Поцеловал сына в лоб и протянул его Марте.
Почувствовав, что его отрывают от меня, Филипп немедленно запротестовал. Его сильное маленькое тело напряглось, он забрыкался и завопил так громко, что мои барабанные перепонки едва не лопнули.
Филипп невероятно был привязан ко мне, и я сам в этом чудесном малыше души не чаял.
Перевёл усталый взгляд на Марту и прижал к широкому плечу своего плачущего сына. При этом меня совсем не заботило, что ребёнок может испачкать мой элегантный костюм.
— Марта, дай бутылочку, я сам его покормлю.
— Держите, — протянула она бутылочку со смесью. — Может быть, с вами он хорошо поест.
Нежно, но твёрдо я устроил Филиппа у себя на руках и поднёс ко рту малыша бутылку с соской.
Филипп с удовольствием и жадностью ухватился за бутылочку.
Жадно пил, прикрывал глазки и успокаивался.
— Другое дело, — улыбнулась Марта. — А то совсем не хотел есть. Я уж переживала, что уснёт голодный.
Филипп съел всю смесь, что находилась в бутылочке.
Потом он устало потёр кулачками свои глазки и, широко зевнув, снова начал хныкать.
Пришло время менять памперс.
— Сейчас, мой родной. Сейчас папа всё сделает, и тебе будет хорошо, — сказал ласково и стянул с него памперс.
Надел на Филиппа чистый подгузник, а потом принял из рук Марты пижаму. Уверено, но мягко засунул его ручки и ножки в синий крохотный костюм. Застегнул на рубашке пуговки, натянул на него штанишки и, подняв сына, начал разглаживать пальцами его светлые волосы.
Нет нужды говорить, что Марта, Ника и та несчастная женщина были забыты.
— Филипп, ты — мой сын! — восторженно и гордо сказал я.
— Конечно он ваш, а чей же ещё! — рассмеялась Марта.
Вздохнул и кивнул. На мгновение забылся и едва не произнёс вслух то, что не должна слышать ни одна живая душа.
— Да, он мой, — повторил также уверено и повернулся к Марте. — Идите, отдыхайте. Я сам уложу Филиппа.
Марта уже привыкла ко мне и моим приказам, и знала, что я ненавижу самовольность и импровизацию, даже если это исходит из благих намерений. Каждый должен знать своё место, выполнять свою работу и делать так, как я говорю.
Раньше, Марта протестовала и пыталась навязать свою помощь, но после детального и красноречивого разговора, она поняла, как нужно вести себя в моём доме — подчиняться моему слову. Если я сказал, иди и отдыхай, то я не желаю при этом слышать, что она не устала и может помочь…
Теперь Марта чётко выполняла мои указания.
Когда дверь за ней закрылась, я полностью сосредоточил своё внимание на сыне.
Долго глядел на красивого ребёнка и всё-таки решил про себя, что я должен, просто обязан сделать тест ДНК, чтобы точно знать…
Потому что внутри меня сидела и грызла маленькая червоточинка, или же, это была слепая надежда, что Филипп всё же мой ребёнок, а вся та чушь на диктофоне – это слова женщины, которая тронулась рассудком на фоне своей болезни. Словам Ники тоже не следует верить, она та ещё лживая дрянь… Или, быть может, Нике всё приснилось? Или ей внушили?
Определённо, я должен знать наверняка!
— Да, так и сделаю, — пробормотал едва слышно, укачивая Филиппа на своих руках.
— Ты – мой, — повторил ему. — А я никому не отдаю ничего и никого из того, что считаю своим. Так было и так будет. Всегда.
Перед глазами снова встало лицо той несчастной женщины.
«Чёрт!»
Закрыл глаза и решил:
«Сначала сделаю тест. Я верю только фактам, а не словам женщин. Их разговоры и признания, чаще всего – это пустой звук. Будут результаты – будет виденье, что мне делать дальше со Светланой… Или же ничего не делать…»
Дмитрий
Диктофон восстановить не удалось, но запись извлекли.
На следующий день я несколько раз прослушал этот кошмар наяву и, когда знал уже весь текст этой записи наизусть, я взял мобильный и набрал номер телефона одного хорошего специалиста.
— Дима? — удивились с другой стороны провода.
— Здравствуй, Толя, — произнёс я, в своей обычной манере – сухо и безэмоционально. — У меня есть для тебя небольшое задание.
— Не скажу, что очень рад тебя слышать, Дима. Ты мне только и звонишь, что по делу. Никогда не поинтересуешься моим самочувствием и здоровьем… — нудно пробормотал Анатолий.
— Как твоё здоровье, Толя? — спросил его.
Мужчина хмыкнул.
— Не жалуюсь, — был его ответ и уже деловым тоном поинтересовался: — Так что за задание?
— Нужно собрать полное досье на одну женщину.
Я перевёл взгляд на отчёт охраны, где были указаны паспортные данные Светланы.
— Без проблем, Дима. Тебе как всегда, нужно срочно?
— Да, Толя, сделай всё быстро, — сказал ему.
— Хорошо. Присылай на почту всё, что тебе известно и фотографии, если есть. Подготовлю информацию как можно быстрее.
— Отлично, — сказал ему и нажал на кнопку «Отправить». — Вся информация у тебя на почте.
— Тогда до связи! Пошёл работать, — сказал Анатолий и положил трубку.
Я перевёл взгляд на часы – через два часа меня с сыном ждут в клинике.
«Что ж, сомнениям нет места. Нужно сделать тест, чтобы знать истину», — сказал про себя, впервые ощущая страх, что всё, что было сказано на диктофоне и все произнесённые слова Ники и Светланы – правда.
Моя профессия такова, что я должен докопаться до истины, какова бы она ни была.
Весь мой богатый жизненный опыт подсказывал, что я уже знаю правду. Но мне всё равно нужны были конкретные доказательства – ДНК этим доказательством и будет являться.
Я был не из тех людей, которые боятся жизненных трудностей, но это когда касалось конкретно меня и моей судьбы. Сейчас же, всё по-другому.
Все мои родные, друзья и знакомые считали меня спокойным и уравновешенным человеком – даже подшучивали, что вывести меня из себя может только что-то совсем уж совсем невероятное.
Ситуация с моим сыном, Никой и Светланой вызывала лишь гнев, что с трудом удавалось сдержаться. Мне хотелось орать, крушить всё вокруг и уничтожить не только Нику и тот проклятый роддом со всем его персоналом, но и саму Светлану, что посмела заявиться ко мне.
И с каждым разом, прослушивая ту чёртову запись, я приходил к пониманию и выводу, что в жизни вполне возможна ситуация, когда может понадобиться помощь настоящей матери Филиппа.
Например, самое элементарное – это её кровь.
Или Филипп, когда подрастёт, пойдёт в школу, университет… Все будут замечать внешние различия – мы будем непохожи.
Или же, он может потом сам сделать анализ ДНК и узнать правду, что я не его биологический отец.
Тогда, трагедии не избежать. Начнутся вопросы, недопонимание, злость, гнев… ненависть… Вполне возможно, что Филипп захочет найти своих биологических родителей…
Запустил пальцы в волосы и тяжело вздохнул.
«Если тест ДНК подтвердит, что я – не отец Филиппа, то хочу я того или нет, но мне придётся выйти на Светлану и провести с ней переговоры».
В голове тут же созрел идеальный план.
Снова вспомнил её – Светлана была одета в недорогую одежду и выглядела не очень хорошо, из чего я мог сделать предварительный вывод, что женщина не богата.
Когда Толя соберёт на неё информацию, тогда и станет ясно, сколько ей нужно предложить, чтобы она написала мне отказную от ребёнка.
Пусть у меня будет эта бумага. Может, она никогда и не понадобится, а быть может и очень даже пригодиться.
С этими мыслями и с чётко составленным планом, я направился домой, чтобы забрать Филиппа и поехать с ним в клинику для сдачи анализов.
Я никому не позволю разрушить и даже чуть-чуть поколебать мою стабильную жизнь. И неважно, кто это – практически бывшая жена, которая скоро получит документы на развод, биологическая мать моего сына или кто-то или что-то иное, — никому не позволю трогать меня и мою семью!
Глава 11
Светлана
— Здесь всё, что вы просили, Светлана Михайловна, — с улыбкой хищника сказал Владимир Фёдорович, частный детектив. Он протянул мне пухлую папку.
— Благодарю, — сказала небрежно, и взяла в руки папку, но…
Уваров ухмыльнулся и потянул её на себя назад и сказал:
— Сначала обещанная вторая половина, Светлана Михайловна.
Посмотрела в его блеклые глаза долгим взглядом и холодным тоном произнесла:
— Сначала я должна убедиться, что вы не подсунули мне пустую пачку бумаги.
Улыбка тут же исчезла с лица мужчины, и он отпустил папку.
— Моя репутация – это моё лицо. Я никогда не обманываю своих клиентов. Больше никогда не смейте меня так оскорблять, — в голосе частного детектива зазвенела сталь, и его злость буквально стала ощущаться в воздухе.
— Не злитесь, Владимир Фёдорович, — сказала в ответ на его недовольную тираду. — Жизнь меня научила больше никогда и никому не доверять. Люди слишком жестоки, Владимир Фёдорович… Они легко могут растоптать твоё счастье, обсмеять твои беды и пройти мимо горя…
Закрыла на мгновение глаза и, взяв в себя руки, уже твёрдым и сильным голосом ответила:
— К сожалению, это качество теперь мне недоступно.
Он вернул мне такой же долгий взгляд, каким я наградила его недавно и произнёс:
— Не все такие, Светлана Михайловна. Не все.
Пожала плечами и открыла папку.
Уваров сделал свою работу.
Отдала детективу оставшиеся деньги и покинула его офис.
Вслед мне донеслись его слова… А быть может, мне померещились они:
— Будь осторожна с Северским.
* * *
Наизусть выучила содержимое папки: я теперь знала, какие рестораны предпочитает посещать Северский; какие курорты являются его любимыми; сколько лет он женат и на ком; что отношения с его супругой натянутые и больше формальные; любовниц он никогда не светил, заботясь о своей репутации, но, Уварову удалось найти несколько его измен. Был и список дел, которые он рассматривал и которые завершились не в пользу важных людей и их компаний.
Северский был серьёзным человеком.
Его биография меня впечатлила, но не вызвала никаких эмоций. Видимо, на время своей борьбы, я утратила все чувства.
Враги…
Враги у Северского конечно же были… И по «счастливому случаю» они все находились в одноимённых местах – одни на кладбище, другие – за решёткой.
— Что же ты за человек, Дмитрий Северский? — произнесла я вслух. — Неужели, ты боялся этих людей? Или, быть может, просто устранил их, чтобы не оглядываться по жизни? Не знаю…
Прекрасно понимаю, что он просто взял и уничтожил своих врагов. Очень просто сломать кому-то жизнь, имея такое высокое положение, как у него, большие деньги и многочисленные связи. Хренов, вершитель судеб!
Я никогда никого не ненавидела. Я не знала этого чувства, но после того, как Северский прогнал меня и даже не захотел ни на минуту выслушать и просто по-человечески поговорить, я поняла, что ненавижу его.
У него мой сын. МОЙ СЫН.
И мне сейчас было абсолютно всё равно, что он не знал о подмене.
Косвенно, но он тоже причастен к преступлению!
Я также прекрасно понимаю, что бороться с Северским законными путями бессмысленно.
Кто я и кто он.
Взяла в руки один из листов, где была напечатана важная для меня информация и улыбнулась.
Тут же распечатала конверт, который приготовил для меня детектив, и вынула на свет пригласительный билет.
Уваров, действительно, блестящий детектив и его работа, однозначно стоит тех денег, что я ему заплатила.
«Завтра вечером состоится благотворительный ужин», — подумала устало, но довольно. — «Что ж, отличная возможность встретиться с Северским».
Уваров написал, что именно этот благотворительный вечер господин Северский посещает всегда и никогда его не пропускает.
«Это моя возможность».
Приняв душ, я надела растянутую, но очень удобную футболку и забралась в постель. Но сон всё никак не шёл.
Очень много мыслей было в голове.
Но, в конце концов, я провалилась в сон.
Мне приснился мой сынок.
Он и раньше мне снился, особенно в первые месяцы после трагической новости и похорон.
Но сегодня, этот сон был не таким как остальные.
Я нянчила своего Сашеньку, покачивая из стороны в сторону, и во сне явственно ощущала его тепло и тяжесть маленького, но упругого тельца в своих руках. Я осторожно, но крепко прижимала малыша к груди. Как наяву ощущала и вдыхала его сладковатый и нежный младенческий запах, касалась губами пушка его светлых волос и целиком растворялась в этих приятных и счастливых ощущениях.
— Мой родной, — шептала я, целуя бархатистую щёчку…
Но вдруг, на своих руках я увидела не своего сына, а рассыпающуюся в прах куклу…
— Нет… нет, нет… НЕ-Е-ЕТ!!!
Проснулась вся в слезах.
* * *
Дмитрий
За окном продолжалась жизнь — порывистый ветер срывал с деревьев оставшиеся жёлто-серые листья, спешили по своим делам машины и люди. Жизнь не останавливалась.
Я тоже продолжал жить.
Но ощущения были такие, будто я умер. Ныли руки, плечи, болело где-то в груди, а в голове стучал молот. Я откинулся на спинку кресла, и снова поднёс к глазам проклятый результат теста ДНК.
Ноль процентов.
Всё оказалось чёртовой правдой – уродливой, нежеланной, противной и… ненавистной.
Подсознательно я знал, что так оно и будет, но…
Да, я всегда знал, что надежда – это зло. Никогда не полагался на неё, только на себя и свои силы. Не пойму, какого чёрта, я решил довериться этой лживой надежде в этот раз.
Вздохнул и с остервенеем смял лист бумаги с результатами теста и швырнул его в ящик своего стола.
Сжал пальцами переносицу и прикрыл глаза. Сделал глубокий вдох, потом выдох и вдруг, зазвонил рабочий телефон. Звонила секретарша.
Нажал на селектор и ответил:
— Говори.
— Дмитрий Мстиславович, к вам пришёл человек, но он не записывался на приём. Говорит, что вы его ждёте, — доложила секретарь.
— У человека, имя, надеюсь, есть? — спросил довольно грубо.
— Да, конечно. Он представился как Логинов Анатолий Николаевич, — сказал она.
— Пусть войдёт, — разрешил я.
Едва Анатолий вошёл в кабинет, сходу его спросил:
— Почему не позвонил и не предупредил о своём приходе?
— Не сердись, Дима, — произнёс он серьёзно, снимая с себя пиджак и устраиваясь в кресле. Под мышкой он держал папку. — Ты же знаешь, что я не люблю современные телефоны. Они все снабжены следящими программами. А из офиса позвонить не успел, да и смысла не было. Я знал, что ты будешь здесь.
— Ладно, всё неважно, — отмахнулся от его объяснений. — Рассказывай, что нарыл.
— Сказать по правде, Дима, то ничего интересного, — сказал Анатолий и протянул мне папку. — Здесь собрана вся информация на объект.
Открыл и чуть скривился, увидев фотографию Светланы. Тут же закрыл папку и кивнул на неё:
— Расскажи вкратце, что здесь. Подробнее прочту, когда буду дома.
— Ну, я собрал полную биографию. Где она родилась, жила, училась и работала. Объект была замужем, родила мёртвого ребёнка и после этого брак распался. Родители у неё люди обычные. Жива только мать. Отца нет, но есть брат. Брат – инвалид войны. Живут они у чёрта на рогах. Никогда нигде не светилась, не привлекалась, и даже штрафов никогда не было. Долгов нет, кредитов тоже. Хотя живёт небогато. Одним словом, у объекта скучная, унылая и безликая жизнь, да настолько, что я сам чуть с тоски не завыл… — деловито пересказал Толя.
— Я слышу в твоих словах «но», — произнёс я, сощурив глаза.
— Всё верно, Дима. Всё верно, — пробормотал он и, вздохнув, кивнул на папку: — Вот эта серая мышь-неудачница совсем недавно вернулась в город из своего Мухосранска. Продала совсем недавно квартиру, причём очень быстро и по сниженной цене.
— Любопытно, — сказал я негромко. — Я уверен, что деньги она не положила в банк.
— Нет, — хмыкнул Толя. — Не положила. Ты даже не представляешь, что эта твоя Солнцева сотворила, Дима.
— Хм. Ты меня заинтриговал, — приподнял я бровь. — И что же она такого совершила, что ты едва сидишь на месте.