К щекам прилила кровь. Разумеется, служба безопасности не дремала, и наверняка об Эльзе навели справки еще в первое ее появление во дворце. Но услышать о том, что люди знают всю ее историю, было все-таки неожиданно.
— Ты знаешь, Марта, я рад, что она живая, — сказал мужчина, — а не как в прошлый раз.
Эльза ахнула и закусила губу. Королева всплеснула руками.
— Георг, ну что ты говоришь-то такое! — воскликнула она. — Неужели ты веришь в эту грязь!
Чего еще ожидать от Привратника Смерти, кроме того, что он спит с покойницами… Эльзе стало грустно. Габриэль мог бы быть хорошим человеком, но ему просто не давали этого сделать.
Всем нужен был только палач. Чудовище.
— Ну, не знаю, не знаю, — чуть ли не сконфуженно произнес его величество и признался: — Я не верю, честно тебе скажу. Но болтают со знанием дела.
Эльза сделала несколько шагов, и туннель из роз остался за спиной — она вышла к маленькому фонтану, который выплевывал из мраморного горла чуть зеленоватую воду. На скамеечке сидели те люди, которых Эльза видела только на официальных портретах и дагерротипических снимках в газетах. Сейчас ни король Георг, ни королева Марта не выглядели строгими венценосцами — Эльзе показалось, что перед ней сидит самая обычная супружеская пара, которая хотела взглянуть на избранницу своего племянника.
— Ваши величества… — голос окончательно сел с перепугу, и Эльза смогла только поклониться. Королева ласково улыбнулась ей, а его величество указал на соседнюю скамью и доброжелательно произнес:
— Доброе утро, дитя мое. Присаживайтесь, побеседуем по-родственному.
Эльза послушно опустилась на скамью, не чувствуя ни скамьи, ни ног. Его величество обернулся к жене с таким видом, словно искал у нее поддержку, и произнес:
— Начни ты, дорогая, как женщина…
— Эльза, мы хотели познакомиться с вами, — начала королева с той улыбкой, которую Эльза обычно видела у мамушек и тетушек, живущих с ней по соседству, когда они предлагали ей отведать пирога, — и поговорить о Габриэле. Ваши отношения уже не просто рабочие, верно?
— Да, ваше величество, — откликнулась Эльза, все еще не в силах поднять глаз. Созерцание носков туфель было намного приятнее. Вот еще какая-то соринка в траве.
— Мы очень любим Габриэля, — продолжала королева. — Его родители погибли много лет назад, мы с Георгом растили его, как собственного сына. Габриэль рассказывал вам, как стал Привратником Смерти?
— Нет, ваше величество.
Королева вздохнула.
— Он и его родители попали в Прорыв пятнадцать лет назад, — с искренней горечью сказала ее величество. — Они погибли, а Габриэль выжил… Смерть сама выбрала его и отметила как своего Привратника. Вы не представляете, Эльза, как тяжело видеть ребенка — несчастного, изувеченного этой ношей, и не мочь изменить его участь.
— Мы очень его любим, — вздохнул государь. — И хотели бы поговорить с вами не как король и королева, а как люди, которые дорожат своим ребенком. Насколько глубоки ваши отношения?
— Он хочет, чтоб мы жили вместе, — негромко сообщила Эльза и наконец-то отважилась посмотреть на его величество. Самый обычный, даже заурядный немолодой мужчина весьма блеклой внешности, больше похожий на пекаря, чем на короля — от этого сравнения Эльзе стало легче на душе, и она наконец-то перестала бояться.
— А вы? — спросила королева. — Что вы об этом думаете?
— Я сирота, ваше величество. Когда-то моя семья была благородной, но от этого остались только воспоминания, — ответила Эльза. — И если меня выбрал ваш племянник, то я могу только принять его выбор и сделать все, чтобы он был счастлив.
Конечно, желания Эльзы не имели никакого значения — она просто сказала то, что от нее хотели услышать. Ей следовало знать свое место — место девушки, волей судьбы приближенной к племяннику короля. И Эльза его знала.
— Вы и сами понимаете, милая Эльза, что Габриэль особенный, — сказала королева. — Этого уже не исправить, с этим можно только смириться. Я говорю с вами искренне, как женщина и мать: он достоин любви. Его не переделать — но можно принять таким, каков он есть. В нем есть и доброта, и тепло, и понимание. Если вы их увидите и оцените, то обязательно будете счастливы.
— И если что, всегда обращайтесь к нам напрямую, — сказал его величество и, бездумно сорвав какой-то мелкий цветочек, принялся механически крутить его в пальцах. — Мы поможем вам во всем.
— Благодарю вас, ваше величество, — ответила Эльза и вдруг призналась: — Мне действительно страшно. Но я попробую с этим справиться. Я сделаю все, что смогу.
Не рассказывать же им, что Габриэль шантажировал ее смертью друга, чтоб добиться своего. Они бы наверняка сказали, что он все сделал правильно: люди его круга всегда получают то, что хотят. Королева махнула рукой.
— Это совершенно нормально, моя дорогая. Я не знаю, какие нужно иметь нервы, чтоб не бояться королевского палача. Но загляните за свой страх, и увидите там хорошего человека. Я не сомневаюсь, что вы будете счастливы с Габриэлем. И да, вы всегда можете прийти к нам за помощью или советом.
— Благодарю вас, ваше величество, — улыбнулась Эльза. Сейчас она была очень признательна этой немолодой женщине в легком утреннем платье, которая искренне пыталась донести до нее свою любовь к племяннику. Эльзе подумалось, что королева Марта понимает ее и разделяет ее страх. Это и в самом деле страшно: смотреть на ребенка и понимать, что совсем скоро он войдет в Красные комнаты и станет выполнять страшную и грязную работу.
— Я хотел уточнить еще вот что, — произнес король, и Эльза внутренне сжалась. — Служба безопасности изучала вашу биографию и выяснила, что вы были помолвлены с неким Гектором Сандини.
Эльзе показалось, что у нее остановится сердце, и она свалится с этой скамейки прямо под ноги королю и королеве, настолько ей стало больно.
— Да, была, — ответила она и посмотрела в глаза королю: ей нечего было скрывать, и было, чего стыдиться. — Этот человек был моим женихом, и я его любила всем сердцем. Настолько, что отдала ему свою честь. После этого он бросил меня. Вот и все.
Эльза и сама не ожидала, что сможет настолько спокойно и равнодушно говорить о своем позоре и страдании. Банальная и простая история — ловелас соблазнил простушку красивыми словами, получил то, что хотел, а затем бросил. Не она первая, не она последняя. И Эльза была настолько глупа, что любила его — настолько, что тяжело заболела после того, как Гектор бросил ее.
— Я хотел услышать вашу историю именно от вас, — ободряюще улыбнулся король. — Все хорошо, Эльза. Я надеюсь, вы подарите счастье Габриэлю и сможете стать счастливой сами.
Эльза очень сильно сомневалась в том, что человек, имеющий привычку душить своих любовниц, чтоб достичь оргазма, в принципе способен обрести счастье. Но, конечно, королю и королеве лучше об этом не говорить.
— Я тоже на это надеюсь, ваше величество, — ответила Эльза, и король поднялся со скамьи.
— Не забывайте, — сказал он. — Если вам понадобится наша помощь — мы поможем.
* * *
Квартира Габриэля занимала второй и третий этаж аккуратного дома, стоявшего в вишневом саду. Конечно, он не имел никакого отношения к тому месту, где прошло детство и юность Эльзы, но, когда красная дверь с маленькой золотой лютней открылась перед ней, Эльзе на миг почудилось, что она вернулась в прошлое. Не было этих мучительных долгих лет одиночества и обмана, и Эльза снова стала собой — тоненькой девочкой-певуньей, которая верила, что мир полон любви и света.
А потом все кончилось. Любовь прошла, а ее свет погасили.
Штат прислуги состоял из дворецкого, поварихи и двух служанок: сейчас они выстроились в просторном холле Габриэлевой квартиры, приветствуя Привратника Смерти и Эльзу, и по их лицам никак нельзя было определить, что они чувствуют: только спокойная доброжелательность и готовность выполнить любой приказ хозяев.
— Доброе утро, ваша светлость, — сказал дворецкий, и все поклонились. — Доброе утро, миледи.
— Здравствуйте, Гарт. Теперь все будет, как всегда, — улыбнулся Габриэль и протянул дворецкому свою шляпу и перчатки. — Не показывайтесь нам на глаза, это самое главное.
— Да, ваша светлость, — кивнул дворецкий: похоже, слова Габриэля нисколько его не удивили. — Какими будут ваши распоряжения?
— Обед в три часа, ужин в семь, — бросил Габриэль, проходя в гостиную. Эльза потянулась за ним и первым делом заметила копну свежесрезанных нарциссов в хрустальной вазе на маленьком столике с витыми ножками: слуги успели подготовиться к появлению хозяина. — Кофе в любое время суток.
— И свежие нарциссы каждые два дня, ваша светлость, — дворецкий уважительно склонил голову. Габриэль улыбнулся.
— О, вы помните, — произнес он с искренним удивлением. — Это очень мило с вашей стороны.
— Это моя работа, ваша светлость, — почтительно ответил дворецкий, и в его голосе прозвучали довольные нотки. — Что пожелает миледи?
Габриэль вопросительно посмотрел на Эльзу — та настолько задумалась, глядя на картину на стене, изображавшую бурю на море, что пропустила слова дворецкого мимо ушей. Заметив, что Габриэль смотрит на нее, Эльза опомнилась и ответила:
— Ничего… пока ничего. Спасибо.
Дворецкий с достоинством отдал им очередной поклон и вышел из гостиной. Габриэль подошел к вазе с нарциссами и некоторое время смотрел на цветы, словно пытался вспомнить о чем-то и не мог.
— Как тебе дом? — спросил он: не потому, что ему было интересно — просто чтоб переключиться от одних мыслей к другим.
— Красивый, — ответила Эльза. — Очень похож на тот, в котором я жила с родителями.
— Мое предложение в силе, — Габриэль опустился на диванчик и похлопал ладонью по серому шелку обивки, расшитому пышными розами и пионами. Эльза села рядом, и Габриэль продолжал: — Подумай, не отказывайся сразу. Мне в самом деле будет приятно это сделать.
Эльза вспомнила, как в юности любила петь, и ее голос летел по всем комнатам дома — звонкий, веселый, у нее даже сложный сонет Тарквини получался, а это вам не шутки, не каждая оперная певица справится. Но потом в ее жизнь пришел Гектор Сандини, и с тех пор она больше не пела. Сжала душу в кулак, пошла работать, и все песни остались только в воспоминаниях вместе с мечтами и надеждами. Она уже давно не заглядывала туда, где все это хранилось. Незачем.
— Спасибо, но это слишком дорогой подарок, — ответила Эльза. — Племянник короля может его подарить, но костоправша… костоправша его принять не может.
Габриэль вздохнул. Взял Эльзу за руку, уже привычно стал гладить ее пальцы. Прикосновение было мягким и любящим, и Эльза ощутила укол стыда.
— Здесь очень хорошо, правда, — сказала она и добавила: — Я все-таки съезжу к себе, заберу вещи.
Габриэль кивнул и, сунув руку в карман, протянул Эльзе чековую книжку. Кожаный переплет украшал королевский герб: лев в обрамлении дубовых ветвей. Эльза вопросительно посмотрела на нее, и Габриэль объяснил:
— Купи все, что потребуется. Насколько я помню, твои наряды сгорели в поезде.
— У меня не так уж и много нарядов, — ответила Эльза. Когда тебе приходится выживать и пробиваться на вершины своего ремесла, добиваясь всего своим трудом, то ты меньше всего будешь думать о нарядах. Габриэль снова кивнул.
— Я помню, — ответил он. — Не стесняйся, ты благородная девушка и должна выглядеть соответствующе. Как леди, спутница королевского палача, раз уж ты об этом заговорила.
Баронесса Маргжетта посоветовала бы Эльзе не робеть и отвести душеньку, нарядившись по последней моде. Королевский палач не обеднеет, если его любовница купит себе платья из последних модных коллекций. Должно же быть в ее жизни хоть какое-то удовольствие?
— У меня погибло все, что нужно для массажа, — ответила Эльза. — Я лучше куплю кремы и масла. Это намного полезнее.
Габриэль рассмеялся. Приобнял ее за плечи. Эльзе вдруг показалось, что сегодня он выглядит совсем другим — каким-то легким и беззаботным, каким просто не положено быть королевскому палачу и Привратнику Смерти. Возможно, на нарциссовые поля под красным небом неожиданно пришла весна…
— Ты такая милая, Эльза, — сказал он и добавил, поднявшись с диванчика: — Не стесняйся, очень тебя прошу. Бери все, что сочтешь нужным. Я сейчас еду в одну из больниц, после обеда вернусь.
— Хорошо, — кивнула Эльза и добавила: — Тогда и возобновим наши сеансы.
Габриэль усмехнулся и дотронулся до шеи. По его лицу пробежала неприятная гримаса и исчезла — должно быть, мышца решила, что ее оставили в покое, и принялась за старое.
— Да, шея болит, — ответил он. — Возьмись за нее, как следует.
Когда Привратник Смерти ушел, Эльза некоторое время сидела неподвижно, пытаясь справиться с тем, что ее жизнь изменилась в очередной раз. Раньше Эльза была любимой дочерью в любящей семье, потом сиротой и невестой подлеца, видевшего в ней только плоть, потом лучшей столичной костоправшей — и дорога закончилась в спальне королевского палача. Эльза стала любовницей и содержанкой самого страшного человека в стране.
Баронесса Маргжетта сказала бы, что не следует отчаиваться и переживать по таким пустякам — надо ловить собственные выгоды. Например, впервые за несколько лет потратить деньги не на квартиру и средства для массажа, а на наряды и украшения. Купить платье от Сальветти и подвеску с бриллиантами. И сережки, и браслет, и туфельки. И ридикюльчик, маленький, расшитый золотыми нитями.
Ломбард работает всегда, в конце-то концов.
* * *
Габриэль не очень любил вскрытия — эта долгая и кропотливая процедура всегда казалась ему в определенной степени глумлением над человеческим телом. Мертвец принадлежал смерти, и Габриэль не любил смотреть, как анатом орудует скальпелями и пилами, посягая на чужое. Но иногда ему все-таки приходилось быть консультантом при больницах, как сегодня — после того, как все закончилось, бумаги были подписаны, а мертвец отправился в гроб, Габриэль решил просто прогуляться по столице, проветрить голову перед тем, как сделать еще одно дело.
Он прошел по набережной, как всегда заполненной людьми и экипажами. Среди серых камней до сих пор иногда появлялись блестки магической пыли. Потом Габриэль миновал Большой Императорский сад за изящными золотыми решетками ограды, где в зелени деревьев уже полыхали мазки алого пламени, и вышел на проспект святого Николаса, широкий, светлый, бурлящий людьми и экипажами. Это была самая красивая часть столицы, предлагавшая все, что только может пожелать человек с деньгами — богатые коллекции музеев, лучшие театральные постановки, самые изысканные блюда, самые роскошные наряды и самых дорогих и умелых куртизанок.
Габриэль неторопливо шел по белым камням мостовой, равнодушно ловя на себе самые разные взгляды: от полных ненависти и презрения, до вполне себе заинтересованных и кокетливых. Есть особый сорт женщин, которые любят что-то особенное, пикантное, остро царапающее по нервам — Габриэль испытывал к таким дамам только угрюмое отторжение.
Он поднялся по ступенькам на террасу большого летнего ресторана и, заказав чашку крепкого кофе, устроился за столиком в дальнем углу и вынул из портфеля тонкую серую папку с длинным рядом цифр на крыше. Его величество Георг передал ее утром, перед завтраком, когда пригласил Габриэля в оранжерею после беседы с Эльзой. Там было все, что служба безопасности нашла по поводу новой подруги Привратника Смерти.
— Вам не стоило так беспокоиться, ваше величество, — произнес Габриэль с подчеркнуто уважительными интонациями. Король только вздохнул.
— Я ее не знаю, — ответил он. — А ты мне все-таки не чужой человек, Габриэль. Но девушка порядочная и чисто по-человечески хорошая. Мне бы хотелось, чтоб у вас все было хорошо.
Габриэль только кивнул на это. Он понимал волнение его величества: конечно, король Георг был не самым лучшим отцом, стоит посмотреть хотя бы на Арканжело или юную Августу, чтоб в этом убедиться. Но он был добр и заботлив, с этим не поспоришь, и берег своих детей, как умел.