Я вздрогнула, когда в теле прострелило нестерпимой болью. Дёрнулась так, что Шаккар был вынужден отпустить меня и уложить на песок, где я принялась извиваться от нестерпимых мук.
— Что с тобой? — в голосе принца прозвучал страх.
— Ааа! — это было все, что я смогла произнести, после чего стала изгибаться, ползая по песку. Все тело охватило пламенем. Огонь был под кожей, под ногтями моих рук, прижатыми к телу, в моих волосах и в дыхании. Боль оказалась настолько сильна, что вытеснила из моих мыслей и сердца радость от встречи с Шаккаром.
Кажется, я перестала что-либо понимать и лишь билась в агонии, бормоча и стеная, а огромный варвар застыл надо мной, полностью обнажённый, беспомощный и удивлённый.
Если бы я могла взглянуть сейчас в его глаза, то увидела страх за меня, но я не видела, продолжая уже ползти куда-то вперёд, прочь от огня и Аббаса, лежавшего без сознания там, куда его отшвырнул Малах. То, что происходило, было ужасающим. Словно кто-то могучими руками ломал мои кости, дробил на живое.
Не знаю, сколько длилась моя агония, но в какой-то миг все остановилось и стало так легко, что я сперва не поверила своим ощущениям непостижимой лёгкости и силы.
— Майрам! — голос Шаккара или шипение Малаха? Я даже толком не поняла. Приподнялась, чтобы посмотреть на говорившего. Он стоял спиной к огню, поглощённый темнотой и лишь глаза его светились жёлтыми огнями. Змеиные глаза цвета плавленого золота.
И тогда я поняла, кем на самом деле являлся змей. Попыталась встать и потянулась всем телом к своёму мужу, к своёму мужчине, только облик его стал плыть перед моими глазами. В несколько шагов принц оказался рядом со мной, упал на колени, приподнимая ослабевшее тело и поцеловал, жадно, страстно, властно накрывая мой рот жёсткими и немного жестокими твёрдыми губами. В этом поцелуе я чувствовала его желание и понимала, что мой муж безумно соскучился, как и я.
— Шаккар! — я вцепилась руками в его плечи, потянула к себе и мы продолжали целоваться, а под пальцами его кожа нагревалась, будто в его жилах текла не кровь, а живой огонь, только и я сама пылала не меньше.
— Не уходи! — взмолилась, когда варвар оторвался от моих губ, жадно припал к шее, затем опустился ниже, целуя впадинку меж груди.
Он подхватил меня на руки и поднял, понёс мимо костра и наших вещей, туда, где в темноте сверкало маленькое озеро. На берегу положил на песок, прохладный, шершавый, как и руки моего воина, опустившиеся по моёму телу к бёдрам.
— Майрам, как же мне не хватало тебя! — прошептал он.
Я разгоралась от его прикосновений, подалась вперёд, к его рукам, понимая, как сильно моё тело соскучилось, изголодалось по прикосновениям этого единственного мужчины в моей жизни. Шаккар и сам спешил, срывая с меня одежду. Стянул с бёдер штаны и вошёл одним единым движением. Зарычал, вонзаясь, а я прогнулась дугой, ощущая его внутри.
Руки Шаккара сжали округлости моей груди через одежду, он тихо застонал двигаясь во мне с ожесточением. Толчок и ещё... Он входил яростно, вколачиваясь в моё сильное тело, ставшее податливым для него одного. Я снова стала прежней Майрам, той нежной и хрупкой принцессой, которую этот мужчина когда-то взял в жены и привёз в свои земли из далёкого города у самого синего и яркого моря.
Я оплела мужчину руками и ногами, прижимая к себе с силой, двигаясь в такт его бешеным движениям, сдерживая срывающиеся с губ стоны, глотая их, словно не желая, чтобы сама пустыня слышала звуки нашей страсти.
Шаккар опустил голову, прикусил сосок на моей груди через ткань, руками сжал плечи и снова продолжил двигаться. А мне так хотелось, чтобы он не останавливался, но наслаждение охватило слишком быстро. Все внутри взорвалось ослепительным фейерверком и я задрожала в сильных руках мужа. Он же продолжал свои движения, растягивая невыносимое удовольствие, от которого я могла бы умереть. От которого я мечтала бы умереть...
...Он вошёл последний раз, вздрогнул всем телом, закрыл глаза и откинулся назад, уперев руки в песок по обе стороны от моих рук. Дёрнулся ещё и ещё, а затем замер и выдохнул.
Я лежала, придавленная его телом и просто смотрела на своёго мужа, заметив, что его тело снова стало плыть перед моим взором. Страшная догадка озарила меня.
— Нет! — прошептала я, разрушив тишину, воцарившуюся после страсти. И сразу вернулись все посторонние звуки: шелест пальмовых ветвей, дыхание пустыни, треск огня. Я вспомнила и произошедший бой и то, как убегал Исхан, бросив нас с Аббасом на верную смерть.
Вспомнила и встречу с мужем.
Он открыл глаза, в которых продолжало светиться золото луны, приподнялся, позволив мне вздохнуть полной грудью и встал, протянув ко мне руки. Я приняла их, позволила ему поднять себя.
— Майрам! — он обнял меня, уткнулся лицом в макушку из моих волос. — Хвала Богам, что они позволили нам эту встречу.
— Шаккар. — начала было я, но мужчина не дал мне договорить, отстранил, приложив палец к моим губам.
— Я никогда не говорил тебе о том, как сильно люблю тебя! — сказал мужчина. Легко улыбнулся и снова пошёл странной рябью. Подобная бывает на спокойной поверхности воды, потревоженной упавшим листом или брошенным плашмя камнем. И все внутри сжалось от страха. Я нагнулась, подхватила штаны и надела их, а Шаккар все это время стоял и смотрел на меня, уронив руки вдоль тела.
— Ты должна уйти! — сказал он мне, когда я подняла на него свой взгляд, слишком сияющий и радостный. Ещё не понимала, что он не вернётся. Глупая.
— Что ты говоришь? — переспросила.
— Я. — он вздрогнул, будто от боли, затем снова посмотрел на меня, протянул руку и прикоснулся к моей щеке.
— Что произошло с тобой? — спросил. — Я так хочу об этом узнать, так хочу поговорить.
Я промолчала.
— Твои глаза, — начал он и осекся.
— Это. — открыла было рот и замолчала. Расскажу ему после, когда все уляжется. И снова не поняла.
— Я не могу пойти с тобой, — заговорил муж, — я сам не понимаю, как мне удалось стать прежним, но чувствую, как боль течёт по моим венам.
— Ты снова станешь Малахом?
— Я убил его, — сказал принц. — Я не знал, что всякий убивший змея, сам становится змеем. Никто не знал. Я приготовился к смерти, когда пошёл навстречу этому чудовищу и сам превратился в него. Теперь я принадлежу Давлату и должен подчиняться его слову.
«Сердце Малаха!» — вспомнила я слова жреца. Он потребовал, чтобы я собственными руками убила змея и принесла ему его сердце. Только вот забыл сказать, о том, что Малах — это мой муж Шаккар. О, мне кажется, Исхан о многом не договаривал все время, а теперь удрал, словно трус, едва завидев опасность. Может, потому-то он и живёт так долго, ведь видела я его глаза, слишком уж много было в них знания и опыта, а у молодых такого не бывает, не может
быть!
Шаккар снова вздрогнул, в его взгляде что-то сверкнуло и померкло, а черты исказила гримаса боли.
— Уходите отсюда и не возвращайся никогда. Я постараюсь сделать так, чтобы вас не нашли...
— Ты предлагаешь мне бросить тебя? — удивилась и даже рассердилась я. — Теперь, когда я точно знаю, что ты жив?
Шаккар кивнул и внезапно упал на колени на песок. Обхватил себя руками, сжался к ногам и задрожал всем телом, а я невольно отступила назад.
— Уходи! — услышала шипение, только не совсем поняла, это прозвучало в моей голове или это сказал мой принц.
То, что происходило на моих глазах было ужасающе страшным. По телу принца пробегали золотые всполохи, его волосы, тёмные длинные, которые я так любила пропускать через свои пальцы, вдруг поднялись вверх, будто откуда-то внизу в лицо Шаккару подул сильный ветер, хотя сейчас над пустыней стояла пугающая тишина.
Я шагнула было к варвару и даже руку протянула, чтобы прикоснуться к нему, но какая-то невидимая сила оттолкнула меня прочь, а Шаккар резко распрямился сидя на песке. Откинул голову назад, закричал жутко, так что по телу пробежали мурашки, и стал превращаться.
Вокруг тела принца закружились песчаные вихри, и казалось, сам песок прилипает к его коже. Он стал вытягиваться, преображаясь в то жуткое существо, с которым еще недавно я сражалась, пытаясь убить. Сейчас мне стало дурно от одной мысли, чтобы произошло, если мне это удалось.
Но жалела я не о себе, не о горькой участи змеиной принцессы, а о том, кого могла убить. О своём варваре, о своём муже.
Песчаный вихрь ширился, разрастался и я стала медленно пятиться назад.
Шаккар велел мне уходить. Сказал бросить его и спасать свою жизнь, только я не обещала ему сделать так, как он попросил. Ведь смог же он стать человеком, пусть и на короткое время, а значит, я могла что-то исправить, что-то изменить. Я могла вернуть его!
Проклятый Исхан все знал, а теперь убежал, спасая свою древнюю шкуру. Только вот мне надо найти его и заставить рассказать о том, что он знает о Малахе.
Несколько страшных мгновений Шаккар корчился в жутких муках и я вспомнила, как еще недавно сама ползла по песку испытывая страшную боль. Только все это было неважно. Оказалось страшнее смотреть на муки любимого человека и знать, что не в силах помочь ему.
Я моргнула и сделала несколько шагов назад, когда передо мной снова возник змей.
Огромный с глазами, в которых плескалась смерть и злость. Даже подумала было, что вот сейчас он нападёт на меня, придавит к песку, откроет пасть и проглотит, словно и не было меня. Мне на один удар сердца показалось, что Шаккар меня не помнит и не знает. В обличье змея он принадлежал Давлату, а не себе самому и я благодарила богов, которые дали мне возможность снова обнять своёго мужа и прижаться к его телу, услышать его голос, от которого тело бросает в дрожь, ощутить его прикосновения, что сводят с ума.
Змей навис надо мной, рассматривая меня чужими глазами, в которых не было ничего от моего повелителя и мужа. А я выдержала взгляд, глаз не отвела, приготовившись умереть. И тут змей отвернулся и плавно опустился на песок, затем пополз прочь от оазиса, оставляя за собой глубокий и широкий след. Я же стояла и только и могла, что смотреть ему вслед.
Малах нырнул в пески, как дельфин ныряет в морские волны. Тело потянулось следом. Длинное, могучее, покрытое уродливыми шипами, а затем пески сошлись над змеем и на пустыню опустилась тишина. Такая тишина, от которой давит уши и начинает болеть голова.
Я вздрогнула и поняла, что продолжаю стоять вот так, глупо таращась в пустоту, уже долгое время. А ведь там остался Аббас. Я совсем забыла о нём.
Со всех ног ринулась назад к лагерю. Поднялась в оазис прочь от озерца и взглядом нашла махариба: он лежал на песке и не шевелился, только вот я была уверена, что мужчина жив и, склонившись над ним, убедилась в верности своёго предположения.
— Аббас! — я встала на колени и осторожно тронула воина за плечо, но он не очнулся.
— Аббас! — я опустилась ниже, припала ухом к его груди и с облегчением услышала биение его сердца. Распрямила спину и принялась чуть трясти мужчину, пытаясь привести его в чувство, только вот думала я все равно не о нём. В мыслях был только Шаккар.
«Живой, пусть и превращённый злой, чёрной магией Давлата в чудовищного змея, но живой!»
— а это могло означать только одно: у меня есть надежда, что я смогу вернуть своёго мужа. Ещё не знаю, как, но Исхан должен знать хоть что-то. Этот подлый трус, бросивший нас на погибель ради спасения своёй шкуры. Я поклялась себе, что найду его и заставлю рассказать все, что он только знает о Малахе и меня не сдержит даже данная клятва и слово.
«Сердце Шаккара захотел! — подумала я. — Обмануть меня решил, но не выйдет!», — и снова потянула Аббаса, только уже сильнее и он застонал, а затем открыла глаза и уставился в чёрное небо, раскинувшееся над нами.
— Что с тобой? — спросила я тихо. — Где болит?
— Где Малах? — ему хватило мгновения, чтобы прийти в себя и вспомнить то, что произошло.
— Ушёл, — ответила я. — Раскидал нас и ушёл, — решила пока не говорить о тайне Малаха. Завтра расскажу, когда отправимся в дальнейший путь, а пока пусть придёт в себя.
— А Исхан? — проговорил воин.
— Убежал, бросил нас, — я криво усмехнулась. — Но мы его найдём.
— Я так и думал, что он оставит нас, если нам будет грозить опасность.
Кто бы сомневался. Хотя, признаюсь, сперва мне казалось, что жрец сильный духом мужчина, только вот свою шкуру он ценил слишком высоко. Выше доблести и чести.
— Как тебе удалось спастись? — Аббас попытался встать, но, видимо, Малах слишком сильно швырнул его о песок и голова у мужчины явно шла кругом. Он пошатнулся и снова сел, стыдясь своёй слабости, а я же сделала вид, что ничего не заметила.
— Пойдём к огню, — сказала я. — Завтра обо всём поговорим, а сейчас нам надо отдохнуть!
Аббас как-то странно посмотрел на меня, явно задумался о том, как мне удалось выжить, но спорить не стал. Завтра, так завтра!
— Нам надо найти Исхана! — добавила я и предложила руку и плечо мужчине, но он лишь отмахнулся от меня. Сам встал и пошатываясь, направился к огню, я за ним следом. Сели напротив, глядя друг на друга и некоторое время, пока воин приходил в себя, сидели молча, лишь смотрели: я на Аббаса, а он куда-то в темноту, будто опасался, что Малах сейчас вернётся и закончит начатое, сожрав нас обоих вместе с потрохами.
— Найдём! — кивнул махариб. — Только зачем он нам? Пусть себе идёт на все четыре стороны. Если ему понадобится, сам нас найдёт. Клятва приведёт и кровь.
— Может, ты и прав! — произнесла я задумчиво и посмотрела на огонь. Жёлтые языки пламени напомнили мне цвет глаз моего принца, а тело тут же сжалось, вспоминая ласки, налилось тяжестью внизу живота.
Как же я хотела, чтобы он снова был рядом, чтобы не превратился в этого уродливого змея, но нет. Он ушёл, снова оставил меня, велев не искать его больше. Ушёл и смог не тронуть, находясь в теле Малаха, а значит, мог противиться ему!
— Ты задумалась! — заметил Аббас.
— Я устала! — сказала я.
— Хорошо, — он встал и направился к месту, где осталась лежать его одежда, служившая мне ложем. Поднял, отряхивая и принёс ко мне, расстелил у огня.
— Ложись, — велел, — а завтра поговорим.
Кивнула, соглашаясь.
— Завтра мы останемся днём здесь, хотя я опасаюсь, что Малах вернётся и приведёт с собой воинов Давлата, но мы рискнём. Идти дальше по пустыне днём невозможно. Следующий оазис слишком далеко, так что, день проведём здесь, а ночью отправимся в путь.
Я кивнула, а сама легла на безрукавку махариба. Поджала ноги к животу и закрыла глаза.
Завтра днём расскажу все Аббасу, а пока мне надо отдохнуть, а может и подумать над этой ситуацией.
Аббас сидел молча, только огонь потрескивал, словно бормотал что-то над чёрными углями. Я же скоро провалилась в сон и ни встреча с Шаккаром, ни страшный бой, едва не стоивший мне жизни, не смогли побороть усталость. В темноту провалилась, как камень, брошенный в воду.
И этой ночью сны обошли меня стороной.
Глава 9
Этот запах Тахира почувствовала с дуновением жаркого ветра, пролетевшего над песчаными холмами. Запах смерти и разложения, от которого в желудке все свернулось в комок, а после стало подниматься по горлу, грозясь выплеснуться позорно на песок. Она едва сдержалась и потянулась к тыквенной фляге. Сделала большой глоток, покосившись на мужа и сопровождающих его воинов. Принцесса тут же поняла, что подобные неудобства испытывает не только она, но и эти сильные мужчины.
— Что это? — проговорил Гасан и даже приподнялся в стременах, чтобы видеть лучше. Только пустыня лежала перед ними с волнами песчаных барханов, а на ней ничего такого, что могло бы источать подобную вонь.
— Похоже, здесь поблизости кто-то умер! — предположил Садык.
— А тело песком занесло, только не сильно, раз оно так смердит! — пожаловался снова Гасан.
Акрам молча посмотрел на свою жену. Она показалась ему слишком бледной и едва держалась от этой вони, окружившей путников своим шлейфом. А ведь не объедешь и с пути не свернёшь. Кто знает, откуда ветер приносит этот запах.