Между тем работа участкового милиционера действительно стала её доставать. Они практически не пересекались друг с другом. Виделись редко, только после двух часов ночи, когда Иван приходил домой. Но иногда он приходил домой вообще утром. Совпадение это было или нет, но такими днями были каждые четвёртые. То есть через три дня на четвёртый он дома не ночевал совсем. Объяснял это очень просто:
— Была тяжёлая ночь, приходилось снимать много показаний по горячим следам. Отложить работу на потом было нельзя.
— Понимаю, только я не вижу в тебе настоящего мужа, а так, иногда приходящего гостя. Я даже не успела к тебе привыкнуть. Порой не понимаю, кого жду дома до полуночи или до утра. И вообще нужен ли мне такой брак?
А тут ещё Шурик, как сдурел, стал водить домой разных девиц, которые после близости с ним пользовались общей ванной, возможно, и полотенцами членов её семьи.
— Ты женись и живи нормально с одной женщиной, — просила его Оксана. — Не забывай, что этой ванной пользуется твоя же дочь. Мало ли какую заразу эти девицы могут на ней оставить. Да и я не уборщица, чтобы убирать за всеми вами. А с твоей женой мы бы по очереди наводили порядок в квартире.
Но после таких слов Александр грубо посылал свою бывшую жену и отвечал:
— Если ты не уборщица, то пусть твой придурок всё моет и убирает! У него это отлично получается. Ему не привыкать!
Однажды Шурик привёл очередную девицу. Уже был час ночи, а в его комнате всё ещё громко играла музыка. Оксана вышла, чтобы попросить Александра выключить её, но обнаружила открытую дверь в ванную. Под душем стоял он с какой-то девицей в интимной позе.
— Ты совсем уже с ума сошёл? А если бы сюда вышла Ирочка?
Шурик «заржал»:
— Я же сказал, сделаю так, что ты сама мне подаришь свою комнату, и будешь бежать отсюда без оглядки со своим придурком.
Девица без зазрения совести продолжала на нём виснуть. Оксана подошла к ванной, чтобы закрыть в ней дверь.
— Пошла отсюда, проститутка! — выкрикнул Александр.
— Ты кого проституткой назвал? — раздался в прихожей возмущённый голос Ивана, входящего в квартиру из подъезда. — А ну-ка извинись перед моей женой!
— Что-о-о? — взвыл Александр.
Он выскочил из ванны и бросился на Милованова. Силы были неравные. Иван был на одиннадцать лет младше своего соперника и в два раза легче. Вскоре он валялся на полу окровавленный. Оксана быстро вызвала скорую помощь. Она не поехала сопровождать мужа в госпиталь. В комнате спала Ирочка. Оставить её одну она побоялась.
А Шурик со своей подружкой спокойно продолжил развлекаться в своей комнате под звуки музыки. Примерно через час в дверь позвонили. Оксана вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Там стояли два милиционера. Она открыла дверь.
— Гражданка Соколова?
— Да.
— Что здесь у вас произошло?
Оксана знала, что визит сотрудников милиции неизбежен. При приёме в стационар больного с насильственной травмой, информацию о нём сотрудники приёмного отделения немедленно передают дежурному ближайшего отделения милиции. Поэтому сразу провела стражей порядка в кухню и всё рассказала.
Они постучали в дверь Александра.
— Пошла на… — Сейчас выйду из комнаты, и тебе ещё морду набью! — выкрикнул он на свою голову, тем самым, подтвердив свою причастность к избиению Милованова.
— Откройте, милиция!
— Ну, что ещё? — возмущённо спросил он, открывая дверь в голом виде.
— Собирайтесь оба, — показал милиционер рукой на Пущина и его гостью. — Поедете с нами в отделение.
— Вы тоже поедете с нами, — сказал второй милиционер Оксане. — Напишите заявление.
Оксана собралась сама, одела сонную дочку и спустилась с ней к машине.
— Давайте разберёмся, кто из вас кто? — сказал сотрудник милиции, находящийся в отделении. Вы, как я понял, его бывшая жена, — обратился он к девице.
— Нет, — сказала Оксана, — это я его бывшая жена, а она — его любовница.
Лейтенант закатил глаза, выражая, таким образом, неодобрение выбора Пущина, и попросил Оксану пройти с ней в соседний кабинет. Он посадил её за стол и предложил написать заявление.
— Где он взял эту бомжиху? — спросил её лейтенант.
— Не знаю. — Он уже достал нас этими девицами! — с безысходностью в голосе произнесла Оксана. Тащит в квартиру всех подряд.
Затем она отвезла Ирочку в детский сад и поехала в госпиталь УВД к мужу. Ей разрешили пройти к нему. Хирург объяснил, что у Ивана имеется перелом нижней челюсти, разрыв слухового прохода, разрыв барабанной перепонки и тяжёлое сотрясение головного мозга. Был он уже в сознании. Но его постоянно тошнило.
В госпитале он пролежала почти два месяца. В это время Александром занималась военная прокуратура, так как он числился прапорщиком в одной лётной части и на всех соревнованиях выступал за какой-то военный спортивный клуб.
Не осталась без внимания и Оксана. Милиция, как это водится, посетила её соседей и расспросила, не слышали ли они каких-либо криков и шумов из её квартиры.
— Ну, как же — как же, — словно, сговорившись, подтверждали они. — Жить не возможно стало. Музыка иногда до самого утра орёт.
— А скандалы в их квартире бывают?
— Хозяин частенько на повышенных тонах разговаривает со своими домочадцами. Бранными словами их ругает.
Такие свидетельства совсем не были в пользу Александру.
— По тяжести причинённого вреда моему здоровью, — сообщил Иван жене после выписки из госпиталя, — твоему бывшему мужу грозит не менее пяти лет лишения свободы. Военная прокуратура просила меня решить этот вопрос мирно, но я его всё равно засажу в тюрьму.
— Засадить человека всегда можно, — задумалась Оксана. — Но мне не хочется, чтобы Ирочке когда-нибудь сказали, что её отец сидит в тюрьме. Из этой ситуации нужно найти другой выход. Я согласна с тобой полностью в том, что Сашку надо наказать, но при этом самим остаться с выгодой.
— Что ты имеешь в виду?
— Предложи ему написать дарственную на его часть квартиры.
— На кого? — не понял он.
— На меня, конечно. Он хотел нас с дочерью лишить жилья, а я хочу, чтобы он сам его потерял. Пусть прочувствует, каково это оказаться на улице.
— Мне было бы приятней осознавать, что он сидит на зоне, — сознался Иван. — Но так уж и быть, предложу ему твой вариант решения вопроса.
С этим вариантом Александр согласился не без уговоров военной прокуратуры. Через две недели Оксана с дочерью стала хозяйкой всей квартиры, а Александр не сел в тюрьму.
Глава 3
Теперь у Оксаны, её мужа и дочери было всё для полного счастья: нормальная отдельная квартира, покой в ней, работа и уважение друг к другу. В жилище был сделан ремонт, куплена кое-какая мебель, бытовая техника. Как оказалось, Иван имел денежные накопления. И с открытым сердцем потратил их на семью.
Однажды, проезжая на милицейской машине мимо больницы, в которой работала Оксана, он решил на минуточку заглянуть к жене. Увидев сквозь стекло в двери кабинета своего мужа, Соколова вышла к нему навстречу.
— Что-то случилось? — встревожилась она.
— Нет. Я просто находился рядом по делам и решил заглянуть, полюбоваться своей жёнушкой. Видимся-то редко.
Оксана засветилась от счастья, потянулась к его уху и застенчиво прошептала:
— Наконец-то вспомнил, что тебе есть, кем любоваться.
Они разговаривали уже минуты две, когда мимо них прошла медсестра Наташа из кабинета функциональной диагностики. Заметив её, Иван изменился в лице.
— Что с тобой? — заметила его смятение Оксана. — Тебе нехорошо стало?
— Ты о чём? — быстро пришёл в себя Иван.
— Да так, показалось, что тебе стало дурно.
Иван ушёл. А в кабинет к Оксане проскользнула Наташа и присела на соседний стул.
— С кем это ты сейчас в коридоре разговаривала?
— С мужем, — гордо ответила Оксана.
Наташа опустила глаза. Потом встала и ушла. Примерно через час снова вернулась.
— Оксана, мне надо с тобой поговорить. Давай пройдём в процедурный кабинет.
Они вошли в него и закрылись на ключ.
— Не знаю, правильно я сейчас поступаю или нет, но я должна тебе кое-что рассказать.
— О чём рассказать? — заволновалась Оксана, предчувствуя недоброе.
— Ведь ты недавно вышла замуж за этого парня, да?
— Да, недавно.
— Вот — вот, я так и подумала. Поэтому и решила тебе кое-что сообщить о нём, чтобы ты не успела наделать глупостей, например, родить ребёнка.
— Ты о чём?
— О твоём распрекрасном Иване.
— А что он натворил?
— Вот слушай, — начала Наташа свой рассказ. — Со мной на одной площадке живёт одна женщина. Ей тридцать лет. Она замужем и имеет троих детей. Зовут её Людмилой Егоровой. Люда от природы имеет один серьёзный физический недостаток. У неё ложный коленный сустав на правой ноге. А сама она ростом не более полутора метров. Когда она встаёт на правую ногу, то нога выгибается наружу под углом, а сама Люда сильно проседает вниз. Муж её жалеет. Вкалывает, как проклятый. Егорова, естественно, не работает из-за своего физического недуга. Когда муж уходит на суточное дежурство раз в четыре дня, к ней приходит твой Иван и остаётся у неё до утра. Мы с этой Людой в хороших отношениях. Так вот, она рассказала мне, что самый младший её ребёнок рождён от Ивана, но муж этого, естественно, не знает. Я ему об этом тоже никогда не скажу, хоть и осуждаю поведение своей соседки. Мне детей жалко. Эту тайну знает и другая моя соседка на площадке. Людка специально по очереди приглашала нас к себе в квартиру, посмотреть на Ивана. Мы с Ленкой были в шоке и никак не могли понять, что Ивана, такого видного парня, тянет к этой Людке? У неё настолько жалкий вид, что, когда она ковыляет на своих ногах. люди сами предлагают ей деньги на улице. Перед каждым его приходом она готовит макароны по-флотски. Говорит, что он их обожает.
Всё оборвалось внутри у Оксаны.
— Спасибо Наташа, — произнесла она сдавленным голосом, — я разберусь с ним.
Наташа ушла с виноватым видом, но чувством исполненного долга. Оксана же сидела совершенно подавленная неприятным известием и думала:
— Что во мне не так! Почему моих мужей тянет на падших женщин, женщин с жалкой внешностью, старше себя? Почему за меня они не держатся? Зачем Иван, рискуя потерять меня, через каждые три дня остаётся у этой Людмилы Егоровой ночевать?
Она еле владела собой. Всё услышанное больно ударило по самолюбию Соколовой. На память пришли некоторые события совместной с Иваном жизни. В те дни, когда Милованов приходил домой под утро, он никогда не ел.
— Я у Егорова поел, — говорил он, когда Оксана приглашала его к столу. — Его жена нас макаронами по-флотски кормила.
Когда Оксана услышала эти слова примерно в пятый раз, то спросила:
— Неужели жена Егорова кроме макаронов по-флотски больше ничего не умеет готовить?
Милованов виновато потупил глаза в пол и ответил:
— Думаю, что умеет, но Егоров их очень любит и часто заказывает супруге приготовить именно их. Ну, и мне приходится, есть это же блюдо. На халяву и уксус сладкий, сама знаешь. Кстати, ты их умеешь готовить?
— Нет, — засмущалась Оксана, — не приходилось.
— Ну, ничего, я как-нибудь их тебе приготовлю сам.
Она вспомнила, что, когда ещё Шурик жил в их квартире, Иван их приготовил, дав ещё один повод ему насмехаться над собой. В тот день Оксана пришла с работы, а Александр с пеной у рта, рассказал, как её придурок вывалил из пачки на сковороду магазинный фарш, высыпал резаный лук и целую пачку сухих рожков. Мешал до одурения, но так и не понял, почему макаронные изделия не становятся мягкими. Фарш с луком начали подгорать, тогда Иван выключил плиту и ушёл на работу. Пока бывший муж рассказывал всё это, Оксана вскипятила воду, налила её в сковороду с приготовленными Иваном «макаронами по-флотски», закрыла крышкой и поставила на огонь. Через некоторое время они распарились, и блюдо стало вполне съедобным, хотя и слегка подгоревшим. Она молча положила себе порцию рожков и съела. Шурик, поняв, что ему не удалось испортить ей настроение, ушёл в свою комнату.
Теперь Оксана догадалась, какой «Егоров» угощал Ивана каждый раз макаронами по-флотски.
Дождавшись конца рабочего дня, она приехала домой, собрала вещи Ивана в большую сумку и поставила у входа. В два часа ночи он вернулся с работы домой. Увидев сумку, спросил:
— К нам кто-то приехал?
— Нет, от нас кто-то уезжает, — ответила она, — к Люде Егоровой. Ещё вопросы будут?
Милованов упал на колени.
— Прости меня, пожалуйста, — взмолился он. — Я больше никогда у неё не появлюсь.
— Мне не интересно, появишься ты у неё или нет! Но здесь ты больше ни на минуту не останешься!
Она оттолкнула его, открыла дверь, с силой швырнула на площадку сумку с вещами и выкрикнула:
— Пошёл вон отсюда, урод!
Он снова попытался её уговаривать. Сказал, что отношения с Егоровой были ошибкой. Что она ему не нужна. Но она вытолкнула его на площадку и закрыла дверь. Отряхнула руки, словно они были чем-то испачканы, и тихо, с одышкой произнесла самой себе:
— С замужествами покончено на-всег-да!
* * *
Оксана решила продолжить своё образование и начала готовиться к поступлению в следующем году в медицинский университет на вечернее отделение. Узнав, что в больнице появилась новая вакансия, она обратилась к главному врачу с просьбой направить её на курсы рентген-лаборантов, чтобы в период обучения в университете иметь возможность работать только в дневное время, а в вечернее-ходить на занятия в университет, но при этом иметь зарплату больше. Он долго смотрел на неё, а потом дал «добро»:
— Пишите заявление. Но я не рекомендую вам работать в рентгеновском кабинете, если в дальнейшем вы планируете ещё рожать.
— Не планирую, — решительно заявила она и написала заявление.
Главный врач подписал его и посоветовал дня через три узнать в отделе кадров, когда обучающая сторона сможет её на эти курсы принять. Она узнала. Оказалась, что только через три месяца.
Иван периодически появлялся у Оксаниной квартиры ночью после работы и подолгу звонил в дверь. Когда ей это надоедало, она открывала дверь и говорила:
— Пошёл вон! Иначе вызову милицию. Тебе же будет стыдно от своих коллег.
Иногда по утрам она обнаруживала его спящим на ступеньке лестничной клетки, прислонившимся к перилам. Соколова с дочерью тихонько входила в лифт и спускалась вниз. Соседки стали дурно отзываться о ней. Говорили, что она своих замечательных мужей хитростью выживает из квартиры и меняет, как перчатки.
Кто-то из «доброжелательных» соседей встретил на улице Александра и поведал ему, что Оксана и второго мужа из дома выгнала. Почувствовав, что женщина осталась без защитника, он снова начал делать ей пакости. Однажды, придя в детский сад, забрал дочь. Когда Оксана пришла после работы за Ирочкой, ей сказали, что её отдали родному отцу лично в руки. В этот день он ребёнка домой не вернул. В следующий день — тоже. Перепуганная Оксана обратилась за помощью в опорный пункт милиции. Ей предложили написать заявление о пропаже дочери. Она написала и отправилась домой. Примерно через час она услышала, как соседка с кем-то громко разговаривала у её двери. Оксана заглянула в глазок, там стоял участковый милиционер. Она догадалась, что он пришёл по её делу, и прильнула ухом к двери.
— Как вы думаете, — обратился он к Татьяне Ивановне, — ваша соседка смогла бы убить своего мужа и ребёнка, а потом куда-нибудь деть их тела?
У Оксаны похолодели руки от его вопроса.
— А кто её знает. Она разогнала своих мужей. Мужчины были нормальными, приличного вида. Один из них, который милиционер, периодически ночевал здесь на ступеньках, потому что она его в квартиру не впускала. Никто не знает, на что ещё способна эта женщина. Я ни за кого поручиться не могу.
— А вы ничего подозрительного за ней не наблюдали, например, в поведении, или может быть, она что-то тяжёлое и объёмное выносила из квартиры?