Я состроила гримасу.
— Да. Адика думает, я слишком добра, но, возможно, правда в том, что я ужасно эгоистична и предпочитаю не испытывать горя каждый раз, когда проверяю разумы ударной группы. В любом случае, как правило, я ничем не могу им помочь. Люди очень сложны. Они могут быть несчастны, потому что лишены чего-то, но знают, что станут еще несчастнее, если получат это.
Наступила тишина, затем Лукас заговорил снова:
— Количество умов животных затруднят поиски Элдена?
— Не думаю. Они очень отличаются от людских по форме, цвету и яркости.
Я могла ощущать под нами огромную массу человеческих разумов — улей. Размытый, аморфный гул мыслей. Ближе всего слышались знакомые умы людей из моего отряда. Я уловила Меган, беспокоящуюся о том, как я отреагирую на дневной свет. Она завидовала моей близости с Лукасом и все еще сердилась, что отвергла Адику. Она знала, что должна что-то решить и дать ему четкий ответ вместо постоянно меняющихся сигналов, которые ему посылала, но…
Я поняла, что меня снова засосало в чужие эмоции и проблемы, подумала, смогу ли когда-нибудь удержаться от этой ошибки при чтении мыслей, и заставила себя выбраться из головы Меган.
— Я нашла наш отряд. Тянуться через пустоту гораздо легче, чем через забитые людьми коридоры. Моя дальность чтения, похоже, явно больше, чем внутри улья. Тебе достаточно информации?
— Это очень помогает и обнадеживает, — подтвердил Лукас. — Хочешь перекусить?
Я открыла глаза.
— Я съем фруктовую полоску.
Лукас сжевал пару хрустящих кексов, а я вяло погрызла свою полоску и нервно взглянула на небо. Возможно, это лишь мое воображение, но оно казалось немного ярче.
— Рассвет уже скоро?
— Да. Прасолнце встанет на востоке. — Лукас указал прямо перед нами. — Здесь нет коридорных указателей направления, но мне сказали, что восток в этой стороне.
Я выронила фруктовую палочку и сосредоточилась на мысли, зачем я здесь. Элден превратил меня в свою куклу, а я собираюсь преодолеть страх и сделать врага своим пленником.
— Если я научусь справляться с Прасолнцем, как ты планируешь охотиться на Элдена?
— Мы направимся к побережью, смешавшись с группами из Общества бродяг, как ты и предлагала. Рофэн говорит, для бродяг жизненно важно помогать друг другу в решении проблем, поскольку чрезвычайная помощь улья в дикой природе не действует. Это означает, что во Внешке они очень дружелюбны друг к другу и совершенно игнорируют различия между уровнями. Мы можем привлечь больше внимания, чем хотим, но позволим Рофэну вести большую часть переговоров.
Я не отрывала глаз от восточной стороны неба — сейчас она выглядела ярче.
Лукас продолжал говорить:
— Время от времени мы будем останавливаться и давать тебе сканировать разумом окружающую территорию. Если это поможет, можно ставить палатку. Надеюсь, розыски займут дни, а не недели, а потом… Это превратится в стандартную охоту, только в очень необычных условиях. Плюс, проблема, что ты не сможешь читать планы в голове Элдена.
— Не знаю, как я смогу выделить его среди бродяг, — сказала я. — Элден не похож на мои обычные цели. Он послушная домашняя пчела, только выполняет приказы другого улья. Полагаю, нам придется преследовать всех с нечитаемыми мыслями и смотреть, похожи ли они на более взрослую версию Форжа.
— Думаю, ты обнаружишь, что разум Элдена очень отличается, — возразил Лукас. — Улей Генекс, должно быть, вложил в него огромное количество информации по нескольким не связанным между собой профессиям, например, эксперт по системам данных, специалист по импринтингу и механике. А самое главное, ему требовался полный импринтинг нашего языка и мелочи вроде техники уклонения от наших патрулей-беспилотников и ловушек.
Что-то меня беспокоило. Я обязана изловить Элдена, но…
— Должно быть, вдобавок Элден научен выявлять в ребенке истинного телепата. Когда мы его поймаем, наш улей сможет узнать секрет?
Лукас покачал головой.
— Импринтинг Элдена должен быть опасно велик даже для того, чтобы покрыть необходимую информацию. Не могу поверить, что в него вложили еще и знания об анализе мозговых волн. Это было бы совершенно ненужное дополнительное бремя. Элден должен располагать способом связи с ульем Генекс, чтобы вызвать самолет, способный его забрать. Он мог воспользоваться тем же методом, дабы передать данные для анализа их экспертам.
Я подумала, что за жизнь была бы у меня, если бы мой улей мог распознавать телепатов в три года, и мгновенно испытала предательское облегчение, что улей не сможет получить эти знания от Элдена. Будущим истинным телепатам останется совершенно нормальное детство.
— Я подозреваю, что Элден пребывает на краю импринтинговой перегрузки, — продолжил Лукас. — Ты увидишь характерные признаки, когда станешь его читать.
— Значит, есть предел количеству информации, которую можно вложить? — спросила я.
— Предел не столько количеству информации, которую можно вложить, — пояснил Лукас, — сколько способности принимающего мозга с ней справиться. Выше определенного уровня мозг или лишается доступа к большим объемам информации, или перегружается, пытаясь поддерживать все связи. Наш улей старательно удерживает величину импринтинга в безопасных пределах, а также избегает проблем, связанных с наслоением множественных импринтингов, проводя процедуру лишь один раз в возрасте восемнадцати лет.
Он помедлил.
— Это означает, что дети должны провести определенное время в школе, изучая основы, прежде чем отправиться на подростковый уровень. Хотя школа в любом случае необходима. Она учит детей не только читать и распевать скрижали, но и выполнять долг и обязанности перед ульем.
Я уже понимала, что основная цель школы — социальная подготовка детей к тому, чтобы стать послушными домашними пчелами и служить улью. Меня это не слишком радовало. С другой стороны, я точно знала, какой вред могут принести дикие пчелы.
Сейчас я видела, что небо на востоке стало гораздо ярче.
— Прасолнце встает, да?
Лукас взял меня за руку.
— В небе появятся интересные краски. Не беспокойся, мир не занимается огнем. Прочитай меня.
Я коснулась его разума. Один уровень мыслей Лукаса сконцентрировался на восточной стороне неба, другой — на поддержке меня, а третий заполнился непонятными техническими деталям импринтинга.
— Не будь я телепатом, — сказала я, — Элден не похитил бы меня. Я бы не боялась Внешки, не зациклилась бы на Форже, и подростковый уровень прошел бы иначе.
Я несвязно бормотала, будто слова могли закрыть происходящее перед моими глазами. Всплыли воспоминания о Лотерее и испуганной девушке, отчаянно говорившей сама с собой.
— Почему небо покрылось такими полосами?
— Это облака в небе, — объяснил Лукас. — На рассвете и закате они приобретают разные цвета.
— И Лотерея не сочла бы меня особенной, — вновь затрещала я. — Лукас, если бы я не была телепатом, какую работу предоставила бы мне Лотерея?
— Понятия не имею. Как только в тебе распознали телепата, обычная последовательность тестов прервалась.
Теперь восточная сторона неба выглядела пугающе яркой. Я продолжала страдать от проникновения в чувства других людей, но сейчас могла обратить это себе на пользу. Я укрылась в эмоциях Лукаса, позволила им окутать себя, и вид неба внезапно изменился.
Его восточная часть казалась не пугающей, а невероятной, сияя богатым сочетанием красного, оранжевого и желтого. Я смотрела на это с трепетом и восхищением. Парки, медленно зажигавшие огни с переходом от лунной к солнечной яркости, не имели ничего общего с происходящим.
— Ты не догадываешься насчет меня?
— Я не могу гадать, что случилось бы с тобой в Лотерее, — ответил Лукас. — В улье существуют десятки тысяч профессий. В любом случае, лучше не знать. Ты могла бы расстроиться.
— Нет, если бы мне грозило стать техником канализации девяносто девятого уровня. — Я увидела веселье в глазах Лукаса и вскрикнула в шоке. — Что? Нет никаких техников канализации девяносто девятого уровня?
Лукас с трудом сдерживал смех.
— Это городской миф, намеренно поддерживаемый ульем. Любой может ощутить греющее душу превосходство, пошучивая о бедных техниках канализации девяносто девятого уровня или обработчиках мусора, живущих в лачугах, втиснутых между труб. Правда в том, что ниже девяносто шестого уровня никто не живет. Уровни с девяносто седьмого по сотый в основном используются для технического обслуживания и хранения.
— Ах, — простонала я.
— Все ульи стремятся к самодостаточности, — продолжал Лукас. — Но наш — едва ли не полностью закрытая среда. Мы берем малую часть ресурсов из Внешнего мира, понемногу торгуем и имеем собственную морскую ферму, но по большей части, не зависим от других ульев и Внешки. Воздух, вода, пища, энергия — все это восстанавливаемые ресурсы. Наш реальный эквивалент обработчиков мусора — это специалисты-экологи первого уровня, жизненно необходимые для благополучия улья.
Я покачала головой.
— Сперва оказалась блефом история с носачами, теперь не существует техников канализации девяносто девятого уровня. Ты не представляешь, как я беспокоилась, что стану одним из них.
На этот раз Лукас не смог сдержать смех.
— Я неспособен продублировать сложность процесса Лотереи, — захлебнулся он, — но абсолютно уверен, что тебя определили бы гораздо выше девяносто девятого уровня.
Он снова разразился смехом. Я осторожно попыталась отделить свой разум от его, позволяя собственным эмоциям взять верх. Сейчас сияющая сфера Прасолнца двигалась над горизонтом, но я не сгорела. И не сбежала с криком. Я слегка занервничала, испугалась и насторожилась, но ужас ушел.
Я жила в невероятном новом мире. Известная мне реальность, на которую я полагалась в детстве, рассыпалась на тысячу кусочков. Мой улей никогда не наложит на меня импринтинг. Носачи в серых масках не умеют читать мысли. Техников канализации девяносто девятого уровня вообще не существует.
Я была во Внешке, поднималось Прасолнце, не пугающее, а великолепное. Элден потерял последнюю власть надо мной, и я могла его поймать.
Talita 16.08.2019 07:04» Глава 35
Оформитель: LiLinochka
На следующий день я позвонила родителям рано утром, когда они только сели завтракать:
— Я хотела предупредить вас, что буду очень занята следующие неделю-две. Нам надо проводить эксперименты, требующие постоянного внимания. Звонить я, возможно, не смогу, но писать постараюсь.
Родители кивнули. Мы с мамой быстро обсудили, как дела у Грегаса на подростковом уровне — папа при этом с тоской поглядывал на завтрак, — и я закончила разговор.
Я перепроверила, что поставила пистолет на парализующий режим, прицепила его к ремню, взяла передатчик, перекинула куртку через плечо и направилась ко второму лифту. Адика и ударная группа уже ждали внутри. Лукас стоял снаружи вместе с Меган.
Очевидно, она пришла проводить нас на охоту за Элденом, или, точнее, в последний раз попробовать отговорить нас. Хмурясь, Меган сказала мне:
— Эмбер, ты видела всего один рассвет и провела лишь несколько часов при дневном свете. Кидаться сразу после этого в поход, собираясь проводить во Внешке день за днём… — она прервалась, не в силах выговорить «глупо» про телепата, — слишком амбициозно.
— Меган, мы всё обсудили вчера. Я больше не боюсь ни внешнего мира, ни Прасолнца. Если мы не пойдём за Элденом сейчас, у нас не будет никаких шансов его поймать.
Тогда она решила нажать на Лукаса:
— Ты должен понимать, что на Эмбер в последнее время навалилось слишком много: этот импринт, ваши отношения, выход во внешний мир. Ей не следует ещё и спешить в поход.
— Совершенно согласен, — ответил Лукас. — Выступать немедленно решила Эмбер, а не я. Я бы предпочёл не торопиться, однако вижу, что она использует противоречивые эмоции для смягчения друг друга, так что у выхода сейчас есть свои преимущества.
Меган смотрела непонимающе.
— Эмбер использует свой гнев на Элдена, чтобы заглушить остаточный страх перед внешним миром, — охотно разъяснил Лукас, — а наши личные отношения как средство отвлечься и от того, и от другого.
Я задумалась, действительно ли так делаю, и решила, что Лукас, наверное, прав. В конце концов, в вопросах тактики он дока.
Лукас заговорил медленно, подчеркивая слова:
— Меган, Эмбер не переубедить. Я знаю, я пробовал. Не раз. Только посмотри, с чем мы пытаемся бороться!
И показал на стену напротив лифтов, где София нарисовала меня на столе, произносящую речь перед подразделением. Думаю, мой вдохновенный вид с поднятыми руками впечатлял благодаря таланту художника, а не потому, что я действительно так выглядела, но Меган посмотрела на фреску с отчаянием и застонала.
— Постарайся не слишком беспокоиться, — добавил Лукас. — Если идея Эмбер не сработает, мы можем за считанные минуты вернуться в улей на самолёте.
Меган вздохнула и ретировалась в направлении своего кабинета. Мы с Лукасом всунули передатчики в уши, включили их и вошли в лифт. Адика улыбнулся нам, явно радуясь, что ему самому удалось избежать участи оказаться втянутым в спор.
Рюкзаки за спиной каждого в лифте были даже больше вчерашних. Мы с Лукасом составляли исключение, везунчики, кому на плечи давили только толстые куртки.
— Тактический готов, — раздался в моем ухе нервный голос Эмили.
Я и без телепатии понимала, чего она боится. Лукас всегда волновался, отправляя меня на экстренное задание, но он-то знает, что все ударное звено готово жизнь положить, лишь бы защитить телепата. У Эмили больше поводов для беспокойства — если что, Рофэн по долгу службы будет в первых рядах тех, кто меня прикроет.
Следующей в моём ухе заговорила Николь. Её голос всегда выдавал волнение: ей пришлось стать главой звена внезапно, без обычной подготовки на должности заместителя. Справлялась она прекрасно, но до сих пор сомневалась в себе.
— Звено связи готово. Сигналы всех — норма.
Я уже проверила свой инфовизор. Он отслеживал всех выходящих, включая Лукаса.
— Готова, — отозвалась я.
Лукас, как обычно, начал вводную лекторским тоном:
— Это первый прецедент подобного выхода ударной группы. Мы готовы находиться во внешнем мире в течение недели. Звенья тактики и связи будут работать посменно, обеспечивая нам круглосуточную поддержку. Подчеркиваю, что крайне важно отдыхать, когда вы не на дежурстве. Мы не хотим через несколько дней столкнуться с трудностями и обнаружить, что люди слишком устали, чтобы хорошо выполнять своё дело.
— Ударная группа, к вам это относится в наибольшей степени, — сказал Адика. — Я делю вас на две группы: красную, под началом Рофэна, и синюю, под началом Форжа. Что бы ни происходило, отдыхающая группа должна пытаться поспать. Состав красной группы…
По мере перечисления имена ребят на моём инфовизоре меняли цвет, пока он не заключил: «… все остальные — в синей группе».
Лукас продолжил ориентировку:
— Мы не хотим, чтобы кто-нибудь видел, как мы выходим из улья, поэтому спускаемся на сотый уровень, едем на экспресс-линии, и поднимаемся наверх на лифте, который идёт к служебному выходу во внешний парк. Звено связи позаботилось о том, чтобы внизу на нашем маршруте работы в это время не велись, так что встретить мы никого не должны.
После этого мы молча спустились вниз до сотого уровня и пошли на траволатор. Стоя рядом с Лукасом, я смотрела, как мы несемся мимо бесконечного лабиринта труб и цистерн. В конце концов мы спрыгнули с ленты. Наш второй лифт был гигантским, рассчитанным на перевозку в экстренном случае сразу двух ударных групп; сейчас же нам пришлось втиснуться вместе с рюкзаками в стандартный экспресс и долгий подъём до первого производственного преодолевать в непривычной тесноте.
Когда двери раскрылись, мы высыпали на площадку, лестница с которой вела наверх к толстым двойным дверям. Адика поднял руку, давая приказ остановиться, и оглянулся на Лукаса.