Слова Микки мысленно так сильно ударили меня, что все мое тело дернулось.
Неужели я это сделала?
Неужели сдалась без боя?
Мне казалось, я сражаюсь уже много лет. Всякий раз, когда я видела Конрада или Мартину, всякий раз, когда я заставляла их видеть меня, я сражалась.
Но на самом деле, нет.
В игре, в которую они заставляли меня играть против моей воли, каждый раз, когда это случалось, я не сражалась.
Я показывала им свои карты.
Так что это не было большим шоком, что они меня переиграли.
А может, он убедил и твоих детей тоже, что ты кусок дерьма.
Мой муж изменил мне. Он бросил меня. Он разрушил нашу семью.
Я думала, что мы были счастливы. Годами, годами я перебирала моменты, фрагменты, часы, недели, месяцы, и единственное, о чем мы постоянно спорили, это то, что он не хотел, чтобы я баловала детей. Кроме этого, я не нашла ни одной секунды, когда он каким-то образом указал бы мне на то, что что-то идет не так.
Конрад никогда не садился со мной рядом и не говорил, что, что-то идет не так. Он ни разу не нашел времени, чтобы сказать мне, что мои действия расстраивали его, беспокоили, раздражали.
Он никогда ничего не говорил и не делал.
Черт возьми, мы занимались любовью, и в большинстве своем это было очень приятно, до той ночи, когда он не сказал, что уходит от меня!
— О Боже, — выдохнула я, невидящим взглядом уставившись на свой телефон. — Я открыла им все свои карты, и они меня переиграли.
Я подняла голову и посмотрела на свое отражение в стеклянной стене дома.
Оно было волнистым, но это была я.
Гвоздь программы.
Больше никаких платьев в стиле Фелиции Хэтуэй, которые мне очень шли. И я знала, что на ногах у меня элегантные, стильные туфли на высоких каблуках.
Но это была лишь обертка.
Все это, все это было во мне.
Это всегда была я.
И я позволила Конраду — и Мартине — убедить себя в обратном.
— Они меня переиграли, — прошептала я, крепко сжимая телефон. — Эти засранцы переиграли меня. Они все переиграли меня.
Я уставилась на свое отражение в окне.
Пора, нахрен, повзрослеть.
С этой мыслью я протопала через мой сказочный, многомиллионный дом Прентиса Кэмерона прямо к необставленной берлоге/офису/чему-то-что-я-хотела-чтобы-это-было.
Я включила компьютер на подержанном массивном величественном столе с замысловатой резьбой и уселась в официальное, совершенно потрясающее кожаное кресло с пуговицами на спинке. Я подождала и, когда он загрузился, вошла в свою электронную почту.
Я набрала адрес отца.
Папа, написала я. Знаю, вы с мамой звонили. Я пишу тебе сейчас по электронной почте, чтобы объяснить, почему я не взяла трубку.
Перед отъездом я сказала вам, что переезжаю в Мэн, чтобы быть ближе к своим детям. Мои отношения с ними в последние несколько лет ухудшились, и очень важно, что сейчас я работаю над тем, что мне нужно сделать, сосредоточившись на исправлении этого.
И уверена, ты знаешь, что здесь очень много работы. Поэтому я намеревалась сделать ее, переехав в Мэн, и сфокусировавшись именно на этой задаче.
Я не хочу ранить или обидеть тебя, предполагая, что ты или мама — это отвлекающие факторы, однако я уверена, что все мы можем согласиться с тем, что Олимпия и Оден, а также на данном этапе и я сама, являемся приоритетами.
Хочу заверить тебя, что я здесь. Я в безопасности. Дом оказался еще более чудесным, чем я думала. Я познакомилась с людьми и завела друзей. Еще я волонтер. И хотя путь был очень ухабистым, я остепенилась и надеюсь, обрету здесь счастье… с Оденом и Олимпией.
Прими мои искренние извинения, что я не поделился этим с тобой раньше. Уверена, ты волновался, и мне ужасно жаль, что я заставила тебя испытывать такие чувства. Но теперь я должна сказать, что между нами могут возникнуть недоразумения, потому что то, что мне необходимо выполнить, должно занять все мое внимание. Я постараюсь, чтобы не прошло много времени, прежде чем ты получишь от меня известия.
Я бы также с удовольствием узнавала новости от вас с мамой по электронной почте. Постараюсь отвечать, как можно быстрее.
С любовью к тебе и, прошу, передай, к маме.
Амелия
Я только один раз прочитала на предмет опечаток, прежде чем отправить.
У меня не было абсолютно никакой надежды, что это остановит отца от попыток связаться со мной, чтобы успокоить меня устно, но мне было все равно. Мне было уже все равно. Я устала от того, что меня побеждают. Я устала позволять себе чувствовать себя ничтожеством. Я устала быть той, кем другие хотели меня видеть, и не быть самой собой.
Так что я выполнила свой долг дочери.
Если папа не сможет прочитать это сообщение между строк и расшифровать то, что мне нужно, а вместо этого потребует от меня то, что нужно ему, он может пойти и утопиться в озере.
Я выключила компьютер, вернулась на кухню, открыла бутылку вина, налила его в один из своих изысканных новых бокалов и подошла к креслу, сделанному из настолько мягкой кожи, что оно казалось маслянистым.
Я включила свет.
Израсходовав огромные запасы мужества, о которых я и не подозревала, я не стала сворачиваться калачиком в кресле и звонить Робин, как следовало бы.
Я позвонила своему брату.
Это был правильный поступок.
Мы оба пожаловались на наших родителей, Конрада, и я рассказала ему о том, как ведут себя мои дети, и о том, что Алисса и Микки говорили о Конраде и Мартине.
Со всем этим мой старший брат решительно согласился.
Увы, он был чрезвычайно зол на моих детей, но, с другой стороны, может быть, он (и я) должны были бы злиться.
В конце концов, это было именно то, что мне нужно.
Мы завершили разговор, и я сделала это с улыбкой.
Всю свою жизнь я позволяла бить себя, даже сама вкладывала им в руки оружие.
Именно тогда я свернулась калачиком в своем кресле в элегантных туфлях и красивом платье с изысканным бокалом вина, и решила, что еще одна часть этого совершенства — это я.
Дерьмо должно закончиться.
Раз и навсегда.
ГЛАВА 9
Милое платье
— От джентльмена в баре… вам, — сказал бармен.
Я перевела взгляд с него на свежий «Космополитен», который он поставил передо мной, а затем на привлекательного мужчину с белокурыми волосами, слегка поседевшими на висках, его улыбающиеся голубые глаза смотрели на меня.
— Срань господня, — сказала Алисса, сидя на табурете в милом ресторанчике под названием «Бриз-Пойнт» с солидным баром.
— Чудесно, — пробормотала Джози, сидевшая по другую сторону от меня.
Мы «вышли на охоту», как выразилась Алисса, или «девочки развлекались с возможностью, что что-то случится», как выразилась Джози.
Я решила думать об этом как о последнем, а также о возможности надеть еще один наряд на выход.
Но в момент, когда возникла вероятность того, что что-то случится, я не знала, что делать. У меня так давно не было мужчины, который купил бы мне выпить, что я забыла, что делала в таких случаях.
Поскольку мой теперешний напиток был на исходе, я поднесла его к губам, допила, и коснулась пальцами ножки нового бокала, переводя взгляд обратно на мужчину.
Я улыбнулась. Он снова улыбнулся в ответ.
— Чистое спокойствие, — одобрила Алисса.
— Молодец, — подтвердила Джози.
Я посмотрела на Джози и заметила:
— Он прислал это только потому, что у вас обеих по огромному камню на пальцах.
Так и было. Хотя кольцо Джози было намного больше, чем Алиссы, ни одно из них не скрывало намерения дарителя, что эти две женщины были з-а-н-я-т-ы, заняты.
И они были гораздо привлекательнее меня, обе высокие, светловолосые и сногсшибательные.
— Если ты еще раз скажешь подобную чушь, я, сучка, вколочу в тебя немного здравого смысла, не сомневайся, — пробормотала Алисса.
Я взглянула на нее и увидела, что она искоса смотрит на меня, но я действительно в этом сомневалась. Алисса никогда бы так не поступила. Она будет неоднократно угрожать (если понадобится), но никогда этого не сделает.
— Ты горячая штучка, — заявила она.
— Я не высокая стройная блондинка, — заметила я.
— Нет, ты миниатюрная, красивая брюнетка с большими буферами, потрясающими бедрами и отличной задницей, хоть ты и вытолкнула пару детей, но по-прежнему слишком худая, — парировала она. — А теперь заткнись, или я устрою кошачью драку в «Бриз-Пойнт», и мне плевать, насколько шикарно это место.
— Знаешь, она права, — сказала Джози, и я посмотрела в ее сторону. — Есть много разновидностей… горячего.
Джози использовала жаргонное слово, что делала редко, и это заставило меня хихикнуть.
— А теперь хватай выпивку, сестренка, и тащи свою шикарную задницу к этому горячему парню, — приказала Алисса.
Я удивленно посмотрела на нее.
— Мне идти к нему? — спросила я.
— Он уже на все намекнул, — сказала она вместо ответа. — С тобой твои сучки. Не заставляй его подходить сюда и объяснять это перед ними. Это уже и так достаточно сложно: сидеть там, купить выпивку для красивой женщины, подставить себя под удар и спалиться, видя, что он симпатичный, но ты — это ты. Не усложняй.
Я поняла ее точку зрения (хотя, возможно, и не была полностью согласна с тем, что «я — это я»), но мне это не понравилось.
И тут меня осенило, что мне это не нравится, потому что я — это я.
Я стала ненасытной. Я хотела всего.
Мне нужен был мужчина, достаточно уверенный в себе, чтобы не намекать, а просто выложить все начистоту.
Я хотела мужчину, который смотрел бы на меня и настолько бы утонул во мне, что отдал бы себя за меня.
Он бы воспользовался случаем подойти ко мне, даже если я с подругами, и показать, как сильно он меня хочет.
Мне нужен был мужчина, который продемонстрировал бы, что хочет меня так сильно, что готов на все, лишь бы выпить со мной.
Он бы угостил меня выпивкой. Он бы подошел и заговорил со мной. Ему и в голову бы не пришло, что он «мусорит там, где живет», потому что он мой сосед.
Вместо этого он хотел бы меня так сильно, что отбросил бы всякую осторожность ради шанса быть со мной.
Именно этого я и хотела.
И это то, что я получу, иначе мне ничего не нужно.
Я испытала сильнейший шок от того, что не возражала остаться в большом доме одной, с собой в качестве компании.
Я не собиралась довольствоваться кем-то, чтобы быть менее одинокой, потому что я больше не была одинока. Я просто была одна.
И меня это вполне устраивало.
— Если он хочет меня, — пробормотала я, поднося к губам купленный им напиток и прежде чем сделать глоток, закончила: — он может подойти и взять меня.
— Ну, задраивай люки, детка, потому что он идет сюда, — громко прошептала Алисса.
Мое тело замерло.
— Дамы, — произнес спокойный мужской голос.
Я сделала глоток, к счастью, не поперхнувшись, и повернулась на стуле.
Он был прямо там, улыбаясь мне, а потом посмотрел куда-то вдаль.
— Подайте другим дамам выпить и запишете на мой счет. — Он перевел взгляд с бармена на меня. — Я бы хотел поговорить с вами наедине, чтобы представиться.
Он протянул мне руку. Я посмотрела в его голубые глаза, которые были не так красивы, как у Микки, но все равно красивы. Потом я посмотрела на его руку, которая была не такой сильной, как у Микки, и совсем не грубой, но это была приятная рука.
И сама собой моя рука поднялась, и мои пальцы сомкнулись вокруг его. Он схватил их и помог мне подняться с табурета.
Я взяла свой бокал, а он, не отпуская моей руки, повел меня туда, где только что сидел.
На ходу я оглянулась через плечо и увидела, что Джози сияет, а Алисса произносит одними губами:
— Возьми его, тигрица.
Я ухмыльнулась им и позволила увести себя прочь.
Его звали Брэдли.
*****
Мой телефон зазвонил одновременно с дверным звонком.
Я схватила телефон, видя, что номер неизвестный, но местный, и так как происходило много всего, и звонок мог иметь отношение к чему угодно, я взяла трубку и бросилась к двери.
— Алло?
— Эми?
Не Микки.
Бостон.
Дерьмо.
Прошло уже три дня с нашего свидания.
Ход игрока.
Как же скучно.
— Бостон, — сказала я, отпирая дверь и открывая ее мужчине, стоящему там в забрызганном краской белом комбинезоне.
Я подняла палец, указывая на одну минуту, а затем махнула рукой, отступая назад и приглашая его войти.
Он вошел, а я продолжала говорить:
— Мне очень жаль, но у меня тут дела, и меня ждут.
— Очень жаль, но у тебя есть время сказать мне, что завтра вечером ты свободна? — спросил он.
Я была свободна.
— К сожалению, нет, — солгала я.
— В пятницу я уезжаю из города и буду отсутствовать несколько недель.
Блестящая новость.
Мое «О» было уклончивым.
— Я позвоню тебе, пока буду в отъезде.
Не самая блестящая новость.
— У меня тут кое-какие дела, и я буду очень занята, — ответила я, и это было правдой.
— Мы найдем время, Эми.
Боже, я очень, очень жалею, что попросила его называть меня Эми. Мне также хотелось, чтобы он уловил намек.
— Точно, — рассеянно ответила я. — Мне действительно пора идти.
— Поговорим позже.
— Ладно.
— До свидания, Эми.
— До свидания, Бостон, — пробормотала я, повесила трубку и посмотрела на маляра, который, как я надеялась, назначит приличную цену за покраску моего огромного многомиллионного дома.
И я улыбнулась.
*****
После нашего свидания я стояла на крыльце и целовалась с красивым блондином по имени Брэдли.
Он не был скучным. На самом деле он был довольно милым, очень внимательным, достаточно состоятельным, чтобы пригласить меня на ужин в прекрасное место, включая заказ очень хорошей бутылки вина, не превращая все это в показуху.
Поэтому мне хотелось, чтобы он меня поцеловал.
У него не было вкуса мяты.
На вкус он был как шоколад (его десерт) и тепло, и это в сочетании с его одеколоном, который не был подавляющим, с древесными нотками, мне понравился.
Он также не стал целовать меня коротко.
Он начал медленно, но когда мне понравилось и я показала это, он пошел дальше. Мы кружили языками, и я обвилась вокруг него, полностью наслаждаясь.
До тех пор, пока темнота под моими закрытыми веками не была пронизана приглушенным светом, и я слегка растерялась.
Брэдли немного отстранился.
Но он полностью отошел, когда далекий шум, который не мог быть ошибочным, вырвал меня прямо из этого момента, и я оторвалась от его губ.
Я посмотрела через его плечо, чтобы увидеть, как дверь гаража Микки поднимается, его черный «Форд Экспедишен» скользит по подъездной дорожке.
— Амелия? — позвал Брэдли, и я посмотрела на него.
— Вероятно, нам лучше закончить этот вечер здесь, — прошептала я.
Его руки все еще обнимали меня, руки, которые были приятными и сильными, рефлекторно сжали меня, но он кивнул.
— Как ты настроена на завтрашний вечер? — спросил он.
Я была уверена, что Джуниор и Алисса хотят пойти на свидание, как и их старшая дочь Софи, которая обычно присматривала за детьми, когда им это было нужно. Но теперь у нее был парень, который собирался в Бостон, чтобы начать свой первый год в колледже, поэтому все время, что у нее было, она хотела находиться с Коннером. Поэтому я сказала Алиссе, что приду присмотреть за детьми, и она уцепилась за это, как человек, тащившийся по пустыне, и попавший в заводь в оазисе.
— Завтра вечером я присматриваю за детьми подруги. Что если на следующий? — спросила я.
— У меня работа, — разочарованно пробормотал он.
Затем он снова сжал меня в объятиях.
— Я позвоню.
Я улыбнулась ему, все еще обнимая его за плечи.
— Было бы хорошо, — тихо сказала я.
Его глаза опустились к моему рту, затем туда опустились и его губы.