Она была права. Я потратила недели, подавляя свои чувства. Недели, которые я могла бы потратить на то, чтобы лучше узнать Джеффри, или даже больше, чтобы лучше узнать его тело. Все потому что, что? Я боялась того, что подумают люди.
— Ты права, Тэм.
— Черт возьми, конечно, я права. И что ты собираешься с этим делать?
— Я загоню его в угол в комнате отдыха точно так же, как он загнала в угол меня, — сказала я.
— Умница! Иди, принеси своему парню конфетку. Я знаю, что ты это сделаешь.
— Ну, не будь обо мне слишком высокого мнения. Его контракт заканчивается сегодня, так что я ничем не рискую.
Настала очередь Тэмми вздохнуть в трубку.
— Ну, все равно сходи за ним.
Я закончила разговор, проглотила остаток обеда и направилась обратно на свой этаж, надеясь, что еще не пропустила его. Когда я вернулась, дверь кабинета мистера Рида была еще закрыта, так что я знала, что Джеффри все еще здесь. После нескольких часов напряженной работы, стараясь не думать о том, как бы мне хотелось заполучить его, я заскочила в комнату отдыха выпить чаю.
Как только я закончила заваривать чай, дверь открылась, и комната отдыха наполнилась этим неоспоримым мужским запахом.
— Контракт закончился, — сказала я, медленно поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Да, — сказал Джеффри.
Я шагнула ближе к нему, расположив себя в его пространстве, и закупоренное в течение всех этих недель желание обрушилось на меня. Сердце бешено колотилось, рот наполнился слюной, и я была уверена, что он наклонится и поцелует меня. По крайней мере, именно так я представляла себе этот момент, происходящий каждую ночь в течение последних нескольких недель.
Каждый общий, взвешенный взгляд, каждое кажущееся небрежным прикосновение через мой стол так сильно заводили меня, что я касалась себя в постели с мыслями об этом дне, об этом самом моменте. Мне не требовалось много времени, чтобы избавиться от этого ночью, особенно когда я представляла, как Джеффри прикасается ко мне.
И все же, я была здесь, прямо в середине момента, мечтая о котором, я мастурбировала в течение нескольких недель, но он не только не наклонился, чтобы поцеловать меня. Он даже отошел в сторону.
Не испугавшись, я сократила расстояние, которое он установил между нами, эффектно прижав его к дальней стене. Я посмотрела на него, нижняя губа почти дрожала от желания и адреналина.
— Я верю, что ты должен сдержать обещание.
В его ясных голубых глазах промелькнуло сомнение, но лишь на долю секунды.
— Да, конечно, — сказал он с улыбкой.
Я улыбнулась в ответ, наклонившись, чтобы, наконец, поцеловать его.
Положив руки мне на плечи, он наклонился.
— Если я начну целовать тебя, Серена, я никогда не остановлюсь, — прошептал он мне на ухо.
Дрожь пробежала по всему моему телу от его слов, грубая, рваная текстура желания и мужественности восхитительно потрясла меня.
Я схватила его сзади за шею, удерживая неподвижно и нависая прямо над ухом.
— И что же ты предлагаешь? — я вдохнула в него воздух.
Он застонал мне в ухо, посылая еще одну волну мурашек вниз к пальцам ног.
— Ужин. Сегодня вечером. Ресторан «Морини».
Это был не вопрос. Это была не просьба. Это было утверждение, и у меня не было проблем с тем, чтобы услужить ему.
— Надень что-нибудь потрясающее, — он сделал паузу, а затем продолжил еще более грубым тоном. — Без нижнего белья.
У меня перехватило дыхание, и ногти впились в его затылок, когда гормоны, проходящие через меня, казалось, направились прямо к моей голове, заставляя меня почувствовать себя слегка одурманенной.
Он провел рукой по моей спине и волосам на затылке, крепко сжимая их. Он наклонил мою голову, и от этого ощущения по коже побежали мурашки.
— Я ясно выразился? — пророкотал он мне в ухо.
— Да, — это слово вырвалось из меня, как вздох. Джеффри Уэбб выразился предельно ясно.
Вопрос был только в том, смогу ли я открыться ему?
Глава 14
Джеффри
— Святой ад, — выдохнул я, когда увидел, что она стоит там, осматривая ресторан. Я не поднял руку и не встал, чтобы привлечь ее внимание, вместо этого, я вдоволь насмотрелся на нее в этом дымящемся горячем платье. Ее длинные ноги и идеальная фигура в форме песочных часов сделали бы идеальным все, что угодно, но это платье, казалось, было сделано специально для нее. Она выглядела как сон, как сирена, зовущая меня, как гребаная богиня, которую я хотел осквернить.
Другой причиной, по которой я не встал, чтобы поприветствовать ее, была растущая теснота в моих штанах. Несмотря на то, что я мастурбировал в душе прямо перед тем, как я приготовился к вечеру, Серена все еще возбуждала меня так сильно, как гребаного подростка.
Она заметила меня, одарила сексуальной улыбкой и неторопливо подошла.
— Это платье заслуживает твоего одобрения? — спросила она, усаживаясь.
Я улыбнулся.
— Это при условии, что ты выполнила другое указание.
Серена прикусила нижнюю губу, видимо, чтобы та не дрожала так поразительно сексуально.
— Да, — прошептала она.
Вот и все. Я не собирался вставать в ближайшее время. Я застонал, когда мои яйца напряглись. Просто зная, что она была обнажена под этим великолепным платьем и по моей просьбе держала меня в полной боевой готовности. Она потянулась через льняную скатерть и взяла меня за руки.
— Я ждала этой ночи несколько недель, — тихо сказала она. Мы посмотрели друг другу в глаза, и время остановилось. Больше ничего не существовало, только мы двое, держась за руки, смотрели друг на друга, наслаждаясь теплым чувством того, что мы вместе.
— Добрый вечер. Меня зовут София, и я позабочусь о вас сегодня вечером, — сказала молодая официантка с легким акцентом. Она была миниатюрной и привлекательной, но производила чертовски прекрасное впечатление быка в посудной лавке, растоптав этот момент.
— Позвольте мне рассказать вам о наших фирменных блюдах сегодня вечером.
— In realtà mi piacerebbe ordinare, — произнесла Серена на безупречном итальянском языке.
Официантка кивнула и достала блокнот и ручку.
— Molto bene.
Серена продолжала говорить по-итальянски, пока официантка строчила что-то в своем блокноте. После нескольких кивков и еще нескольких Molto bene, девушка улыбнулась нам и поспешила прочь.
— Кто ты такая? — спросил я полушутя. — Где ты так хорошо выучила итальянский?
— В Италии, — просто сказала она и сделала глоток воды. Я ждал, что она продолжит, когда она поставит стакан обратно, но она не сделала этого.
— А что ты делала в Италии? — спросил я. — И что же ты нам заказала?
— О, я заказала два фирменных блюда от шеф-повара и бутылку игристого вина.
— А, хороший выбор. Я всегда стараюсь заказать то, чем известен ресторан. Я никогда не понимал людей, которые ходят в стейк-хаус и заказывают курицу. А теперь расскажи мне побольше об Италии.
Серена слегка поерзала на своем месте и посмотрела вниз на свое место. Атмосфера, которую я получил, была совсем не такой, как раньше. Это не было подвешенным чувством судьбы, одновременно закрывающей наши глаза. Это было больше похоже на тот момент, в Аспене, когда она соединила нас только на один раз.
— Что с тобой происходит? — мягко спросил я.
— Я скрытная. Я не люблю, когда люди знают мои секреты.
Это меня озадачило.
— Почему ты заказала по-итальянски, если не хотела, чтобы я знал?
Она вздохнула, посмотрела на свои колени и начала:
— Это очень трудно для меня, то есть я предполагала, что хочу, чтобы ты… — официантка в худшее время в гребаном мире вернулась, чтобы открыть игристое вино. Она ловко откупорила пробку и наполнила бокалы, а я сидел и нетерпеливо ждал, когда она закончит. Когда она, наконец, ушла, я мягко предложил Серене продолжить.
— О чем ты говорила?
Серена допила свое игристое вино и налила себе еще.
— Нет, ничего. Это неважно.
— Нет, я это не отпущу. Если бы ты, действительно, старалась быть такой скрытной, как говоришь, ты бы вообще не сказала, что знаешь итальянский. Так что же происходит, Серена, — я вздохнул, когда она, казалось, замолчала прямо передо мной. Я потянулся через стол, сжимая ее руку в своей. — Ты можешь мне доверять. Что бы это ни было, ты можешь мне доверять.
Серена прерывисто вздохнула. Затем тоненьким голоском она сказала: — Я провела там лето, когда училась в школе, и выучила его.
— Ладно, это было не так уж и трудно, не так ли? Это была рабочая программа? Или программа обмена? — она снова напряглась, глядя только на свои колени. — Я не могу сказать, что понимаю это, Серена. Ты прекрасно спишь со мной, но не хочешь рассказать мне о себе? Что здесь происходит?
На ее лице появилось страдальческое выражение.
— Просто… мне очень трудно открыться.
Я кивнул, но прежде чем успел ее успокоить, официантка принесла чертов салат. Она спросила о перце, а затем хотим ли мы пармезан, и прежде чем она ушла, большой кусок рукколы был комично расположен у лица Серены. Я рассмеялся. Мне пришлось. Серене было так неловко, что она скорее запихнула бы еду себе в лицо, чем открылась кому-то.
Поэтому я решил, что начну первым.
Я рассказал ей свою историю в Мачу-Пикчу, о Наташе и о том, как она сделала меня лучше. Потом я рассказал ей, как потерял ее, и глаза Серены наполнились слезами.
— Не надо меня жалеть. Я давно перестал жалеть себя. Будь счастлива за меня. У меня были одни из самых счастливых моментов в моей жизни с Наташей. Радуйся, что она помогла мне стать тем человеком, которого ты знаешь сейчас, — Серена кивнула, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
— Это было пять лет назад, когда она умерла, и, честно говоря, я никогда не думал, что когда-нибудь снова почувствую что-то к другой женщине, — я снова взял Серену за руку. — Но когда я увидел тебя в том шаттле, весь мой мир остановился. Я знал, что должен встретиться с тобой. Я пообещал себе, что не буду настаивать. Что я не буду пытаться искать встречи с тобой. Я не был полностью уверен, что готов снова открыться, и я подумал, что если Вселенная столкнула нас вместе, это должно быть признаком того, что я готов, верно? Я знаю, что это звучит безумно и, возможно, так оно и есть. Но вот мы здесь. Так что это не должно быть так безумно.
Я сделал глоток воды и стряхнул с себя эмоции, которые вызвал разговор о Наташе.
— Вот почему я готов предоставить тебе пространство или время, или что тебе нужно, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы рассказать мне о себе. Потому что мне нужно было, чтобы вся Вселенная сотрудничала, чтобы убедить меня.
Глава 15
Серена
Каждая частичка меня хотела убежать. Выскочить из ресторана и никогда не оглядываться назад. Поймать такси до моей ужасной квартиры, сменить номер и погрузиться в работу. Тогда все мои секреты будут в безопасности, и я буду в безопасности в своем маленьком пузыре.
В безопасности, но в одиночестве.
Почему я заговорила с официанткой по-итальянски? Я не могла винить средиземноморскую атмосферу, возвращающую меня к моим годам, проведенным там. Этот ресторан был почти таким же аутентичным, какой вы могли бы встретить за пределами Европы, но я была здесь раньше и никогда не чувствовала себя обязанной говорить по-итальянски с официантами. Единственным отличием был Джеффри. Хотела ли я, чтобы он знал? Может быть, крошечная часть меня пытается освободиться от всех стен, которые я построила, болтая нитью, за которую он должен был потянуть?
Действительно ли я хотела открыться ему?
Я посмотрела ему прямо в глаза. Эти чертовы глаза, которые смотрели так глубоко в меня, казалось, он уже знал обо мне все. Я посмотрела на него, на его милую улыбку и мысленно прокрутила его историю.
Он через многое прошел. Он нашел и потерял любовь всей своей жизни. Меня уволили, потому что люди думали, что я купила свой успех. Он чувствовал самую глубокую боль, какая только может быть. Мои чувства были задеты из-за слухов. Мой багаж не шел ни в какое сравнение с его багажом, и все же он был готов открыться больше, чем я.
Это была абсолютная чушь.
Я выпрямилась в кресле и вздернула подбородок.
— Я наследница. Мой отец — английский эквивалент Билла Гейтса. Я проводила лето в Италии, Франции, Марокко и Нидерландах, потому что у него там есть дома. Я не говорю людям, потому что ко мне относятся по-другому. Из-за этого меня уволили с последней работы, — я сделала паузу, пытаясь найти слова для вопроса, который, как я всегда знала, мне нужно будет задать, если я когда-нибудь откроюсь и впущу кого-то. Вопрос, которого я так боялась. — Тот факт, что у меня больше денег, чем у тебя, оскорбляет твое самолюбие? Если это так, то дай мне знать сейчас. Я бы не хотела начинать то, что обязательно плохо закончится.
Джеффри воспользовался моментом, который я оценила. Я бы предпочла, чтобы он, действительно, обдумал это сейчас, чем узнал позже.
— Нет, пока ты не ждешь, что я брошу университет и стану содержанцем, — сказал он с усмешкой.
Я рассмеялась. Очень сильно и очень громко. Так что суровые люди вокруг посмотрели на нас.
— Конечно, нет, — сказала я, когда снова взяла себя в руки.
— Хорошо, потому что мне нравится преподавать и нравятся мои ученики.
София убрала наши тарелки с салатом и принесла блюдо с пастой. Я заказала для нас четыре блюда, поэтому мы были только на полпути. Джеффри вертел вилкой в своем ризотто, как будто никогда не видел ничего подобного.
— Я должна была спросить, что тебе нравится, прежде чем заказывать для тебя, — сказала я.
— Не волнуйся, это точно не ты. Это я. У меня вкус четырехлетнего ребенка.
— Неужели? Почему это? — спросила я.
— Я не очень экспериментирующий парень, — сказал он, подцепив еще немного ризотто.
— Ну, ризотто — это просто рис, который был приготовлен так, что он имеет текстуру соусной пасты. Это очень вкусно, — затем я наклонилась, понизив голос. — Кроме того, я бы сказала, что ты очень экспериментирующий парень, особенно когда дело касается спальни.
Глаза Джеффри сверкнули улыбкой.
— Это совсем другое, — сказал он, отважившись на иностранную еду и положив немного в рот. — О, это вкусно, — сказал он и откусил еще кусочек. — Он сливочный, маслянистый и немного мясистый.
— Рада, что тебе понравилось, — сказала я и откусила от своей пасты.
— Знаешь, это одна из тех вещей, которые Наташа заставила меня пообещать, когда она умерла, — Джеффри указал на свою миску и откусил еще кусочек.
— Она заставила тебя пообещать съесть ризотто?
Он улыбнулся.
— Вроде того. Она заставила меня пообещать продолжать пробовать новые вещи. Вещи, которые были вне моей зоны комфорта, потому что она знала, что если бы это зависело от меня, я бы остался в своем уютном пузыре и никогда не покидал его.
Я могу это понять. Причины были разные, но мы вдвоем построили удобные стены, чтобы спрятаться за ними. И теперь мы выясняли, как их уничтожить, кирпич за кирпичом.
Я не стала спрашивать, что еще он ей обещал. Я не хотела давить. Я подумала, что он скажет мне, когда будет готов.
Когда мы покончили с пастой, Джеффри откинулся на спинку стула и похлопал себя по животу.
— Это было превосходно, — сказал он.
— Я в восторге, что тебе понравилось. Они дадут нам несколько минут, прежде чем принести основное блюдо.
Он вздохнул с облегчением.
— Хорошо. Мне нужно несколько минут, — он снова наполнил наши бокалы и поднял свой. — За нас, — сказал он. — Я так рад, что мы продолжаем находить друг друга.
Мы чокнулись, и я просияла, глядя на него, гадая, сколько еще времени займут следующие два блюда. Я, действительно, хотела выбраться отсюда.
Джеффри осушил свой стакан и серьезно посмотрел на меня.
— Мне, действительно, нужно тебе кое-что сказать.