— Изумительно, — пробормотала я. Что ж, теперь ясно, почему Ли так начитан и владеет каллиграфией. — А почему тогда Соль не наследник Рё-Ка, а я?
— Потому что, умирая, король назвал наследником вас.
Я подумала немного.
— Ага… Кажется, мама меня очень любит.
— Ещё как! — усмехнулся Ли.
Я заметила, что он как-то странно держит правую руку на боку, но не придала этому значения — мысли были заняты совсем другим. Император притащил меня тогда посмотреть, как он пытает этого… Соля и говорил потом про контроль. Что ж, понятно, значит, принц тут вроде добровольного заложника. А что, интересно, Соль делал в Лянь, если он без пяти минут наследник другой страны?
Я спросила это у Ли и добавила:
— Почему королева Рё-Ка до сих пор его отсюда не забрала? Она не знает, что с её сыном делает император?
Ли замялся. Потом ответил просто:
— Королева не любит Соля. Она отправила его в Лянь с якобы тайной миссией, которую быстро раскрыл император. Наверное, хотела, чтобы его здесь убили, и вашим правам на престол ничто не угрожало. И она своё получила. Император… прислал потом в Рё-Ка некоторые… части… тела Соля. Император его оскопил и… вы же видели. Евнух не может быть принцем. Королева долго от вас это скрывала, но как только вы узнали… Наверное, не без помощи вашего отца, вы поехали в Лянь, где и остались, полагаю, заложником. С вашей помощью император может диктовать свою волю королеве — для вас она сделает всё, что угодно.
И это раньше я думала, что моё положение печально. Да я, оказывается, в полной… Ну, вы поняли.
— А ты, значит, любишь Соля?
— Как и вы когда-то, — тихо ответил Ли и закрыл глаза. — Только вы ничего не можете сделать, или он не был бы… сейчас таким. Игрушка императора. Как вы это допустили? — прозвучало это так отчаянно, что мне даже стыдно стало… За настоящего Рьюичи, конечно, меня-то тут ещё не было.
— Значит, ты приехал его спасти? — помолчав, мягко спросила я.
Ли прислонился спиной к кровати и как будто сильнее побледнел.
— Да. Мне нужно было остаться при дворе, чтобы найти Соля. Проще всего было сделать это с вашей помощью. Вы сопротивлялись, но… Никто не может противостоять Шепчущим.
Звучало это как полный бред, поэтому я спросила:
— Что?
Ли открыл глаза и посмотрел на меня прямо.
— Вы никогда не видели меня, не могли узнать, а я должен был вам понравиться. Я знал, что не в вашем вкусе, но магии вы сопротивляться не могли. Хотя и пытались, я чувствовал…
— Магии? — повторила я.
Ли кивнул, не сводя с меня глаз.
— Вы должны были полюбить меня. Чтобы я точно остался во дворце и нашёл Соля. С вашей помощью это было проще всего.
— Полюбить…
Внутри меня что-то оборвалось в этот момент. Замерло и заледенело. Против воли из глаз брызнули слёзы — значит, всё это была магия… Эти чувства уюта и защиты, которые внушал мне Ли. Они не настоящие.
Я торопливо стёрла слёзы и усмехнулась. Да ладно, знала же…
Всё это время Ли смотрел на меня. Сейчас мне хотелось его ударить: как он мог, даже ради близкого человека? Я же не кукла, я ведь пыталась его защитить…
Раскаяния в глазах Ли не было никакого.
— Вообще-то вы должны были влюбиться в меня без памяти. Голову потерять — и исполнить всё, что я захочу. Но вы… не потеряли и спутали мне все планы. Я боялся, что вы и правда меня отошлёте, поэтому поспешил и…
Он не закончил и наконец отвёл взгляд. Повисла тишина, в которой особенно тоскливо выл ветер.
— А теперь вы меня убьёте, — сказал вдруг Ли, и я вздрогнула. Голос его звучал тихо, но очень уверенно. Как будто у Ли никаких сомнений не было, что я и правда его сейчас убью. Господи, что за бред! — Мне всё равно, как и где умереть — у вас, или от рук императорских слуг. Но рассказать вам было честно. И умереть от ваших рук тоже, — заявил Ли, сел на колени, наклонился и опустил голову, открывая шею. Потом, опомнившись, торопливо убрал с неё волосы. И стал ждать.
Я уставилась на него в полном недоумении.
— Ли, ты сдурел?
— Не тяните, господин, — пробормотал он.
А потом вдруг обмяк и повалился на ковёр — заливая всё вокруг кровью.
— Ванхи! — закричала я, падая с ним рядом. — Лекаря! Немедленно!
Минуты не прошло, как лекарь явился — предусмотрительный Ванхи выдернул его из постели и заставил ждать, пока я не позову. Он-то видел, что Ли ранен, это я… думала о другом.
Лекарь хмурился, разглядывая рану. Его ассистент (или раб?) подавал ему то одну мазь, то другую.
— Сделайте так, чтобы он выжил, — приказала я, не желая на это смотреть.
Руки лекарь в спирте перед началом операции, однако, вымыл, поэтому шанс, что Ли он не убьёт, всё-таки имелся.
Я ушла в купальню и велела Ванхи звать служанок — до рассвета оставалось всего ничего.
Император тоже вставал рано. Когда я со свитой явилась под дверь его покоев, ждать долго не пришлось.
— Ичи! — обрадованно воскликнул «отец». — Что за беда привела тебя в такую рань? Я весь в нетерпении — расскажи, что заставило тебя наконец меня навестить, да ещё и так срочно, даже не позавтракав?
Я не стала уточнять, откуда ему известно, что от завтрака в это утро я и правда отказалась. Кто-то из слуг шпионит, ничего удивительного — тут все за всеми следят. Я улыбнулась, уселась на подушки у столика, куда уже поставили второй прибор — то есть вогнутую доску вместо тарелки и палочки на крошечной низенькой подставке.
— Соскучился, отец, только и всего. — Я не стала ждать приглашения и сразу потянулась к чему-то вроде квашеной капусты. Оно казалось аппетитным.
Но император оттолкнул мои палочки своими, наклонился и прошептал:
— Не надо, оно отравлено.
И с любопытством посмотрел на меня.
Я спокойно оглядела стол, поймала палочками гриб в масле и спросила:
— Это тоже?
— Это нет. — Император улыбнулся и взял другой гриб.
Еда снова было пресной, совершенно невкусной. Господи, да когда же они завезут сюда соль? Ведь она у них есть!
— Итак, Ичи, что ты хотел? — минут десять спустя, насытившись, поинтересовался император. И откинулся на подлокотник своего «кресла». От кресла там был только каркас — спинка и сиденье, без ножек. На сиденье клали подушки, рядом устанавливали огромные валики, словно подлокотники. Откинуться на спинку было совершенно невозможно, она казалась хлипкой. Оставались подлокотники, и поза получалась точь-в-точь как у римлян во время трапезы.
Я отложила палочки, подалась вперёд и прямо посмотрела на «отца». Выдержала паузу, дождалась, пока император в нетерпении поднимет брови — мол, ну? Вздохнула и печально протянула:
— Домой хочу. Отпустите меня в Рё-Ка, отец, прошу.
Император от неожиданности округлил глаза. Смотрелось это совсем не царственно, но довольно забавно.
— Ичи, ты что? Мы тебе невесту ищем, ты забыл? Отбор будет проходить здесь, даже твоя мать с этим согласилась.
Я вздохнула и тоскливо окинула комнату долгим взглядом. Ничего нового — те же драконы. Притворяться скучающей мне почти не пришлось.
— Тошно мне здесь, отец. По матери скучаю. Отпустите, прошу.
И, для полной искренности, отодвинулась от столика и наклонилась, коснувшись лбом пола. Просили императора всегда только в позе ниц, на это я уже насмотрелась. Даже советники падали на колени, когда умоляли прислушаться к их решению — по протоколу, конечно.
«Отец» долго молчал, изучая меня, потом хмыкнул и ответил:
— Нет. Ты остаёшься здесь и даже думать не смей об отъезде. И раз уж ты вспомнил про Рё-Ка, тогда, конечно, помнишь, зачем ты сюда приехал?
— Не вспомнил, и вы это знаете, — ответила я, снова сев ровно. — Но раз я здесь из-за Соля, отдайте мне его. Вы его мучаете, а это совершенно несправедливо — я-то сбежать не пытаюсь. — Император при этом уставился на меня совершенно изумлённо, а я продолжила: — Хочу знать, что с ним всё в порядке. Или сделка нечестная, не так ли, отец?
Император моргнул. Потом хохотнул.
— Ичи, на тебя во сне лунный луч упал? Ты не в себе.
— Я отлично себя чувствую, ваше величество, — улыбнулась я, не поняв при чём тут луч, ну да и ладно.
Наступила тишина — император снова изучал меня, но уже куда внимательнее. Потом хмыкнул.
— Что ж, ты продолжаешь меня веселить… Сделка честная, Ичи. Ты уже здесь, не забывай. И никуда не денешься. Ты же понимаешь?
Я фыркнула. Аргумент был, мягко говоря, так себе. Что же мешает мне «деться»? Хотя бы попытаться.
— А если сбегу?
— Как? — Император тоже улыбнулся, словно всё это было шуткой. — Кто тебе поможет? Ты не выберешься даже за пределы Запретного города, а если и выберешься, куда ты поедешь? Ты и обратную дорогу наверняка забыл… Если вообще её знал. Карты читать не умеешь, как и вообще читать. Это просто смешно.
Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, думала я. А вслух сказала:
— А если попытаюсь?
— Давай, — улыбнулся император, разглядывая меня так, словно впервые увидел. Ему было весело, да и мне тоже — эта игра увлекала.
— И пока буду пытаться… Меня может кто-нибудь случайно убить. И вы даже не свалите мою смерть на канцлера, я ведь сбегу от вас, отец. А если я умру, вы не сможете оправдаться перед моей матерью. Начнётся война. А вы разве хотите войны? Вряд ли.
Да, я блефовала. То есть, основываясь на рассказанном Ли, это было логичным, но на сто процентов уверенной я быть не могла.
Странно, но блефовать мне нравилось.
— А если хочу? — Улыбка с лица императора сползла, теперь он выглядел абсолютно серьёзным. Всё, игры кончились.
— Не хотите, — возразила я. — Или давно бы уже воевали. Я слышал ваш разговор с послом. Я сделал выводы.
Император поднял брови и неожиданно улыбнулся.
— А ты поумнел после потери памяти, Рьюичи.
Я обратила внимание, что он впервые назвал меня полным именем и подобралась. Самым сложным было казаться расслабленным и спокойным — блефовать, так уж до конца.
— Я всегда таким был, ваше величество, просто вы не замечали.
Император взмахнул рукой — слуги принялись торопливо убирать со стола. Мы ждали — внутри меня словно натянутая струна готовилась вот-вот зазвенеть, только тронь. Так я нервничала.
Между тем евнухи поставили перед нами доску с деревянными фигурами, удивительно похожими на шахматы, правда, без чёрно-белой расцветки, но тоже в клеточку.
— Что это?
— Твой выбор, сын, — улыбнулся император. — Я отдам тебе Соля, но только если ты выиграешь.
Признаться, что-то такое я и ждала.
— А если проиграю?
Улыбка императора стала шире.
— Тогда ты извинишься перед канцлером за грубость и получишь сто ударов палкой. На совете. При министрах.
Я представила — и с сомнением посмотрела на шахматы.
— Разве это честно, ваше величество? Я ведь даже не помню, как играть.
— Честно, — усмехнулся император. — Зачем тебе помнить, что раньше ты всегда проигрывал? А правила я тебе объясню.
Подвох даже искать не требовалось — я снова покосилась на шахматы. Снова представила себя на коленях перед канцлером (не сломаюсь, встану, но вот палки…) А стоит ли игра свеч? Да, Соля жалко — своя же мать бросила ради другого сына, брат забыл, помощи ждать неоткуда. Но положа руку на сердце, своя шкура мне была дороже и помогать незнакомцу только потому, что он в беде, я бы не стала.
А вот отомстить хотелось. Когда меня бьют, я привыкла бить в ответ, и Соль мне для этого нужен.
Я представила Ли на коленях передо мной, беспомощного, и в груди потеплело.
— Объясняйте, ваше величество.
Правила оказались те же, что и у нас — это внушало некоторую уверенность. Я помнила, что в прошлой жизни играла в шахматы, не уверена только, что часто выигрывала. Но и проигрыши я, значит, тоже забыла, поэтому особого страха не испытывала.
Надо сказать, схлестнулись мы с императором прямо-таки в смертельном бою. Фигуры с доски так и летели, в итоге я осталась с единственным королём, и тот забился в угол. У императора остался ферзь и король, но замерли они так, что получался… пат по невнимательности. Кстати, по невнимательности императорской.
Видимо, «отец» даже не сомневался, что победит, и расслабился.
— Похоже, у нас ничья, — заметила я.
А император впервые взглянул на меня с чем-то похожим на уважение.
— Ты стал удивительно хорошо играть, Рьюичи. Я нахожу это забавным.
— Рад, что доставил вашему величеству удовольствие, — пробормотала я. Играл император действительно классно, и пат — лучшее, на что можно было рассчитывать. Но что теперь будет с Солем?
Император задумчиво изучил доску.
— Что ж… значит, каждый из нас сделает то, на что мы играли. Я отдам тебе Соля, ты получишь сто палок. Согласен? Или мы делаем вид, что этой игры никогда не было и всё забываем? — В глазах императора мелькнул нехороший огонёк, и я тут же вспомнила его «Забудь!» после посещения пыточной.
Потому поспешила ответить:
— Хорошо. Палки так палки. Когда?
— На следующем совете, — император снова откинулся на подлокотник. — Бить будет канцлер. Ты всё ещё согласен?
Мда. Всё интереснее и интереснее.
Но лапу в бутылку я уже сунула, поэтому…
— Я действительно был с ним непочтителен, вы правы, отец. И если таково моё наказание… Где Соль?
— Да, таким ты мне нравишься больше, — пробормотал император и позвал евнуха.
Соля привели в мои покои сразу после того, как я вернулась от императора. Ли по-прежнему валялся на моей кровати, рядом дежурил мрачный лекарь. Я посмотрела на них и на дремлющего у ширмы помощника с чашкой отвара у ног, вздохнула и ничего говорить не стала.
Но вообще это форменное свинство — сначала Ли меня использовал, а теперь ещё и кровать занял. Нет, жалко мне его не было. Сам нарвался.
Соля привели, и выглядел он не лучше, чем ночью — обнял мои колени и испуганно что-то забормотал, тычась лбом, словно кошка. Мы с Ванхи одинаково задумчиво смотрели на него. Я размышляла о том, что пытки могут сделать с человеком (ни в коем случае не ссориться с императором! я такой стать не хочу). А ещё — не сглупила ли я. Что мне теперь с этим сумасшедшим делать?
О чём думал Ванхи, не знаю. Но, помолчав, он спросил:
— Господин… это кто?
Я наклонилась, изучила спину Соля. Казалось, она сплошь состояла из шрамов.
— Это мой брат.
— Что?! — ахнул Ванхи. И тут же закрыл рот руками.
— Поэтому он мой гость, — добавила я. — Пока. Найди ему комнату. И… займитесь им, в общем.
— Конечно, господин, — отозвался Ванхи, думая вроде бы совсем о другом.
Впервые я радовалась титулу принца. Махнул рукой «займитесь» — и всё, можно быть свободным, пока Соля купают, одевают и устраивают. Можно вообще о нём забыть.
Делать было нечего — я только уточнила, когда следующий совет у императора. Оказалось, через три дня.
Интересно, у них тут есть обезболивающее? Мне ж, поди, придётся ещё и достоинство принца беречь. Ну там, кричать нельзя и всё такое… Бред.
Полдня я честно стреляла в мишень и отрабатывала движения с мечом. «Фигуры», как я их называла. Ли-то их никак не называл.
Было скучно.
Ли определился с тем и этим светом на закате. Лекарь продиктовал Ванхи, что больному можно есть, а что нельзя, и заверил меня, что угрозы жизни больше нет.
Вид Ли совершенно опровергал это утверждение — он был слаб, как младенец.
Как он на меня смотрел после ухода лекаря — словно я ему крупную сумму задолжала. Смех и слёзы.
— Пытать… будете… господин? — выдохнул с трудом и сразу стиснул зубы.
Я обиделась.
— Пытать? Ты весь день провалялся в моей постели! Какие пытки? Хотел бы — тебя давно бы подбросили в покои императора. Пусть забирает свой гнилой подарок.
Ли промолчал, но взгляд у него был очень красноречивый. «Ну погоди», — подумала я, усмехнулась и пошла за Солем.
Соль понимал только приказы, даже после мытья выглядел страшно, и одежда на нём сидела, как на вешалке. Тот ещё видок, в общем. Я полюбовалась на это жалкое существо, запоздало усомнилась, что оно может хоть кого-то вдохновить (что если мой план сорвётся?), но делать было нечего.