Если бы я могла, то сказала бы, что он — дурак набитый. Лучше всего дождаться утра и тогда искать дорогу среди болот. К тому же, где-то лаяли собаки — наверняка, эльфы ищут принца. Если сидеть на месте, нас найдут скорее. Но ноги сами понесли меня прочь от кривой осины. В то время, как принц Дагобер побежал к лесу, я направилась в противоположную сторону — к горной гряде, хотя к горам мне совершенно не нужно было. Горы — это земли беглых орков, кто в здравом уме туда пойдет?!
Но я ковыляла по берегу озера, припадая на больную ногу, и что-то странное происходило — будто колдовская веревка не осталась валяться у дерева, а все сильнее впивалась в горло. Еще несколько шагов — и я упала на колени, и захрипела, пытаясь вздохнуть. Черные мухи зароились перед глазами, потом померкла луна, а потом я все же смогла глотнуть воздуха и задышала жадно, хватаясь за сердце. Что это?! Новое колдовство?
— Еще и хромой, — услышала я презрительный голос принца Дагобера. — Пару шагов сделал — и свалился. Да тебя в два счета поймают, ничтожество бородатое…
Тут он солгал — бороды у меня точно не было, но обидеться или порадоваться, что меня приняли за истинного гнома, я не успела. Принц рывком поднял меня за шкирку и сел передо мной на корточки, подставляя спину:
— Забирайся, надо бежать!
Лай собак раздался совсем рядом, и я недоуменно оглянулась — зачем убегать, когда спасение совсем рядом.
— Забирайся на меня! — зашипел принц и дал хорошего тычка в плечо. — Быстро! Быстро! За мной гонятся!
Я вытаращила на него глаза. За эльфийским принцем гонятся? Это что за новости? Но руки и ноги действовали сами собой — я забралась принцу Дагоберу на спину, держась за плечи, а он подхватил меня под колени, закинув повыше, как куль с мукой. И… помчался к горам. Я замычала, пытаясь объяснить, что к горам бежать не надо, но он летел, как олень, перепрыгивая с кочки на кочку. Пришлось укусить его за ухо, чтобы обратил на меня внимание.
— Сейчас сброшу, уродец! — зашипел эльф, но меня не бросил, а только прижал покрепче. — Сиди смирно!
И я тут же послушно присмирела, а принц бежал по направлению к орочьим землям. Луна плыла следом за нами, словно ей отчаянно не хотелось покидать нас, и в какой-то момент лай собак сместился в сторону, а потом затих. Только тогда принц Дагобер остановился и сбросил меня, даже не позаботившись поставить на ноги. Я свалилась, как подкошенная, больно ударившись локтем и бедром, но высказаться не смогла — язык не слушался. Зато Дагобер болтал без умолку:
— Ты меня укусил, сброд паршивый! А у меня даже настойки нет, чтобы промыть рану! Вдруг ты заразный? Вшивый-то наверняка!
Я села, вытянув ноги, и выразительно посмотрела на него: если считаешь вшивым, то зачем тащил на себе? Но принц не обратил на меня внимания.
— Проклятые края! — он оглядывался и вытирал потное лицо рукавом. — Имей в виду, я тебя спас не потому, что ты мне понравился. Просто если бы тебя поймали, ты бы меня сразу выдал, — он задумчиво потер подбородок. — Интересно, где ближайший город? Пойду к горам. Столица рядом с горами, значит, мне в ту сторону.
Слышал ли он когда-нибудь про беглых орков?!
Я указала на горы, потом выразительно замахала руками и замотала головой, строя страшные гримасы, чтобы показать, что туда нельзя.
Но судя по всему, на эльфийского принца мои старания произвели совсем другое впечатление, не то, на которое я рассчитывала.
— Ты сумасшедший, что ли? — спросил он, глядя недоуменно. — Веди себя спокойно, мне некогда водиться с буйными.
Я обреченно вскинула брови и сложила руки на коленках. Красивый орех, а внутри шелуха — вот и весь наш принц, а-ха-ха-ха!
— Ладно, — принц одернул камзол, — прощай, гном. Прячься, чтобы тебя снова не посадили на привязь.
Принц направился к горам, а я смотрела ему вслед со смешанным чувством досады и жалости — вот куда он идет? Может, столица и возле гор, но разве возле этих? Но раз его высочеству вздумалось искать приключений — пусть ищет. Кто там за ним гнался, позвольте полюбопытствовать? Наверное, сбежал от нянек, в поисках красоток. Дагобер удалился шагов на двенадцать, и словно невидимая петля перехлестнула горло, и чем дальше уходил принц, тем труднее становилось дышать! Ведьмы знали, что делали! Теперь я привязана к принцу крепче, чем веревкой! Я вскочила и бросилась за Дагобером, подволакивая ногу и повизгивая.
Принц остановился, и я быстро догнала его, чувствуя что рядом с ним колдовска удавка ослабевает. Я вцепилась в принца, как клещ, испуганно мыча, а он так же испуганно пытался от меня освободиться, ничего не понимая. Судя по всему, заклятие привязанности действовало только на меня, а принц Дагобер ничуть не пострадал.
— Да успокойся, успокойся! — прикрикнул он на меня, и я, застонав, встала по стойке смирно. — Чего ты кидаешься? Хочешь идти со мной?
Я закивала так радостно, что он фыркнул и сказал уже добродушнее:
— Ты и правда больной. Зачем тебе со мной? Я иду в столицу. А тебе лучше вернуться в свою лавку, гном.
Конечно, мне надо было вернуться в лавку, надо было вернуться в мой город, чтобы найти папашу. Но что поделать, если это невозможно? Слезы так и защипали глаза, но я постаралась жестами объяснить принцу, что тут же умру, если он оставит меня. Он следил за моим немым рассказом внимательно, напряженно хмуря лоб.
— Говоришь, что помрешь, если мы расстанемся? — спросил он удивленно, когда я излила жестами все свое красноречие.
«Да! Да!» — я кивнула раз, другой, третий.
Принц улыбнулся так самодовольно, что взбесил меня в одно мгновение.
— Ты извращенец какой-то, — сказал он, но было видно, что подобное поклонение ему приятно. — Но ладно, можешь сопровождать меня в качестве… — он окинул меня взглядом, морщась и так откровенно страдая, что это заслуживало отдельного пинка, — в качестве слуги. Дарую тебе такую милость. Но как только доберемся до ближайшего города — уберешься от меня за сто миль, понял? Надо мной все королевство будет смеяться, если я появлюсь рядом с тобой.
Я стиснула зубы и униженно кивнула. Если ведьмы заколдовали меня немотой на два дня, возможно, потом я смогу объяснить принцу, что произошло между ним и мной. Вряд ли он обрадуется, что теперь связан с гномом. А если узнает и решит от меня избавиться? Чтобы не позориться рядом с таким спутником?
— Что там с твоей ногой, слуга? — бросил Дагобер через плечо. — До рассвета нам надо убраться отсюда подальше, а тащить тебя — благодарю покорно! Ты тяжелый, как откормленный баран!
Махнув рукой, я дала понять, что все в порядке, и прибавила шагу, чтобы не отставать от длинноногого эльфа.
13
Принц Дагобер оказался верен себе и неутомимо шагал до самого восхода солнца. Когда мы вышли к крохотному озеру, приютившемуся между двух скал, как между бережно сложенных ладоней, он, наконец, остановился, а я рухнула, как подкошенная.
— А ты крепкий, коротышка, — хмыкнул эльф, и было в его взгляде что-то похожее на одобрение. — Я думал, свалишься. А ты даже не пожаловался. Вообще-то за мной трудно угнаться. Ладно, отдыхай пока.
Он задумчиво посмотрел на озеро, а потом — на свою заляпанную грязью одежду. И прежде, чем я успела что-то понять и отвернуться, он сбросил на камни камзол, стащил через голову рубашку и взялся за поясной ремень.
Я встала на четвереньки, собираясь улизнуть за камни, но Дагобер заметил и прикрикнул:
— Куда это ты собрался, слуга? Сиди здесь и карауль мою одежду. И по сторонам посматривай — если увидишь кого, свистни.
Колдовское заклятье быстренько заставило меня встать и подойти к брошенному камзолу. Я уселась рядом с одеждой эльфа, обхватив голову и стараясь смотреть на носы сапог, но глаза так и косили на принца. Он скинул остатки одежды и потянулся всем телом. Сложен он был безупречно — как статуя в саду графского замка, и мускулы так и играли под кожей. Спустившись к озеру, он сунул в воду большой палец ноги и ухнул, отскакивая:
— Холодная! — и тут же полез купаться, подняв тучи брызг.
Я упрекнула себя, что недостойно таращиться на голый зад эльфийского принца, и перевела взгляд на травку, пробивавшуюся между камней, но долго так просидеть не смогла и снова начала наблюдать за Дагобером исподтишка. Он плавал, как рыба — нырял, сверкая ягодицами, или выпрыгивал по пояс, как лосось, шлепая ладонями по воде. Он наслаждался купанием с такой детской радостью, что я улыбнулась, но тут же зажала рот рукой.
Вдосталь наплескавшись, принц Дагобер выбрался на берег, отбрасывая с лица мокрые потемневшие волосы.
— То что надо с утра, — объявил он и запрыгал на оной ноге, чтобы вытряхнуть воду из ушей. — Сам искупаться не желаешь? Ты грязный, как крот!
Я испуганно затрясла головой, мгновенно представив, что произойдет, если принцу вздумается приказать мне помыться! Но на мое счастье он был далек от подобных намерений.
— Как хочешь, грязнуля, — сказал он, подставляя солнцу спину, чтобы высушить капли между лопаток. — Тогда прополощи мой камзол. И чтобы начисто!
Подхватив камзол, я устроилась на плоском валуне и послушно занялась стиркой, молясь, чтобы Дагоберу не вздумалось ничего больше приказывать. Вода в озере была вовсе не холодной, а теплой, и я с неодобрением обозвала про себя эльфийского принца никчемной неженкой. Я умылась, потому что быть перепачканной в болотной грязи и в самом деле противно. Хорошо было бы выполоскать одежду, но пока рядом его высочество это, конечно, невозможно. Если только он решит вздремнуть?
Посмотрев украдкой на принца, я подавила вздох. Спать Дагобер не собирался — натянул подштанники прохаживался по берегу, заложив руки за спину и перебрасывая волосы с одного плеча на другое, чтобы просушить.
«Как манерная красотка», — подумала я, раскладывая камзол эльфа на камне.
— Закончил стирку? — тут же окликнул меня Дагобер. — Иди, причеши меня. Возьми гребень из кошелька.
И снова его слова возымели на меня колдовское действие — не было никакой возможности противиться. Ноги сами поднесли меня к брошенному на камни поясу, руки распустили завязки кошелька и извлекли костяной гребень — с короткими крепкими зубцами, безо всяких украшений. Больше в кошельке ничего не было — ни денег, ни огнива, ничего. Какой мужчина носит с собой только гребень?! Удивительно, что принц позабыл прихватить зеркальце и щеточку для бровей.
— Долго собираешься копаться, гном? — последовал новый повелительный окрик. — Поторопись!
Почти с обреченностью смертника я подошла к принцу Дагоберу, держа гребень наперевес, как копье.
— Чего ждешь? Приступай, — эльф сел на камень и встряхнул спутанной шевелюрой.
Понадобилось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы руки перестали дрожать. Я прикоснулась к золотистым прядям осторожно-осторожно, будто они и в самом деле были из золотых нитей. Даже мои загрубевшие от каменной пыли пальцы ощутили их мягкость. Прикасаться к ним было таким же наслаждением, как гладить шелковую ткань. Я провела гребнем, укладывая волосок к волоску, и…
— Что же ты так дерешь?! — заорал эльфийский принц, перепугав мен неожиданным воплем. — Начинай снизу, а не от корней!
На смену любованию совершенной красотой пришли раздражение и злость. С большим удовольствием я стукнула бы принца гребнем по затылку, но даже кипя от злости продолжала расчесывать перепутавшиеся пряди — аккуратно, от самых кончиков. Волосы были длинные, ниже лопаток, но сейчас мне не хотелось ими восхищаться.
— Вот теперь гораздо лучше, — снисходительно похвалил меня Дагобер. — Вы, гномы, существа грубые, это всем известно, но если уж тебе выпала честь путешествовать со мной, будь любезен оставить грубость и хоть немного приобщиться к изысканности.
Я едва не скрипела зубами, выслушивая все это и не имея возможности ответить.
— Не спрашиваю, что произошло с тобой, гном, — продолжал тем временем принц, — это ясно, что пострадать тебе пришлось из-за своего длинного языка, но тебя тоже не должно интересовать, что произошло со мной. Это дело государственной важности, и от тебя требуется только повиновение и способность забывать о том, до чего тебе как до звезды небесной.
Не сдержавшись, я дернула его за волосы, и он опять заорал, как будто с него шкурку сдирали:
— Сказал же!..
Но в следующее мгновение что-то со свистом рассекло воздух возле самого моего уха, и принц Дагобер, резко оглянувшись, схватил меня в объятия и повалил спиной на камни.
14
От падения на камни у меня перехватило дух, но щека принца оказалась прижатой к моей щеке, его волосы упали на мое лицо — мягкие, легкие, пахнущие солнцем и янтарем, и даже через свою курточку я чувствовала прикосновение голой мужской груди. Никогда еще мужчина не был со мной так… так близко. Даже если бы ведьмы не лишили меня речи заклятьем, я все равно не смогла бы ничего сказать — не то что слов, даже мыслей не осталось. Но уже через два мгновения я бешено забилась, пытаясь спихнуть Дагобера.
— Утихни! — шикнул он и сполз с меня, осторожно приподнимаясь на локте. — Не поднимай голову — стреляют по верху, сразу получишь болт в лоб.
Он подобрал мой упавший колпак и перебросил мне:
— Мы были идиотами, что остановились здесь. Нас видно со склона.
«Мы! Мы не идиоты! — подумала я. — Это ты — идиот, а я всего лишь прихвостень идиота! Причем, вынужденный, а не по доброй воле».
— Поползем вдоль озера, за скалы, а оттуда побежим, — распорядился принц и первым пополз вдоль озера, пластаясь по берегу со сноровкой горностая, и мне ничего не оставалось, как ползти следом.
Делать это с больной ногой было совсем неудобно. Я боялась отстать от Дагобера и боялась умереть от колдовского удушья больше, чем от стрелы каких-то преследователей. Кто и за что, кстати, преследовал господина эльфа? Что он умудрился натворить, если кто-то решил объявить на него охоту?
Принц оглянулся на меня и покривился:
— Ты ползешь, как раздавленная гусеница! Давай быстрее!
Когда мы поравнялись, он лег на бок и рывком подтянул меня к себе, обхватив за талию:
— Обними меня за шею и держись крепче. И башку, башку пониже!
Теперь мы ползли вместе — эльф тянул меня за собой. Я то и дело тыкалась носом в его грудь — и это было ужасно и волнительно одновременно. Камни больно впивались в бедро и бок, я не замечала боли. Мы очень быстро оказались за скалами, и Дагобер вскочил.
— Теперь бежим! — он припустил во все лопатки, и я поняла, что сейчас останусь одна.
Услышав мое жалобное мычание, Дагобер остановился и, ругаясь вовсе не по-эльфийски, позволил снова забраться к нему на спину.
— Ты — никчемный колченогий пони, — ругался на бегу мой чистопородный жеребец с золотой гривой. — Кто только выдумал вас, бесполезных гномов!
Он даже не задыхался на бегу и со мной в качестве ноши, и я невольно прониклась восхищением перед его племенем. Гномы славятся своей выносливостью, но мчаться вот так, петляя между валунов и перепрыгивая с камня на камень, словно налегке — на подобное гномы точно не были способны.
Добравшись до лощинки, где росли чахлые низкорослые деревья, эльф остановился. Я сползла с его спины, а он уперся ладонями в колени, давая себе отдых.
— Бросить бы тебя здесь, — сказал он сквозь зубы.
«Почему тогда не бросишь?» — подумала я с обидой, хотя обижаться на эльфа не следовало — наоборот, надо было быть благодарной. Если бы он меня оставил, колдовское заклятье уже меня доконало.
— Понадеемся, что оторвались от них, — эльф посмотрел по сторонам, а потом перевел взгляд на свой голый живот. — Я остался без рубашки и без камзола. И без кинжала. Сказать, что паршиво — ничего не сказать.
Поколебавшись, я протянула ему гребень, который так и не выпустила из руки, когда мы обратились в бегство, а потом спрятала в поясной карман.
— Мой гребень, — Дагобер улыбнулся, и я уставилась на него в немом восхищении. Он и так-то был красивый до дрожи, даже когда хмурился, а улыбка делала его сияющим, как солнце. — Ладно, гном, не дрожи коленками, — принц хлопнул меня по плечу. — Главное — мы живы и сбежали, а теперь надо позаботиться о завтраке. Не знаю как ты, а я уже умираю от голода.