– То есть… – помрачнев, начал я, но Ольга Васильевна меня перебила, хитро улыбнувшись.
– То есть, если амулет окажется настоящим, и ты решишь его продать, делать это мы будем либо через аукцион Перевозчиков, либо через «Чёрный рынок». Но скорее всего, через аукцион, потому что только там имеется возможность получить за твою находку настоящую цену. А то и чуть больше.
– Аукцион, – я в который уже раз удивлённо посмотрел на сидевшую передо мной женщину. – Никогда не слышал, чтобы у Перевозчиков было нечто подобное…
– Ну так они этого и не афишируют! – пожала плечиками опекунша. – Кому надо, те знают, а остальным и не нужно! Запомни, Антон, Перевозчики – это не просто странные люди… или не совсем люди, недолюбливающие чародеев и гоняющие между Полисами свои громады локомотивов. Это очень серьёзные дельцы, оказывающие многочисленные услуги в городах, в которых у них имеются собственные вокзалы, которые на их территории не подчиняются местному законодательству. Фактически это чуть ли не основное требование к Полису с их стороны, без выполнения которого он просто будет отрезан от их транспортной сети!
– Понятно!
– Ну, раз понятно, тогда живо на кухню и спать! Сонное Алёна принесёт тебе в комнату…
* * *
Когда Антон ушёл, кня’жина ещё какое-то время посидела в кресле, бесцельно болтая в стакане остатки давно остывшего глинтвейна и ещё раз прокручивая в голове состоявшийся разговор. Первая его часть прошла не совсем так, как ей бы хотелось. Из-за всех этих проблем с Варшавой и двух суток проведённых без сна Ольга чуть всё не испортила, сорвавшись на этого несносного мальчишку!
Не говорить же ему, что она действительно взволновалась, когда охрана донесла, что он сунулся на ночь глядя в какую-то дикую авантюру.
«Нет… такой глупости я точно не допущу! – подумала учёная, привычным жестом заправив за ухо непослушный локон. – Не дай Древо, подумает, что пытаюсь играть на чувствах сиротки, а то и вовсе переживаю из меркантильного интереса! Такому мальчику, как он, проще думать, что его используют, чем принять то, что в чужой тётке проснулся материнский инстинкт…»
И ведь вот же зеленоглазый гадёныш с талантами ходока-подземника, впрочем, последнее у Бажовых в крови. Приставленный к нему чародей, вассал самой Ольги, без проблем довёл парня до створа в канализацию. А уже в тоннелях почти моментально потерял парня и принял решение возвратиться и доложить о произошедшем.
Вынырнув из размышлений, женщина жестом подозвала к себе возвращавшуюся с кухни служанку Алёну. Вот ещё одна головная боль с не по-посадски «правильным» воспитанием. Порой Ольге Васильевне казалось, что было бы куда лучше, если бы Антон притащил домой не этот «аленький цветочек», а отвязную шалаву, готовую раздвигать ноги по первому свисту! Впрочем, в перспективе имеющийся материал куда более ценен, нежели грязная подстилка, которую в любом случае пришлось бы убрать. А здесь, если поработать…
«Вот мамочка и поработала для сыночка…» – мысленно хмыкнула женщина, разглядывая стройную фигурку поклонившейся ей девушки.
– Антон поел? – строго спросила она.
– Да, хозяин сыт и поднялся в свою комнату, – кивнула Алёна и, слегка покраснев, отвела взгляд. – Я, собственно, спустилась… за необходимым ему сонным зельем…
– Хорошо. Антон выпил то, что я велела ему дать?
– Да, – кивнула девушка. – Хозяин принял лекарство прямо перед едой, как вы и говорили.
«Ну… в какой-то мере качественный афродизиак действительно можно считать лекарством, – пронеслось в голове у Ольги Васильевны. – От мнительности, стеснительности, комплексов и прочих подобных пороков, мешающих развиваться молодому организму парня, строящего из себя брутального мужика».
И ведь вот ещё беда! Если в кланах вопросами полового созревания юношей, а соответственно, и будущей сопротивляемостью как к «природным», так и «настоящим», женским чарам занимаются целенаправленно, то с отвратительным воспитанием Антона к нему с чем-то подобным просто так не подступишься.
Выросший в среде простецов парень считает такое своим личным делом! И Древо с ним, будь он опытным мужчиной, а не шестнадцатилетним юнцом с бурлящими гормонами, замешанными на коктейле из девственности, моральных запретов, собственных установок на общение с противоположенным полом, возведённых в абсолют за время проживания в приюте на Дне. Плюс моральная травма из-за разрушенных иллюзий первой любви к зелёноволосой сучке.
У простецов его нынешнее поведение посчитали бы достойным и правильным! Почти идеально соответствующим тому, чему учат Жрецы Древа, порицающие в их среде пустой блуд и распутство! Но в том-то и дело, что у чародеев своя мораль и собственные правила, которые те же Жрецы полностью разделяют, благословляя кланы плодиться и размножаться! Вот и как тут быть?
Это в кланах всегда есть евгеники и наставницы, а также в каждом поколении имеется с десяток правильно воспитанных девиц-слабосилков подходящего возраста, готовых начать выполнять свой единственный долг перед родичами, а ведь есть ещё и относящиеся к клану простецы. Да и воспитаны там мальчики по-другому и знают кого «можно» и «нужно», а кого «нельзя»! Что только женщина может позволить себе до последнего оставаться девственной, а рождение случайного ребёнка, что изредка, но случается, не повод рвать на себе волосы, пытаться играть в «любовь» и «правильную семью», а всего лишь усиление собственного клана, который его не бросит, позаботится и вырастит младенца.
Принципов «циркуляции и обновления ядер» никто не отменял, и, если нет противопоказаний от евгеников из-за чересчур близкородственных связей, внутриклановый союз только усиливает общее потомство. На этом и стоят ортодоксальные кланы, отвергающие «кровь со стороны» и блюдущие свою чистоту, и там девушки из дальних и ослабленных ветвей вообще воспитываются как будущие супруги наследников и сильных чародеев старшей семьи.
Но вот объяснить это Антону… оказалось проблематично. Намёков он не понимал, сам особых телодвижений в сторону женского пола не делал, а после оказии с Наталией так и вовсе, как казалось Ольге Васильевне, сторонился любых отношений, кроме товарищеских. В итоге, промыв парню мозг на тему «Правильного использования людей», она подготовила почву и практически прямолинейно сказала юноше, как ему следует использовать Алёну… Кня’жина немного подождала и, так и не заметив каких бы то ни было результатов, решила взять ситуацию в свои руки.
«Хотя… сама виновата! – мысленно укорила себя учёная. – Сама предложила Антону не торопиться и не тащить девчонку в кровать самому, а дать ей созреть… А по сути, навязала пассивную роль! Вообще-то всё верно сказала, да только не учла полное отсутствие у паренька опыта даже простейшего соблазнения, а без этого при наличии такой же девушки нужных результатов можно было ждать до морковкина заговенья! Ну, или пока не случится “по любви!” Не дай то Древо!»
Последнее действительно не нужно никому! И Антон это вроде бы понял… Вот только парень он молодой, а ум и сердце в этом возрасте редко идут рука об руку. Так что ситуацию нужно было форсировать, но и здесь возникли некоторые проблемы.
Нет, Алёну за прошедшее с момента ранения Антона время Ольга Васильевна обработала. Мальчик ей и так нравился, да и место своё девушка вполне осознавала, ну а кое-какие эликсиры и слабенькие ментальные коррекции постепенно позволили развить эти чувства в нужную кня’жине сторону… Благо та была обычным человеком. После чего возникло новое препятствие. Точнее, странный выверт сознания.
Девочка жутко трусила. Боялась предстоящего «первого раза» и оттого впадала в депрессию, почему-то считая себя дурнушкой, которая ни за что не понравится Антону… Видимо, насмотревшись на дефилирующих туда-сюда вокруг Антона клановых княжон, ведь что Ефимова, что Громова буквально не отлипали от парня, да и Уткина нет-нет, да и крутилась где-то неподалёку.
В общем, всё с этими детьми не слава Древу!
– Хорошо, – повторила женщина и, вздохнув, спросила: – Ну что? Ты всё ещё «не готова»?
– Нет… – едва слышно пискнула Алёна. – Пока нет…
«Ага… – мысленно фыркнула Ольга. – А то мне не сообщили, что кое-кто, подлив Антону пару капель “Красочного сна” в чай, весь день “набирался смелости” в обнимку с моим подопечным. Прямо в его кровати… Нет уж, милочка! Давай-ка ускоримся!»
– С тобой всё в порядке, Алёна? – притворно нахмурившись, с заботой в голосе спросила хозяйка дома.
– Не… не знаю, – ответила ей служанка и честно пожаловалась: – В голове в последнее время как будто пусто…
«Ну а что ты хочешь? – усмехнулась про себя Кня’жина. – Это на одарённых разнообразные приворотные зелья и прочая лабуда практически не действуют. Всё родной живицей выжигает. А на вас простецов – очень даже! А тут ещё небольшая коррекция была… Так что, когда ты всё усвоила, пошёл небольшой откат. Ничего, скоро пройдёт…»
– Вот, – встав, Ольга Васильевна подошла к одному из шкафов и, достав из него заранее припасённую бутылочку с заклеенной обёрткой, протянула её девушке. – Выпей залпом, это укрепляющее. И принеси уже Антону сонное, он, небось, зажался.
– Да, госпожа!
«Точнее… не укрепляющее, а стандартный контрацептив с афродизиаком, который я купила в аптеке по пути домой. Но об этом я тебе не скажу!» – ехидно подумала учёная, глядя в спину выходящей из гостиной девушке.
* **
Проснувшись утром и поглядев на мирно посапывавшую на моём плече Алёну, я как-то не сразу понял, что здесь, собственно, происходит и что девушка делает в кровати. А затем всплыли воспоминания о вчерашнем вечере, и меня словно палкой по голове ударили.
Вот служанка, постучав и дождавшись ответа, входит в комнату. Я в этот момент стоял у окна и любовался ночным небом, обернулся, только услышав, как стукнулся об пол выпавший из рук девушки фиал с сонным эликсиром. Однако стоило мне только увидеть её огромные глазищи, как внутри всё буквально закипело, и когда девушка, прижав руки к груди, сделала шаг вперёд, мне показалось, что она сейчас упадёт. А уже через мгновение та оказалась в моих объятьях. Наши губы слились в долгом поцелуе.
Картины того, как мы оказались на кровати, как я ласкал обнажённое тело и несколько неловко из-за отсутствия опыта взял Аленку под стон, сорвавшийся с её губ, в буквальном смысле промелькнули перед глазами. Всё произошло как-то… естественно, а оттого эти воспоминания, как и то, что произошло после, не казались чем-то постыдным. Наоборот, это было приятно, очень даже приятно!
При этом я прекрасно понимал, что моё отношение к Алёне вряд ли можно назвать любовью. Определённая степень привязанности, вполне естественное желание обладать красивой женщиной, которую я сделал своей. Наверное, всё и не могло закончиться иначе между живущими длительное время под одной крышей молодыми мужчиной и женщиной. Я же никого ни к чему не принуждал, да и Ольга за прошедшее время весь мозг проела, так что даже мысли о том, что я кого-то там обесчестил, а теперь как честный человек должен жениться, просто-напросто не возникало.
Впрочем, размышлять на эту тему, касаясь высоких материй, мне сейчас совершенно не хотелось, а вот повторить я был не против. Тем более что девушка тоже проснулась и сейчас лежала с открытыми, поблескивающими глазами, внимательно изучая мой профиль.
Так что я занялся закреплением пройденного ночью материала, а спустя ещё минут тридцать, сидя на кровати рядом с уставшей, но явно довольной Алёной, крутил так и этак родившуюся у меня во время бурной кульминации мысль. А затем, решив все для себя, повернулся к улыбнувшейся служанке.
– Скажи, Алёна, – произнёс я, заметив, как красавица слегка напряглась. – А ты не хотела бы войти в мой клан? Хочешь стать Бажовой?
– Но… господин! – девушка явно запаниковала, а оттого я сразу смекнул, что определённые внушения на подобную тему таки сделаны. – Вы не можете жениться на мне! Я не… Я же…
– Я не говорю о свадьбе… – успокоил я служанку, хоть и заметил, как в её глазах мелькнуло небольшое, но разочарование.
«Прости, милая, ты очень хорошая, но если говорить о чувствах… – мысленно извинился я, – то я ни к кому ничего такого не испытываю… Наверное…»
– Просто я хочу сделать тебе как моей первой женщине один ценный подарок, – закончил я мысль.
– Но… я не могу войти в ваш клан… – ответила она немного расстроенно. – Клан чародейский… а я обычный человек…
– Ну, во-первых, простецы могут состоять в клане, – произнёс я и после небольшой паузы добавил: – Как минимум в клане Бажовых. А во-вторых, это нечто более ценное, но сделать подарок я смогу, только если ты согласишься с предложением.
В комнате после этих слов повисла звенящая тишина. Алёна просто смотрела на меня, а я – на неё. Затем девушка отвела взгляд, и я уже думал, что откажется, но тут она тихо произнесла.
– Я согласна, – а затем, тяжело вздохнув, добавила: – Согласна, но только если своим решением не нанесу ущерба вашей чести.
– Не нанесёшь, – улыбнулся я, а затем, встав в чём масть родила, прошёлся до своего сейфа, краем глаза заметив, что будильник показывает шесть часов утра с копейками.
Открыв дверцу, я вскрыл внутренне отделение и уже оттуда достал хрустальное яблоко. Не то, зелёное пламя в котором казалось мне самым сильным и яростным, а то, что было наиболее красивым. Похожим на крутящийся цветок, внутри которого вспыхивали, вертелись и гасли золотые искорки.
Оглядевшись в поисках какой-нибудь тряпки, я ухватился за штору и тщательно вытер хрустальный плод. Даже подышал на него, а затем вернулся к девушке, внимательно наблюдавшей с кровати за моими манипуляциями.
– Вот, – я протянул яблочко. – Это самое дорогое, что у меня есть и что я могу тебе подарить.
Алёна ахнула, увидев, что я держу в руках.
– Какая красота… Не стоило из-за…
– Стоило, – улыбнулся я. – Отказы не принимаются!
– Хорошо… – медленно кивнула девушка. – Спасибо, господин! Я буду хранить его всю свою…
– Нет, – прервал я, а затем, глубоко вздохнув, сказал: – Съешь его прямо сейчас!
Я рисковал. Очень рисковал и даже не собой, а доверившимся мне человеком, ведь я не знал, как на самом деле используются эти плоды, вырванные из тела материализовавшейся в хрустальное древо душой. Однако по какой-то причине был уверен, что его нужно именно съесть.
Может быть, дело в том, как появлялось подобное яблоко, а может, в том, что прозрачный плод на ощупь ощущался, как самый что ни на есть настоящий, но протягивая его девушке, я пусть и боялся за неё, но верил, что поступаю правильно.
– Но как… – в глазах Алёны отражались непонимание и испуг, и прежде, чем она подумала что-нибудь совсем плохое, я взял руку девушки и положил в неё плод. – Ой… На ощупь как обычное яблочко.
– Попробуй надкусить, – ободряюще сказал я.
Хруст словно самого настоящего фрукта, надкушенного аккуратными белыми зубками, прозвучал для меня победной песней. Причём пережёвывала кусочек девушка очень даже легко.
– Очень странный вкус, – сообщила она, вновь доверчиво глядя на меня. – Лёгкий и приятный. А если описывать, хочется сказать, что я сейчас попробовала весну.
– Весну… – удивился я. – Это как?
– Не знаю, – пожала она плечиками и откусила ещё раз. – Но по-другому как-то не получается. Сладкий запах цветов, разноцветие трав на изумрудном лугу за околицей посада, тёплый ветерок после долгой зимы и журчание весёлого ручейка, что течёт из Злобного леса.
– Интересные ассоциации, – улыбнулся я. – Доедай его полностью.
И она доела, а через мгновение закрыла веки и, если бы я не подхватил, просто упала бы на перину. От тела девушки, словно волны, начали расходиться потоки родственной мне живицы, пульсирующей и будто радующейся. А через минуту дверь за моей спиной слетела с петель, и в комнату ворвалась всклокоченная Ольга Васильевна. Почти в то же мгновение Алёна открыла глаза, сверкнувшие поистине колдовскими зелёными омутами, точно такими же, как я видел каждый день в зеркале.
– Что за… – потрясённо произнесла моя опекунша, глядя на приподнявшуюся и взглянувшую на неё Алёну.