Хватаясь за верёвку и старательно перебирая локтями и коленями, англичанин медленно, но верно, подбирался к краю. Внезапно из песка высунулась нога гигантского насекомого и острым когтем ударила в ногу Алекса ниже колена, только сапог из толстой кожи спас его от ранения.
Нужно отдать должное выдержке ходока, он не закричал, не стал трепыхаться, не выпустил верёвку. Просто вынул револьвер и, быстро прицелившись, выстрелил. Надо сказать, что, несмотря на расстояние в метр, перебить пулей тонкую конечность было не так просто, но у Алекса получилось. А когда следом выскочил и хозяин ноги, то есть ещё один членистоногий, непонятно, каким образом добравшийся сюда, в его уродливую башку прилетели, одна за другой, пять револьверных пуль, а следом ещё и пара коротких очередей от Румына. Насекомому этого хватило, наверное, был разбит нервный узел, монстр замер и не подавал признаков жизни.
Алекс снова крепко взялся за верёвку и пополз наверх, примерно десяток движений, и, вместо рыхлого песка под ним оказалась твёрдая почва. Ходок, окончательно вытащив своё тело из песка, растянулся на траве и отдыхал.
— Не хочу тебе мешать, — крикнул ему Румын, — но не мог бы ты привязать верёвку покрепче, мы тоже хотим туда.
Алекс ничего не ответил, он просто медленно поднялся и пошёл привязывать конец. Следующим пошёл священник, верёвку постарались натянуть, поэтому у него получилось пройти почти весь путь, ни разу не провалившись. Следом отправился Румын с двумя рюкзаками и двумя автоматами, Ник пошёл замыкающим. Когда он уже карабкался наверх, утопая в песке, где-то в глубине ямы снова началось шевеление.
— Тяните! — крикнул он, тщетно пытаясь прыгнуть.
Товарищи среагировали немедленно, три пары рук дёрнули за верёвку, и Ник, вылетев из ямы, словно пробка, оказался у них в объятиях. Возня внизу продолжалась, но на поверхность монстр не высовывался, видимо, учёл печальный опыт предшественников.
— Плевать на него, — Румын махнул рукой.
— Мне повезло, — добавил Алекс, вставляя патроны в барабан револьвера, — тварь попалась тупая. Могла бы укусить меня, не вылезая из земли, но зачем-то понадобилось высунуть ногу.
— У муравьиного льва, если я правильно помню, наружное пищеварение, у настоящего, я имею в виду, — начал объяснять Румын, — он впрыскивает пищеварительные соки…
— Слушай, хватит, а! — прервал его Алекс, — без твоих лекций тошно, ботаник недоделанный.
Все четверо нервно засмеялись.
Дальнейший путь ничем особенным не запомнился. Вытряхнув песок из одежды, они двинулись вперёд через рощу. А когда снова вышли на открытую местность, то разглядели впереди противоположный склон котлована. Ходоки сразу почувствовали прилив бодрости, мешки уже не казались такими тяжёлыми, а дорога ужасной. Тупиков и ловушек им более не попадалось, поэтому, спустя час, все четверо уже лезли по склону вверх, проклиная рассыпающийся камень.
Глава двадцать вторая
На ночлег группа остановилась, можно сказать, в чистом поле. Конечно, сложно назвать чистым поле, где повсюду лежали обломки ржавой техники, настолько старые, что невозможно даже приблизительно выяснить её предназначение, что-то, вроде бульдозеров и экскаваторов.
Ночь прошла тихо, часовые совершенно напрасно всматривались в ночную мглу, не было там ни вампиров, ни обезьян, ни тараканов, размером с медведя, да и самих медведей не было, а если и были, не рискнули связываться с этой компанией.
Последним дежурил Ник, как только на востоке показалась тонкая полоска света, он растолкал всех и подбросил дров в костёр, благо, запасли с избытком.
— Подъём, — говорил он Алексу, дёргая его за ногу, — кто проспит завтрак, пойдёт голодным.
Остаться без завтрака никому не хотелось, поэтому очень скоро все они, уютно устроившись вокруг костра, старательно поглощали из котелка наваристую гречневую кашу с мясом. Что характерно, даже Викентий перестал обращать внимание на постные дни, хотя сегодня, вроде бы, была пятница. Ну, и правильно, в дальней дороге должны быть послабления.
После завтрака, когда солнце уже встало окончательно, группа отправилась на юг. Ориентир, одинокая красная гора, про которую писал в дневнике покойный Карлос, была отсюда хорошо видна. Он также упоминал, что от неё идёт хорошая дорога. Возможно, так оно и есть, вот только до горы дорога была отвратительной. Шла она через какие-то топи, справа и слева от неё было море жидкой грязи, а саму дорогу, имевшую когда-то покрытие из бетонных плит, через каждые полметра пересекали промоины, видимо, за долгое время вода сумела размыть даже бетон.
Шагать приходилось, как по шпалам, то широко, то узко. Временами кто-то запинался и падал, ругаясь нехорошими словами. Разве что священник всё время молчал. Но это понятно, материться ему не положено, а дорога больше никаких слов не вызывает.
Километров через десять, дорога вышла на возвышенность, грязь на обочинах исчезла, и ходоки с удовольствием сошли с изуродованной бетонной полосы.
— Странная какая-то гора, — заметил Ник, — просто торчит из земли, словно искусственная.
— Может, памятник? — предложил свой вариант Алекс.
— Где ты видел памятники в полкилометра высотой?
— Небоскрёбы ведь такие бывают.
— Небоскрёб — здание практичное, в нём живут или работают, а земля дорогая, вот и строят повыше, а памятник такого размера зачем?
— Хотелось бы мне посмотреть на того человека, — вступил в разговор Румын, — которому такой памятник поставят.
Гора приближалась, при этом всё сильнее бросались в глаза исполинские размеры и странная форма. Столб из красного камня, пусть не самой идеальной формы, но почти по всей длине одинаковой толщины.
Подножия они достигли только в сумерках, отсюда можно было разглядеть гору в подробностях. Ходоки разбили лагерь, примерно, в полукилометре от камня, отсюда было отлично видно форму. Действительно, налицо были следы обработки, причём, довольно грубой, как бы, не ручным инструментом. Под ногами была ровная площадка из всё того же красного камня, прочного, красивого, с редкими белыми прожилками. Можно было сделать вывод, что гора была действительно исполинских размеров, а потом процентов девяносто от её объёма стесали, оставив только огромный столб, который, к тому же, попытались огранить. Граней насчитывалось около тридцати, но, чем выше, тем грубее выглядела поверхность, то ли другие люди работали, то ли природа быстрее успела разрушить.
— Там, наверху, как будто, домик каменный, — заметил Алекс, высоко задрав голову.
— Хотелось бы мне знать, — ответил ему Ник, который никакого домика не разглядел, — как в этот домик люди попадали? Или столб ещё и полый внутри?
— Входа не видно, — пожал плечами Румын, — но он может быть в другом месте. Или под землёй. Мы не знаем всех возможностей живших здесь когда-то людей.
— Хранители — просто уроды! — Алекс сплюнул в сторону и присел на бревно, которое они притащили с собой в качестве дров, — погубили целый мир ради идиотской забавы.
— А по церковной линии об этом что-то известно? — спросил Румын, глядя на Викентия, который всё это время молчал.
— Без подробностей, — объяснил священник, — только то, что раньше жили другие люди, у них была хорошая техника, средства передвижения, в том числе такие, что позволяли летать по воздуху, но они возгордились, и пришлось за это заплатить.
— Что значит "возгордились"? — спросил Румын.
— Они различались по цвету кожи, по языку, по носимой одежде и уровню достатка, а то, как следует правильно славить бога, вообще было вопросом, из-за которого убивали. Разум даровал им разрушительное оружие, но при этом им недоставало разума, чтобы его не применять. Именно с войны началось крушение старого мира, теперь уже не доискаться её причин, но, скорее всего, это были деньги. Или земля, которую каждый хотел забрать себе. Или ресурсы, вроде чёрного масла, добываемого из земли, которым можно заправлять машины.
— А хранители? — тихо спросил уже Ник, — какова их роль?
— Сложно сказать, — священник вздохнул и присел на бревно рядом с Алексом, — даже среди слуг церкви нет единого мнения. Чаще всего именуют их бичом божьим, который карает и вразумляет человечество.
— Но вы-то сами что думаете?
— Думаю, что таков был замысел творца, сродни потопу, чтобы спаслись только праведники. Только хранители подошли иначе, они спасли тех, кого смогли, а потом попытались сделать их праведниками. Вышло то, что вышло.
Ник задумался. Вопросы были провокационными, но Викентий отвечал разумно. Можно было предположить, что это действительно примерный священнослужитель, а все подозрения Румына просто надуманы. Хорошо, если так.
— Хватит болтать, — проворчал Румын, — уже темно, а нам ещё ужин готовить.
Вот это все восприняли, как руководство к действию, развели костёр и занялись ужином. Место для лагеря они выбрали не самое удачное: огромная открытая со всех сторон площадка, куда на огонёк костра мог прийти любой монстр или нехороший человек. Но, увы, ничего лучше в радиусе нескольких километров, всё равно, не было. Ужин прошёл в молчании, огромный каменный столб давил на психику, местность вокруг казалась опасной.
— Интересно, здесь кто-то живёт? — задал Ник вопрос в пустоту.
— Ты же видел следы, — напомнил ему Румын, — олени, кабаны, волки. Не знаю, кто ещё.
— А монстры? Карлос ничего не писал. Когда он путешествовал здесь, то боялся одного вампира.
— Мы видели многих вампиров, пусть не таких умных, но опасных. Со времени последнего рейда нашего мексиканского друга многое успело измениться. Не удивлюсь, если прямо сейчас за нами наблюдает какая-нибудь сухопутная каракатица, которая очень любит есть человечину.
Прав он был, или нет, выяснить не удалось. До утра их никто не беспокоил, только на рассвете, где-то позади, раздался громкий протяжный вой. Это не был волк или стая волков. Монстры, которые им встречались, тоже не склонны были к громким звукам. Это, скорее, был голос трубы, горна, возвещающего… о чём?
Сказать, что ходоки проснулись, — это не сказать ничего. Вой пробирал до костей, вытягивая нервы и кроша зубы. Через секунду все четверо были на ногах, а три ствола торчали в стороны.
Но пока на них никто не напал, постояв так некоторое время, они стали собирать вещи, сами, ничего не говоря, мысль, крутившуюся в голове, за всех озвучил Румын:
— Валим отсюда, пришли за нами. Это сигнал, сбор всех в этом месте. Не спрячемся, и не отобьёмся. Только бежать, туда, куда говорил Карлос. Доберёмся, а там видно будет.
Обогнув слева каменный столб, они направились, как и хотели на юго-запад. Некоторое время удавалось идти прямо, дорога дальше, и вправду, была отличная, разумеется, с поправкой на возраст. На бег они ни разу не переходили, но ощущение чужого присутствия давило посильнее, чем гидравлический пресс, заставляя вертеть головой (и стволом) на триста шестьдесят градусов.
На руку ходокам была отличная видимость, местность вокруг была пустынной, да и дорога отлично просматривалась вперёд и назад. Не панацея, понятно, от массированной атаки, но позволит хотя бы ствол поднять.
Но скоро это преимущество стало исчезать, дорога начала петлять и спустилась в низину, справа и слева потянулись пологие холмы. Тут неизвестные агрессоры снова начали трепать нервы ходокам, на этот раз они услышали хохот. Громкий, нечеловеческий, так, наверное, смеются гиены или бабуины. Людей, даже смелых и привычных ко всему, этот звук приводил в замешательство. У ходоков дрожали руки, накатывал какой-то животный ужас, хотелось упасть и закрыть руками уши.
Ситуацию спас Румын, он, видимо, от отчаяния, высадил в белый свет половину магазина своего автомата. Резкий звук выстрела ударил по ушам и, словно пощёчина, привёл всех в чувство. Никаких звуков они уже не слышали, только низкий, на грани слышимости, гул.
— Бежим, — скомандовал он остальным, — здесь нельзя оставаться.
И они побежали, преодолев всего около полукилометра, все четверо остановились и прислушались к своим ощущениям. Как ни странно, но страха, от которого они совсем недавно едва не падали в обморок, теперь не осталось, им было стыдно. Чего они испугались, хохота? Что-то здесь определённо не так.
— Нам в легионе показывали одну штуку, — начал рассказывать Румын, — нам она была не нужна, но начальство посчитало нужным ознакомить. Мало ли, вдруг пригодится.
— И что это? — поторопил его Ник.
— Такая машина с локаторами, или это не локаторы, в общем, генератор низкочастотных колебаний, инфразвук. Нечто подобное происходит с человеком под мощным артиллерийским обстрелом. Когда земля от взрывов вибрирует.
— Инфразвук — это то, что не слышно? — Ник напряг память, вспоминая школьный курс физики.
— Да, меньше двадцать герц.
— И что?
— То, что на человека такие колебания действуют крайне неблагоприятно, все системы организма идут вразнос, но и это не главное. Главное — беспричинный панический страх.
— И зачем это штука нужна? — не понял Алекс, — врагов на войне распугивать?
— Врагов вряд ли получится, а вот демонстрантов разгонять можно прекрасно. И никаких дубинок, слезоточивого газа и резиновых пуль.
— То есть, против нас применили такую машину?
— Ну, или похожую, вопрос — кто?
— Может, автоматика? Мы прошли какой-то рубеж, а там сработала ловушка.
— Когда раздался вой, — Румын показал рукой назад, в сторону столба, — мы на месте стояли, кто-то долго думал, а потом активировал.
— Хорош спорить, — сказал им обоим Алекс, — нужно идти, а то так и не доберёмся. Я вашу мысль понял, эти звуки ничем не грозят, просто иллюзия, так?
— В общем, так.
Они пошли дальше, дорога, наконец, выпрямилась и вела под уклон, где-то далеко впереди послышался шипящий звук.
— Водопад? — с интересом спросил Алекс, напрягая слух.
Ответом ему был громкий выстрел из револьвера, который Румын выхватил с ловкостью бывалого ковбоя. Алекс испуганно обернулся. Стоявший позади него вампир с огромной дырой в голове покачнулся, а затем рухнул на землю.
— Откуда взялась эта дрянь? — спросил Алекс, аккуратно пиная носком сапога бледное тело.
— Они могут прятаться и ждать, — заметил Ник, — этот просто лежал в придорожной канаве, а потом встал и бросился.
— Нужно идти, — напомнил Викентий, — здесь нельзя оставаться, нас съедят.
Замечание священника пришло вовремя, группа рванула с места бегом, но враги были быстрее, намного быстрее. То тут, то там мелькали серые тени. Вампиры, наиболее сообразительные твари. И быстрые, настолько быстрые, что от одного из них Карлос не смог убежать даже на лошади.
Стрелять бесполезно, серые тела появляются на секунду или две, потом снова скрываются в зарослях кустарника, возможно, специально провоцируют тратить патроны, которых далеко не вагон.
Но они не стреляли. Не нужно, твари где-то сбоку мелькают? Ну и пусть, пока дорогу не преграждают, можно потерпеть. Их мало, это видно, не более десятка, они только пытаются показать свою многочисленность. На самом деле, небольшая группа вампиров следует параллельным курсом с людьми, не решаясь напасть.
А цель их была всё ближе, шум водопада стоял в ушах, его не могло заглушить ни хриплое дыхание, ни топот сапог, ни бешеный стук сердца. Водопад рядом, а значит, и их цель. Они отчего-то считали, что стоит им достигнуть базы, как всё изменится, и они, скорее всего, вернутся к себе домой. А ведь ещё Карлос сказал в своём дневнике, что окно между мирами сломано, его нужно чинить. А они не взяли с собой ни Ханса, ни Андерса. Но сейчас их это не смущало. Нужно пробиться, во что бы то ни стало, расстрелять все патроны и бежать дальше, разбивая черепа чудовищ прикладом. Чудовища, кстати, тоже были лишним стимулом, раз защищают базу, значит, есть, что защищать.
Первое нападение произошло на небольшом мосту через пересохшую речку, из-за низких бортиков выпрыгнуло сразу четыре твари. Первую принял на острие сабли Ник, повернуть ствол автомата он просто не успевал. Клинок пронзил тело твари, но она и не думала умирать, наоборот, пасть с клыками тянулась к ходоку, издавая при этом хрюкающие звуки и мерзкий химический запах. Вырвав саблю, Ник отбросил её в сторону, тут же повернулся всем телом и ударил вампира прикладом в морду. Это подействовало значительно лучше, вампир, как и оборотень когда-то, свалился с напрочь раздробленной головой, тело продолжало трепыхаться, но опасности уже не представляло.