Не беспокойтесь, здесь Госпожа Кошка в полной безопасности.
— И помогите ей освоиться. Девочка никогда не была в Трущобах.
— Всенепременно! — господин Управляющий снова поклонился и вскочил, потому что Хозяин поднялся со своего места.
Приказ исполнили в точности: показали гримерку, гардеробную. Здесь лица скрывали только от клиентов, как и настоящие имена. Меня тут же предупредили:
— Никаких кличек за пределами Клуба. А в Клубе — никаких имен.
Потом парень из охраны проводил меня до дома и посоветовал в первые дни не высовываться:
— Видно же, что чужая. Тут же наживешь неприятностей на свою жопу. Она, кстати, у тебя ничего! — И он схватил меня за ягодицу.
Рука взметнулась на автомате. Охранник увернулся и расхохотался:
— Зубастая! Люблю таких! Ну, увидимся! — и направился обратно.
— Подожди! — на ум пришел пустой холодильник. — Где здесь ближайший магазин?
Парень развернулся и хмыкнул: — Сказал же: одной не выходить. Ладно, пойдем, провожу.
37
Супермаркет располагался недалеко. Глядя на заставленную авто площадку, на яркие вывески, я подумала, что магазины здесь мало отличаются от привычных. Но вооруженная охрана внутри показала, что это мнение ошибочно: в обычных торговых центрах секьюрити не носят пистолеты, да и кассиры не вооружены.
— Купи газовый баллончик, — посоветовал спутник и спорить я не стала.
В корзину полетели не только продукты, но и средства самозащиты, а также кое-что для обустройства дома — плотные шторы, датчики движения, и даже складной нож. Его посоветовал Марк:
— Смотри, если нажать на эту кнопку, лезвие само выскочит. Не бог весть какая защита, но лучше, чем ничего. Пользоваться-то умеешь?
Я умела. Вот где пригодились уроки запретки, когда я раз за разом отрабатывала приемы, учась драться. Так, на всякий случай. Решила ни в чем не уступать Ларсу и тот сдался, признав, что лишним не будет.
При мысли о старом друге стало грустно.
— Что-то случилось? — Марк забрал у меня корзину. — Все хорошо?
— Да. Просто поняла, что выжить в этом месте будет нелегко.
— Ничего, ты под защитой Хозяина, он здесь авторитет. Даже capo побаиваются с ним связываться. Так что веди себя хорошо, и все будет в порядке. Ну, закупилась?
Хмурая кассир просканировала покупки и поднесла к коммуникатору аппарат для снятия денег. На мгновение я похолодела: а друг на счету пусто? Господин Би знает все коды и в случае чего легко заберет деньги. Но раздался тихий писк и на экране зажегся зеленый огонек: оплата прошла.
На обратном пути я вертела головой, стараясь увидеть как можно больше. Внимание привлек плакат, наклеенный на стену прямо поверх граффити. Закутанная в шелка женщина на фоне паутины смотрелась колоритно, но при одном виде веревок мне стало не по себе.
Марк по-своему понял мое замешательство:
— Не вздумай туда пойти!
— Почему? — любопытство оказалось сильнее отвращения.
— Потому! Мастер, кроме оплаты, получает право выбрать любую женщину из зала, на которой будет оттачивать свое мастерство. А потом может или трахнуть ее, или устроить аукцион, продавая это право другому.
Стало противно.
— Спасибо за предупреждение, — я на самом деле была благодарна. Кажется, меня сейчас уберегли от серьезной ошибки.
Остаток дня провела, как обычно, а вот на работу пошла с утра.
Группа парней посвистела вслед, кто-то даже попытался познакомиться. Но меня интересовала только дверь под вывеской, и те несколько минут, пока поворачивалась камера, показались вечностью.
Сейчас, когда внутри царила тишина, можно было следует рассмотреть и зал, и все остальное.
Кричащая роскошь, побитая временем. Потертые диваны, поблекшая позолота. Не настолько, чтобы стать нищетой, но и не блеск алмазов. Контраст со сдержанной элегантностью Клуба Эстетствующих Художников был разительным.
Особенно это ощущалось в костюмерной.
Вешалки тянулись вдоль стен бесконечными рядами. Однотипные платья, юбки, лифы и корсеты. Мишура, перья и блеск. Даже кимоно, к которому я кинулась, как к родному, переливалось от обилия пайеток.
Какой ужас!
Я копалась в одежде, пытаясь подобрать хоть что-то, похожее на мой прошлый наряд, но аляповатые тряпки из дешевой ткани, выбранной, вероятно, за яркость, не подходили.
Мысль, что придется менять образ, приводила в панику. Я уже привыкла к струящемуся шелку кимоно, к широкому поясу, к белым носочкам и высоким деревянным сандалиям на скошенной подошве. Госпожа Кошка стала моим щитом. Там, в Клубе, я смотрелась в зеркало и не видела себя. Там отражалась другая девушка, которой нравились похотливые взгляды, нравилось дразнить мужчин, нравилось сводить их с ума…
Но что делать, если Госпожи Кошки больше нет?
Значит, надо создать другую!
Черное с красным… От банального сочетания тошнило. Под недовольным взглядом костюмера я перебирала одежду и не могла выбрать. И только когда паника почти накрыла с головой поняла, что нашла.
Цвета густого шоколада, атласное, на тонких бретельках, с жестким лифом- корсетом и длинной юбкой. Высокий боковой разрез обрамляла пена тончайших кружев золотистого цвета. Оно так шло к моим глазам! И темной маске.
Найти обувь было проще. Классические туфли без излишеств. Прошлый клуб научил меня, что простые линии говорят о цене куда больше, чем кричащая роскошь разноцветных стекляшек.
— Ты уже здесь? — в костюмерную заглянул Управляющий и поморщился, увидев платье: — Найди что-нибудь другое. Это слишком скромно.
— Если клиентам не понравится — переоденусь.
— Как знаешь. В конце концов, твой заработок. Иди готовься.
И все же я уточнила у него насчет нашего с господином Би уговора. Скривившись так, словно его заставили жевать недозрелый лимон, Управляющий подтвердил: все в силе. Никаких прикосновений. Никакого секса. Никаких излишеств.
Гримерки тут были общими. К счастью, сейфы тоже присутствовали. Спрятав туда вещи, я в последний раз крутанулась перед зеркалом, проверяя, все ли в порядке. Больше всего беспокоила непривычная маска: я боялась, что она может слететь в самый неподходящий момент.
— Да красивая, красивая, иди уже, — кто-то толкнул в спину. От неожиданности я потеряла равновесие и буквально выпала в зал, полный ждущих аукциона мужчин.
38
О нем меня предупредили в последний момент.
Натурщиков в этом клубе было не меньше, чем в прошлом, но и требования к ним предъявляли иные: красоты оказывалось недостаточно. Умения ценились куда выше, и вот за них-то клиенты готовы были платить. А чтобы никого не обидеть, придумали аукцион.
Модели выходили в зал и вставали на небольшое возвышение. А «художники» торговались за право «писать портрет», так здесь называлось то, что видела вчера. Ажиотажа это не вызывало, напротив, на возвышение я поднималась, как на эшафот.
Взгляды собравшихся внезапно стали осязаемыми: скользкое прикосновение масла, острые уколы шила, зудящие буравчики… Прячась за привычной маской, я их почти не ощущала. Но не сегодня. Видимо, из-за того падения.
О, это было феерично! Проехаться на животе по натертому мастикой полу, как по катку!
Зато успех был обеспечен! Мной заинтересовались, а что еще натурщице надо?
Следовало поблагодарить толкнувшего новичка навстречу судьбе: цена росла так стремительно, что можно было заподозрить подставу. Все-таки Управляющий лучше всех знал, чего хотят его гости, и старался заработать. И, хотя чувствовать себя скотиной на торге было неуютно, я могла только восхититься деловой хваткой этого человека.
«Купил» меня мужчина лет сорока. Сначала почудилось — старик, но когда скинул рубашку, под ней оказалось тренированное тело, на мой взгляд — несколько перекаченное.
И все-таки контраст с покрытым морщинами лицом был разительным.
— Сюда, — клиент подвел меня к стене, на которой красовались кольца и крючки разной величины. — Вытяни руки!
Через несколько минут лодыжки и запястья оказались скованными железными кандалами. Между кожей и сталью не было ничего — в прежнем Клубе такого не позволяли, натурщиков берегли от лишних травм.
— Красиво, — мужчина отступил на пару шагов и нахмурился, — и все же чего-то не хватает.
Ему хватило нескольких секунд — бретельки оказались спущены и лиф сдернут так, чтобы обнажилась грудь.
— Да… так.
Он развернул поудобнее мольберт и выдавил на палитру краски.
— Секунду, еде один штрих!
Я понять ничего не успела, как мужчина оказался рядом. И вскрикнула, когда тонкие пальцы выкрутили сосок.
— Что вы…
— Ну разве не прелесть?
Боль, резкая, острая. Я умею терпеть — синяки, царапины, ссадины… Но не так.
Пальцы уже не кажутся красивыми и тонкими. Теперь они похожи на птичью лапу с острыми копями, которые проводят по коже, от самого горла и вниз, между грудей, туда, где их останавливает корсет.
Розовая линия — как росчерк пера. Поверх нее — другая, наискосок. И еще одна, и еще…
— Тебе нравится! — в голосе удовольствие. Напряжение. Предвкушение. — Ты же хочешь, да? Хочешь… меня?
Хочу? Да меня трясет от злости и страха — слишком настойчивы руки, а оковы не позволяют уклониться.
Язык касается груди, обводит сосок раз, другой, третий… Рука лезет под юбку… Белья нет. По правилам, трусики можно надевать только если они — часть наряда.
Пальцы трепят нижние губы, пробуют проникнуть внутрь…
Меня выгибает от боли и ненависти, а мужчина вдруг отступает, удивленно и с обидой глядя в глаза:
— Почему ты до сих пор сухая? Ну, значит, тем хуже…
Как завороженная смотрю, как поблескивает пряжка ремня. Брюки падают, «художник» легко освобождается из штанин.
— Не нравится? — спрашивает и всей пятерней вцепляется мне между ног. — Неужели? Какая стойкая! Посмотри… Хочешь его в себе? Я буду осторожен, но для этого нужно как следует попросить…
— Я не стану с тобой трахаться, — наконец, мне удалось выдавить из себя хоть какой-то звук. Да, грубо. Да, непрофессионально. Но договор подписан — я модель, а не шлюха.
— Вот как? — мужчина смеется так, что остальные начинают оглядываться. Некоторые уже давно наблюдают за нашей перепалкой. Я не обращаю на них внимания — сейчас важнее разобраться с недовольным клиентом. И освободиться от оков.
— Простите, — Марк успел вовремя. — Эта натурщица не оказывает услуги подобного плана. Ее можно только рисовать.
Клиент проследил за указующим перстом Марка. На полускрытом занавеской экране мерцали несколько фото. И фото Госпожи Кошки тоже. Как я поняла, это было предупреждение: «не трахать».
— Только рисовать? — мужчина усмехнулся. — Ну нет, у этих шлюшек есть еще одна функция!
— Я прошу соблюдать правила клуба, — стоял на своем Марк.
— Разумеется! — с ледяной улыбкой заверил клиент и отступил.
Не знаю, насколько он злился, но его член и не собирался опадать: торчал, как указатель на пупок.
— Думаешь, обманула? — в голосе слышалось что-то змеиное. — Только… — мужчина подошел вплотную, — если нельзя в тебя, то можно на тебя… Смотри на меня! Сюда смотри!
Ладонь обхватила член и задвигалась. Розовая головка то выныривала из кулака, то пряталась обратно, напоминая какого-то экзотического и очень пугливого зверька. Не скажу, что мне было неприятно смотреть, но глаза клиента привлекали больше.
Сначала в них полыхала ярость, чуточку смешанная с желанием. А потом чистый, ясный взгляд затуманился, как будто реку накрыла пелена тонкого тумана. Сейчас клиент себя не контролировал, не думал ни о чем… и был готов на многое. Миг, другой… и семя брызнуло тонкой струйкой.
И что самое отвратительное — прямо на меня.
39
Кончив, он довольно упал в ближайшее кресло и потянулся за салфетками.
— Перерыв, — кинул в воздух и рядом материализовался помощник.
До туалета я едва добежала, а потом долго блевала, до потемнения в глазах. А когда, пошатываясь, добралась до гримерки, и услышала жесткое:
— Приведи себя в порядок и марш в зал!
Я яростно терла тело, докрасна, до боли, и все равно, казалось, липкие потеки впитались в кожу. Вышла из душа, только когда в дверь стали ломиться:
— Ты здесь не одна!
Несмотря на духоту, меня трясло и тоненький халатик, в который я куталась не согревал. Нужно было сходить в костюмерную, подобрать новый наряд взамен испачканного платья.
— Да чего копаешься? Бери, что под руку попалось, все равно не заметят, — кастелянша ворчала, помогая перебирать вешалки. А потом отвлеклась на сигнал коммуникатора, так что я смогла вздохнуть свободнее.
Ненадолго — женщина вернулась, передав коротко:
— Тебя ждет господин Управляющий. Так что переодевайся, и вперед!
Мне действительно пришлось хватать первое попавшееся под руку, благо удача была на моей стороне. Белоя, мужского кроя платье-рубашка до середины бедра длиной пришлась кстати. Перехватить тоненьким пояском, водрузить на голову шляпу и дополнить ансамбль туфлями на шпильке.
Проклятье! Все-таки пришлось обувать это пыточное приспособление! Я с тоской вспомнила любимые кроссовки и заторопилась в кабинет начальства.
Управляющий даже не встал из-за стола, только поднял недовольный взгляд:
— Ну и что ты устроила? Подумаешь, полапал бы немного… Так ведь за это и заплатил!
— Он не лапал, он трахать собирался, — было от чего опешить.
— До этого бы не дошло. И еще… слишком большой перерыв. На отдых и переодевание дается пятнадцать минут, потом ты должна вернуться в зал. На первый раз, так уж и быть, обойдемся без штрафа. Усвоила? Тогда бегом! Клиент должен остаться доволен!