— Кофе, ваша светлость, — официантка поставила на стол изящную чашку тонкого фарфора, налила свежесваренного ароматного кофе. Тяжелая грудь соблазнительно покачивалась в глубоком вырезе форменного платья, и в таинственном сумраке декольте что-то сверкнуло золотом.
Магическая пыль, куда ж без нее. После недавнего Прорыва ею запаслась вся столица. И теперь посетители будут оставлять этой девушке больше чаевых, а кто-нибудь побогаче обязательно клюнет и на эту пышную грудь и длинные стройные ноги. Все как всегда.
— Благодарю вас, — устало откликнулся Габриэль и, когда официантка отошла, сунув под мышку подносик, открыл папку.
В принципе, здесь не было ничего особенного. Да, девушка из благородной семьи. Мать умерла, отец проиграл все состояние и застрелился. Вскоре после смерти родителя Эльза заключила помолвку с неким Гектором Сандини — пошлое имечко, больше подходит сутенеру или наркоторговцу. Впрочем, Сандини недалеко от этого ушел. Повеса, картежник и бретер, небогатый, но со связями в самых разных слоях общества, он умел привлекать и нравиться. Неудивительно, что Эльза, неопытная и наивная, влюбилась в него. Габриэль скорее поразился бы, останься она равнодушной к чарам этого господина.
Дальнейшее было вполне предсказуемо: получив свое и слегка растратив скудные остатки состояния своей невесты, Сандини расторг помолвку и был таков — понял, что с Эльзы больше нечего взять и решил не тратить на нее время. Эльза несколько месяцев провела в больнице святой Магдалены, лечилась от душевного расстройства, а потом, уже после выздоровления, задержалась там на целый год, постигая навыки костоправши.
Габриэль допил кофе и поманил давешнюю официантку. Та охотно направилась к нему от стойки, предвкушая, должно быть, хорошие чаевые.
— Адресную книгу, пожалуйста, — попросил он. Официантка кивнула, и за профессиональной улыбкой мелькнуло нечто, похожее на облегчение: слава Богу, этому посетителю не надо чего-то другого. Габриэль представил, как немолодой администратор, важно стоящий за стойкой со стопкой книжек меню в руках, имеет эту официантку в подсобке, нагнув ее на высокий мешок с кофе, и почувствовал легкую брезгливость.
— Сию секунду, ваша светлость.
Гектор Сандини жил в Медовом проулке, буквально в пяти минутах ходьбы от этого милого ресторанчика. Интересно, откуда у него нашлись деньги на квартиру в престижном районе? Обыграл в карты какого-нибудь простака или удачно женился? Габриэль бросил на стол серебряную полукруну и бодрым шагом покинул ресторанчик. Медлить не стоило — он снова чувствовал то знобящее возбуждение, которое заставляло волосы на руках подниматься холодным ершиком.
До нужного дома Габриэль действительно добрался всего через пять минут. Пятиэтажная громадина выпирала в проулок так, словно мраморное тесто вываливалось из кадки. При строительстве архитектор отвел душеньку: были тут и колонны, и витражи, и русалки, что поддерживали навесы над входами в магазины на первом этаже. Стоило Габриэлю свернуть во двор, и картина поменялась, став милой и пасторальной: каменная дорожка, изящный садик с колокольчиками, космеями и мальвами и кошка, дремавшая на заборчике.
Габриэль подошел к единственному подъезду и стал читать список жильцов. А вот и Сандини, второй этаж, квартира четыре, собственная. Значит, сей занимательный господин действительно сумел устроиться в жизни. Пока Габриэль читал, на втором этаже открылась оконная рама, и во двор вылетела пустая бутылка золотого шипучего. По камням дорожки брызнуло темно-зеленым стеклом.
— Бронебойными — пли! — заорал кто-то, и из окна донесся женский смех.
Габриэль покачал головой и открыл дверь подъезда. Кутежи у светских господ редко начинались раньше десяти вечера — но господа, которые жили или гостили в этом доме, не считали нужным связывать себя светскими условностями. Поднявшись на второй этаж, Габриэль прикинул расположение дверей и окон и убедился в том, что бутылка, едва не пробившая ему голову, вылетела как раз из квартиры Сандини.
Дверь была приоткрыта — из квартиры доносилось нестойное пение и летел настолько крепкий сивушный запах, что становилось ясно: господа изволят гулять уже не первый день. Габриэль вошел в квартиру и первым делом увидел голую мужскую задницу, которая ритмично дергалась в полумраке просторного холла. Женщина стонала, партнер энергично хлопал ее по спине и прихлебывал из такой же бутылки, которая недавно вылетела в окно.
— Весело тут у вас, — заметил Габриэль. Нет, этот господин был явно не Сандини, он годился в отцы соблазнителю Эльзы. Мужчина фыркнул, отстранился и, не выпуская партнершу, резво сменил направление и снова задвигал тазом.
— Эй! — недовольно воскликнула женщина, но получила лишь очередной шлепок по спине.
Габриэль прошел мимо парочки и оказался в большой и светлой, но изрядно замусоренной гостиной. В принципе, то, что сейчас происходило на диванах и коврах, ничем не отличалось от того, чем занимались господа на вечеринках принца Арканжело. На шее Габриэля тотчас же повисла совершенно обнаженная прелестница, шаловливо взлохматила его волосы и прощебетала:
— Привет, милый! Пойдем, покажу тебе белочку с орешками.
— Прочь, — сухо ответил Габриэль. Пьяный взгляд девицы сразу же прояснился, став испуганным, как у животного в ловушке, и она сделала шаг назад, поняв, что с этим гостем лучше не связываться.
— Ухожу, ухожу, — проговорила она. — Простите, милорд.
— Кто тут Сандини? — спросил Габриэль, и девица охотно ткнула пальцем в сторону черноволосого красавца, перед которым на коленях стояли две обнаженные дамочки, блондинка и брюнетка.
— Вон он. Эй, Гектор! К тебе гости!
Сандини перевел на Габриэля мутный взгляд — он был пьян настолько, что едва держался на ногах. Красавец, да. Юная девушка, не знающая ни жизни, ни людей, никогда не устояла бы перед таким. Эльза, должно быть, думала, что Сандини увидел в ней родственную душу — а он хотел лишь свежего мяса.
— У меня к вам дело, господин Сандини, — сказал Габриэль тем официальным тоном, который ясно дает понять, что шутить с ним не следует. — Где мы можем его обсудить?
Хмельная муть в глазах Сандини моментально исчезла — похоже, он узнал незваного гостя. Оттолкнув женщин, он подхватил с пола штаны и, быстрым шагом подойдя к Габриэлю, указал на одну из дверей.
— Здравствуйте, ваша светлость. Пойдемте в мой кабинет.
Габриэль послушно направился туда, куда было указано. Сандини, надевая штаны и приплясывая на одной ноге, двинулся за ним.
От него пахло страхом. Как и от всех, кто понимал, что Привратник Смерти не придет просто так.
В отличие от гостиной, в кабинете царил идеальный порядок — настолько идеальный, что было ясно: хозяин не пользуется этой комнатой. Сандини закрыл за собой дверь и чуть ли не подобострастно поинтересовался:
— Чем могу помочь, ваша светлость?
— Эльза ауф Арэйнес, — отчетливо проговорил Габриэль. — Несколько лет назад вы были с ней помолвлены.
Сандини рассмеялся. Махнул рукой. Наверняка думал, что Габриэль пришел по поводу тех дел, которые были похлеще брошенной невесты, и обрадовался, решив, что смог избежать беды.
— Это пустяки, ваша светлость, — ответил он. — Вы же знаете, как это бывает, напоешь девчонке послаще, и она вся твоя. А нетронутый персик это особенное счастье.
Габриэль понимающе кивнул. Сандини вскружил Эльзе голову и был таков. Пошел рвать другие персики. А Эльза попала в больницу святой Магдалены, откуда вышла уже не легкой певуньей, а строгой костоправшей, которая боялась и себя, и людей, и своих чувств.
— Благодарю за честность, господин Сандини, — произнес Габриэль, и вынул из кармана шарик артефакта. — Прощайте.
Сандини заскулил и рухнул на колени, прижимая ладони к паху. Румянец смывало с его лица серой волной накатывающего обморока, по лбу потекли капли пота. Ткань штанов стремительно набухала от крови: артефакт, который Габриэль предусмотрительно позаимствовал у Жан-Жака, сработал как ножницы, оскопив Сандини, словно животное. Еще немного — и кровь остановится, а после этого прекрасного Гектора не будут интересовать ни персики, ни курага.
— Прощайте, — повторил Габриэль и, когда Сандини завалился на ковер, словно мешок, воняющий кровью и мочой, вышел из кабинета.
Когда он спустился по лестнице и вышел во двор, то услышал пронзительный женский визг: кто-то из прелестниц нашел Сандини и увидел, что с ним сделал незваный гость.
«Дьявол с ними со всеми, — устало подумал Габриэль. — Пора домой».
* * *
Габриэль увидел знакомую девичью фигурку на веранде одного из ресторанов и едва не споткнулся от неожиданности. Он вовремя сориентировался и смог встать так, чтоб ни Эльза, ни ее спутник его не заметили.
Она успела принарядиться — этого изящного летнего платья с рукавами до локтя и в меру глубоким декольте прежде не было в ее скромном гардеробе. Эльза пила кофе, и молодой человек с взлохмаченными волосами, который сидел рядом с ней, жестикулировал настолько энергично, что сомнений не оставалось: это Беньямин ауф Перес. Значит, следствие решило, что он не причастен к взрыву…
«Бывало, я с дражайшей половиной чуть врозь — она уже с мужчиной», — Габриэль мысленно процитировал Эвелина, классического автора прошлого века, и тотчас же напомнил себе, что и сам собирался перемолвиться словечком с молодым ауф Пересом. Он неторопливо поднялся по ступенькам на веранду, отмахнулся от официанта, который уже поскакал к нему с книжечкой меню и, не дожидаясь особого приглашения, выдернул стул из-за свободного столика и сел рядом с Эльзой.
Она побледнела — так, словно Габриэль застал ее в постели с этим Беньямином, в самый разгар любовной игры. Чашка звякнула о блюдечко, пальцы Эльзы задрожали. От веселого дружелюбия ее приятеля не осталось и следа: Беньямин сделался суровым и хмурым. Теперь он наконец-то был похож на дельца, а не на бездельника.
— Прекрасный день, не правда ли? — Габриэль одарил своих соседей по столу максимально приятной светской улыбкой. — Господин ауф Перес, я до сих пор не успел выразить вам мою благодарность за спасение Эльзы. Если бы не вы, она сейчас не сидела бы рядом с нами.
Он взял Эльзу за руку, мягко сжал пальцы. Лохматый Беньямин не изменился в лице, только кивнул.
— Хорошо, что я смог спасти хоть кого-то, — ответил он, и Габриэль тотчас же утвердительно произнес:
— Вы ведь знали о взрыве, дорогой господин ауф Перес. Откуда?
Рука Эльзы дрогнула в его ладони, словно девушка хотела освободиться, но у нее, разумеется, ничего не вышло.
— Я не знал, — с такой же твердостью ответил Беньямин и, запустив руку за шиворот, вытащил амулет на цепочке и объяснил: — Он нагревается, когда мне грозит смертельная опасность. Вот только я не знаю, откуда она придет и какой будет.
Габриэль понимающе кивнул. Мягко провел подушечкой большого пальца по ладони Эльзы — у нее сильные руки, как и положено костоправше, очень сильные и очень нежные. Интересно, насколько далеко они успели зайти с этим Беньямином? Ложились ли эти руки на плечи этого широкоротого парня — по своей воле, не потому, что Эльзу вынудили? Обхватывала ли эта ладонь член ауф Переса, чтоб ритмично задвигаться вверх-вниз…
Габриэль осадил себя: незачем растравлять нервы.
— Но с подпольем вы все-таки связаны, — уверенно сказал он, и лицо Беньямина едва заметно дрогнуло. Эльза осторожно, но уверенно освободила руку и взялась за белый кофейник.
— Ни в коем случае, — спокойно ответил Беньямин. Должно быть, амулет говорил, что опасности нет, и можно гнуть свою линию. — Какой из меня революционер? Такие, как я, первыми украсят фонарные столбы, если заварится крутая каша.
Габриэль понимающе качнул головой и посмотрел на Эльзу. Та пила кофе — мелкими птичьими глотками, словно лекарство. Боялась.
— Не нужно самому скручивать проводки в бомбах, — произнес Габриэль, — когда можно просто давать на это деньги. Конспиративные квартиры, транспорт, выкуп из тюрем, да в конце концов, питание и одежда. Только беда в том, дорогой Беньямин, что ваши товарищи решили от вас избавиться. Вы им больше не нужны.
А вот теперь Беньямин изменился в лице — впервые с начала их разговора он испугался по-настоящему. Эльза тоже побледнела, и чашка с кофе снова затряслась в ее пальцах. Габриэль почувствовал уже привычную усталость. Все было напрасно. Он может купить Эльзе весь Лютный проулок, он может любить ее каждую ночь самым романтичным и сладким манером, но никогда не станет с ней так близок, как стал этот нелепый и смешной Беньямин.
Просто потому, что они оба живые. А он, Габриэль, нет.
— С чего вы взяли? — спросил ауф Перес. Габриэль с удовольствием подумал, что все-таки оказался прав. Молодой богач спонсировал революционное подполье. То ли был запуган, то ли по идейным соображениям.
— С того, что ваши товарищи знали, что вы возвращаетесь в Алехандрию. Что в одном поезде с вами едет важный чиновник, которого они собираются уничтожить. Наплевав, кстати, на то, что погибнут все остальные пассажиры, — Габриэль презрительно скривился. — Интересы революции очень любопытная вещь, на самом деле…
— Я об этом не знал, — глухо откликнулся Беньямин. Его голос стал надтреснутым и мертвым: ауф Перес наконец-то понял, в какое болото угодил, и насколько глубоко его засосало. — Я понятия не имел, что они готовят взрыв.
Губы Эльзы дрогнули, приоткрылись, словно девушка хотела что-то сказать и передумала. Габриэль посмотрел на нее — в потемневших глазах дрожали слезы.
— Конечно, вы не знали, — понимающе произнес он. — Обычно жертве не говорят, что ее хотят убить, тогда она передумает идти на бойню. Вы ни в чем не виноваты, Бен, и я искренне вам признателен за спасение моей подруги.
Лицо Бена вновь едва заметно дрогнуло, но стоило отдать ауф Пересу должное — он быстро взял себя в руки.
— И что теперь? — спросил он. — Теперь вы знаете, кто я. А мне грозит смертельная опасность. Что делать со всем этим?
Габриэль прикинул по памяти график работы министра безопасности. Пожалуй, старик будет плясать от счастья — рыбка, которая плыла в его сети, оказалась очень крупной. Целый кит, а не рыбка.
— Я напишу записку, — сказал он, — с которой вы отправитесь в министерство безопасности. Напрямую в кабинет министра, вас пропустят. Там садитесь и рассказывайте все максимально подробно. Имена, адреса, пароли — все, что знаете. Смело называйте себя человеком короля, внедренным в подполье, — несколько лет назад Габриэль работал вместе с министерством безопасности и неплохо представлял, как там идут дела. — Вас будут защищать как свидетеля, и ваши товарищи до вас уже не доберутся.
Габриэль сделал паузу, давая Беньямину возможность уяснить сказанное, и добавил:
— Взамен мне нужно только одно. Никогда больше не приближайтесь к этой женщине. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Договорились?
Беньямин посмотрел на Эльзу так, что стало ясно: он бы лучше отдал свою руку или ногу, лишь бы не разлучаться с этой девушкой. И Эльза одарила его настолько глубоким и тоскливым взглядом, что Габриэль невольно поежился.
«Они оба живые, — напомнил он себе. — А я — нет».
* * *
Когда они вернулись домой, небо заволокло тучами, и вечер стал очень ранним и по-осеннему угрюмым. Но из столовой летел сытный запах мяса с овощами и гевернского капустного супа, служанки уже зажгли маленькие лампы, и в квартире было спокойно и уютно.
— Я встретила его случайно, — сказала Эльза, когда они вошли в спальню. Габриэль устало расстегнул пиджак и, заметив на полу коробки и пакеты из магазинов, сказал:
— Как твоя прогулка?
Эльза осеклась.
— Все хорошо, — ответила она после небольшой паузы. — Купила все, что нужно для массажа.
На столике рядом с кроватью стояли нарциссы — еще утром их не было. Дворецкий отличался каким-то сверхъестественным чутьем, правильно решил, что может порадовать хозяина квартиры… Габриэль подошел к Эльзе, осторожно прошелся пальцами по кружеву декольте, и девушка вздрогнула, а светлая кожа ее груди, едва тронутая загаром, покрылась мурашками. Эльза по-прежнему боялась его, а он стоял на краю какой-то бездонной душевной пропасти и понимал, что вот-вот сорвется.