Горланд слез с грузовика и пошел в сторону погрузочной площадки. Вел он себя так, будто очень торопился разделаться с доставкой, а по ступеням поднимался с таким видом, словно был хозяином всего этого места. Большие стальные двери склада оказались широко распахнуты, люди внутри суетились и кряхтели вокруг ящиков и поддонов с замысловатым тяжелым оборудованием, какого Горланд никогда не видел раньше.
Над дверями была большая, куда больше, чем вывеска на самом здании, табличка: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Усатый, угрюмый на вид мужчина в длинном пальто, с очками в роговой оправе следил за тем, как восемь человек разгружали грузовик, стоявший у погрузочной платформы. Возможно, это был самый большой грузовик из всех, что Фрэнку доводилось видеть в своей жизни. Он с минуту стоял и смотрел, как несколько рабочих с помощью канатно-блочной системы раскачивали деревянный ящик и водружали его на телегу. В нескольких других ящиках в кузове вполне могло поместиться по небольшому автомобилю. На одном из них было выведено по трафарету: «ОБЛИЦОВАЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ЗДН ЧЕТЫРЕ».
– Ты! – рявкнул мужчина в очках, нахмурившись. Ему не особо нравилось, что кто-то рассматривает нутро грузовика. – Что тебе здесь надо?
Горланд задумчиво жевал кончик спички и обдумывал вопрос, потом указал на свою машину:
– Доставка для Райана, – он махнул блокнотом, который принес с собой, – консервы.
Мужчина обернулся, чтобы крикнуть на двух здоровенных рабочих:
– Аккуратнее с этим! – Потом опять повернулся к Фрэнку: – Консервы? Там на месте будут рады слышать об этом. Сейчас мы разгрузим этот грузовик, поставь свой за ним…
– Попридержи коней! – сказал Горланд, яростно жуя спичку. – Эта доставка для человека по имени Райан. Это ты?
Мужчина фыркнул презрительно:
– Не будь идиотом. Мистер Райан сюда лично не приезжает! Я Гарри Браун, я все подписываю!
Горланд передернул плечами и развернулся:
– Сказали, что это для мистера Райана. У меня нет других указаний.
– Эй! Постой-ка! – Браун остановил Фрэнка, положив руку на его плечо. – У них там еда заканчивается, откладывать никак нельзя! Риццо дал слово, что сегодня мы получим консервы!
– Хорошо, – сказал Горланд, разжевывая кончик спички. – Тогда позовите мистера… – он замолчал, вновь посмотрел в блокнот, словно там было написано имя, – мистера Эндрю Райана. Пусть сам подпишет бумаги.
– Так, – было видно, что Браун с трудом сдерживал свой норов, – ты вообще знаешь, кто такой Эндрю Райан?
– Слыхал что-то. Какая-то важная шишка, только меня не волнует, пусть хоть сам Гарри Трумэн. У меня в инструкциях сказано: либо он подпишет, либо никакой доставки не будет. Черт, да я привезу все завтра. В конце концов, это просто партия консервов.
– У нас корабль прибывает сегодня, и им нужны эти консервы! Они там целую армию людей должны кормить!
– А почему бы им ни купить еды на месте, где бы они там ни были, пока мы все не уладим? – спросил Горланд, невинно усмехнувшись. – У них там что, нет продуктовых магазинов?
– Нет, жирный идиот! Это у берегов Исландии! И если он покупает в Исландии... – Браун резко замолчал и нахмурился.
Горланд почесал затылок, словно пытался разобраться во всем этом:
– Ладно, ну может я дам вам разгрузить одну партию. Сколько у него там людей? Ему хватит одной? Или, может, хотите послать за другими?
– Черт подери! Нам нужно, по крайней мере, еще три такие же!
– Наверное, дорого доставлять туда все так быстро. Он вам выделяет неплохой бюджет?
– Достаточный! – фыркнул Браун, скрестив руки на груди. – Если бы ты знал, сколько мы уже потратили на те воздушные насосы. Деньги, как они говорят, не имеют значения. Понял? Теперь подгони грузовик сюда!
– Я не знаю. Все это – откуда мне знать, что все нормально, если парень, который сделал заказ, не пришел поставить подпись? Кто руководит в «Мореходном», если не Райан?
– Райан владелец, чертов ты... – он глубоко вздохнул, снял очки и протер стекла – похоже, это помогало ему успокоиться. – Райан владелец. А человек, которого зовут Риццо, из административного офиса, главный здесь.
Браун обернулся, чтобы подписать акт приема, который протянул ему плотный, черный человек в рабочем комбинезоне. Горланд наклонился, стараясь разобрать, что там написано. Все, что ему удалось прочитать «система очистки воздуха здн 32, 33». И стоимость этих систем превышала миллион долларов…
Браун заметил, что «водитель» пытается рассмотреть документ, и сделал шаг назад, пряча бумагу:
– Мистер, вижу, ты очень назойлив…
Горланд пожал плечами:
– Просто любопытен как никто другой. Ладно, я не могу дать тебе подписать документы. Где офис Риццо? Может быть, я лучше с ним поговорю…
Браун колебался, глядя на него с подозрением. Но пожал плечами и назвал адрес. Горланд записал его в блокнот, повернулся и заглянул внутрь склада:
– Эй, а это что, одна из этих батисфер?
Браун уставился на него:
– Из какой ты, говоришь, компании доставки?
– Я? Из «Акме». Зовут Фостер.
– Да? Ну-ка дай я гляну на твой блокнот…
– И кто тут теперь назойливый? Глянешь, когда я получу подпись, приятель, – Горланд развернулся и пошел вниз по ступеням, спиной чувствуя, что рабочие на погрузочной платформе смотрят на него. Он оглянулся на секунду и увидел, как один большой кретин с разбитым лицом достал из кармана дубинку и хлопнул ею по ладони. Горланд дошел до грузовика, силой удерживаясь от бега, и убрался оттуда так быстро, как только мог. Он ехал, улыбаясь про себя. Может быть, из этого выйдет не простой шантаж, а нечто большее…
Да. Если он выяснил, где пройдет денежный дождь, оставалось только раздобыть ведро.
* * *
– Это неизвестно общественности, но я поддерживаю бродвейские мюзиклы, – сказал Эндрю Райан, когда лимузин остановился перед театром, – предпочитаю все делать тихо. Они говорят, что у меня довольно старомодный вкус в музыке, мне ближе Джордж М. Кохан или Джолсон, это в моем стиле. Или Руди Вэлли. Весь этот джиттербаг меня не трогает. Не понимаю этого, – он махнул в сторону афиши. – Знаком с работами Сандера Коэна? Некоторые говорят, что из него песок сыпется, но, как по мне, он во всех отношениях музыкальный гений, каким всегда и был…Человек Эпохи Возрождения, правда.
Билл прочитал: «САНДЕР КОЭН В ПРЕДСТАВЛЕНИИ «ЮНЫЕ ДЕНДИ».
– Вот же! – вырвалось у него. – Моей матери он сильно приглянулся несколько лет назад. Она буквально затерла пластинку с его «Целуя тюльпан» на старой «Виктроле» 10.
– О да. Я был поклонником его «Никто меня не понимает». Ты должен встретиться с ним сегодня, мой мальчик! Мы как раз подоспели к его финальному номеру, конечно, я уже видел это представление много раз, просто надо поговорить с Сандером кое о чем за кулисами. Карлоский, здесь штрафуют!
Шофер, Иван Карлоский, был бесстрастным светловолосым человеком, со множеством шрамов и русскими чертами лица. Он отсалютовал рукой в перчатке и кивнул. Билл слышал, что Карлоский был не только самым лучшим механиком, но и в определенной степени непобедимым бойцом. Никто не связывался с ним.
Билл вышел из машины, интуитивно придержав дверцу перед Райаном и закрыв ее за ним. Из театра, смеясь, вышли несколько франтов, хотя музыка все еще доносились из приоткрытых дверей. Представление продолжалось. Один из них, скучающего вида человек в гетрах и смокинге, сопровождал девушку с волосами цвета платины, плечи которой покрывал мех белой норки. Сразу за этой парой шли еще два молодых человека, ведущие девушек с изысканными прическами. Все они были навеселе, явно приняв пару лишних коктейлей во время антракта.
Билл немного растерялся, когда Райан остановился, глядя исподлобья на этих франтов. Казалось, он не одобрял того, что они ушли из театра раньше времени.
– Скажи, – засмеялся один из них, тот, что носил цилиндр, – ну разве Коэн не старый забавный персонаж!
– Я слышал, что юноши входят в его гримерную и никогда не возвращаются, – серьезно заявил его сонный приятель в котелке низким голосом.
– Ладно, в любом случае вы больше не затащите меня на его шоу, – сказал цилиндр, когда они, неторопливо пошатываясь, начали удаляться от театра. – Вечно жеманничает, вечно в свете софитов! А этот грим! Он выглядит как клоун!
Райан смотрел им вслед, прорычав себе под нос:
– Пьяницы!
Он покачал головой и направился в сторону аллеи между театрами, которая вела к служебному входу. Билл шел за ним и чувствовал себя немного пьяным, хотя и не пил вина. Он просто оказался совсем на ином уровне благодаря Райану, и весь этот новый опыт вскружил ему голову.
– Сюда, Билл, – кивнул Райан, – эти молодые трусливые декаденты… хотя так всегда. Мелкие люди умеют только издеваться. Великого может понять только Великий…
Он постучался в дверь служебного входа, им открыл бульдогообразный человек с сигарой в зубах:
– И? Кто на этот раз? – тут сигара выпала из его открывшегося рта. – Ох! Извините, мистер Райан! Не узнал вас! Пожалуйста, заходите, сэр. Вам сюда, сэр. Неправда ли хороший вечер, сэр?
«Какой же жополиз», – подумал Билл, когда он впустил их, чуть ли ни растекаясь в реверансах. Еще один проход и они оказались за кулисами, наблюдая самого Сандера Коэна. Он как раз заканчивал свой кульминационный номер «Хоп – прямо на небо».
Странно было смотреть представление с такого ракурса. Все казалось слишком ярким, отчетливо слышался стук каблуков по деревянному настилу, да и сами танцоры производили не лучший эффект. Казалось, они громыхали вокруг.
Но самым странным здесь был сам Сандер Коэн. Угасающая звезда Бродвея, он носил серебристый жакет, который больше бы пошел танцовщице из постановки Басби Беркли 11, брюки в тон, с красными полосами по бокам; его ботинки, с каблуками как у фламандских танцоров, блестели, пожалуй, чересчур. Голова его напоминала луковицу, волосы поредели, не сильно спасал и завиток, резко выделяющийся на лбу, и плутовские усы, кончики которых смотрели вверх. Он носил удивительное количество грима и даже нечто похожее на подводку для глаз.
Коэн двигался плавно и ритмично, голося веселым тенором, размахивая серебристой тростью. Два ряда красивых молодых людей и симпатичных девушек танцевали за его спиной. Коэн пел:
"Если хочешь прыгать со мной, хоп-хоп-хоп!
Как безумный возьму тебя в оборот,
Кроликов парой безумной будем,
Хоп – прямо на небо, все беды забудем!"
– Надо признать, это весьма тривиальный номер, – шепнул Райан, прикрывая рот рукой. – Зрителям такое нужно, что-то легкое время от времени… Но Сандер хочет быть серьезнее. Художник должен иметь возможность творить без помех. До тех пор, разумеется, пока это приносит прибыль…
Билл кивнул, надеясь, что у этого гада действительно были номера получше подобного мусора. Он не мог представить Райана, слушающим этого плясуна; ему куда больше подходил Вагнер или Чайковский. Хотя, никогда не угадаешь, под какую музыку расслабляется тот или иной человек. Билл знал одного заядлого драчуна, грузчика, которому ничего ни стоило раскидать троих здоровых противников. Так глаза этого типа налились слезами, стоило ему увидеть Ширли Темпл 12, которая пела «Славный корабль Леденец». Он вытирал глаза и хлюпал носом, спрашивая: «Ну не прелесть ли?»
Занавес опустился под звуки весьма жидких аплодисментов и тут же поднялся, так что Коэн мог отвесить зрителям еще несколько поклонов, о которых никто особо не просил. Танцоры поспешили за кулисы.
Жест Райана, и одна из танцовщиц остановилась – это была пышущая здоровьем девица в красном купальнике с меховой оторочкой. Ухоженные, светлые локоны спадали на розовые плечи, золотистая челка липла ко лбу, на котором поблескивали капельки пота. Она была не маленькой девушкой в этаком сладострастном образе амазонки, даже на несколько дюймов выше самого Райана, но в его присутствии она как-то стала чуть ниже, а фарфоровые голубые глаза засверкали ярче.
– Мистер Райан! – ее голос был далеко не мелодичным, напомнил чем-то скрип решетки, Билл очень надеялся, что хотя бы танцевала она неплохо.
Райан смотрел на нее доброжелательно, но в его взгляде мелькнул какой-то голодный блеск. Впрочем, он сменился выражением практически родительской опеки:
– Ты просто превзошла саму себя сегодня, Жасмин! – сказал Райан. – О, позволь представить тебе моего партнера по бизнесу, мистера Билла МакДонага.
Она окинула инженера мимолетным взглядом.
– Так вы правда считаете, что я хорошо выступила, мистер Райан? Вам хорошо было видно отсюда?
– Конечно, моя дорогая, я видел твои выступления множества раз, ты всегда прекрасна.
– Подхожу для сольных выступлений? Просто я не вижу, что могу куда-то продвинуться в этом бизнесе, мистер Райан. В смысле, я смогла попасть сюда, но мне кажется, что я могу гораздо больше, чем просто занимать место в подтанцовке. Я попробовала поговорить с Сандером, но он, кажется, не особо заинтересован во мне. Он так увлечен своими, как же он это называет, протеже…
– Такой большой талант, как у тебя, будет замечен в нужное время. Жасмин, не волнуйся, – произнес он, в это время занавес опустился, подытожив ненужные поклоны Сандера Коэна.
– Вы правда так думаете, мистер Райан? То есть, если вы хотели…
– На самом деле, – резко оборвал ее Райан так властно, что она замолчала на полуслове. – Я собираюсь помочь тебе, оплачу уроки ораторского мастерства. Твоя единственная слабость как артиста… назовем ее вокальной подачей. Я тоже посещал те занятия в свое время. Ты будешь звучать по-другому, и люди будут смотреть на тебя по-другому.
– Я знаю, что это, – она выглядела немного расстроенной, казалось, уроки ораторского искусства это совсем не то, что она имела в виду.
– Я создаю… новое общество, – сообщил Райан, глядя куда-то поверх голов Билла и Жасмин. – В другом месте, довольно далеко отсюда. Ты можешь назвать это курортом, в некотором смысле. Там надо еще кое-что закончить, нужно чуть-чуть подождать. Учитывая твою смелость, ты бы вполне могла работать там в шоу-бизнесе. Это, без сомнения, абсолютно новый старт…
– И где это будет, если поточнее?
– За границей, ты знаешь…
– Как на Бермудах?
– Более или менее… О! Сандер!
– Ах, курорт, это было бы великолепно… – она пошла прочь, но смотрела на Райана и чуть не врезалась в Сандера Коэна.
– Премного извиняюсь, моя дорогая, – произнес артист с натянутой улыбкой. Но когда он увидел Райана, лицо его просветлело, выражение стало абсолютно другим, одна бровь изогнулась. – Эндрю! Мой милый друг! Ты все-таки смог попасть на представление!
– Мы стояли тут и были просто заворожены. Но позволь представить тебе Билла МакДонага.
– Билл, да? – Коэн осмотрел его сонным взглядом. – Ну, весьма приземленный.
– Да, вы правы, – ответил Билл, – я прочно стою на ногах.
– О! И британец к тому же! Как мило. Знаете, как раз на днях разговаривал с Ноэлем Коуардом 13, – он начал рассказывать длинный анекдот, большая часть которого потерялась в закулисной суете, но, кажется, речь в нем шла о том, как этот Ноэль неловко выражал свое восхищение Коэну. – …Остается только надеяться, что он не будет впредь так заискивать.
Билл заметил, что левая бровь Коэна все время была приподнята, держалась выше правой и никогда не опускалась, словно застыв в выражении вечной иронии.
– Ты настоящий художник, Сандер, а не просто знаток алкоголя как этот Ноэль Коуард, – сказал Райан. – Так что вполне естественно, человек должен быть потрясен.
– Ты так хорош, Эндрю!
Билл немного беспокоило то, что этот человек называл мистера Райана по имени. Это выглядело как-то неправильно. Он сделал шаг назад, чувствуя, что Коэн стоит слишком близко к нему.