Мистер Молуэйн откупорил бутылку игристого вина, и мистер Крапплинг закудахтал от удовольствия.
— Обожаю наслаждение без насилия, — признал он. — И люблю видеть вокруг счастливые лица.
— Даже заключенных? — с улыбкой спросил Эдмонд Белл.
— Почему бы и нет, юный друг? Они славные ребята.
— Послушайте, мистер Крапплинг, не стоит преувеличивать, — перебил его директор.
— Мистер директор, я говорю то, что думаю. Есть заключенные, к которым я питаю настоящие дружеские чувства. Среди них номер 22…
— Джек Конвей! Да, это особый случай, — признал мистер Молуэйн.
— Расскажите о нем! — хором воскликнули подростки.
— Охотно, — согласился мистер Крапплинг. — Если директор позволит, я даже познакомлю вас с ним. Он не преступник… Бывший морской офицер. Он в гневе ранил из револьвера своего капитана. Морское правосудие сурово наказало его: шесть лет тюрьмы. Ему сидеть еще пять лет.
Поэтому я даю ему кое-какую свободу, мой дорогой Крапплинг, ибо позволяю сопровождать вас на охоту или рыбалку, — добавил директор. — Он дал слово чести, что не попытается сбежать. Я ему верю.
— Еще есть Петтикот!
— Называйте его «мистер Петтикот», ибо у него случаются нервные срывы, если опускают слово «мистер» или называют 31 по номеру камеры. Поскольку он относится свысока к остальным заключенным, если случайно встречается с ними, я поместил его на втором этаже крыла А, где всего одна камера.
Мистер Крапплинг продолжил рассказывать молодым людям о мистере Петтикоте:
— Он тоже не первый встречный-поперечный. Некогда занимал высокий пост в колониях. Кажется, в Пенджабе. Увы, игра и выпивка ввергли его в ужасную ситуацию. Покинув Индию, он вернулся в Лондон и стал падать все ниже и ниже. Подделки подписи, кража в банке, изготовление фальшивой монеты закончились для него двадцатью годами тюрьмы. Однако я неплохо с ним лажу.
— И я, — подхватил мистер Молуэйн. — Я стремлюсь к тому, чтобы заключенные были всегда в хорошем настроении. Они от этого только выигрывают, поскольку черные мысли и печальное настроение ведут к разного рода несчастьям, вплоть до самоубийства. Мистер Петтикот поет, как дрозд, не выражает недовольства, когда баланда слишком жидкая или холодная, прекрасно проводит свободное время, мастеря безделушки, а когда к нам приезжают представители тюремной инспекции, восхваляет наше заведение так умело, что в Лондон поступают только самые лучшие рапорты. Ему даже удалось обаять Пиккснефф.
— Кто такой Пиккснефф? — спросил Джеймс.
— Это дама, — ответил Крапплинг. — Она живет в единственном поместье поблизости. Называется Вудлендс. Высший совет правосудия, входящий в комиссию благополучия заключенных, наградил ее званием инспекторши-посетительницы. Она также подполковник Армии спасения. Мы должны относиться к ней с почтительностью, поскольку у нее масса влиятельных друзей в Лондоне. А я считаю, что ей надо убираться к дьяволу…
— Полноте, мистер Крапплинг, — директор погрозил ему пальцем, — вы так и не можете простить этой респектабельной даме запрет охотиться на ее землях?
В этот момент в дверь робко постучали. В обеденный зал с улыбкой вошел надзиратель Миллер.
— Миссис Артемизия Пиккснефф! — объявил он.
— Силы а…
— Тсс!
В коридоре послышались тяжелые шаги, и вскоре в проеме двери появилась высокая, крепко сбитая женщина.
— Не буду занимать ни своего, ни вашего времени, — резким голосом заявила она. — Поэтому немедленно явилась. Надеюсь, вы не против?
Миссис Пиккснефф была мощной женщиной шестидесяти лет с сине-стальными глазами на строгом лице. Она осуждающе оглядела стол.
— Ага! Жареный гусь… Бедное животное! Неужели не хватает репы, моркови и капусты, чтобы утолить голод людей! Фу! Здесь воняет бойней! Неважно, я пришла не по этому поводу, мистер директор Молуэйн… Ага, вот и молодые люди, которых я видела вылезающими из почтового фургона! Я жду их в один из дней на чай, ибо бедняжки вскоре начнут здесь скучать. И вы здесь, Крапплинг! Не забывайте, все для вас плохо кончится, если я увижу вас вблизи Вудлендса с ружьем в руках. Запомните это, мистер кровожадное чудище. Вернемся к цели моего визита.
Она села на стул, не дожидаясь приглашения, оперлась локтями о стол и вонзила свои глаза в глаза мистера Молуэйна.
— Статья 29 регламента Пенитенциарного института Данбери касается не только наблюдения за территорией тюрьмы, но и за окружающими землями. Это так или нет?
— Так, — согласился мистер Молуэйн.
— Значит, в защите нуждается и Вудлендс, — продолжила миссис Пиккснефф. — Поэтому я требую специального ночного патрулирования.
Мистер Молуэйн обеспокоенно глянул на нее:
— Могу ли я спросить, с какой целью, дорогая миссис? Ни одна опасность не угрожает Вудлендсу, как и нашей тюрьме. Сама природа защищает их болотами, прудами и водоемами.
— Болота, пруды и водоемы не носят форму охранников, — оборвала его посетительница, — я желаю видеть охранников!
— Моя дорогая миссис, я располагаю ограниченным количеством охранников, вам это известно, — умоляюще произнес директор. — Если мне придется посылать внешние дозоры, я поставлю под угрозу внутреннюю безопасность.
— Статья 29 написана не для мух, — прошипела миссис Пиккснефф, — я нуждаюсь в двух, нет, в трех охранниках, чтобы обеспечить ночную безопасность Вудлендса.
— Что-нибудь угрожает дому? — спросил Крапплинг.
— Вы сказали, мудрый человек! Да, дому что-то угрожает. Блуждающие огоньки вновь появились в моем саду. Я больше не хочу видеть эти огоньки и слышать о них.
— Мои охранники ничего не могут поделать с блуждающими огоньками! — почти в отчаянии вскричал мистер Молуэйн.
— Тю-тю-тю! Пусть их погасят, задуют, изгонят. Мне все равно. Все, что я знаю, я больше не хочу видеть их в своем саду.
— Простите, миссис, — вмешался в разговор Эдмонд Белл, — эти огоньки есть светящиеся выделения газов на болотистых землях и не должны вас ужасать.
— Молодой человек, — заявила миссис Пиккснефф, — попрошу не давать мне уроков естественных наук. Многие женщины боятся мышей, крыс и пауков. Я их не боюсь. Я изгоняю первых, а пауков давлю без всякой жалости. Но блуждающие огоньки пугают меня. И я не хочу их в своем саду. Примите меры, мистер директор, и выполняйте статью 29 регламента Пенитенциарного института Данбери.
Глава 3
Странный висельник
Плоскодонка пробилась через заросли рогоза и выбралась на глубокую воду. Мистер Крапплинг положил трубку на скамью и тут же начал лекцию об охоте:
— Вы видите, Эдмонд и Джеймс, мы выбрались на наше поле боя, и оно не очень благоприятно для охотников. Водную дичь надо заставать врасплох, иначе она ускользнет от вас. Поэтому мы пересекаем озеро по диагонали и заряжаем ружья под прикрытием этих зарослей рогоза. Болото Данбери имеет то преимущество перед другими болотами, что крупные перелетные водные птицы, останавливаются здесь на отдых и строят гнезда. Здесь еще гнездятся кряквы, утки-широконоски, рябчики, длинноносые крохали и чудесные обычные пеганки с оранжевым клювом.
— А что это за черные птицы? — спросил Эдмонд, заметив флотилию черных уток, которые в боевом строю пересекали пруд.
— Лысухи! Не стоят даже выстрела, если только не хотите сделать чучело. С их клювом, как из слоновой кости, они хорошо смотрятся на шкафу. Внимание… Посмотрите на это!
Молодые люди напрасно таращили глаза, они не заметили ничего необычного на сверкающей под солнцем водяной глади.
— Вы не видите, что лысухи разволновались, — сказал мистер Крапплинг. — Они птицы умные. Значит, происходит что-то необычное.
— Быть может, выдра, — раздался звонкий голос.
Молодой стройный человек в одежде заключенного с номером 22 на левом плече, держал импровизированный руль, весло, закрепленное на корме.
— Вполне возможно, Конвей, — кивнул заместитель директора, — хотя у выдр всегда есть добыча получше, чем охотиться на лысух.
— Вон голова одной торчит на поверхности! С какой скоростью плывет! — воскликнул заключенный. — Но как вы сказали, мистер Крапплинг, она не обращает внимания на птиц, а направляется прямо к затопленному дереву.
— Правь, Джек, — приказал охотник. — Но осторожно. Без шума, иначе она уйдет от нас прямо из-под носа.
— Это хорошая добыча? — спросил Джеймс.
— И да, и нет! В это время года шкура ее еще не имеет особой ценности. Однако буду рад всадить ей в голову заряд свинца. Эта отвратительная воровка съедает пятьдесят фунтов рыбы и безжалостно разоряет утиные гнезда.
Джек Конвей бросил острый взгляд на быстро удаляющуюся выдру.
— Это «черная шкурка», — наконец сказал он.
— Неужели! Тогда ее шкурка дорого стоит даже в это время года. Джеки, мой мальчик, нам нельзя ее упустить.
Номер 22 начал грести, но так бесшумно, что слышался только шорох капель, стекающих с весла.
— У меня всегда с собой полдюжины специальных патронов для охоты на серн, — объяснил мистер Крапплинг. — Они хороши и для выдр, лис, енотов и прочих пиратов, которые наносят большой ущерб нашим охотничьим угодьям.
— Внимание, она подплывает, — заявил Конвей. — Она входит в заросли.
Охотники увидели, как крупное блестящее животное выбралось на берег, отряхнулось и исчезло в болотных зарослях.
Мистер Крапплинг тихо радовался:
— Наш шанс, друзья. В воде ее величество выдра сильнее нас. При малейшей угрозе она ныряет и выныривает в полумиле, где ее уже не достать. Но на земле она теряет свое преимущество и двигается медленно, а когда ее преследуют, прячется в высокой траве или густом кустарнике. Но всегда оставляет жирный блестящий след, чтобы попасться охотникам.
— Мы не скоро подберемся к ней, — заявил Конвей, — ибо с трудом пробиваемся через затопленный лес.
— Что называете затопленным лесом? — спросил Эдмонд Белл.
— Эти заросли низких и очень густых кустарников, которые заливают сезонные дожди. Часть их растет на болоте. Любимое место для дичи, чтобы прятаться, отдыхать, сражаться.
Беседуя, они причалили рядом с крохотной бухточкой. В момент, когда Джек Конвей выпрыгнул на берег и протянул руку мальчикам, чтобы помочь им выбраться из лодки, в глубине кустарника раздался крик, а потом короткий ужасающий стон.
— Что это?! — испуганно воскликнули Джеймс и Эдмонд.
Мистер Крапплинг тоже выглядел ошарашенным. Он вопросительно поглядел на бывшего морского офицера.
— Может, выпь? — нерешительно пробормотал он. — Эти долговязые могут издавать такие ужасные крики. Нет… Не думаю, что это выпь!
— Точно, нет, — подтвердил Конвей.
— Или выдра поймала добычу, — предположил Эдмонд.
— В это время года выдры предпочитают рыбачить, а не охотиться. К тому же не могу представить, что за животное в зарослях рогоза может так сильно кричать. Что ты делаешь, Конвей?
Заключенный наклонился над водой и рассматривал маслянистое разноцветное пятно.
— Странно! — прошептал он.
— Что странного, Джек?
— Приманка! Растертая гнилая рыба, — сказал он.
Мистер Крапплинг покачал головой, тоже наклонился над водой, окунул палец в маслянистое пятно, понюхал и сморщился от отвращения.
— Дьявол меня подери, если ты не прав, Джек!
— Можно ли спросить, почему вы так взволнованы? — спросил Эдмонд.
— Эта приманка используется для ловли трески. Она дает отличный результат, — разъяснил номер 22. — Но я не могу понять, как она оказалась здесь, в этом затерянном месте!
— Как и я, — подхватил мистер Крапплинг. — Но не будем терзать голову по этому поводу, иначе упустим черную выдру, которая здорово опередила нас.
Все выбрались на сушу и осторожно стали пробираться через кустарник с Джеком Конвеем во главе. Плотный рогоз хлестал по лицу, когда пытались его убрать с пути, шипы в топкой почве мешали идти.
— Вот след, — прошептал Джек Конвей, указывая на блестящую полосу.
— Тихо! — приказал мистер Крапплинг, держа ружье наготове.
След был четкий.
Дичь была рядом. Охотники быстро двинулись вперед, забыв о рогозе и шипах.
Кустарник стал реже, и вдруг открылась небольшая поляна, где заканчивался след выдры.
Джек Конвей огорченно заворчал:
— След заканчивается здесь.
Действительно без всяких видимых причин след обрывался.
— Не забралась же она под землю, как крот, и не улетела по воздуху?
— Однако именно это она сделала! — вскричал Эдмонд Белл. — Поднимите головы, джентльмены.
Конвей и мистер Крапплинг не верили глазам своим. Посреди поляны высился одинокий белый тополь. И на верхних ветвях раскачивалась черная выдра. Ловкий, как кошка, номер 22 вскарабкался на дерево, откуда донеслись гневные крики.
— Кто мог сотворить такое! Животное задушено, а его шкурка… Осторожно, я отвязываю его!
Бедное животное упало к ногам охотников. Мистер Крапплинг склонился над ним.
— Сумасшествие какое-то… — воскликнул он. — Смотрите, эту выдру повесили, как заключенного, использовав настоящую петлю. Палачу не завязать лучшую. А я знаю, о чем говорю!
Молодые люди с дрожью ужаса смотрели на бедное животное. Красивая шкурка была изрезана в клочья злобными ударами ножа.
— Маленькие игры возобновляются? — проворчал мистер Крапплинг. — Конвей, вы верите, что эта так называемая приманка из рыбы была принесена сюда?
— Думаю, вы догадались, сэр, — ответил заключенный.
— Почему вы говорите о маленьких играх, которые могут возобновиться, мистер Крапплинг? — спросил Эдмонд.
Заместитель директора заколебался, потом тихим голосом сказал:
— В прошлую осень… Конвей может подтвердить, мы нашли в наших охотничьих угодьях несколько повешенных лис и даже зайцев и кроликов… Они были повешены, как эта бедная выдра.
Конвей мрачно оглядел окрестности.
— А я отказался от охотничьих псов, — вздохнул мистер Крапплинг.
— Почему? — спросили мальчишки.
— Потому что их тоже вешали, — простонал старый охотник, дрожа от переживаний. — Как лис и кроликов, как и эту выдру. И мы так и не нашли автора этих отвратительных поступков!
Глава 4
Странный мистер Петтикот
Изолированное местоположение Данбери во многом облегчало наблюдение за территорией. Особой строгости не требовалось. Заключенные знали, что бегство иллюзорно, а потому смирились со своей участью. Мистер Молуэйн не разрешал ни Джеймсу, ни Эдмонду расхаживать так свободно, как они хотели, но не противился, чтобы они иногда наблюдали за не совсем повседневной жизнью заключенных. Для Джеймса, который жил в подобных заведениях с раннего детства, это не было открытием. Напротив, для Эдмонда Белла это стало источником нового и необычного опыта. Познакомившись с Джеком Конвеем, который оказал на него сильное впечатление, Эдмонд Белл встретился с мистером Петтикотом, заключенным камеры № 31, о котором говорил мистер Крапплинг. Заместитель директора охотно представил молодому человеку этого замечательного мужчину. Однажды утром он позволил молодому человеку сопровождать его в рутинном обходе тюрьмы. Он вместе с чиновником вскарабкался по спиральной железной лестнице, спрятанной в углу галереи А, проследовал за ним по каменному балкону и остановился перед дверью изолированной камеры, в которую постучал, не соблюдая регламента.
— Мистер Петтикот будет в дурном расположении духа, если мы вежливо не объявим о нашем приходе, — иронично усмехнулся мистер Крапплинг, хотя дверь камеры была заперта, как и другие двери камер.
— Входите! — послышался низкий голос.
Эдмонд Белл удивился, увидев маленького смешного человечка с густым бронзовым голосом. Действительно, мистер Петтикот был не больше карлика, обладал округлым брюшком и острым черепом, на котором торчал белый хохолок, как у ара. На первый взгляд он напоминал эту экзотическую птицу, но сине-фиолетовые глаза, улыбающийся рот и пухлые детские ручки быстро заставляли забыть о вздернутом носе и воинственно выпяченной губе.