Мы замолчали, а потом я спросила:
— Почему ты сказал, что твоих родителей убили гномы? Все знают, что король и королева умерли от желтой чумы.
Эльф молчал так долго, что я не выдержала и добавила:
— Можешь не отвечать, если не хочешь.
Но Дагобер вдруг заговорил:
— Смерть от чумы — это официальная версия. А на самом деле было убийство. Гномы проникли в наш замок и зарезали моих родителей длинными кинжалами. Ночью. Прямо в спальне. Я тогда гостил у тети, поэтому не пострадал, хотя гномы искали и меня. Мой дядя скрыл это, чтобы не волновать народ и не допустить убийств гномов. Поэтому сказали, что виной всему — чума.
Я слушала, как во сне.
Кто же мог поступить так низко? Покуситься на королевскую власть, да еще и ночью, осквернив ночь подлым убийством!
— В это невозможно поверить, — сказала я, наконец.
— Ты меня обвиняешь во лжи?
Я молчала, и Дагобер фыркнул:
— Конечно, трудно признать преступления своих сородичей.
— Нет, не обвиняю, но и верить не хочу, — я говорила медленно, подбирая слова. — Сочувствую тебе, потерять родителей — это очень печально. Моя мама тоже умерла.
— Только ее не убили эльфы, — заметил Дагобер.
— Ее убили именно эльфы, — сказала я, сжимая кулаки. — Эльфийский лекарь не пожелал помогать ей, потому что она была из гномов. А когда лекарь не помогает больному — это так же действенно, как ударить длинным кинжалом.
Дагобер рывком приподнялся на локте, и мы с эльфом теперь смотрели друг на друга с ненавистью. Он первым пришел в себя и сказал:
— Не будем безумствовать. Что было — уже не изменить. Нам остается только принять наше горе, оставить его в прошлом и не переносить его в нынешний день.
— Какой мудрый на словах, — буркнула я, поворачиваясь к нему спиной и сворачивая куртку валиком, чтобы сделать подушку. — Еще бы делал все по уму.
26
На хуторе Барта мы провели два дня, после чего распрощались с добрыми хозяевами и пошли своей дорогой. Был мой черед нести сумку, и бок мне припекал горячий еще круглый хлеб, завернутый в тряпицу. С нас ничего не потребовали в качестве оплаты, и это поразило Дагобера.
— Как только доберусь до столицы, возмещу им все затраты, — сказал он, когда гостеприимный хутор остался позади.
— Будет нелишним, — согласилась я. — Но слишком не переживай со своей милостыней. Я уже им заплатил.
— Чем же?
— Я же тебе говорил, что мы с папашей не бедствуем, — сказала я важно. — У меня было припасено кое-что в рукаве.
И в самом деле — ночью я напела еще пару жемчужин и перед самым уходом отдала одну младшему сынишке Барта, когда он увязался провожать нас до перекрестка. Сомневаюсь, что мальчишка знал цену красивому камешку, но пообещал передать жемчужину отцу.
— Да ты, как я посмотрю, не гном, а клад, — съязвил Дагобер. — Если тебя за ноги подвесить, то можно много натрясти. Что повалится? Жемчуг и отмычки? Сдается мне, что ты — обыкновенный вор.
— Какая же ты болячка, твое высочество, — только и вздохнула я, обгоняя его на дороге. Пусть идет позади — зато не увижу его кислую физиономию. — Почему ты всегда так гадко думаешь обо всех?
— Зато ты, как я погляжу, относишься к любым неприятностям философски, — хмыкнул он. — Нас чуть не поймали полуночные призраки, чуть не сожрали орки, а тебе все нипочем. И это не считая голода, гномов с луками и стрелами и ядовитых гадов…
— Если ты заметил, — скромно ответила я, — все эти неприятности были по твоей части, а я так пошел, довесочком. Избавлюсь от тебя — и все в моей жизни наладится.
— Да что ты? — не остался принц в долгу. — Припоминаю, что к дереву тебя привязали еще до встречи со мной.
Мы топали себе по дороге, и чем дольше шли, тем ленивее пререкались — потому что не слишком поругаешься на ходу, а еще под щедрым весенним солнышком.
Я уже почти не хромала, орки нам не встретились, хотя Дагобер готов был нырять в кусты при каждом шорохе. Он обзавелся ореховой палкой и старательно проверял высокую траву, опасаясь змей. Это было ужасно смешно. Я кусала губы, сдерживая смех, и не могла не подшутить над ним:
— Скоро вечер, если нам придется ночевать под открытым небом, то мой тебе совет — не убирай далеко палку. Вдруг парочка гадюк снова примет тебя за своего.
Эльфу шутка явно не понравилась, и он уже приготовился ответить, как вдруг охнул и схватился за шею. Не успела я понять, что происходит, как меня словно укололи иголкой между лопаток. Да как укололи!.. Я выгнулась, словно кошка, чувствуя, как нестерпимо все зачесалось и защипало. Но почти сразу же последовали два укола в бедро — и так болюче!..
— Тут пчелы! — заорал Дагобер и принялся махать руками на манер ветряной мельницы.
Но мне было не до его криков.
Откуда-то налетели и набросились на нас злющие пчелы — огромные, как осы. Я завертелась на месте, визжа и прикрывая лицо, а в руки, плечи и шею впивались пчелиные жала.
Дагобер схватил меня за шиворот и помчался вперед. Я, как могла, старалась успеть за ним, но чаще всего он просто волок меня за собой. Пчелы на отставали, награждая нас все новыми и новыми укусами, но вот вокруг запахло лимонной травой, и нападавшие решили нас не преследовать.
Принц замедлил шаг, ругаясь, как сапожник, а я, всхлипывая и подстанывая, осмелилась отнять руки от лица. По обе стороны от дороги и в самом деле росла лимонная трава, боковая тропинка вела к маленькой, но очень уютной усадьбе — окрашенной в белый цвет, с золотистой соломенной крышей.
Дагобер потянул меня туда. Физиономия у него стремительно опухала — пчелы постарались над личиком красавчика, жахнув и в щеку, и в губу.
— Опять все пошло не так, — ворчал он, шаркая ногами по дорожке, аккуратно посыпанной песком. — Ты, наверное, наступил на осиный улей, недомерок!
— Или ты! — всхлипнула я, почесываясь. — И вообще, это были пчелы.
Тут мы одновременно остановились, потому что прямо за липами, стеной окружавшими дом, в просвете между центральными деревьями, увидели две острые горы — точь-в-точь кошачьи уши! — и вспомнили слова кузнеца Регина из гномьего городка. Здесь живет Чокнутый Эльф!
Дагобер потер тыльной стороной ладони щеку и сказал:
— Лучше бы нам убраться отсюда…
— К пчелам? — кротко спросила я, тоже почесываясь и оглядываясь на звенящее облако, которое колыхалось на границе с зарослями лимонной травы. — Что-то мне не улыбается снова оказаться в их компании.
— Проклятье! — Дагобер поскреб шею. — Давай обойдем дом? Улизнем, пока он нас не заметил?
Но было поздно — дверь скрипнула, и из дома вышел эльф — высокий, красивый, как все эльфы, но волосы у него были черные, как ворнье оперение. Эльф держал арбалет с брошенным в гнездо болтом — осталось только прицелиться и нажать крючок. Следом за эльфом, угрожающе рыча, появились два огромных волкодава. Клыки у каждого были размером с мой большой палец.
Мы с Дагобером затоптались на месте, не зная, что делать — бежать или остаться.
— Вот так компания, — сказал эльф, разглядывая нас и не торопясь поднимать арбалет, а его собаки, послушные хозяину, уселись на верхней ступени, но рычать не перестали. — Что надо?
— Ничего, — угрюмо ответил Дагобер. — Уже уходим, — но с места не двинулся.
— Я вас и не держу, проваливайте, — эльф многозначительно потряс арбалетом.
— Пошли, — Дагобер царственно кивнул мне и направился в обход дома.
Я засеменила следом за ним, но не успели мы сделать и трех шагов, как по свисту хозяина волкодавы сорвались с места и преградили нам дорогу. Я невольно схватила Дагобера за поясной ремень, в поисках защиты. Потому что каждая собака была выше меня — вздумай она встать на задние лапы.
Дагобер и сам струхнул, он так и дернулся, но бежать не побежал, а крикнул:
— Что за шутки? Мы хотим уйти, и ты этого хочешь!
— Уходи, только не через мою землю! — крикнул в ответ эльф с арбалетом и снова присвистнул.
Собаки глухо зарычали и двинулись на нас, оттесняя прочь за пределы зарослей лимонной травы.
— Там же пчелы! — заверещала я. — Разрешите нам пройти другим путем, добрый господи!
— После того, как вы потревожили мою пасеку? Ну уж нет, — эльф поднял арбалет. — Проваливайте, проваливайте! Нечего вам здесь вынюхивать!
— Нас предупреждали, что здесь живет Чокнутый Эльф, — сказал Дагобер, пятясь, — к нему-то мы, похоже, и попали.
— К нему, к нему! Так и передай своим дружкам, — арбалет в руках эльфа грозно нацелился на нас. — Все вы мне больше не родня, сборище снобов и придурков!
Собаки теснили нас, а пчелиный рой звенел все громче и грознее. Я заскулила, понимая, что сейчас в нас снова вопьются десятки ядовитых иголок.
— Мы ведь ничего тебе не сделали, — пытался уговорить эльфа Дагобер. Мы просто хотим пройти…
— Вот и пройдете! — пообещал тот. — Даже пробежите! Только там, где я позволю!
— Лезь на меня, — приказал Дагобер, — сейчас и вправду придется бежать, коротконожка.
— Ты не сможешь бежать со мной быстро, — сказала я мрачно.
— Лезь, сказал, — бросил он сквозь зубы и присел, а я послушно полезла к нему на спину.
— Не гони их, — раздался вдруг женский голос.
Мы с Дагобером снова замерли, хотя я послушно держала его за шею, прижимаясь к его плечу подбородком.
— Не вмешивайся, — велел Чокнутый Эльф кому-то, не отводя от нас взгляда. — От них не убудет после нескольких укусов, а шпионы мне тут не нужны.
— Мы не шпионы! — просительно сказала я.
— Какие они шпионы, — тихо засмеялась невидимая женщина. — Ты посмотри, как жестоко их искусали.
— Не смертельно, — проворчал Чокнутый Эльф, но я видела, что его решимость тает, как воск на солнце, хотя арбалет он не опустил.
— Пусть войдут, — продолжала женщина, так и не показываясь. — Им нужна помощь.
— Это нам она нужна, — Чокнутый Эльф упрямо мотнул головой. — Не вмешивайся, я защищаю тебя.
— Да это их надо защищать! — женщина засмеялась уже в голос — Они совсем безобидные. Не угрожай им и отзови собак. А вы — идите в дом, бедолаги. Надо вытащить пчелиные жала и смазать укусы.
— Не разумно, — прищелкнул языком Чокнутый Эльф, но уже сдался.
Он опустил арбалет и, помедлив, свистнул собакам. Волкодавы тут же перестали рычать и убрались под крыльцо, в тенек.
— Заходите, — позвала женщина. — Заходите же!
— Лучше бы их прогнать, — Чокнутый Эльф передернул плечами, а потом прикрикнул на нас: — Что застыли? Заходите, пока разрешают!
— Пойдем? — спросил Дагобер у меня, не поворачивая головы.
— Угу, — я сползла с него и сердито одернула куртку.
Глупо было так цепляться за принца, но еще глупее было бы лезть обратно к пчелам.
Собаки зарычали, когда я подошла к крыльцу, но послушно не двинулись с места. Чокнутый Эльф посторонился, пропуская нас, и мы с Дагобером вошли в дом.
— Проходите на веранду, — из смежной комнаты, указывая нам дорогу, вышла человеческая женщина — небольшого роста, полноватая, черноволосая, со смешливыми темными глазами и доброй улыбкой. Не особенно красивая, но такая милая и домашняя, что сразу вспоминались мамины сырные лепешки и чай с мятой.
Проводив нас на веранду — светлую, с огромными окнами, женщина пододвинула скамеечку, чтобы мы могли сесть, и сказала:
— Подождите немного, я принесу мазь.
Она и в самом деле вернулась очень быстро — мы только-только успели присесть. Чокнутый Эльф смотрел на нас неодобрительно, и не выпускал арбалета из рук.
— Показывайте, куда укусили? — женщина принесла чашку с бело-желтоватой мазью и бутылочку зеленого стекла, в которой плескалась какая-то маслянистая жидкость.
Дагобер тут же подставил физиономию, и женщина ловко извлекла пчелиные жала из его губы.
— Еще в спину укусили, — признался Дагобер.
— Снимайте рубашку, — сказала женщина. — А вашего спутника пчелы не побеспокоили?
Я молчала, не представляя, как признаться, что и меня пчелы покусали за спину и за бока, и еще кое за что.
— Его тоже погрызли, — сказал Дагобер. — Что молчишь, гном? Снимай ру…
— Нет!! — заорала я, резко вскакивая.
— Не двигайся! — гаркнул Чокнутый Эльф, вскидывая оружие.
— Он буйнопомешаный, можете его пристрелить! — сказал в сердцах Дагобер, который едва не свалился с лавки, когда я вскочила.
— Со мной все в порядке, — забормотала я, плотнее запахивая куртку.
— В порядке? — Дагобер снова уселся на лавку и подставил женщине лицо, чтобы лечила дальше. — Да тебя там чуть не съели, коротышка.
— Морохир, займись своим соплеменником, — улыбнулась женщина, единственная оставшаяся невозмутимой. — А я помогу гному.
— Все хорошо, благодарю, хозяюшка, — заблажила я, но женщина уже приобняла меня за плечи, развернула в сторону комнаты и легонько подтолкнула.
— Гном немного стыдлив, это сразу видно, — сказала она. — Я провожу его в свою комнату.
— Что? — Чокнутый Эльф, у которого, оказывается, было вполне нормальное имя — Морохир, вскинул брови.
— Займись вторым гостем, — мягко попросила его женщина, а потом добавила чуть слышно — только для меня: — А я помогу девушке…
27
Меня оглушил ее тихий голос, и словно во сне я дошла вместе с доброй женщиной до порога, но тут колдовское заклятье напомнило о себе, и я остановилась:
— Простите, хозяюшка, — сказала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами, — но я не могу оставить его, — я указала на Дагобера.
Женщина перевела взгляд на эльфа, а потом кивнула и улыбнулась:
— Понимаю. Что ж, тогда мы поступим иначе. Морохир, — попросила она ласково, — принеси ширму?
— Не хочу оставлять тебя с ними одну, — ответил Чокнутый Эльф упрямо.
— Не бойся, они не опасны. Верь мне, — женщина погладила его по руке, и он нехотя отправился выполнять ее просьбу.
Вскоре ширма была установлена поперек комнаты — большая ширма на деревянных распялках, разрисованная вручную розами и яркими птицами. Оказавшись за ней, женщина кивнула мне, жестом показывая, что я могу раздеться. Я сняла куртку, а затем и рубашку, и нагрудную повязку, а затем приспустила штаны, потому что пару укусов получила в ягодицу.
— Тебе хорошо досталось, — пожалела меня хозяйка, умело осмотрев ранки. — Но жал нет, мы вас немного полечим, и опухоль быстро пройдет.
Было слышно, как за ширмой переговариваются мужчины. Чокнутый Эльф спрашивал, откуда мы и куда идем, а Дагобер что-то замысловато врал в ответ. Мне было больно, и я почти не слушала его. Женщина смазала места укусов и наложила повязки, а потом помогла мне одеться.
— Как вы догадались? — спросила я одними губами.
Женщина лукаво подмигнула мне и шепнула:
— Ты можешь обмануть мужчин, дорогая, но когда я тебя увидела, то сразу все поняла. Не знаю, что заставило тебя переодеться мужчиной, но впредь будь осторожнее. И когда смотришь кое на кого, тоже будь осторожнее, — тут она засмеялась и потрепала меня по щеке. — Взгляд выдает.
— Не говорите никому, — прошептала я, краснея до ушей, а она уже убирала чашки и склянки, и вышла из-за ширмы, чтобы помочь Дагоберу.
— Надо быть идиотами, чтобы забрести на пасеку, — говорил тем временем Чокнутый Эльф. — Мне нужно посмотреть, что вы натворили с моими пчелами. Вам помогли? Теперь убирайтесь, чтобы я вас больше на три стрелища поблизости не видел.
— Зачем ты так невежлив, дорогой, — попеняла ему женщина. — Они пострадали и по твоей вине, между прочим. Ульи-то твои. Не гони их, пусть отдохнут. В этом доме давно не было гостей.
— И лучше бы и дальше не было, — буркнул Чокнутый Эльф, а потом грозно сказал Дагоберу: — Чего смотришь?!
Принц и в самом деле смотрел на них с женщиной как-то странно — удивленно, немного презрительно. Так, как он обычно смотрел на меня.
— Не кричи, — женщина мягко осадила Чокнутого Эльфа. — Конечно, он удивлен. Но нам ведь нечего скрывать? Мы не совершаем ничего постыдного.