Встретилась собака с птичкой опять, и пошли дальше.
— Ну и угостила ты меня на славу! — сказала собака. — Такая во мне сейчас сила… Вот найти бы оливкового масла, чтоб тело натереть…
— Найдем! — успокоила ее птичка. — Иди за мной!
Пошли они по дороге и видят — в тени под оливами расположился на отдых караван. Бурдюки с оливковым маслом на земле лежат, люди спят крепким сном рядом, только один не спит, караван сторожит, охраняет.
Фррр! Подлетела птичка и села на бурдюк. Крестьянин кинул в нее камешком, она отскочила, но с бурдюка не слетела. Фью! Опять полетел в нее камешек, опять птичка отскочила, но не улетела прочь. Рассердился крестьянин, схватил большой камень и со всей силы кинул им в птичку. Птичка увильнула, камень со всего размаху шлепнулся на бурдюк, прорвал его, и масло вылилось на землю.
— Вставайте, ребята! — крикнул крестьянин. — Бурдюк разорвался!
Все проснулись, встали, поохали, поахали, да видят, что ничем делу не поможешь — не соберешь масло. Взвалили они оставшиеся бурдюки на плечи и пошли своей дорогой.
— Видишь, — сказала птичка, — вот тебе и оливковое масло!
Собака обрадовалась и ну кататься по пролитому маслу. Кожа стала у нее мягкой, шерсть заблестела.
— Ну, птичка, — говорит собака, — вот теперь зови лису на суд. Только спрячь меня в мешок, чтобы лиса не сразу увидела.
Птичка полетала, полетала, нашла мешок, спрятала в него собаку и полетела к лисе. Пришла и кричит:
— Эй, лиса!
— Я тут! — отозвалась лиса.
— Пожалуй сюда, я привела гусака — вон он в мешок забрался. Подойди поближе.