Дальше до двора Лены они шли молча, каждый думал о своем. Она в свете открывшихся обстоятельств подправляла свое представление о Сергее, он, видимо, делал то же самое в отношении нее, впечатленный хладнокровием и жестокостью пятиклашки.
– А все же прав был я! – заявил капитан, остановив ее под темной аркой. – Твоя спортивная специализация – рукопашный бой и холодное оружие. И звание не ниже лейтенанта. Зачет?
– Зачет, – согласилась она со вздохом. – Прокололась.
И наконец случилось то, что в общем-то было неизбежно с первого дня их знакомства – капитан обнял ее и поцеловал. И она поскакала домой в очень противоречивых, раздерганных чувствах.
-=-=-
Во дворе горотдела народной милиции на этот раз не было сквозняков, наконец-то лесопромышленный комплекс отремонтировал свои грузовые порты, но строй все равно нервно переминался – начальство явилось не в духе.
– Повторяю для дебилов! – зло сказал дежурный офицер. – Особое внимание на группы! Разгонять их нахрен, пусть по одному ходят! А то уже трупы прямо перед Торговым центром валяются! Акты вандализма пресекать максимально жестко! Допустите повреждение мультиэкранов – вся смена получит штраф! Видите в руке трубу, палку или арматурину – бейте из резинострела без предупреждения! Лояльный горожанин с арматуриной не ходит!
– И как посыплются слесаря с ремонтных переходов… – тихонько буркнул кто-то, и в строю залетали смешки.
– Вопросы? – резко спросил офицер.
– Со штурмовиками что? – подал голос кто-то. – Беспорядки нарушают, акты вандализма бьют. И с дубинками.
Офицер тяжело задумался.
– Не замечай, – наконец решил он. – Пусть ходят, тебе же лучше. Придет такой рядовым, и уже обучен. Ходит строем, спит в обнимку с дубинкой – и приказы понимает, в отличие от некоторых стоящих здесь.
– Нафига они вообще нужны? – не выдержал старший наряда.
– Ты, сержант, сегодня сильно умный? – ласково поинтересовался офицер. – Так пойдешь осваивать промзону Химмаша на месяц-другой, ага? Еще вопросы?
И уставился выжидательно. Сержант изобразил тупую рожу и благоразумно промолчал.
– Ходят, значит, кому-то нужно, – проворчал офицер. – Не нас же посылать на погромы. Мультиэкраны не бьют, не было им такой команды, так что пусть ходят. Пока что.
– А что трупы, товарищ майор? – решился спросить кто-то.
– Допросили, признались, пишут показания, – нормальным голосом сообщил офицер. – На «рывок» планировали, за оружием шли. Ну и пришли на офицера спецназа Особого Заполярного, идиоты… В общем, дело на ГБ, не паримся. Но приглядывайте, чтоб больше трупы не валялись! В смысле, перед Торговым. ГБ нас не поймет. Работаем, ребята. Напррр-во, на маршруты шг-м марш!
-=-=-=
Охранник на входе в административное крыло кивнул ей – проходи. Теперь она здесь – своя. Этот мир чистеньких малолюдных холлов, уютных диванчиков, столовых первой категории и кабинетов бытового обслуживания ограниченного доступа стал и ее миром тоже. На то время, пока она работает в штабе штурмовых отрядов на офицерской должности. Принципы социализма в действии. Пока учитель, или в школьной администрации, или вот как она – пользуйся. Но уже охранник обедать ходил совсем в другое место, вполне приличное, но – другое. «Каждому по труду, но чтоб можно жить» – так теперь звучал один из краеугольных принципов современного общества.
Она приветливо помахала ладошкой перед камерой – открывайте, мужчины! Можно бы просто приложить офицерскую карточку к электронному замку, но так было интересней. Дверь отъехала в сторону.
В штабе штурмовых отрядов моргал огоньками пульт дежурного, тренькал ежеминутно телефон, бормотали с экранов доклады командиры сводных групп – катилась пестрым потоком жизнь большой сложной организации, требующая постоянного внимания и моментальных решений. В посту дежурного офицера восседал сам майор Каллистратов – пожилой толстячок строго относился к себе и дежурств никогда не пропускал и не подменялся, как будто у него не было личной жизни. Может, ее и не было. Нынешнее государство к личной жизни не благоволило. Работай с утра до ночи, вот и все твое счастье. А не хочешь работать – на твое место найдутся желающие попасть в уютное административное крыло. Поэтому работали все. И она работала – без выходных, до ночи и часто ночью под ласковые понукания офицеров. Надо полагать, их тоже кто-то понукал, ласково и безжалостно. Она не противилась, потому что… а как иначе? Точно так же она и дома раньше работала. И в школе. А чем еще заниматься, как не работать? Чем? Пьянкой? Торчанием под аркой в ожидании развлечений? Или танчики гонять? Вот то-то и оно.
Алексей при ее появлении облегченно улыбнулся и поднялся из-за пульта. Пост сдал, пост принял, торопливая запись в журнале дежурств, и парень исчез. Алексею после напряженной учебы в выпускном классе и вечернего дежурства еще предстояло идти в ночной рейд. Около общежитий лесопромышленного комплекса после каждого получения зарплаты творилось что-то неописуемое, и это следовало пресечь самым жестоким образом. Пусть по комнатам пьянствуют, не высовывая носа! Десятая школа с другого конца города? Значит, им и махать дубинками. А штурмовики третьей школы тем временем атомщиков будут в две шеренги строить.
Она переоделась в комнате отдыха, нанесла легкие тени для пущей взрослости, уселась за пульт, работа навалилась и затянула. Требовательно моргали огоньки сообщений от патрульных групп – их все следовало держать на постоянном контроле. Вдруг ребята снова накосячили, сами того не заметив? Хотя ошибок стало заметно меньше. Зато что поначалу творилось! Это не в колонне речевки орать. Подойти к гоп-компании, четко изложить позицию штурмовых отрядов касаемо порядка в городе, спокойно поставить ультиматум – это далеко не сразу стало получаться правильно. Не, налететь всем штурмовым отрядом и в зубы – это запросто, а вот разъяснить ситуацию агрессивно настроенным придуркам – тут уже требовалось умение. Но – научились, город под контроль взяли. Сказалось банальное численное превосходство. Бригада подготовленных бойцов-рукопашников – сила! А она на каждом дежурстве эту силу еще и увеличивала, оперативно меняла маршруты передвижения групп, чтоб в кризисной ситуации ребят в пятнистой униформе с белыми звездами по рукавам оказалось в разы больше любой местной бандитской группировки.
Сделали много. Убрали компании всяческих «королей» от кинотеатров, торговых точек, учебных заведений, и убрали жестко. Подходил старший оперативной группы, коротко предлагал очистить территорию и впредь не собираться более троих – так в краткой версии выглядели новые правила сосуществования. Потом уходил, если получалось – а получалось не всегда – и на смену ему из технических переулков, из-под арок и по улицам стремительно подтягивался штурмовой отряд. А то и два. И начиналось… били, отсекали лидеров, просто психов с колюще-режущим, с арматуринами в руках, тросиками велосипедных замков, всякими самострелами. Отсекали, глушили, вязали, сдавали в дежурную часть милиции, давали свидетельские показания на суде… Последнее далось особенно тяжело, противились штурмовики взаимодействию с силовыми органами изо всех сил. Но справились и с этим, и пошли «короли» районов добывать уголек вместе с неадекватами.
Сейчас опергруппы штурмовиков зачищали саботажников, выбивали скрытое сопротивление. От ребят в форме теперь прятались. Но прошел патруль – и снова выползают из-под арок любители шариться в чужих карманах. И тогда по улицам чужих микрорайонов беззаботно по двое, по трое пошли простые на вид пацаны – специально отобранные, особо храбрые. «Цели». Их задача – вытянуть гопников со двора и задержать на минуту. А там набегали штурмовики, и далее по знакомому сценарию – избиение, милиция, суд и исчезновение лидеров на заполярных шахтах. Ее ребята-телохранители пошли первыми. Она дико за них переживала.
– Да нормально все, Зита, – успокоил ее старший, еле шевеля разбитыми губами. – Страшно только первые пять раз.
Телохранители в числе немногих знали, кто она такая в штурмовых отрядах.
В целом штурмовые отряды задачу уже выполнили – условная «невинная девица с мешком золота» хоть днем, хоть ночью могла теперь беспрепятственно пройти по улицам города без риска нарваться на компанию «местных». Штурмовики получили бесценный опыт реальных боевых действий – и заметно обособились, приподнялись над традиционно полууголовной окружающей средой. И можно теперь просто жить, наслаждаться каждой минутой детства, мечтать о будущем…
– Штаб, «воздух»! – раздался напряженный голос командира одной из опергрупп. – У нас потери. Убиты «цели», около своего дома. Стратонавтов, три. Там уже милиция, требуется поддержка штаба.
Стратонавтов, три. Ее дом. «Цели» – ее телохранители, ее безумно храбрые мальчишки…
Она словно заледенела внутри, но действовать начала быстро и профессионально. С пульта помощника дежурного она много могла. Два приоритетных звонка – и к месту происшествия торопливо покатил реанимобиль спас-службы Химмаша с дежурной бригадой травматологов; матерясь и зевая, потопали на выход дежурные опера убойного отдела. Еще один звонок, обязательный – в ГБ. Поменяли маршруты движения и встали в первичное оцепление патрульные группы штурмовиков. Отложено избиение пьяных придурков возле общежитий лесопромышленного комплекса – живите пока, сволочи. Предупреждены друзья-собровцы – на случай, если кто-то экстренно попытается покинуть город. Слегка изменила маршрут и остановилась возле аварийного выхода из десятой школы «мотаня» – дежурный электробус АЭС, собирающий по городу рабочих ночной смены. И загремел ботинками по пустому холлу прибежавший временный пом. дежурного – заместитель Алексея, немного обученный штабной работе. Она зафиксировала в журнале время, накинула на плечи форменную курточку и пошла к выходу. Майор Каллистратов остался в штабе – во время «чрезвычаек» со штабного пульта можно добиться гораздо большего, чем криками на месте происшествия.
В темноте арки метались лучи ручных фонариков. Штурмовик из оцепления решительно шагнул на перехват. Она осветила лицо, боец узнал и отступил.
– Немедленно – к смотрящему двора, – тихо приказала она. – Узнай, было ли исправно освещение под аркой. Под протокол и его личную ответственность перед штурмовыми отрядами. Узнай у него все.
– Милиция уже работает, – неуверенно сказал парень.
– Убиты наши.
Штурмовик кивнул и исчез в темноте. Она запомнила его номер. Сообразительный боец. Справится – ему найдется более сложная работа, чем шагать в колоннах.
Из-под арки шагнула крупная темная фигура.
– Тебе лучше не смотреть, – сказал Алексей.
Она легко коснулась его руки, успокаивая, и прошла под арку.
Старший из «телохранителей» сидел у стены. Младший, скрючившись, лежал дальше, почти у выхода во двор. В десяти шагах от будочки смотрящего. Около него осторожно двигались санитары, прикидывали, как аккуратнее переложить тело на носилки.
– Пока что жив, – сказал Алексей. – Крепкий пацан. Цепляется.
– У них должны быть порезы, – отстраненно сказала она.
Парень посмотрел вопросительно.
– Сережка… – она все-таки сглотнула ком в горле, – он никогда не ходил без оружия. Никогда. Даже в школе. Финка, двенадцать сантиметров, рукоятка из бересты, ножны скрытого ношения на бедре, под правым брючным карманом…
Она сама вшила ему ножны, обучила, заставила натренироваться. Он не мог попасться на невнимательности и не мог сдаться. Отбивался, прикрывал бегство младшего. И тогда ему проломили голову. А младшего догнали и ударили заточенной арматуриной уже во дворе. Почему не вмешался смотрящий? У него же видеокамеры кругового обзора и пульт с тревожной кнопкой. Почему-то не вмешался.
– Это наши их сдали, Алеша, – сказала она тихо. – Они и на улицу вызвали. Сережка ни за что не вышел бы вечером к чужим, да еще с младшим братом. Он осторожный… был. У них должны быть порезы. Найди.
– Милиция работает, – напомнил Алексей.
– Лена – суровая река, – невпопад сказала она. – Не выплывешь…
Ее внезапно затрясло. Лена – суровая река…
– Найдешь? – спросила она тихо.
Командир штурмовиков помолчал.
– Пора свою контрразведку создавать, – наконец сказал он, вроде тоже невпопад. – Как бы даже не опоздали.
Оперативник мазнул по их лицам резким светом фонаря.
– Доигрались? – радостно сказал офицер. – Это вам не в колоннах орать!
– Не злорадствуй, падла, – вдруг донеслось из темноты. – Мы только начинаем. Здесь «Спартак».
– Натворили дел, теперь кому-то разгребать! – буркнул офицер, пытаясь высветить наглеца. Группа штурмовиков, остро щурясь на свет фонаря, буквально излучала угрозу.
– Вот и разгребай, твоя работа.
Офицер дернулся было, но потом благоразумно развернулся и ушел к коллегам.
Это «Спартак», повторила она беззвучно. Одна из сигнатур на форме штурмовиков – нашивка с латинской «s», собственно и означающей «штурм», но в городе как-то сама собой закрепилась другая расшифровка, и в номерных городах штурмовиков Копейки тоже называли не иначе, как спартаковцами.
– Найди их, Алеша, – повторила она шепотом.
-=-=-
Через две недели на Лене трагически погибли двое старшеклассников из второй школы. Прекрасные спортсмены, бойцы штурмового отряда – и утонули. Потом… потом в горотдел милиции прибежал сдаваться неадекват, здоровенный лоб. Заикаясь и трясясь, безостановочно признавался в убийстве двух мальчишек и при этом с таким ужасом оглядывался на дверь, словно за ним гналась сама смерть. Может, так оно и было. Быстрое следствие установило – мстил за дружков, загремевших на ленские угольные шахты. После суда загремел туда сам. Дворовый смотрящий, закрывший глаза при нападении на «цели», до суда дожил, но инвалидом – страшно избили неизвестные, предварительно испортив камеры наблюдения. Младший «телохранитель» выжил.
Осенью Зита пошла в школу. Вошла в класс, посмотрела на веселящихся детей, грустно улыбнулась. Ее детство кончилось. Правильной ли дорогой она пошла? Ответа себе она дать не смогла.
Шаг седьмой
Зима налетела ранними снегами и грохотом пушек с рекламных мультиэкранов. «Южный разлом», нашумевшая смехокиноэпопея братьев Бекмамбетовых-Фридманов. Ее шестиклассники бурно веселились на сеансах, а она тихо недоумевала – как можно снимать кинокомедию про ТАКОЕ? Про Чечню и Крым, про дагестанскую «ночь длинных ножей», ставропольский разгром и кровавый, с радиоактивным пеплом на губах североказахстанский «огненный мешок»? Но обласканное властями трио режиссеров посчитало иначе – и, видимо, оказалось правым, потому что киносага триумфально шествовала по стране. Клички главных героев, обаятельных прохвостов Бати и Щегла ушли в народ и анекдоты. Людям, несмотря ни на что, требовались веселые, легкие, счастливые сказки.
Под лихие песни ребят в бронекостюмах «Богатырь-3» проскользнуло незамеченным закрытие пилотируемой космической программы. Интересы власти сосредоточились на земле, точнее – под землей.
Под одобрительные крики с мест, но в целом тоже незаметно прошло дело «восемнадцати западников», бывший премьер-министр и действующий член Совета Безопасности огребли пожизненное поражение в правах за лоббирование интересов западных корпораций и сгинули вместе с подельниками на строительстве перехода Лазарев-Северосахалинск. Штурмовые отряды столицы и Северного культурно-экономического узла в рабочем порядке разгромили общества интернациональной дружбы, воскресные школы диаспор и заодно культурный центр горских евреев вместе с принадлежащими им ресторанами и развлекательными комплексами, чего штурмовикам не приказывали, но очень хотелось. Безумие в мире нарастало, и уже понятие «дружба» начинало вызывать неосознанную агрессию. Какая может быть в мире дружба?! Сибирские десантные бригады на них!
Приехал в очередной краткий отпуск Андрей, угрюмо и очень опасно пошутил с порога, что волна чисток сносит с армии пену, но поднимает к поверхности дерьмо. На форме бравого офицера-десантника красовались уже майорские сигнатуры. Прискакала подружка Леночка, восторженно обошла офицера кругом, тронула пальчиком нашивку с изображением изогнутого кометного хвоста: