Когда над подернутой рябью водной поверхностью показался большой глаз на тонкой гибкой ножке, Агнэ издала странный сдавленный взвизг, полный непонятного мне восхищения.
Ислэ отреагировал иначе. Он весь побелел и нервно сказал непослушными губами:
— Нужно бежать.
Раньше, чем побежали мы, с места сорвались те, с птичьими головами, и их быстрота и та легкость, с которой они бросились в воду, наводили жуть. Они поплыли, казалось, не замечая яростно крутящегося глаза и тех волн, что породило огромное грузное тело, поднимающееся из глубин озера.
— Моховик проснулся, — охнула Агнэ и бросилась прочь.
Эва бежали легко и быстро, будто и не по кочкам вовсе среди сырого и мрачного леса, но по хорошо утоптанному удобному тракту. Я постоянно оскальзывалась и все больше отставала. Не успевшие просохнуть сапоги начали натирать, казалось, на первой же кочке.
Я держалась сколько могла, подгоняемая страхом, потом поскользнулась и упала. Подняла кучу брызг, нахваталась воды пополам с тиной и была вздернута в воздух твердой рукой. Как Ислэ сумел забросить меня на кочку, я так и не поняла. Насквозь мокрая и жалкая, подгоняемая эва, бегущим позади, я неслась вперед, пока дорогу нам не преградило черное существо.
Оно неслышно передвигалось прямо по деревьям, не утруждая себя необходимостью балансировать на скользких кочках, и рухнуло в воду прямо у ног Агнэ, преграждая нам путь.
Девочка вскрикнула и отшатнулась назад.
Я успела схватить ее прежде, чем Ислэ оттолкнул нас обеих в сторону, подальше от нечисти. Хватило одного взмаха мечом, чтобы круглая голова легко отделилась от узких плеч. Тощее тело упало в воду.
Но раньше, чем я успела перевести дух, на Ислэ свалился другой птицеголовый. Эва едва успел увернуться, удачно отмахнулся мечом, и нападающий рухнул в воду. Барахтался там, силился встать, но не мог. Вода вокруг него сделалась совсем темной.
Третий напал раньше, чем Ислэ утвердился на ногах, и повалил его на спину, слегка притопив.
Меч отлетел в сторону, а нечисть вонзила приоткрытый клюв в вынырнувшего на мгновение эва. Угодила в основание шеи и ушла под воду вместе со своей добычей. На поверхности вздувались и лопались пузыри, Ислэ вырывался, но не мог выбраться, отчаянное его сопротивление слабело с каждым мгновением.
Птицеголовый вынырнул и, удерживая эва за край доспеха, поднял его из воды. Острый выпирающий кадык на черной тонкой шее дергался, будто существо быстро сглатывало.
Агнэ дрожала в моих руках, меня и саму трясло; оцепеневшая от ужаса, я дернулась, когда нечисть мотнула головой и кровь с клюва брызнула веером, задев и дерево, к которому мы жались, и нас самих.
У Ислэ не осталось сил, чтобы вырываться, недоутопленный, он мог только судорожно хватать ртом воздух.
Реальность разбилась, глаза больше не могли видеть картину целиком, выхватывая острые осколки. Потухший взгляд, красная от крови тина, слипшиеся черные перья на локтях и плечах нечисти. И черная же кожа, будто вся в мурашках. Чем-то знакомая.
Я видела что-то похожее… очень похожее. Несколько дней назад, когда каким-то чудом забрела на задний двор и наткнулась на одну из кухонных девок. Она сидела на ступенях, под дверью, ведущей на кухню, и ощипывала курицу. Мокрые черные перья, черная кожа…
Это был первый раз, когда я отказалась есть вроде бы привычное блюдо. Потому что обычная курица была мне хорошо знакома, а черная имела в себе что-то отталкивающее и опасное.
Легкие волны пришли со стороны озера, вырывая меня из ступора.
— Моховик идет, — проскулила Агнэ, плотнее прижимаясь ко мне.
Трусить и дальше просто не было возможности.
— Будь здесь, — хрипло велела я, с трудом оторвав от себя руки царевны. — Просто будь здесь.
— Ты куда?
— Надо.
Надо было найти меч, который упрямо не могли нащупать мои дрожащие руки, хотя я точно видела, куда он упал, надо было его поднять, несмотря на то, что сведенные судорогой пальцы не хотели гнуться, и надо было рубить молча… но я не смогла. Лезвие меча вошло точно в приоткрытый клюв и легко срезало верхнюю часть круглой головы. Не почувствовав ни капли сопротивления, словно вместо костей в нечисти был кисель.
Метила в шею, но птицеголовый услышал мой всхлип.
Оставалось только смириться с осознанием, что эти страшные мгновения останутся со мной навсегда, и помочь Ислэ.
Косо воткнув в ближайшую кочку меч, я попыталась вытащить вновь ушедшего под воду эва.
Вытащить и поднять его удалось лишь с помощью Агнэ.
Ислэ стоять мог, лишь когда его поддерживали, и едва передвигал ноги, повиснув на наших плечах.
— Меч, — простонал он, пытаясь повернуть отяжелевшую голову.
— В пекло меч, — грубо ответила я, задыхаясь под тяжестью эва. Мы едва шли, а что-то большое, сильное и древнее нагоняло нас. Волны стали выше, с легкими порывами ветра до нас долетал запах застоявшейся воды и чего-то еще… Так, наверное, могло пахнуть что-то пролежавшее на дне долгие годы, если не десятилетия.
Я стремилась в поселение, чтобы отдать Ислэ на попечение Ллэт и ее особенных умений и рассказать царю о Моховике, идущем по нашим следам. Чтобы это уже не было моей проблемой. Чтобы всё разрешили те, кто мог. Кто должен был это сделать.
Но когда мы вышли к поселению, все мои надежды рухнули. Ворота были открыты. Я отчетливо видела тела стражников, что стояли на посту. Жизни в них не осталось и на вдох.
На одном из эва сидело странное создание, будто сплетенное из веток и жил; оно увлеченно копошилось в развороченной грудной клетке.
— Мы не пройдем. — Я потянула Ислэ в сторону, желая отойти с тропы и хотя бы спрятаться в зарослях, чтобы переждать… что именно переждать, я не знала и не хотела даже гадать. Просто переждать. Чтобы все наладилось и мы смогли войти в поселение.
Главное, чтобы Ислэ смог дотянуть до этой минуты.
Неправильно поняв мое желание, эва трудно мотнул головой:
— До следующих ворот слишком далеко. Я не дойду.
— Я и не прошу. Нам всего-то нужно уйти с дороги Моховика.
Мы шли так долго, как Ислэ только мог, и остановились, лишь когда он окончательно обессилел.
Только тогда, привалив его к стволу дерева, мы помогли ему сесть. Я не знала, сколько крови в нем еще осталось, и не представляла, как можно ему помочь. Единственное, что я могла сделать, — хотя бы попробовать остановить кровь.
Несколько мгновений я бездумно разглядывала свою мокрую рубаху, отупело не понимая, что делать дальше.
Потом вспомнила о царевне.
— Агнэ, иди-ка сюда.
Ее рубаха была сухой, и она, не раздумывая, оторвала от нее щедрый кусок.
— Ты потерпи, ладно? — жалобно попросила я у Ислэ, прижимая ткань к его ране.
Он слабо улыбнулся и вроде бы кивнул — голова его дернулась и безвольно упала на грудь. Агнэ судорожно вздохнула, но сдержалась. Не заплакала.
— Что мы теперь будем делать? — спросила она.
— Ждать.
***
Нашли нас уже в сумерках. Прошло ли несколько часов и наступил вечер, или же тучи украли остатки солнечного света, я не знала.
Я совсем замерзла в мокрой одежде и не ощущала собственного тела, Ислэ почти не дышал, а Агнэ, пришедшая на смену обессиленной мне, с отчаянной старательностью прижимала к страшной ране насквозь пропитавшуюся кровью ткань.
К тому времени мы все были измазаны в крови и нельзя было понять, ранен ли из нас кто-то, кроме Ислэ.
Отсветы факелов среди деревьев и голоса растревожили нас. Узнав в одном из голосов отцовский, Агнэ позвала его ломко и надрывно. И наконец заплакала.
Лицо Ксэнара, увидевшего в отсветах факелов свою дочь, всю залитую красным, было страшным.
— Теперь ваша очередь, — сообщила я и обессиленно привалилась к дереву, почти касаясь плечом поникшего плеча Ислэ. Я отказывалась и дальше нести ответственность за чужие жизни… да и за свою тоже.
Как нас доставляли в дом царя, я помнила смутно. Только чьи-то руки, не очень аккуратно вздернувшие меня в воздух, носилки с Ислэ и страшные слова:
— Повезло, что эва. Был бы человеком, несли бы труп, — говорил мужчина. Приземистый, с курчавой смоляной бородой и темными усталыми глазами. Человек.
Еще помнила, как на улицах поселения лежали тела… не эва и не людей. Неправильные и будто ненастоящие. Были раненые, которых перевязывали прямо там, рядом с телами менее удачливых врагов. Где-то в отдалении кто-то плакал. Так плакал, что отдавалось в сердце.
Были убитые. Но их уже убрали с улиц, разнесли по домам для прощания.
Запоздало вспомнив про Моховика, я все порывалась окликнуть Ксэнара и все ему рассказать.
Окликнула. Начала объяснять, быстро и путано, была почти сразу прервана спокойным:
— Знаем.
И все.
Дальше уже ничего не помнила.
Замерзла.
ГЛАВА VIII. Забытая тайна
Очнулась я в своей кровати, в своей комнате. В темноте.
Отмытая, переодетая в чистое, спасенная от возможных осложнений после переохлаждения. От волос, еще влажных, пахло травами, а от рук, жирных после лекарственных мазей Ллэт, пахло чем-то приятным и успокаивающим.
Я полежала еще немного, наслаждаясь чувством покоя и защищенности, но уснуть уже не смогла. Хотелось пить.
Еще хотелось выйти во двор, пройтись по улице и увидеть то, что случилось. Но я сомневалась, что мне хватит на это смелости.
На ходу отирая руки о сорочку, я неуверенно вышла в коридор. Темнота была густой и тихой, сторонящейся зажженных у лестницы светильников.
Я спустилась на второй этаж, глядя исключительно себе под ноги — яркий свет резал глаза. Почти сразу, как сошла с лестницы, как только почувствовала на себе внимательные взгляды и подняла голову, поняла, что это все было ошибкой. Нужно было оставаться в комнате. Потому что на втором этаже, в круглой зале, в креслах у камина сидели две живые души.
Ксэнар встретил меня равнодушным взглядом и почти сразу отвернулся к огню. Он устал и был опустошен. Я не могла представить, что он почувствовал, когда узнал, что на них движется Моховик. Движется с той самой стороны, в которую ушли мы. И малодушно радовалась, что не знаю, как страшно ему было раньше нас найти Моховика.
Мне вполне хватало своего страха, чтобы понимать чужой.
— Очнулась, — констатировал очевидное Сэн, улыбаясь мне вымученно, но искренне.
— Как Агнэ? — спросила я, не видя смысла подтверждать то, что все и так знали.
— Спит, — лаконично ответил Ксэнар.
— Ллэт напоила ее успокаивающим отваром, — пояснил его более живой брат.
— Ислэ?
— Был зашит, перебинтован и торжественно отдан родственникам, — ответил он же и усмехнулся. — Полагаю, ближайшие несколько дней будут лучшими днями в его жизни.
— С чего бы? — спросила я. Мне казалось, ближайшие дни его пройдут в мутном бульоне слабости и боли. Сэну казалось иначе.
— Видел его невесту. Как она смотрела... едва ли кому-то удастся отогнать ее от его постели. И свадьбу, вероятно, совсем скоро сыграют.
Я вопросительно приподняла брови. На большее сил просто не было.
— Он же теперь герой. Спас царевну, рискуя своей жизнью.
— Он и правда спас, — задетая несерьезным тоном Сэнара, ответила я резче, чем собиралась. — И чуть не умер из-за этого.
— Ллэт обещала, что он будет жить. И сможет вернуться на службу, — признавая за мной право на глупые эмоции, эва примирительно улыбнулся.
Прищурился, когда я не ответила на улыбку, поднялся из кресла и решительно направился ко мне.
— Держи, — Сэн протянул мне свой бокал. — Иди, посиди у огня, погрейся. Может, оттаешь.
— Вы из него пили, — заметила я, сопротивляясь его попыткам подтолкнуть меня в сторону камина, кресел и Ксэнара.
— Предположим. — Сэнар поджал губы, пытаясь изобразить оскорбленность. Вышло так себе. — Но если бы ты подала мне вино, которое пила, я бы не побрезговал.
Я выразительно молчала, и эва решил бить наверняка.
— Ох, ну представь, что это у нас такая традиция и ты меня очень оскорбишь отказом.
Ксэнар молчал и, кажется, даже не слушал нас. Я сомневалась.
— Ты хочешь меня обидеть, да? — подозрительно спросил Сэн, едва сдерживая улыбку и чем-то неуловимо сейчас напоминая Агнэ. Вот уж точно родственники.
— Ладно. — Я осторожно пригубила содержимое бокала. Распробовать не удалось, лишь отголоском чего-то пряного и терпкого кольнуло язык. И под требовательным взглядом Сэна я вновь потянула что-то красное и вязкое, ничем не напоминающее человеческое вино. Ни цветом, ни запахом.
Глотнуть не успела, услышала полный торжества голос Сэнара:
— А теперь представь, что я туда плюнул.
Я закашлялась, окропила брызгами неумного шутника, залила грудь своей сорочки и кое-что вернула обратно в бокал.
— Вы ненормальный? — спросила сдавленно, покашливая и вытирая подбородок.
— Прости. — Он попытался помочь мне, но я оттолкнула его руку.
— Дурацкие у вас шутки.
— Какие уж есть. Это все нервы. Прости.
— Держите. — Я вручила ему его же бокал и уже собиралась уйти.
Сэн придержал меня за плечо.
— И зачем он мне? Ты-то в него точно плюнула.
— Сейчас она тебя ударит, — заметил Ксэнар, выдавая себя. Значит, все-таки слушал. И даже смотрел, раз сумел приметить зверское выражение моего лица.
— Да хоть так, лишь бы на привидение похожа больше не была. — Сэн за руку подтащил меня ближе к царю, вытолкнул из безопасного полумрака в круг света и велел Ксэнару: — Ты посмотри на нее. Вся белая, и глаза больные. Увидишь такую, решишь, что за тобой Болотная плакальщица пришла.
— Я не плакальщица, — сказала зачем-то, лишь развеселив этим эва.
— Конечно нет, — покладисто согласился он. — Но ты зачем встала?
— За водой. Пить хочу…
Сэнар поморщился.
— Зачем вода, когда можно выпить… — Он бросил взгляд на бутылку, притаившуюся у пустого кресла, но Ксэнар, заметивший этот взгляд, высказался раньше.
— Чаю.
— Ну да, — погрустнел Сэн. — Чаю.
— Чаю я бы выпила, — согласилась после недолгой заминки я. Почему-то казалось, что отказаться будет не очень вежливо.
— Чаю так чаю, — покорно согласился эва. — Пойдем, поможешь.
И, крепко взяв меня за руку, повел в полумрак коридора. На кухню.
Я не сопротивлялась. Если бы он сам не потащил меня за собой, я бы все равно увязалась следом. Оставаться рядом с задумчивым царем, совсем недавно чуть не потерявшим дочь, было боязно.
Помогать в нелегком деле заварки чая мне категорически запретили.
Усадив меня за стол, под единственный зажженный на всю кухню светильник, Сэнар все взял в свои руки.
— С Агнэ точно все в порядке? — спросила я после нескольких минут тишины, за которые эва успел отыскать большой чайник, наполнить его водой и поставить на разогрев.
— Более чем, — подтвердил он, не отвлекаясь от рассматривания коробочек с чаем. Пока он выбирал лучший сбор для этого непростого вечера, я молчала.
После дотошно уточнила:
— И Ислэ тоже в полном порядке?
— Потрепало его знатно, но самое страшное позади. — Сэнар посмотрел на меня. — Ллэт свое дело знает, не переживай. И раз уж ты сама решила об этом поговорить, позволь задать вопрос…
Я напряглась, потревоженная серьезностью его тона.
— Об этом тебя должен был бы спросить Ксэнар, но у брата выдался тяжелый вечер, потому спрашиваю я: какую награду ты желала бы получить за спасение царской крови?
— Царской крови? — переспросила я, не доверяя своим ушам. — Но Агнэ спас Ислэ. Он нас обеих спас.
— А ты спасла его. — Сэнар улыбнулся. — Агнэ рассказала нам, как мужественно ты снесла елице голову.
Я неопределенно пожала плечами. Единственное, что мне действительно было нужно, — Сердце Топи. Но что-то подсказывало, что просто так мне его не отдадут.
— Ислэ царскую благодарность уже получил, — продолжал между тем эва. — Ее хватит и на выкуп невесты, и на свадьбу.
— Мне и просить-то нечего, у меня же все есть.
— Плохой ответ, — покачал головой Сэнар. — Ну же, давай. Подумай хорошенечко, чего бы тебе хотелось? Только больше прогулок на болота не проси. Ксэнар вас от себя уже не отпустит. Не раньше, чем мы узнаем, почему болотная нечисть решила напасть на нас. Ну так что, каков твой ответ?