Я глубоко вздохнула.
— Мне нужно во Внешку.
— Что? — оторопело качнул головой Лукас. — Эмбер, мы уже решили, что тебе туда нельзя. Твоя реакция не естественна или рациональна. Тебя заимпринтили трехлетней испуганной девочкой, и твой страх перед Внешкой и Прасолнцем стал частью этого импринта.
— Я должна. Мы знаем, что я была снаружи, с целью. Нам нужно вернуть мои воспоминания о том, что именно тогда случилось.
— Это небезопасно, — сказала Меган. — И может вызвать серьезную травму.
Я проигнорировала ее, не отрывая взгляда от Лукаса. Он — тактический командир моего отряда. Только его мне нужно убедить.
— Возможно ли, что мои воспоминания подскажут что-то о ключевом символе к моему импринту?
— Когда наш улей импринтит кого-то после Лотереи, — ответил Лукас, — это происходит в тщательно контролируемых условиях. У человека не остается никаких воспоминании о ключе или спуске. Впрочем, твой случай совершенно иной.
Он поморщился.
— Твой импринт — сущее безобразие, Эмбер. Цель нарушила все возможные правила. Мне кажется, в процессе он держал тебя в сознании и заставлял смотреть на него, так как это самый простой способ заимпринтить фиксацию на его лице и на подчинении ему. Это объясняет, как твой страх Внешки стал частью импринта.
Лукас поколебался, прежде чем продолжить.
— Если я прав, и ты была в сознании во время импринта, тогда да. Возможно, у тебя осталось воспоминание об увиденном или услышанном ключевом символе.
— В таком случае, нам стоит попробовать, — сказала я. — Я должна попасть во Внешку. Я должна вспомнить.
— Однако Меган абсолютно права, — сказал Лукас. — Умышленное пробуждение тех воспоминаний опасно. Мы понятия не имеем, что делает человека телепатом. Возможно, такая травма на осознанном или подсознательном уровнях твоего разума повредит твои способности.
— А что еще нам остается? — спросила я. — Мы не можем ждать, пока цель активирует импринт и сделает меня своей рабыней.
— Мы запремся, — ответил Адика. — Изолируем тебя, и у цели ничего не выйдет.
— И надолго? Цель охотится за мной уже пятнадцать лет. Он потратит еще пятнадцать, если потребуется, а улью от меня никакого толка, пока я прячусь. — Я помолчала. — Мы должны что-то сделать, и у нас только два варианта. Или мы откатываем меня до момента импринтинга, или стараемся восстановить мои воспоминания о ключевом символе.
Все молчали. Они знали, что я права, но им не нравилась мысль о моей вылазке наружу. Мне эта затея не нравилась даже больше, чем им.
— Я должна пойти во Внешку, — все твердила я в попытке убедить саму себя. Мне придется заставить себя покинуть улей, потому что никто не станет волочь драгоценного телепата во Внешку против ее воли. — Помогите мне. Пусть все пройдет как можно проще.
Лукас застонал, и я увидела, как его мысли ускорились, просчитывая варианты. Он затараторил:
— Возможное восстановление воспоминаний, но опасность проживания травмирующего детского опыта.
Я сосредоточилась на неозвученных словах в его разуме, чтобы увидеть полные предложения и нормально все понять.
— Мы можем попытаться откопать твои старые воспоминания без путешествия во Внешку, Эмбер, но тебя ударит всем сразу. И травмирующим детским опытом, и ужасом перед Внешкой. Твое предложение, наверное, наилучшее. Мы дадим тебе аккуратно подобранный опыт о пребывании во Внешке, чтобы снизить твой страх до приемлимого уровня. Часть старых воспоминаний может всплыть естественным образом. Если нет, мы постараемся восстановить их искусственным путем.
Он помолчал.
— Прасолнце — основа твоего страха?
Я увидела образ Прасолнца в его голове и инстинктивно отпрянула. Стараясь скрыть дрожь, я кивнула.
— Да, я очень его боюсь.
— Тогда разумно отправиться во Внешку ночью.
— Тогда Прасолнце отключают? — спросила я.
— Небольшое пояснение — Прасолнце не отключают, просто ночью оно находится на другой стороне нашей планеты. Имей в виду, что будет видна луна. Ты боишься ее так же, как и Прасолнца?
— Не думаю, — ответила я. — Я бывала в парках ночью, когда мы проходили программу по лунам и звездам. Луны гораздо менее яркие, чем солнца. Во Внешке так же?
Лукас кивнул.
Я облизнула губы.
— Тогда начнем сегодня же.
— Не сегодня. Нельзя спешить.
— Нет, прямо сегодня, Лукас. Мы не знаем, когда цель предпримет следующий шаг… Я должна разобраться с этим до того, как потеряю самообладание.
Он вздохнул.
— Если ты настаиваешь.
Я почувствовала, как желудок сжался от напряжения. Сегодня я иду во Внешку!
Talita 15.08.2019 13:25» Глава 26
Оформитель: LiLinochka
Несколько часов спустя я стояла посреди поля боя. Мои доспехи покрылись грязью и кровью. Меня окружали мои измотанные воины.
— Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом, иль трупами своих всю брешь завалим!* — услышала я собственный явно мужской голос.
— Ты всегда играешь в книгарнях главную мужскую роль? — спросил Лукас.
Я и не заметила, как он вошел в комнату. Удивленно повернувшись, я увидела вопросительное выражение его лица.
— Книгарня, стоп!
Голографическое поле боя, измученные люди и моя фальшивая мужественность резко пропали — я стояла посреди неприметной комнаты.
— В этой сцене у книгарни нет женских ролей.
— Почему ты вообще просматриваешь исторические записи? — спросил Лукас. — Тебе положено отдыхать перед сегодняшним путешествием.
Я состроила рожицу.
— Я пыталась заснуть, но смогла. Все время тревожилась о выходе во Внешку, и попросила у книгарни что-нибудь, связанное с людьми из разных ульев, говорящими на разных языках. Она дала это, и я совершенно запуталась. Подходящая сцена была в самом конце, так что, я подумала проиграть что-нибудь более раннее — вдруг оно поможет понять, что происходит. Не помогло. Смотри, книгарня вновь показывает первое появление Екатерины.
Теперь я была женщиной и стояла посреди большой комнаты, где на стенах висели ковры. Книгарня нарядила меня в необычное длинное платье, а рядом возникла женщина постарше, похоже, моя телохранительница. Лукас автоматически получил роль Генриха, и мы стояли друг напротив друга, зачитывая древний диалог. Это была продвинутая модель книгарни, и ее голография прекрасно имитировала движения губ. Я продолжила сцену еще несколько минут и наконец сказала:
— Книгарня, пауза! Итак, что происходит? Екатерину передают из одного улья в другой?
Лукас-Генрих улыбнулся.
— Фактически да.
— Но ее импринтинг в новом улье провалился.
Его улыбка стала шире.
— Эта история написана до появления возможности импринтинга. Екатерина учит язык медленным способом.
— Я могу сделать то же самое, чтобы прочитать цель?
— Медленный способ исключительно долог. Занимает годы. Непрактично.
Я вздохнула.
— Непонятная книгарня. Улей Англия и улей Франция дерутся. Генрих — король Англии. Кто такой король?
— Лидер. Решения принимал человек, а не система. В этой книгарне Генрих решает начать войну с Францией, чтобы укрепить личную власть. Можешь представить, почему мы больше не позволяем людям принимать подобные решения.
— Тогда почему им передали Екатерину? Какой работы потребует от нее улей Англия?
Лукасу явно понравился этот вопрос.
— Ее работа — быть королевой улья Англии, спать с Генрихом и родить ребенка, который станет следующим правителем. Прикажем книгарне расширить сцену и включить этот аспект их отношений?
— Нет, — твердо сказала я.
— Мы могли бы позволить книгарне имитировать наши действия, если ты не хочешь на самом деле…
— Книгарня, стоп. Лукас, прекрати смеяться и веди себя прилично!
Комната вновь стала неприметной, а царственный Генрих превратился обратно в Лукаса.
— Пора идти? — спросила я.
Лукас кивнул и вышел из апартаментов. Мои ноги ослабли, а нервы сжались в комок. Я думала, он проводит меня к лифтам, но вместо этого он двинулся в парк.
— Лукас, мы должны выйти во Внешний мир.
— Предварительная фаза, — ответил он.
Я слишком устала и перенервничала для его быстрой речи.
— Предложения, Лукас. Полные предложения. Много слов.
— Тебе уютно в парках, значит, сначала мы отправимся в парк. Наш садовник только что запустил программу работы лун и звезд. Мы немного посидим в ночном парке, а затем завяжем тебе глаза, отведем к выходу из улья и во Внешний мир. Когда твои глаза откроются, ты увидишь ту же картину, что и в парке. Идея в том, чтобы облегчить тебе переход и сделать его менее угрожающим.
— Звучит разумно, — признала я.
— Благодарю, — ответил он.
Голос Лукаса звучал странно. Я взглянула на него по-настоящему и поняла, что он измотан. На секунду я подключилась к его мыслям. Он неистово трудился, подбирая наилучший способ для выхода, подыскивал подходящие места в парке и Внешке, настраивал программу лун и звезд, выбирал ближайший выход из улья и обсуждал с Адикой вопросы безопасности.
Помимо этого, он оговаривал все "за" и "против" со своей командой, искал ниточки к тому, что произошло пятнадцать лет назад, чтобы мне не пришлось все это делать. Если бы мы нашли твердые доказательства против другого улья, то Организация Объединенных Ульев стала бы нашим союзником, а не угрозой. Но доказательств у нас не было. В данный момент все, что мы имели — это импринтинг в моей голове, но и его невозможно подтвердить без ключевого символа.
Я чувствовала свою вину за состояние Лукаса, но едва ли могла отложить наш поход до завтра и отправить его в постель. Если я так поступлю после всей подготовительной работы, что они проделали, то меня придушит собственная команда. Ну, на самом деле, они меня не придушат, поскольку я незаменимый истинный телепат, но определенно представят это в ярких красках.
Мы вошли в парк. Он пребывал в запустении, пока наш отдел не работал, но сейчас наш садовник возвращал его к жизни. Каждый день появлялись новые цветы, бабочки, птицы. По ночам, когда выключались солнца, парк чернел. Именно поэтому Рофен умудрился свалиться в озеро. Но сейчас солнца горели с яркостью лун, а с потолка светили точки звезд. Лукас привел меня в рощу, и мы уселись на траву.
— Я хочу, чтобы ты легла и расслабилась, — сказал он. — Посмотри на деревья. Ты увидишь лишь неясный свет сквозь листья, но никаких деталей неба. Позже мы переведем тебя во Внешку, туда, где деревья также будут закрывать обзор наверху и по сторонам. Увиденное покажется тебе просто чуть более беспорядочной версией этого.
Идея казалась хорошо обдуманной и успокаивающей, но все же мне придется выйти во Внешний мир. Я попыталась справиться с напряжением, сделать, как сказал Лукас, и расслабиться. Я легла, глядя на лиственный покров и слабый свет за ним. Что-то темное промелькнуло в вышине. От неожиданности я задохнулась.
— Что это?
Лукас рассмеялся.
— Летучая мышь пролетела. Изучает свой новый дом и ищет станцию кормления с фруктами. Мы перехватили поставку ночных животных, предназначенную для другого парка. Отряд телепата важнее.
— Я задаю всем много работы и не даю спать полночи. Прости за спешку, но чем дольше я жду, тем больше боюсь.
— Я понимаю, — ответил Лукас.
— Моя затея — глупость?
— Нет. — Лукас сидел рядом со мной, но сейчас тоже лег и расслабился. — Этот опыт пугает меня по многим причинам, но ты права. Мы должны что-то сделать и быстро. До сих пор наша цель полностью контролировала ситуацию. Он намеренно заманил нас в парк на восьмидесятом уровне. Он завел ребенка в дренажную систему и подготовил ловушки, чтобы задержать нас, насколько получится. Он наблюдал и ждал нашего возвращения во второй раз и подготовил ружье с дротиками, чтобы прижать и застопорить нас.
— Он делал все это только для того, чтобы вынудить нас застрять в том парке?
— Эмбер, он делал это для того, что вынудить тебя застрять в том парке. Похоже, цель пыталась активировать твой импринтинг. Его план, очевидно, не сработал. Мы не можем пассивно сидеть и ждать, когда он предпримет другую, возможно, успешную попытку. Если мы найдем ключ к удалению твоего импринтинга, это все изменит. Так что игра стоит свеч.
— Я тут подумала… Я могла бы оставить запись, где скажу, что желаю остаться в этом улье. Если потом попрошу перевода, ты бы показал ее людям.
Лукас покачал головой.
— Записи можно подделать. Нам пришлось бы пригласить делегацию Организации Объединенных Ульев, чтобы они увидели, как ты сама это говоришь. И даже после этого ты могла бы заявить, что сказала это под давлением или просто передумала. Хуже того, мы лишились бы единственного преимущества, показав цели, что знаем о твоем импринтинге.
— И даже если бы мы убедили Организацию, то по-прежнему не знали, какой улей это совершил, — добавила я. — Они избежали бы наказания и могли повторить это здесь или в другом улье.
— Точно, — согласился Лукас.
— Лукас, если случится худшее, если моя программа заработает и останется лишь передать меня в улей цели, обещай, что сделаешь мне откат.
Он застонал.
— Пожалуйста, Лукас. Я предпочту быть свободной с разумом ребенка во взрослом теле и взрослеть заново, чем стать рабыней цели.
— Обещаю, если ты так хочешь.
Долгое время мы лежали в молчании. Наконец, Лукас достал что-то из кармана.
— Пришло время завязать глаза. — Похоже, его это забавляло. — Ты надела нательную броню и кристальный блок на случай необходимости, но передатчик выключила?
— Да.
— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о том, что тебя услышат другие люди, поэтому на время выхода мы оба отрубим передатчики. Пока мы будем во Внешке, Адика с ударной группой посторожат поблизости, но вне пределов слышимости. — Он помолчал. — Эмбер, если хочешь, можешь прочитать мои мысли, но никого больше. Ударной группе только что сказали, что тебя похитили в детстве, и это их очень разозлило. Сейчас они делают свои первые шаги во Внешке, а значит, большинство из них тоже напугано. Ты не должна добавлять их эмоции к своим. Я прошу тебя сосредоточиться на мне и довериться мне. Поняла?
— Да.
Лукас завязал мне глаза. Я напряженно ждала продолжения.
— Посидим здесь еще немного, — сказал Лукас.
— Почему?
— Потому что твое тело буквально кричит от ужаса. Расслабься. Меня однажды укусил кролик.
— Что? Как?
— Мне было четыре года, — сказал Лукас. — Я хотел забрать кролика домой. Он хотел остаться в парке. Он победил. Я все еще нервничаю из-за кроликов. Если мы их встретим, тебе придется меня защищать.
Я выдавила смешок.
— Так-то лучше.
Я почувствовала, как он берет меня на руки.
— Я могу идти.
— Не сейчас.
Он понес меня. Я ничего не видела, но Лукас прижимал меня к себе.
— Я могу укусить.
— Прости?
— Как кролик.
Он рассмеялся.
Я привыкла закрывать глаза, когда меня, словно куклу, переносит ударная группа. С Лукасом ощущение было до странного другим, интимным. Я согревалась его теплом и пыталась сосредоточиться на его успокаивающем присутствии, но часть меня все равно отслеживала наше передвижение, автоматически отмечая, как мы миновали дверь, быстро проехались на лифте и на ленте. Я чувствовала, что остальные недалеко. Возможно, даже стоят рядом. Адика. Ударная группа.
— Разве меня должна нести не ударная группа?
— Я прямо-таки оскорблен, — ответил Лукас. — Возможно, у ударной группы мускулов побольше, чем у меня, но и я не совсем мокрая курица.
Я услышала приглушенный смешок поблизости. Адика? Последовала новая поездка на лифте. На этот раз вверх. Я почувствовала, как мое сердце забилось быстрее.
— Доверься мне, Эмбер, — Голос Лукаса звучал мягко, успокаивающе, гипнотически. — Ты можешь мне доверять. Ты почувствуешь легкую прохладу. Там будет ветер, как в парке, но гораздо разнообразнее. Иногда легкий, иногда сильный, и направление может меняться.