— Ну как? Исполнилось? — поинтересовалось зеркало, снова урча и затуманиваясь серой дымкой. — Вперед! Находишь человека, которому суждено умереть, узнаешь последнее желание, идешь и выполняешь. Как только выполнишь, указываешь причину смерти и переходишь к следующему!
— Ничего, ничего! Скоро все будут бояться смерти! — потерла я ручки, с тяжким вздохом глядя на список лиц, к которым должен прийти конец. Перед моими глазами появилось самодовольное лицо облезлого полуголого мужика в одних штанах, который, спокойно шел по улице небольшого городка, здороваясь со случайными прохожими.
Я положила руку на зеркало, чувствуя, как пальцы просачиваются внутрь, потом схватила косу, подпирающую стену, и через мгновенье очутилась в темном и мрачном переулке, дожидаясь свою жертву. Опыт работы уже показал, что нападать лучше спонтанно и внезапно, пока жертва не успевает прийти в себя. Мусорные кучи облепили стены домов, неподалеку валялись старые доски, сломанная телега, а кто — то заботливой рукой развесил старенькое постельное белье. Послышались шаги, гулким эхом, отражающиеся от каменных стен, а я уже застыла для прыжка. Мужик, беззаботно насвистывая, шел мимо, пока я пряталась за мокрым бельем, вооружившись косой.
Мужик поравнялся со мной, а я попыталась выскочить на него, но попала ногой в старую, обмотанную веревками корзину, выронила косу, запуталась, пытаясь пнуть подальше старую дырявую ловушку. Мокрая простыня шлепнула меня по лицу, я потеряла равновесие и упала вниз, слыша, как подо мной что-то жалобно пискнуло и умолкло. Пока я сдирала простыню с лица, послышался глухой стон.
— Ты кто? — сипло простонала невидимая за дырявой простыней лепешка, пытаясь трепыхнуться напоследок. — Слезь с меня!
— Это было твое последнее желание! — обрадовалось я, сплевывая волосы. На меня сверху завалилось оставшееся белье. Меня резко оттолкнули, но я не собиралась сдаваться и схватила его за штанину, усиленно дергая ее на себя.
— Аааа!!! Караул!!! — завопила камбала, пытаясь уползти подальше и отпихивая меня ногами. — Нет! Нет! У меня другое желание! Я хочу звезду с неба! Я…
— Я тебе сейчас дам звезды! Вот только белье сниму! — возмущалась я, пытаясь сбросить с себя мокрое белье. Я ползла за ним, чувствуя, что со спортом мы друзья, но больше по переписке. — Стоять! Куда пошел! У меня серьезные намерения!
— Я женат! — орал мужик, а я упорно тянула его к себе двумя руками.
— Жена. Фух…. Фух… — задыхалась я, яростно дергая его, не смотря на отчаянное сопротивление. — Точно будет знать, где ты находишься.
Внезапно штаны перестали вырываться, а я слышала, как от меня со скоростью пять нецензурных слов в секунду удирал мужик. Я перевела взгляд на свои руки, в которых намертво были зажаты штаны, а потом грустно осмотрелась по сторонам, вскакивая на ноги.
— Стоять! — кричала я, выбегая со штанами на оживленную улицу. Мимо меня со скрипом проехала телега, груженая кудахчущими курами, кто-то истошно заорал: «Лучшее мясо во всем городе! Налетай!». И я налетела, сбивая с ног какого — то мужичка, обвешенного окороками.
— Ты что творишь? — опешил он, а я краем глаза видела, как жертва устремляется в сторону торговых рядов.
— Считай, что я муха! — огрызнулась я, бросаясь вдогонку и видя, как мелькает среди одетых горожан один голый и прыткий бегун. Мужик перешел на скорость звука, а я, расталкивая прохожих на скорость крика: «Стоять!». Торговке с орехами досталось на орехи, торговцу тыквами по тыкве, а хитрый торговец яйцами сразу просек, что не нужно стоять на пути смерти, которая норовит снести ему товар с прилавка и повод для гордости.
— Помогите! Спасите! Она хочет меня взять! — верещала жертва, прижимая руку к самому дорогому и мельтеша голым задом среди возмущенных горожан, обильно высыпавших на рыночную площадь.
— Свежие колбасы, — кричал гнусавый голос, перекрикивая гул толпы и возмущения какой-то бабки ценовым беспределом. — Только недавно бегали!
Моя жертва услышала про колбаски, которые еще недавно от кого — то убегали, и дабы не повторить их участь набрала скорость. Я хваталась за бок, понимая, что никогда не слышала, чтобы смерть за кем-то бегала. В кулаке у меня были сжаты штаны, которыми я размахивала, как победоносным знаменем.
— Спасите! Она… меня хочет… — задыхался бегун, приставая к какому-то крепкому детине с мясницким топором и заляпанном кровищей фартуке в надежде, что мне нравятся мужчины с топорами, и мое внимание переключится на более жизнеспособного кандидата, но нет!
— Еще как! — на бегу огрызнулась я, видя удивленные и заинтересованные лица прохожих. — Что смотрите? Мужиков мало, а ласки хочется! Вот себе и заприметила кандидата! Это любовь! С первого гада!
Внезапно где-то послышался бой часов, а бегун встал как вкопанный. На остроконечной ратуше пробили старинные часы, а я домчалась до него, прикоснулась и. И ничего!
— Ансельм смог убежать от смерти! Если смерть не догнала в течение четырех минут, то я буду жить дальше! Ура! — закричал он, а я посмотрела, как на меня двигается заинтересованная в моем бегстве толпа. Меня тут же выдернуло, и я очутилась в мрачном храме, прижимая к груди штаны жертвы.
— Ну как охота? — ядовито поинтересовалась бездна, пока я гневно сопела.
Глава третья. Сколько карты не тасуй, все равно получишь…
— Ну как охота? — ядовито поинтересовалась бездна, пока я гневно сопела, все еще сжимая в руках чужие штаны.
— Он убежал, — горестно вздохнула я, все еще переводя дух и те заковыристые выражения, которые слышала в свой адрес в момент погони.
— Далеко? — осведомилась бездна, пока я рассматривала чужие штаны. — Забыл тебя предупредить! Если человек загадал последнее желание, а ты не забрала душу в течение четырех минут, то, считай, что он убежал от смерти, и ему назначается новый срок жизни.
— А почему этого не было в договоре? — возмутилась я, швыряя в зеркало чужими штанами и оседая на стул.
— Потому что это было изначальное правило, не имеющее отношения к договору. Смерть любит дерзких! — усмехнулась зубастой улыбкой бездна. — Если смерть пришла к тебе, а ты успел убежать от нее, и в течение четырех минут она не смогла догнать тебя, то тебе назначается новая дата смерти.
Отлично! Если спросят, кем я работаю, я могу смело отвечать, что за мужиками бегаю. И не только за мужиками! Мне высветилось следующее имя, а я понимала, что смерти при таких обстоятельствах нужны хорошие кеды и разряд по легкой атлетике.
— Мадам Намронель, — прочитала я, понимая, что такими темпами мои труповые будни подойдут к концу. Хотя, погодите? Смерть должна быть видимой? От смерти можно убежать? От смерти можно отмахаться последним желанием?
Я прищурилась, глядя на мрачные своды собственного жилища, где в пыльном углу стоял гроб с надписью: «Если что похороните меня здесь!».
— Мне нужно в город! — усмехнулась я, мерзко улыбаясь себе улыбкой злого гения. Перед моими глазами в туманной дымке зеркала поплыли картинки, а я пристально выискивала нужную.
— Сюда! — остановила я, глядя на целую веревку женского белья и одежды навырост, развешенного на улице. Через две минуты выгрузила все на крышку гроба, рассматривая серое застиранное платье и встряхивая его.
— Смерть должна быть видимой? — самодовольно заметила я, скидывая с себя черных халат и укомплектовывая прелести в старое платье. — Но нигде не сказано, что она должна носить черный плащ!
У зеркала отпала зубастая челюсть, когда я неумело плела косичку на своих волосах, пытаясь завязать ее тесемкой. На меня смотрела девица на «заберите ее, пожалуйста!», а я повертелась и поправила грудь в декольте, затянув тесемочки. Мое отражение расплывалось, а в поплывшем тумане проступили очертания мрачного дома, в котором сидела старая женщина в накинутом цветном платке на плечи. Вокруг нее висели какие — то дивные штуки, напоминающие работы начинающих «очумелых ручек». Сушеная рыбья голова была примотана к какой-то палке, а под ней виднелся маленький колокольчик. Рядом громоздилась горсть бус, вокруг которых была обмотаны какие-то сухие травы. Мадам расположилась в старинном потертом кресле, перебирая в руках карты и шевеля узкими губами.
— Гадалка? — заинтересовалась я, потирая ручки. Обожаю гадания! Через пару мгновений я уже стояла у почерневшей вывески: «Гадания и знаки судьбы. Третий глаз», а черная, старинная дверь мрачно приглашала узнать, что день грядущий мне готовит и под каким соусом преподнесет. Робко постучавшись в дверь, я услышала замогильный голос, пробирающий холодком до холодца.
— Войдите, — прозвучало, а я толкнула дверь, вслушиваясь в колокольчик, который глухо прозвенел над головой. — О! Я вижу твою судьбу! Всю правду про тебя знаю!
— Да вы что? — оживилась я, тут же присаживаясь на какую-то табуретку, оббитую тканью. В полумраке прыгал огонек свечи, а мое сердце застыло в тревожном ожидании. Морщинистые руки, унизанные массивными кольцами, тасовали старую колоду, чтобы протянуть ее мне.
— Бери! — хрипловатый голос в полумраке заставлял мою руку дрожать. Я осторожно сдвинула колоду, видя, как на стол одна за другой ложатся карты.
— Хм… — задумалась гадалка, а потом посмотрела мне в глаза таким пронизывающим взглядом, что я застыла врасплох пойманным сусликом на колхозном поле. — Вижу смерть..
— Кого? — тут же оживилась я, а мне под носом поводили мрачноватой картой с обтрепанными краями.
— Со смертью шутить нельзя. Видимо срок твой уже на исходе! Но не печалься, я помогу тебе придумать такое желание, которое смерть никак не выполнит! Отведем ее, костлявую! Отведем!
Я грустно шмыгнула носом, понимая, что до костлявой мне еще бегать и бегать. Мне под нос сунули еще две карты.
— Видишь? Мужик у тебя был! Пропал с концами! — зловещим голосом заметила гадалка. — По поздней дорожке.
— А сколько у него концов? — спросила я, глядя на потрепанные карты, но гадалка не слышала меня, что-то завывая. Мне снова под нос сунули карту со словами: «Смотри!».
— Ждет тебя встреча внезапная по дороге казенной! — ткнули в меня картами, пока на укрытом дырявой скатертью столе я заприметила книгу «Толкования гаданий». — И хлопоты, но пустые, пустые. В пустую хлопотать будешь, короче. А вот и он! Мужик твой вышел! Видишь?
— Куда вышел? — уточнила я, присматриваясь к суровому профилю какого — то бородача. — Надолго ли? Когда вернется?
— Любовный интерес у него выпадает! — вздохнула гадалка, пока я с любопытством смотрела на расклад. Она стукнула пальцем по карте, заставив меня нервно сглотнуть.
— Так пусть заправит его! — опешила я, внимая каждому ее слову и глядя на карты. — Нечего любовному интересу болтаться!
— На сердце держишь, — задумчиво промычала гадалка, шурша картами. — Надежду на скорое свидание! Вот она! Полюбуйся!
Яркая карта с какой-то птичкой легла поверх страшного, как моя жизнь, мужика в возрасте, когда седина в висок и тело в деревянный ящик.
— И крепко? — с робкой надеждой спросила я, глядя в глаза гадалке. — Или как он любовный интерес? У меня надежда нигде не вываливается!
— А в будущем у тебя дом казенный и договор! О договоре печешься! — прищурилась на меня гадалка, но я уже ничего не понимала. — Вот и договор вышел! На пороге у тебя любовь стоит!
— Пусть стучит ногами в сердце, — усмехнулась я, чувствуя в голове кашу из казенных домов и хлопот по поздней дороге, которые вывалились у кого-то из казенных штанов. — А можно еще разочек? Я просто не поняла!
— Хорошо! — вздохнула гадалка, снова тасуя колоду и выкладывая карты каким-то треугольником. — Вижу пустые хлопоты по любви. Они у тебя по поздней дорожке выходят! И мужик в прошлое отходит!
— Никуда он не отойдет! — возмутилась я, вспоминая красивый и хищный оскал. — Я ему отойду в прошлое! Перекладывайте!
Через полчаса гадалка смотрела на меня странным взглядом, который тонко намекал, что дверь не мешало бы закрыть с другой стороны.
— Казенная дорога с другом выходит, — вздохнула она, переворачивая карты. — С другом по казенной дорожке в казенный дом. Мужик твой из расклада вышел.
— Возвращайте! — взмолилась я, глядя на потертые карты. — Ну что это такое? Только что был, а уже вышел! Может, он ненадолго вышел?
— Вот твой мужик!!! — заорала гадалка, тыкая мне карту. — Вот смерть рядом! Видела? По казенной дорожке! За меркантильным интересом и пустыми хлопотами! Не один он сейчас! С бабой какой-то! Разлучница выпала!
— Из окна, надеюсь? — спросила я, понимая, что пять минут назад никакой бабы и в помине не было.
— Да из какого окна!!! — простонала гадалка, а я ее руки затряслись. На меня смотрела рыбья голова с ценником: «Талисман для привлечения любви». А я — то думаю, чем пахнет так противно! Любовью, чем же еще!
— Вот! Вот! Твой мужик в будущем! Видала? — тыкали мне в лицо картой, а потом положили ее в расклад. — А в прошлое отходит разлучница! Было у них что — то!
— За пять минут? — расстроенно спросила я, облизав губы и прищурившись, мол, успел, все-таки, зараза. — А там не написано, как его зовут и ее?
— Ыыыыыы! — взвыла гадалка, явно рыдая третьим глазом, поскольку казенные дома уже путались с ранними дорожками. — Вот! Казенный дом с разлучницей в прошлое уходят! И любовный интерес!
— К ней или ко мне? — осведомилась я, слегка переживая и ерзая в кресле. — Это важно!
— Ладно, попробуем по-другому! Я призываю духов мертвых, чтобы они ответили на мой вопрос! — закатила глаза гадалка, а ее пробило мелкой трясучкой. — О, духи мертвых! О, Смерть! Придите и дайте ответ! Ауууу! Уаааа!
Внезапно ее глаза открылись, а она подозрительно осмотрелась по сторонам, вжимая голову в плечи.
— Слышишь? Сама смерть пришла и духов привела! Сейчас они тебе все расскажут! Всю правду! — таинственным голосом произнесла гадалка, делая пассы руками над какой-то странной колбой с мутно-зеленой жижей, которую стянула с полки. — Духи, вы слышите меня? Отзовитесь! Добрые духи! Заклинаю вас!
Несколько мгновений тишины, в которой было слышно шуршание ее одежды, и…
— Они, — негромко, но отчетливо произнесла гадалка, умолкнув на мгновенье и выдохнув. — Здесь. Добрые духи пришли!
Я поежилась, понимая, что если души явились, то среди них вряд ли кто-то будет доволен сложившимся положением дел. С таким голосом нужно быть ведущей новостей. «Сегодня. на центральной площади прошел. детский праздник! Все. счастливы!». Зато зрители слегка напряглись под нагнетающий голос.
Я поежилась и посмотрела по сторонам, пытаясь учуять копчиком тот самый сквозняк, дующий из другого мира. Но, видимо, третий глаз на копчике и в его окрестностях у меня отсутствовал, поэтому я никого не увидела.
— Вот! Слышишь! Я — проводник в мир духов! — выдохнула гадалка, а пламя свечи дрогнуло от ее дыхания. Внезапно она вздрогнула и заорала, услышав «швырк, швырк» в зловещей тишине. — Добрые духи с нами разговаривают! Слышишь, один из них, самый древний говорит, что твое будущее покрыто туманом, но он предупреждает тебя об опасности.
— Что еще говорят добрые духи? — занервничала я, видя сосредоточенное лицо гадалки, которая по тихому «швырк-швырк» пытается предсказать мое будущее. «Цыц!», — подняла указательный палец проводник и закатывая глаза. Я умолкла, трепетно ожидая ответа. Еще бы! Тут любовь на кону! И мужик с торчащим любовным интересом, который он всем показывает!
— Слышишь? Они говорят, что на тебе колдовство! Оно отталкивает мужчин! — страстно зашептала провидица, а я округлила глаза. Ну конечно! Это не мой характер и вес! Я всегда знала, что они тут не при чем! Пламя свечи дрогнуло от дыханья, а тихий «швырк» превращался в предупреждения, прогнозы, вероятности таких событий, от которых любой неподготовленный получит обширный инфаркт и паранойю.
— Слышишь, духи говорят, что уводят от тебя мужика, — прошептала гадалка, заговорщики осмотревшись по сторонам и выдохнув на пламя скрюченной свечи. — Разлучница уводит! Они кричат, что нужно что-то делать!
Впервые вижу, чтобы гадалка умела предсказывать будущее по расчесыванию комариного укуса! Я снова почесалась, а в тишине раздался звук: «Швырк-швырк!». Проклятый комар.
— Слушайте, — прошептала я, глядя на нее с мольбой. — А как вам удается предсказывать будущее по тому, как я расчёсываю комариный укус?