Снова растерянно огляделась: узкий проход в пещере, рядом тускло отсвечивает фонарик мобильного, еле заметные узоры на стенах, рука лежит на чём-то мягком… Сумочка…Моя…
Подошли ещё двое мужчин. Первый постоянно мне что-то говорил. Я плохо понимала. За двадцать пять лет родная речь как-то немного позабылась. Разум я не утратила, уже поняла, что очнулась в пещере. Всё так же, молча, начала осторожно вставать. Мужчина помог, потом, поддерживая под локоть, повёл по проходу. Все троё мужчин оживлённо о чём-то говорили между собой, я же оглушённо молчала. Пыталась осознать крах своей счастливой жизни, расставание с сыновьями, Динэем и даже старшим Бахаром, всем, что стало таким родным и бесконечно дорогим…
Когда, наконец, наша четвёрка вышла на свет божий, я с изумлением увидела всю свою группу туристов, которую узнала по Бегемотику. Её, единственную, почему-то помнила. И сейчас выхватила глазами знакомое недовольное лицо. Женщина была явно возмущена, даже выговаривала мне что-то, я плохо понимала. Мне наскоро обработали голову и все пошли куда-то. Мужчины по очереди вели меня, по-прежнему поддерживая под локоть. Показался автобус, сиротливо припаркованный на сельской обочине. Я смутно узнавала его. Шумно расселись по местам, мужчины с облегчением сняли с себя ответственность за мою доставку, и поехали. Я тупо смотрела в окно, узнавая современные пейзажи, и ко мне медленно приходило осознание полной катастрофы. Я даже плакать не могла, в груди давило, мешало дышать тяжёлое чувство безвозвратной потери.
Приехали поздно. Я взяла такси, хоть адрес свой вспомнила и смогла произнести:
— На Пушкина, шесть, пожалуйста.
Я ехала молча, зато водитель болтал без остановки. Сам того не зная, он постепенно возвращал мне забытое понимание речи. Город… Огни… Какое всё чужое! Расплатилась, вышла и уставилась на свою многоэтажку. Да уж! Не королевский замок…
У меня в доме нет лифта и на третий этаж поднималась пешком. Порылась в сумочке, достала ключ, открыла, вошла. Как же тесно!
Медленно повесила за ремешок на вешалке в прихожей сумочку, сняла обувь, прошла в комнату. Огляделась, узнавая: моя двухкомнатная квартира, которая досталась мне от родителей. Прошла в спальню. На кровати спал мужчина. Я несколько минут смотрела на него, не понимая, потом вспомнила — Олег! Тот самый, с которым мы жили семь лет.
Подошла, тронула за плечо. Он сонно приподнял голову:
— Наташа? Ты поздно. — и закрыл глаза.
Я сильнее потормошила его и, когда он недовольно буркнув, снова их открыл, негромко попросила:
— Вставай. Собирайся и уходи из моей квартиры.
Его глаза несколько секунд непонимающе смотрели на меня.
Я же устало поднявшись, вышла из спальни и прошла на кухню. Единственное, за чем я скучала все двадцать пять лет, было кофе.
Уже сварила и налила в чашку, когда в кухню вошёл Олег.
— Наташа, давай не будем пороть горячку. Я понимаю, ты расстроилась, что я не смог поехать с тобой. Но это же не каприз! Меня вызвали на работу. Котёнок… — он протянул ко мне руки.
Я отшатнулась и быстро сказала:
— Никаких обид. Просто всё. Я не люблю тебя. И давай не будем рубить хвост кусочками. Собирайся, уходи, забудь.
Он в лице изменился. Развернулся, вышел, хлопнув кухонной дверью так, что на миг подумала, стекло вылетит. Она, дверь моя, со стеклянной вставкой. Разве можно так хлопать? Впрочем, не до замечаний сейчас. Лучше промолчу. Только бы ушёл. Я отхлебнула из чашки. Вкусно.
Но Олег не торопился. Нарочно медленно собирался. Спрашивал о чём-то. А я помню?! Как я могу помнить через двадцать пять лет, куда он или я положили ту или иную его вещь.
Наконец, закрытый чемодан стоял посреди комнаты и одетый Олег замер возле него. Он нерешительно сделал шаг в мою сторону, собираясь что-то сказать, но мои силы и нервы уже не выдерживали перенагрузки и я искренне проникновенно попросила:
— Уходи уже, пожалуйста.
И мой тон, видимо, возымел действие. Так ничего и не произнеся, Олег зло схватил чемодан и шумно вышел из квартиры. Я повернула за ним ключ, на два оборота. Всё.
Медленно побрела обратно, в комнату, по дороге, видно от усталости, больно ударилась мизинцем об угол и это словно прорвало плотину — я плюхнулась на пол и громко во весь голос, не сдерживаясь, заревела.
Глава 2. Старая новая жизнь
Утро застало меня на полу. Тело ныло и болело, глаза опухли от слёз так, что открывались только узенькие щёлочки. Трезвонил мобильный.
— Наталья Викторовна! Здравствуйте! Что же Вы не предупредили, что не выйдете? Разве Лариса Владимировна одна всех обойдёт? Вы заболели? Или опоздаете? На отделении один врач не справиться.
Отделение… Врач…Работа…
— Я сегодня не могу. Завтра выйду, — промямлила я и на том конце тяжело вздохнули, — мне плохо, но до завтра я справлюсь.
— Хорошо, — согласилась трубка, — завтра не опаздывайте.
Я добрела до кровати и снова уснула.
На следующий день я ехала в переполненном автобусе, заново открывая для себя все прелести старой новой жизни. Насколько легко было принять новую реальность и подстроиться к ней в юном теле, оставив в прошлом лишь разочарование, и насколько трудно возвращаться в прежнюю жизнь, когда где-то там, неизвестно где, дети и муж, любимый…
Прошла в ординаторскую, по пути припоминая детали своей работы. За одним из столов сидела женщина в белом халате. Я её вспомнила. Моя подружка Лариса уже на месте. Она подскочила ко мне:
— Наташа! Ну как? Всё плохо? Он отказался расписываться? Ну ничего, не переживай! Куча людей гражданским браком всю жизнь живут. Зачем тебе этот штамп в паспорте?
Глаза женщины лучились непритворным сочувствием. Я вспомнила о своих древних планах, когда готовила и обсуждала ту экскурсию, двадцать пять лет назад, с этой самой Ларисой…
— Я выпроводила Олега из своей жизни. Он не ездил со мной, — коротко пояснила и повернулась к подруге спиной, давая понять, что разговор на эту тему окончен.
Лариса только завздыхала печально.
Потянулись рабочие будни. К счастью, удалось вспомнить и порядки, и названия лекарств. Иногда вырывались слова на языке прежней жизни, но люди воспринимали их как мой личный жаргон. Сейчас легко коверкают слова и придумывают новые. Впрочем, может так всегда было…
Я ходила как пришибленная. Лариска по большому секрету всему свету сообщила коллективу о крахе моей личной жизни. И коллеги относились ко мне с бережным вниманием и лёгким сочувствием. Все странности и нестыковки списывали на личные проблемы.
Так прошёл месяц. Я втянулась. Где-то даже смирилась. Ходила, ела, пила, разговаривала, работала — жила.
Как-то, возвращаясь утром после суточного дежурства, неожиданно на лавочке у подъезда увидела Олега. С цветами, в костюме, он поднялся мне навстречу и я… прошла мимо.
Он нагнал меня уже в подъезде. Толкнул, прижимая к стене.
— Ну хорошо! Хочешь, пойдём прямо завтра — я мотнула головой и он быстро поправился — сегодня, подадим заявление. Я делаю тебе предложение.
— Не хочу, — я попыталась убрать его руки со своих плеч.
Олег секунду смотрел на меня, потом впился в губы болезненным поцелуем, сильнее прижимая к стене.
Я укусила его за губу и оттолкнула, собрав все свои силы. Он зло сверкнул глазами, потом со всего маху швырнул букет мне под ноги и ушёл, хлопнув дверью подъезда так, что на лестничном пролёте тонко зазвенели стёкла. Вот козёл!
И снова жизнь поползла по накатанной: дом, больница, дом. Прошло ещё недели две. Лариска вытащила меня с собой в СПА салон. Ей благодарный больной презентовал два подарочных сертификата на полный комплект услуг. Вот она и потащила меня, чуть ли не силком, выбрав день, когда мы обе были выходные.
Этот поход живо напомнил мне королевские денёчки, когда служанки возились со мной, желая угодить. Закрыв глаза я представляла, что вернулась, и так горько было открывать их…
После СПА пошли ко мне. По дороге Лариска предлагала разные местечки, куда нам надо немедленно пойти, чтобы наведённая красота даром не пропадала. Я решительно отметала все варианты. У подъезда опять ждал Олег.
Нет! Ну что он пристал! Что непонятно! Как объяснить, что между нами всё кончено?
На этот раз он молча открыл коробочку, в которой были два обручальных кольца. Протянул, заглядывая в глаза.
Я, так же молча, завела руки за спину и покачала головой.
— Наташа… Я люблю тебя! — Олег начал говорить горячо, словно боясь, что не успеет, не обращая внимания на Лариску и, вообще, на окружающее.
— Олег… — начала было я, но он не дал мне продолжить.
— Я просто не понимал, что для тебя регистрация наших отношений имеет такое большое значение. Но если, ты хочешь, я согласен! То есть, я тоже хочу. Просто я думал, если любим, то какая разница. Но если ты…я не могу без тебя. Мне тебя не хватает! Прошу, не отворачивайся. Дай нам шанс. Всё же было хорошо! Что случилось?
— Я влюбилась! — заорала я. — Без памяти влюбилась в другого мужчину! И для тебя в моей жизни больше нет места. Ты лишний! И я счастлива, что мы так и не расписались и теперь я просто могу сказать: убирайся! Оставь меня в покое! Уходи навсегда!
Я решительно прошагала мимо обалдевшего Олега к подъезду. Лариска шмыгнула за мной. Уже в квартире, она как лиса подобралась ко мне с чашечкой кофе вопросительно заглядывая в глаза. И меня прорвало. Я рассказала ей всё.
И подруга через пару часов орала:
— Ты с ума сошла! Из-за милого двухчасового сна в пещере, разрушила отношения, которым семь лет! Он же тебе, наконец, предложение сделал! Ты нормальная?
Глава 3. Отпуск
Прошло полгода. Я, наконец, смирилась и успокоилась. Решила, что надо же как-то жить дальше.
Олег продолжал приходить с завидной регулярностью. Я устала отмахиваться от него, как от назойливой мухи. Он как-то умудрился даже стать нужным. То Лариска рассказала ему про оторвавшуюся полку на кухне и он пришёл с инструментами и прикрутил. Потом как-то ещё, пришёл и починил бачек унитаза, опять с подачи Лариски, скорее всего. Несколько раз подвёз меня с тяжёлыми сумками с рынка, за семь лет он успел изучить мой порядок жизни, и знал, когда я хожу на рынок. Случайно ли там оказался? Как-то даже решил вопрос с пьяным соседом снизу, так вовремя оказавшись рядом, когда тот решил устроить со мной разборки. За пол года случаев неожиданной помощи порядком набралось. Лариска зудела мне в уши, чтобы я, наконец, перестала выделываться и выходила за него замуж. Но я не хотела… Мне снился Динэй. Ночь за ночью… И думалось: если не с ним, лучше ни с кем.
Пришло время моего отпуска по графику. Как одинокой и бездетной, мне обычно выпадали холодные месяцы года. Вот и сейчас, на улице лютовал февраль.
Я поехала в деревню возле пещеры. Потянуло. Поехала одна, без Олега, хотя они с Лариской планировали наш с ним совместный отдых. Так что я буквально сбежала.
Вышла из старенького рейсового автобуса на площади рядом с магазином. Растерянно оглянулась. Глубокий снег кругом, только узкая прочищенная колея для автобуса и машин да протоптанные тропинки от дома к дому. Некоторые хозяева почистили площадки у своих жилищ лопатами.
Куда идти? Не брести же по глубокому снегу к пещере…
Возле меня остановилась женщина.
— Вы к кому? — с любопытством спросила она, разглядывая меня с детской непосредственностью.
Я лихорадочно думала, что сказать. Потом осторожно начала:
— Я врач…
— А-а-а, так Вы к Сергею Викторовичу? Я Вас провожу.
Я пошла. А что? Холодно на улице стоять.
Женщина шла впереди по тропинке вдоль домов и безостановочно тарахтела:
— Сергея Викторовича, как нашли в пещерах, два месяца назад, так никак в себя привести не могут. Такая беда! Единственный сын хозяина! Его по голове сильно ударили. Уж хозяин его и на МРТы и на всякие обследования возил, а он никак в себя не приходит, молчит или говорит непонятную белиберду. Такое горе! Единственный сын! Да как, ему бедному, не сойти с ума, если и жену, и дочь бандиты эти убили! Сам чудом жив остался. По голове стукнули и в пещеры подальше занесли, думали, что трупп. Лень было им, видно, мёрзлую землю копать. А он очнулся и вышел. Только не в себе совсем. Отец его костьми лёг, а всех бандюков поймали. Да мало кого живым. У хозяина то нашего связи ещё те! Только здоровье сыну связями не вернёшь…
С такими разговорами мы подошли к большому добротному особняку. Моя провожатая и позвонила, и представила меня открывшему калитку у ворот пожилому мужчине. Тот с надеждой посмотрел на меня и торопливо пригласил в дом. Любопытная женщина осталась на улице.
В комнате, куда меня привели, за столом сидел угрюмый крупный мужчина лет сорока. Он исподлобья зыркнул на меня красивыми зелёными глазищами.
— Сынок! Врач пришёл. — немного заискивающе пояснил ему, стоящий за моей спиной пожилой сопровождающий.
— Кого опять принесло на мою голову! — сердито рыкнул мужчина на знакомом мне языке.
— Откуда Вы? Кто Вы? Вы с Северного королевства? — взволновано стала сыпать вопросами я, кидаясь к нему навстречу.
Он изумлённо присмотрелся, потом взял в ладони моё лицо и заглядывая прямо в душу с надеждой спросил:
— Наташа?
— Наташа…А Вы знаете Динэя?
Но меня уже целовали. И я, закрыв глаза, узнавала…своего мужа.
— Динэй?
— Я.
Пожилой мужчина, наконец, опомнился:
— Доктор, что происходит?
Глава 4. Встреча по эту сторону
Я, ошалелая от радости, повернулась к пожилому человеку.
— Всё будет хорошо! Мы знакомы. Я давно люблю его. Это другой язык. Я понимаю. Мы поговорим наедине? Пожалуйста!
Отец мужчины с надеждой посмотрел на меня и неохотно вышел, оставив нас вдвоём.
Я уютно устроилась на руках у… Сергея Викторовича и, закрыв глаза, слушала родные интонации Динэя.
— Когда ты провалилась, парни кинулись искать, но не нашли. Отчаявшись, вернулись в замок, мне сообщили… Я нашего младшего сына вместо себя на северном троне оставил. Не волнуйся, Бахар, если что, за обоими присмотрит. Сам сразу тебя отправился искать. Поначалу отряд с собой небольшой прихватил. Возле твоей бывшей деревни лагерем стали. Четыре месяца без толку по пещерам бродил. Воинов со временем обратно, к сыну отослал. А сам остался. Пусто было без тебя совсем. Бессмысленно. Дети уже взрослые, у них своя жизнь. Мне шестой десяток уже минует. Решил, буду искать пока жив.
Пару месяцев тому забрёл по узким ходам куда-то далеко, свалился по-тёмному в яму, на миг, кажется, сознание потерял. Очнулся, попытался подняться и не смог. Голова гудела, раскалывалась. Приложился, видно, сильно. Посидел немного, собрался с силами и встал таки. Пошёл потихоньку, по стеночке, тяжело было, но вышел на свет.
А тут — не пойми что! Говорят непонятно, одеты чудно, грозные повозки без лошадей, да разве всё перечислишь… Натерпелся…Из хорошего, только то, что тело лет на двадцать моложе стало, хоть и слабоватое. Да мужик этот, что тебя привёл, так на меня смотрит, будто отец, заботиться. Как с ума не сошёл, не знаю.
Я тоже рассказала ему. Все. О себе, о том как попала в его мир и обратно. И, наконец, спросила:
— Что теперь будем делать?
Мужчина задумчиво протянул:
— Видимо, ты попала в тело девочки из сожжённой деревни, которая в пещерах укрылась, а я — в тело сына хозяина этого дома. Нет никаких шансов, что сейчас на той стороне нас будут поджидать два походящих тела, даже если мы найдём переход, поэтому останемся здесь. Мне прийдётся научится жить в твоём мире и стать сыном этому человеку. А ты здесь другая…
— Не нравлюсь? — встрепенулась я.
— Нравишься…
С таким учителем как я, Динэй, то есть Сергей, стал намного быстрее осваивать новый язык. Потихоньку осваивал быт. Его «отец» нарадоваться не мог прогрессу в лечении, тем более я пыталась узнать у него в разговоре разные житейские мелочи и, используя эти разведданые Сергей-Динэй потихоньку всё лучше вживался в образ его сына. А ночи были только нашими и такими сладкими. Ещё недавно мы оба думали что никогда уже с нами такого не будет!