— Хорошо. Вызову врача, а теперь иди.
Когда я вышла из кабинета, то постояла несколько минут, чтобы успокоиться, и затем пошла в комнату к Филиппу.
* * *
Светлана
Поднялась по лестнице и вдруг, услышала надрывный плач Филиппа. Тут же бросилась в детскую.
Марта что-то бормотала себе под нос и протирала лоб ребёнка влажной губкой.
Оттолкнула женщину и взяла сына на руки и тут же поняла, почему он так горько плачет.
У Филиппа поднялась высокая температура. А ещё сыпь на лице, шее, ручках…
Я чуть не задохнулась от ужаса, что сдавил мне горло.
Повернулась к напуганной Марте и прикрикнула на неё:
— Что ты стоишь? Беги скорее к Дмитрию! Пусть срочно вызывает врача или скорую!
Марта заохала и убежала.
— Господи, сыночек, — прошептала я и поцеловала его в лобик.
Он весь горел!
Быстро раздела ребёнка и увидела сыпь по всему его телу.
Взяла себя в руки, понимая, что паника мне сейчас не поможет, и понесла сына в ванную – нужно было как можно скорее сбить температуру.
Набрала прохладной воды и положила в неё сына, но он заплакал ещё громче. А я буквально чувствовала жар, который исходил от его маленького тельца.
— Ох, мой родной, всё будет хорошо. Обещаю, — шептала я.
И тут, в ванную ворвался перепуганный Северский.
— Врач уже едет, — сказал он, оказавшись рядом. — Почему сразу мне не сказала, что у него жар?
— Жар появился у него совсем недавно, — ответила за меня Марта.
— И сыпи не было… — произнесла я и посмотрела на мужчину. — Что с ним?
— Марта, принеси жаропонижающее, оно есть в аптечке, на кухне.
— Сейчас принесу, — ответила Марта и ушла.
— Чем вы его накормили с утра? — спросил меня Дмитрий негодующим тоном. — Или он застыл на прогулке?
— Он ел всё то же самое, что и всегда, — ответила, не понимая сама, что же случилось с моим малышом. — На прогулку мы всегда одеваемся тепло. Но при этом, он с самого утра капризничал и был вялым. Я же вам говорила.
— Как это всё некстати, — произнёс Северский.
Я потрогала лоб и щёки Филиппа.
— Кажется, сильный жар спадает.
Дмитрий завернул сына в полотенце, Филипп тут же вцепился в отца. Мужчина отнёс ребёнка в кровать.
Вернулась Марта и отдала лекарство Дмитрию.
— Тебе скоро будет лучше, сынок. Папа с тобой.
— Папа, — чётко выговорил Филипп. Дмитрий улыбнулся и посмотрел на сына взглядом полным нежности.
— Скоро приедет доктор и вылечит тебя. А пока он едет, выпьем лекарство.
Филипп покорно выпил лекарство, снимающее жар, а потом с удовольствием и жадностью принялся пить воду из бутылочки.
Малыш не плакал больше, а время от времени тяжко вздыхал, совсем как взрослый.
А совсем скоро приехал врач.
* * *
Светлана
— Определённо, это краснуха, Дмитрий Мстиславович, — уверенным тоном заявил врач.
— Краснуха? — переспросили одновременно, я и Марта.
Дмитрий сжал зубы, и было видно, что он в гневе, который едва сдерживает.
— Ребёнок поправится? — спросила я врача.
— Поправится, не сомневайтесь в этом, — произнёс мужчина мягким тоном и улыбнулся мне.
Я кивнула, чувствуя лёгкое облегчение, но всё равно, тревога не покидала меня.
— Как мой сын мог заболеть краснухой, если он не контактировал с больными? — задал он весьма разумный вопрос доктору.
Тот посмотрел на каждого из нас и строгим тоном пояснил:
— А это, Дмитрий Мстиславович, самое интересное.
Я нахмурилась и забеспокоилась.
— Говори, — сказал Северский.
— Я взял кровь на анализ у вашего сына, Дмитрий Мстиславович и уверен, что завтра мой диагноз подтвердится. Но вы должны завтра же сдать и свою кровь, а также отправить всех тех, кто живёт и работает в вашем доме. Необходимо исключить вероятность того, что кто-то уже успел заразиться от вашего сына или того, кто болен и принёс болезнь.
Дмитрий напрягся.
— Значит, кто-то принёс заразу в мой дом, — процедил он и посмотрел сначала на меня, с явным подозрением, а потом и на Марту.
— Видите ли, источником заболевания краснухой может стать только уже заболевший человек. При этом заразным он будет не всё время течения недуга, а только в первые две или три недели. В это время симптомы могут ещё не проявиться, и он может даже сам не догадываться, что болен и является причиной заразы. Как раз, под удар в основном попадают дети, они намного легче заражаются и переносят краснуху, а вот взрослым тяжелее заразиться, но если это произойдёт, то протекать будет тяжело. Есть ещё и другой вариант, как может ребёнок заразиться.
— Какой ещё? — прошептала я в ужасе.
— Это предметы, с которыми контактировал ребёнок. Предметы, которые побывали рядом или в руках больного. Малышу достаточно просто взять в руки игрушку, побывавшую в руках у больного, — и на этом всё – вирус проникнет в его организм.
И вдруг после этих слов, Марта побледнела, а потом покраснела и замялась, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
И я, и Дмитрий обратили внимание на её поведение.
— Марта? — обманчиво спокойным тоном поинтересовался Северский. — В чём дело? Ты что-то знаешь?
— Если вы что-то знаете или о чём-то догадываетесь, то расскажите сейчас, потому что краснуха – вещь коварная. Могут заразиться и другие люди, а ведь взрослые переносят её гораздо тяжелее и могут остаться последствия после неё.
Марта замотала головой, а потом, вздохнув, призналась:
— Несколько дней назад, ещё до того, как свалилась с давлением, я принесла книгу с объёмными картинками, чтобы подарить её и читать Филиппу.
— И что? — спросил Дмитрий.
Женщина сглотнула, виновато посмотрела на Северского, потом перевела взгляд на доктора, ну а после буквально прожгла меня ненавистным взглядом и сказала:
— Дело в том, что книгу сначала посмотрела дочь моей соседки. Она её листала, правда, очень осторожно. А позавчера я узнала, что девочка переболела краснухой, но я не думала, что… Возможно, это не так, но… Всё возможно…
Дмитрий сжал руки в кулаки и процедил:
— Марта!
— Нужно немедленно удалить книгу из дома, — сказал доктор. — И раз вы контактировали с больным ребёнком, вы также можете быть носителем болезни и не знать об этом. Завтра, срочно сдайте анализы, а также это должны сделать все люди, что находятся в вашем доме, Дмитрий Мстиславович.
Мне хотелось придушить Марту собственными руками!
— Как нам лечить Филиппа? — спросила я врача.
— Видите ли, детский организм самостоятельно справляется с вирусами и не требует особой помощи. Я могу порекомендовать вам симптоматическую терапию, направленную на снижение температуры и уменьшение зуда. Хотя надобность в них может и не появиться. Основное лечение Филиппа – это постельный режим и обильное питьё. Также обязательно оберегайте ребёнка от сквозняков и контактов со здоровыми людьми или же надевайте на лицо маску. Гулять можно будет только спустя неделю после болезни. Особая диета ребёнку не требуется. Специфической терапии от сыпи тоже не требуется, так как все покраснения через пару пару-тройку дней пройдут самостоятельно. Если будет совсем плохо, то давайте ребёнку жаропонижающие при температуре; антигистаминные, чтобы снять зуд и воспаление, если они будут сильно его беспокоить. На этом всё.
— Что такое? — возмутился Северский. — Ты что, решил моего сына не лечить от какой-то краснухи? Выпиши рецепт на нормальное и действенное лекарство!
Доктор развёл руками.
— Не стоит искать одно чудодейственное средство, Дмитрий Мстиславович. Лекарства от краснухи ещё не изобрели.
— А как же антибиотики? — поинтересовалась я.
— Терапия антибиотиками в лечении краснухи абсолютно неэффективна, поскольку вирус краснухи устойчив к различным антибиотикам. Более того антибактериальные препараты ещё больше могут усугубить состояние ребёнка и понизят его иммунитет. Не переживайте так сильно, выполняйте мои рекомендации и всё с малышом будет хорошо.
— У моего сына стоит прививка от краснухи, но, тем не менее, Филипп всё равно заболел, — сердито проговорил Дмитрий.
— Прививка не даёт никакой гарантии, что ребёнок не заболеет, но есть и свои плюсы от прививки: ваш сын переболеет краснухой в лёгкой форме, — пояснил врач. — Раз я ответил на все ваши вопросы, то позвольте откланяться.
Едва врач покинул дом, как Дмитрий тут же вызвал к себе на ковёр меня и Марту.
Мы вошли в кабинет и Северский сходу заявил:
— Марта! Ты уволена и прямо сейчас должна покинуть мой дом!
— Что?! — воскликнула она. — Но Дмитрий Мстиславович! Да в чём моя вина? Неужели из-за болезни? Но так это ещё не факт, что я виновата! Может это Света всё подстроила, чтобы вы меня прогнали?!
От её предположения я едва воздухом не поперхнулась.
Ну и наглость!
— Ты решила обсуждать моё решение? — разозлился Северский. — Скажи спасибо, что увольняю тебя, выплатив компенсацию. Собирай вещи и чтобы я тебя больше здесь не видел. Расчёт завтра придёт тебе на банковскую карту. Всё, Марта, ты – свободна.
Марта, бледная, словно мел, сглотнула и переборов в себе гнев, кивнула, повернулась и молча вышла.
— Света, — обратился он ко мне. — Теперь ты выполняешь все функции няни Филиппа. В твоей порядочности я удостоверился. Новый договор подпишем завтра. А пока идти к Филиппу.
— Спасибо, — поблагодарила его и быстро ушла.
Вернулась в детскую и взяла в свою ладонь маленькую ручку сына. С нарастающим чувством материнской любви разглядывала трепещущие и лёгкие, как крылья бабочки, пальчики малыша.
Счастье и любовь. Страх и печаль. Вот, что я сейчас испытывала. Счастье, что Филипп теперь на шажок стал ближе ко мне. Любовь к моему ребёнку – это та сила, которая не позволяла мне сдаваться и двигала меня, направляла к моему сыну. Страх и печаль, оттого, что мой малыш заболел.
Один Бог знает, как бы я хотела забрать боль и страдания моего мальчика себе, а он, чтобы не болел и всегда-всегда оставался здоровым.
Глава 18
Светлана
Следующие несколько дней я полностью была поглощена своим сыном.
Даже на Северского иногда срывалась, когда он начинал себя вести в привычной для него командирской манере.
Но были и хорошие моменты. Для меня.
Филипп искренне прикипел ко мне. Да и как по-другому? Он ведь мой сыночек. Малыш чувствует, что я его частичка души.
Марта покинула дом, Дмитрий подолгу пропадал на работе. Да и после работы, он запирался в кабинете и просиживал там до глубокой ночи. Правда, заходил к сыну, чтобы поцеловать того на ночь.
Прислуга ко мне не лезла и с отстранённой вежливостью помогала в мелочах.
Одним словом, если бы не болезнь моего мальчика, то я сказала бы, что для меня с Филиппом наступил рай.
Но рано или поздно, всё хорошее когда-нибудь заканчивается.
Этот день наступил неожиданно.
А именно, в дом Северского наведалась его бывшая жена – Вероника Леонидовна.
Я вместе с Филиппом сидела в гостиной и помогала малышу строить из кубиков его первую высокую пирамиду.
И в этот момент, когда мы ставили на верхушку послений кубик, раздался высокий женский голос:
— Ты кто такая? Где Марта? Немедленно отвечай!
Филипп от этого голоса вздрогнул и задел ручками пирамиду и так сильно расстроился, когда она упала, посмотрел на меня такими несчастными глазами, что я тут же усилием воли подавила в себе желание наброситься на эту особу и надавать ей оплеух.
Резко обернулась на голос и замерла.
Вероника.
Бывшая жена Дмитрия. И та сука, что отняла у меня сына!
Я уставилась на женщину, что, по ошибке имела принадлежность к роду человеческому и невольно сжала руки в кулаки.
Мало того, что отняла у меня ребёнка, подменив своим несчастным мертворождённым, так ещё и бросила его, оставив на попечение одного отца и горе няньки Марты!
А теперь она такая вся расфуфыренная заявилась в дом Северского и смеет смотреть на меня свысока и требовать ответа?!
— Я задала вопрос, — процедила она.
Стиснула зубы, и едва сдерживая ругательства, ласково улыбнулась своему сыну и взяла его на руки, чтобы успокоить.
— Ничего, солнышко, мы новую пирамидку построим, — прошептала Филиппу.
А потом перевела взгляд на бывшую жену Северского и внимательно её рассмотрела.
Жгучая брюнетка, явно с восточными корнями. Красивая и статная. И явно знает себе цену, поэтому и ведёт себя так, словно, она королева. Одним словом, всё бы ничего, если бы не одно «но».
— Моё имя Солнцева Светлана Михайловна, — представилась я нарочито спокойным тоном, тогда как на самом деле внутри меня образовалась каша из негативных эмоций и чувств к этой женщине. — Я – няня Филиппа. Марта больше здесь не работает. А теперь позвольте поинтересоваться, кто вы такая?
Задала последний вопрос специально, стараясь задеть её, ведь я знала, кто она. Довелось мне увидеть её некоторые фотографии, которые не успела убрать прислуга. Северский приказал убрать все её снимки, чтобы ничего не указывало в его доме на тот факт, что он когда-то был женат на этой женщине.
— Кто я?! — удивилась эта наглая и бесцеремонная дама моему вопросу. — Я – супруга Северского Дмитрия Мстиславовича! А ребёнок, которого ты держишь на руках и не можешь никак успокоить – мой сын! Я пришла к Диме. Он будет рад меня видеть.
Малыш и правда, начал похныкивать и вертеться у меня на руках, требуя отпустить его. Он хныкал и что-то на своём детском лепетал неразборчиво.
Посадила ребёнка на диван и дала ему в руки другие его игрушки – детскую головоломку и машинки.
Филипп, всхлипнув, посмотрел на головоломку и начал крутить её, сконцентрировав всё своё внимание на игрушке.
Ну вот, на недолгое время он будет занят.
А я пока должна прогнать эту змею.
Значит, она говорит, что Дмитрий якобы будет рад её видеть?
Ну-ну.
Подошла к Веронике поближе и остановилась от неё на расстоянии пяти шагов. Я внутренне улыбнулась, когда заметила, что она чуть вздрогнула и едва не сделала шаг назад, так, как наверняка ощутила мои негативные флюиды по отношению к ней.
К этой женщине я чувствовала ненависть и хотела, чтобы она прожгла её, сожгла и заставила мучиться! Чтобы она ощутила ту же боль, что и я!
Мне отчаянно хотелось наброситься на неё и собственными руками вырвать из груди её беспощадное и злое сердце!
Но я не сделала ничего. Я лишь стояла, смотрела на неё долгим взглядом и прожигала своей ненавистью.
— По моим данным, Дмитрий Мстиславович разведён, — сказала я таким тоном, будто являлась хозяйкой этого дома. — Обязательно скажу Дмитрию, чтобы он уволил сегодняшнею смену охранников.
— Да как ты смеешь говорить со мной таким тоном?! — прошипела эта гадюка. — Твоё дело – это заниматься ребёнком! Или ты…
Она вдруг выпучила глаза и яростно выдохнув, проговорила:
— Ты что же, любовница моего Димки?
Чуть не поперхнулась с её слов, но удержала «лицо».
— С вами говорить об отношениях с Дмитрием Мстиславовичем я не собираюсь и по-хорошему рекомендую вам покинуть этот дом.
— Прикажи позвать Диму, — скомандовала она, сморщив недовольно носик.
— Его нет, — ответила ей. — Я передам Дмитрию, что вы приходили. Если он сочтёт нужным, то свяжется с вами.
Она сощурила свои густо накрашенные глаза (кстати, ей шёл такой вызывающе яркий макияж) и ядовито сказала:
— Значит, я подожду его здесь. Заодно пообщаюсь с сыном.
ЧТО?!
Да я тебя скорее удавлю прямо здесь, но не позволю и пальцем прикоснуться к моему сыну!
Я уставилась на неё, парализованная настоящей дикой яростью, которая забурлила во мне, как вулканическая лава, готовая вот-вот вырваться наружу. Всё, о чём я сейчас думала — Вероника забрала моего сына исключительно из-за материальной выгоды!
Не знаю, оплакивала ли она своего ребёночка, но почему-то, мне думается, что нет. Вероника не выглядела отчаявшейся матерью, страдающей из-за такой тяжёлой тайны и потери своего настоящего малыша.