Ольга Ильина. Тайна Солнечной принцессы-3. Самая главная злодейка
ПРОЛОГ
— ОХРЕНЕТЬ! — это единственное слово, которое сейчас
могло прийти в мою голову.
Нет, ну вы представьте — я стою в золотом тряпье, называемым
тут свадебным платьем, вся в золотых украшениях, звенящая, как
погремушка, при каждом движении, с красной вуалью на башке,
вокруг суетятся девицы, каждая в своем цвете. Их семеро, и если
рядышком поставить — радуга получится, только не понятно, каким
боком к радуге я отношусь?
Здесь уместнее всего невеста в белом, но нет — я в золотом, да
еще эта тряпка красная, а сверху пристроили еще одну,
неподъемную, в смысле меня как ею накрыли, в спине что-то
хрустнуло, и меня тут же к землице-то и прибило, скрючило всю. О!
Зато опора появилась. Я стоять могу на полусогнутых и даже внутри
этого шатра, свадебным нарядом зовущегося, перемещаться. Вот
жесть! Видел бы меня кто, точно от смеха бы загнулся.
Девицы чего-то щебечут, навешивая на меня еще по килограмму
погремушек, украшений в смысле, кружатся, сияют от счастья (ага,
это же не их тут в кокон заворачивают и замуж за басурмана
выдают), одна я ничегошеньки не понимаю ни по ихнему, ни какого
демона здесь делаю?
Щебетание неожиданно смолкло. Как и все звуки в округе. Она
явилась — тетка в черном балахоне. Зыркнула на всех своими злыми
глазенками да так, что девицы побелели, а некоторые и посерели от
нежданной «радости». И пока девицы впечатлялись, тетка, мамка,
или как ее там кличут, переключилась на меня. Осмотрела,
покрутила, благо под покрывало не заглянула, а то бы настал мне
полный…
Не будем о грустном. Свадьба, как-никак. Спросите чья?
Кажись, моя.
— Брынь, оклокум, — выдала тетка, тыча в меня пальцем. —
Курум?
А? Чего это ей надо? Моя твоя не понимать. Лесом иди, лесом.
— Курум? — тем временем свела брови она.
— Курум, — как можно тише пропищала я.
Курум, и что такое курум? Надеюсь, пароль правильный, а то
ждет меня вместо курума хрум-хрум. По шее моей хрум-хрум
топором, и стану я безголовая Клем. Впрочем, некоторые уже в моей
безголовости не сомневаются. Но опять же о грустном не будем. Да и
пароль, тьфу, слово вроде правильное оказалось. Ведьма
заулыбалась.
— Куру-у-ум.
Чувствую, если бы я тряпкой не была накрыта, она бы меня еще
и по щеке потрепала от счастья. Нет, надо все же выяснить у
знающего народа, что же этот «курум» значит. Вдруг что-то
неприличное.
Тем временем, события развивались. Курум, то есть тетка
лыбиться перестала и резко приказала девицам вниз спускаться, меня
толкнула следом, да так, что я едва кубарем не полетела,
споткнувшись о фиолетовую девицу. Удержалась чудом, а черная
лишь зыркнула и что-то там себе под нос прошипела. Надеюсь, не
проклятие.
И вот мы спускаемся во внутренний двор их домика замком
зовущегося, украшенного по случаю «великого» события шелком и
живыми цветами. Кругом народ, тетка позади, подружки невесты
впереди, щебечут, смеются, пританцовывают, две оставшиеся, что
посильнее, медленно, но верно тащат невесту к жениху. Только вот
незадача — невесты-то и нет. А я, мои дорогие, ни капельки, ни
капелюшечки не невеста, а то, что стою посреди всего этого балагана,
называемого свадьбой, да еще в наряде невесты, так за это спасибо
надо сказать моей дорогой и любимой подружке, и где ее только
демоны носят? Меня же надо спасать, и немедленно! Ох, кошмар,
кошмар! Ужас! Ужас! И какого демона я только согласилась? Теечка,
миленькая, ну где же ты? Меня же сейчас того, растого… замуж
выдадут.
Нет, ну я так не играю. То ни одного жениха, то сразу трое.
Один вон стоит тоже в золотом да белом, глазами зыркает,
облизывается. Ему бы мою тряпку душную и тяжелую, посмотрела
бы я, как он позыркал бы. Через нее же не видно ничего, о только его
— женишка распрекрасного. Слава богам, не моего. А то я бы от
такого «счастья» неведомого, боюсь, с обрывчика сиганула бы на
радостях-то. А кто бы не сиганул, если бы сей экземпляр
любвеобильный увидел. Два метра в высоту и столько же в ширину,
такой шарик… э… сфера, сверообразный шарик, щечки пухлые, глазки маленькие, нос пятачком и хвост крючком. Не, это свинка
получается, хотя, женишок очень на эту свинку смахивал. Руки как
столбы, ноги, как стволы, живот бо-о-ольшой, необъятный. И этот
женишок в этом дурдоме что-то типа местного божка, на которого
все молятся. Самый главный и самый ленивый божок, которому даже
местный вождь не указ. И этот вождь (та еще сволочь) отдал одну из
своих дочерей этому… божку недоделанному. Задобрить хотел. Кто
ж знал, что ему на пути мы попадемся и всю малину испортим.
А что касается других моих потенциальных женихов… Второй
где-то по Темному лесу лазает, нас всех разыскивая. А третий… Ох,
третий. О третьем лучше не думать, потому что это чревато
убийством, причем не моим. Ага, как вспомню о третьем, так сразу
злость берет на всех. Нет, а вас бы не взяла, если бы вы узнали…?
Так, кончаем панику разводить, мозги включаем. Пора валить и
быстро, пока эти щебечущие птахи, порхающие вокруг обряженной в
шелка да золото невесты, меня то бишь, не упорхали заканчивать
представление к жениху. Тогда-то сказочка и закончится, свадьба
начнется.
— П-с-с!
— А?
— П-с! П-с-с!
Так, и кто это меня зазывает? Чертово тряпье, ничего в нем не
видно!
Я с трудом разгребла себе сквозь покрывала обзор и глянула наружу.
Так, знакомые девицы, все также танцуют. Только почему этих, в
зеленом, двое? А-а-а. Одна фальшивая, на меня зыркает, глазом
моргает, подмигивает, что ли?
Через целый круг я узрела девицу вблизи.
— Надеюсь, ты пришла меня вытащить! — прошипела я, когда
фальшивая подружка невесты оказалась в непосредственной
близости.
— На то и расчет, только это… бежать придется и с утеса
прыгать.
— Чего?! Ты офонарела, нет?
— Ну, если ты хочешь остаться и стать замужней дамой, то я
мешать не стану.
— Ну и стерва ты, Самирка! — прошипела я, а та лишь
улыбнулась своей змеиной улыбкой злодейки и, подмигнув, юркнула
в мою юрту, то есть под тряпье, что-то там соорудила, меня из золотого платья освободила и бросила розовое нечто, напоминающее
ее собственный весьма откровенный наряд.
— Во нравы, — чуть слышно вздохнула я, поспешно натягивая
нечто, зовущееся вполне приличным в здешних краях платьем. В
наших меня бы за это на главной площади камнями забили, или один
злобный, ревнивый тип запер в какой-нибудь особо безлюдной
камере, спальней зовущейся.
Наконец, облачившись в новые тряпки и закрыв лицо и волосы
полупрозрачной вуалью, мы бочком двинулись в сторону выхода.
Самирка при этом продолжала танцевать, я тоже не отставала,
надеясь, что мои истерические конвульсии за танец все-таки сойдут.
И так мы, пританцовывая, почти до самой лесенки-то и доковыляли, а
там опять она — тетка в черном весь путь нам и перегородила. Мой
же свадебный наряд остался посредине шатра, изображать невесту и
вовсе без невесты, даже такой фальшивой, как я.
— Куда? — завыла тетка, а я аж подпрыгнула от
неожиданности. Охренеть! По нашему заговорила! А то все курум да
курум. И тут Самирка выдала:
— Хайран, обекам нинес.
— Кайден.
— Оклимус.
— Тато.
Короче, разговор затянулся. Самирка что-то там втолковывала,
тетка в черном не понимала и все больше зверела. В какой-то момент
я решила, что пора от слов переходить к делу и долбанула тетку по
башке так кстати стоящей у перил вазой. Тяжеленная, зараза,
оказалась. Зато действенная. Никто обмякшего тела у наших ног не
заметил, жених и прочие гости изрядно увлеклись стремительно
обнажающимися подружками невесты. И я не шучу, они реально при
каждом движении скидывали с себя по тряпке.
— Охренеть! — в который раз выдала я.
— Ты еще танца невесты не видела, — «обрадовала» Самирка,
попытавшись поднять весьма упитанную тетеньку. Я бросилась ей
помогать, а заодно полюбопытствовала:
— Что, невеста там также обнажается? На глазах у всех?
— Варвары, что ты от них хочешь? Давай поторопимся, а то
тряпок-то на девушках почти нема.
— Ага! — ошарашено ответила я и резво поскакала наверх,
вместе с теткой. Оставаться в этом дурдоме и танцевать для божка и
его многочисленных развратных последователей, мне не улыбалось.
— Кстати, а откуда ты их язык знаешь? — спросила я, когда мы
затащили тетку в мою комнату, то есть в комнату невесты, и
пристроили на кровать.
— Да Уилл с Кираном где только не были, пару лет тут
налаживали какие-то свои магические контакты, так и научились и
меня кое-чему научили.
— Что же они и танцы местные показали? Отплясывала ты
лихо.
— Сама у них и спросишь. Мне кстати тоже очень интересно.
Дядюшка с братцем явно чего-то не договорили. Ты чего там
застряла?
А я искала одежду, хоть какую-то, балахончик там, вуаль,
покрывало, на худой конец.
— А ты хочешь так по городу разгуливать?
— А кто сказал, что мы в городе появимся? — хмыкнула
Самирка.
— Так ты не шутила, когда про обрывчик вещала? —
вытаращилась я.
Ответом мне была тишина и распахнутое настежь окно, из
которого Самирка как раз вылезала. Я рванула за ней на всех парах.
По толстому как канаты плющу мы перебрались на крышу и
побежали. Притормозили только над свадебным шатром, где
творилось уже настоящее непотребство. Голые девы в одних платках
танцевали уже вокруг размякшего и осоловевшего жениха, а мое
тряпье так и стояло посредине, изображая впавшую в ступор невесту.
— Сколько оно еще так продержится?
— Понятия не имею. Желаешь дождаться эпического момента
его падения?
Я не желала. Да уж друзья мои, не легкое это дело — воровать
чужих невест, и я бы никогда в подобную авантюру не влезла, если
бы не одна Огненная и вторая Солнечная принцессы. Кто ж знал, что
если эти двое поладят, то одной маленькой и не желающей ни во что
ввязываться мне достанется по полной программе, причем ото всех.
— Зачем ты это делаешь? — спросила я, когда мы оказались
относительно далеко от развратного гадюшника. — Помогаешь нам?
Думала, промолчит, но она все же ответила, горько и понастоящему, неожиданно искренне:
— Я надеюсь, что если сделаю это, то она меня простит.
ГЛАВА 1 Капризы, ссоры и новости
«…Не было в мире женщины несчастней и коварней в своих
интригах. Она убивала, крала, лгала и колдовала не жалея никого,
даже собственного сына. Но как она добилась этой власти? Как
стала той, чье имя до сих пор произносят только шепотом? Мы
презреем страх перед именем и назовем его — Кровавая королева,
величайшая злодейка Арвитана.
Подстать ей была не менее коварная и опасная злодейка — леди
Ровенна Элиран, которая интригами и ложью смогла отправить на
костер саму Солнечную королеву…».
Принцесса Самира отложила, найденную в старой библиотеке
книгу какого-то забытого временем летописца и улыбнулась своему
отражению в зеркале. Она совершенно справедливо считала себя
неотразимой красавицей: тонкий стан, красивая полная грудь,
покатые бедра, нежная кожа цвета сливок, персиковый румянец на
щеках, красивые полные губы, не менее красивый чуть курносый нос,
глаза цвета грозового неба и длинные до пояса, шелковистые волосы
темно-коричневого, почти черного цвета. При всем своем невинном
виде она могла бы сойти за ангела, но ангелом принцесса Самира не
была никогда. Наоборот, она считала себя злодейкой и искренне
восхищалась другими злодейками прошлого, как знаменитая
Кровавая королева — ее бабка, или не менее прославленная в своих
интригах леди Ровенна Элиран — мать мужчины, которого Самира
любила. Да, обе эти женщины были давно мертвы, но их имена
наводили ужас на здешний народ даже спустя много лет. И в этом
Самира им завидовала, хотя совершенно не стремилась к такой
сомнительной славе. Она хотела другого — чтобы родители любили
ее, чтобы любимый мужчина целиком и полностью принадлежал
только ей и чтобы исчезла угроза, которая всему этому мешает. У
этой угрозы было имя — эриса Клементина Парс, девушкаполукровка, которую Сэм когда-то считала своей лучшей подругой.
Прошлое долгое время мешало ей сделать серьезный шаг,
убрать угрозу с пути, но теперь она поняла, что злодеи не
колеблются, что они идут напролом ради достижения своих целей и
продают душу в услужение темным силам. Она тоже свою продала,
когда наняла убийцу. И что бы она ни чувствовала и даже если бы
хотела повернуть назад — это было невозможно. Деньги уплачены и
немалые, и в тот день, когда группа илларских делегатов прибудет в
Арвитан, Клементина Парс умрет, если, конечно, убийца не
напортачит. Впрочем, даже если это случится, и какое-то чудо спасет
девчонку, контракт на убийство перейдет к другому. Так работает
тарнасская гильдия наемников — сделать все, чтобы исполнить заказ.
А на тот случай, если хваленые наемники оплошают, у Самиры
имелся свой особый план, исполнитель которого вот-вот должен был
прийти.
— Милорд, — пропела принцесса, увидев на пороге библиотеки
того, кто заставил ее непозволительно долго ждать. От любого
другого она бы подобного не потерпела, но он нужен был ей… пока.
Мужчина почтительно поклонился и поспешил закрыть дверь,
дабы никто не увидел обожаемую им принцессу в столь
компрометирующей компании.
— Я так ждала вас, — одобрительно улыбнулась она, подошла к
нему, погладила рукой, затянутой в перчатку, его колючую
щетинистую щеку, заглянула в преданные глаза и брезгливо
подумала:
«Пес, верный противный пес, который не вызывает ничего,
кроме легкого отвращения».
Он поцеловал ее руку и неожиданно упал на колени, припав
губами к подолу платья.
— Прошу вас, поднимитесь.
— Ваше высочество, я не смею…
— Тогда я вам приказываю.
Мужчина неохотно поднялся, и Самире пришлось выдержать
его жадный, слюнявый поцелуй.
«Интересно, а Ровенну также передергивало, когда она
отдавалась отцу Дэя?» — мысленно спрашивала себя она, позволив
этому преданному ухажеру обслюнявить еще и декольте.
— Милорд, прошу вас, я должна идти. Отпустите, молю,
прогоните меня, иначе сама я не смогу вас покинуть. Ах, я люблю
вас, мой прекрасный рыцарь.
Он не отпускал, а Сэм уже начала терять всякое терпение.
Каким бы красивым и славным не был этот парень, он был слаб,
слишком предан, слишком слащав и слишком назойлив. Ее же
привлекали властные, жестокие, бьющие наотмашь своим
безразличием мужчины, точнее один, конкретный мужчина, от
одного взгляда которого она загоралась.
Ей пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы ответить
на его новый, еще более жаркий и противный поцелуй.
— Принцесса, моя принцесса, — шептал он ей, шаря руками под
юбками, — я так люблю вас.
«Конечно, любишь, пока я держу тебя на коротком поводке». Но
мужчины странные существа, стоит только дать слабину, и они
теряют всяческий интерес. А ей этого очень не хотелось. Поэтому
Самира легонько шлепнула мужчину по шаловливым рукам,