— Мне с вояками разум нужен, — прошептал Тивой ей в губы, — а ты отнимаешь его, кажется, навсегда.
Драконица только крепче обняла благоверного, прижимаясь настолько сильно, насколько смогла. Мысль, что супруг теряет контроль рядом с ней, будоражила и льстила одновременно. Тивой не заставил себя уговаривать. Ласково улыбнулся, погладил хвостатика по голове и вернулся к поцелуям. Горячим, сладким, ненасытным.
Леяра успела забыть обо всем на свете, когда где-то около двери послышалось деликатное покашливание. Пришел князь. Супруг завершающе чмокнул ее в нос и тоже обернулся на звук.
— Вижу, тебе уже точно лучше, — заметил князь вместо приветствия, с укором глядя на необутые ноги сына. — Поторопись, нельзя заставлять людей ждать.
Тивой оторвался от Леяры и занялся обувью. Князь усмехнулся и протянул сыну куртку. Драконице вдруг стало неудобно — будто ее девчонкой застали с пареньком в темной подворотне — и она поспешила к выходу. Правитель ловчих остановил невестку.
— Нашли ваш кошелек и перстень, дитя, — сообщил он улыбаясь.
Леяра почувствовала, как щеки покрываются румянцем: насколько строг князь был с Тивоем, настолько добр и предупредителен с ней. Может, Лират всегда мечтал о дочери? А судьба подкинула трех мальчишек. Да еще и отняла двоих раньше срока.
— Спасибо!
— Не за что, — кивнул князь. — Надо бы еще подумать о наказании. Где это видано, чтобы можно было обижать члена нашей семьи. Поучаствуйте, если хотите, но мы с сыном превосходно справимся и вдвоем.
— Думаю, общение с преступниками совершенно не нужно моей жене, отец, — подал голос Тивой, избавляя супругу от лишних объяснений. Он как раз разобрался с ботинками и натягивал куртку. — Обойдемся без нее.
— Хорошо, — согласился правитель ловчих. Задумчиво потер подбородок и добавил: — Мелур сказал, ваш маг заговорил. Пойдете расспрашивать вместе?
— А кто такой Мелур? — поинтересовалась Леяра.
— Отличный малый, — Тивой бегло поцеловал ее в губы и подошел к отцу. — Один из лучших наших палачей. Умеет разговорить даже мертвеца. Но к магу пойдем завтра, если захочешь.
Леяра нахмурилась. Покачала головой, отказываясь. Ей приходилось видеть пытки — и они только выводили из равновесия и снились в кошмарах. Лучше уж напишет мужу вопросы на бумажке.
Мужчины откланялись и поспешили по делам. Леяра отправилась к себе в комнату. До ужина еще оставалось время, и драконица решила добить эту странную книгу о чародействе.
Читалось тяжело. Мало того что автор ушел от знакомой практической части и забрался в скучные философские дебри, так еще и в голову лезли разные дурацкие мысли.
Леяра предвкушала сегодняшний вечер и боялась его. Тивоя хотелось всеми частичками сущности: телом, мыслями, душой — да что говорить, кровь превращалась в тягучий кипящий сироп, стоило только посмотреть на мужа, но поручиться, что все пройдет гладко, драконица бы не рискнула. Еще коробили воспоминания о боли первой ночи, злили мысли о нежностях супруга с другой, а главное — стоило зайти дальше поцелуев, тут же перед глазами появлялось сосредоточенное лицо Грегора, который вот-вот осквернит ее лоно своим «золотым» семенем.
Леяра гнала грустные мысли прочь, но они как умелый воришка проникали в каждый свободный от повседневных хлопот миг. Драконица вздыхала, гадая о будущем и умоляя владычицу пожалеть если не «золотую птичку» Иглида, то хотя бы остальных ни в чем не повинных драконов. Хотелось верить, что ребенок от Грегора невозможен: дети крылатых зачинались только в искренней любви и жаркой страсти, а ее, страсти этой, давно и след простыл — но окончательной уверенности не было. Что, если остатков былого оказалось достаточно, чтобы зачать? А если Грегор, ослепленный ревностью или жаждой власти, заручился каким-нибудь заклинанием? Недаром же он был так настойчив. Магия воздушных драконов недоступна, но слуги Лазурной богини вполне могли бы помочь советнику по дружбе или за вознаграждение. Раньше Леяра думала, что Грегор не опустится до грязной игры, но та ночь у драконов доказала обратное.
Вздохнула. Завтрашнее утро — последний срок. Если огня не возникнет, о Грегоре можно будет забыть, как о ночном кошмаре. А вот если появится, то придется гадать еще девять месяцев, его ребенок или Тивоя. Конечно, для чистокровного крылатого есть и другие признаки: выступающая чешуя на запястьях, щиколотках и на скулах матери, потемневшие ногти и радужки, но все они лишь косвенные. Сказать наверняка, настоящим крылатым была беременна драконица или полукровкой, можно будет только после родов. Человеческая кровь просочится во внешности малыша.
Заставила себя вернуться к книге. Дело сделано, избавляться от маленького не только немыслимо, но и невозможно, остается лишь принять события такими, какие есть.
Тивой пришел незадолго до ужина. Немного уставший, но в общем вполне бодрый, особенно если брать в расчет его состояние. Леяра улыбнулась мужу и отложила так и не дочитанную книгу.
— Спускаться в столовую? — спросила она первое, что пришло в голову. Глупое сердце забилось как заведенное, напрочь унося все разумные мысли. Наследник ловчих озвучивал планы, и ей, как правильной жене, следовало бы подчиниться, но поинтересоваться напрямую, что Тивой намерен делать именно сейчас, Леяра постеснялась.
— Ты голодна?
Супруг лукаво улыбнулся и смерил ее насмешливым взглядом. Скрестил руки на груди, будто выжидая, когда Леяра сама захочет обнять его.
— Нет, — честно созналась драконица. — А ты?
— Не настолько, — усмехнулся Тивой и тут же оказался рядом, погружая в привычный тминно-кожаный аромат.
Наклонился и заглянул в глаза. Леяра облизнулась и осторожно поцеловала мужа. Ответил с ласковой нежностью, но по-хозяйски требовательно и по-драконьи горячо. Жадно дразня языком и покусывая губы. Не стесняясь и не сдерживаясь, точно так, как нужно было его хвостатику, чтобы чувствовать себя желанной.
Раздевал мучительно медленно, обжигая поцелуями там, где еще недавно защищала одежда, заставляя томиться в ожидании и новых нежных прикосновений, и решительных действий. Леяра не осталась в долгу: избавляя мужа от ненужных тряпок, доводила его до исступления, жарких стонов и тяжелого дыхания.
— Выпей отвар, — прошептал Тивой хрипло, прежде чем усадить благоверную на кровать. — Так хочу тебя, что боюсь не сдержаться, если передумаешь.
Драконица собралась возразить, но потом сочла просьбу мужа разумной и, на мгновение выскользнув из крепких объятий, сделала несколько глотков прохладной горьковатой жидкости.
Что что-то не так, заподозрила сразу. Накатило отгоняющее страх знакомое оцепенение, привычно онемели конечности, но ласки Тивоя никуда не делись. Он и раньше не прекращал их даже после отвара, но сейчас Леяра чувствовала каждое прикосновение, пусть и слабее, чем во время прелюдии. Закрыла глаза, списывая ощущения на сумасшедшее горячее воображение. Просто тело помнит, каков ее муж, вот и подбадривает знакомыми ощущениями.
Зато когда супруг оказался внутри, все встало на свои места. Отвар почти не действовал! Разве что притуплял страх перед постелью. Леяра охнула, когда благоверный первый раз вдавился бедрами, наполняя ее собой до упора, но ожидаемой боли не пришло, и драконица лишь обняла своего здоровяка. Тивой жарко поцеловал ее и принялся за дело. Заставляя терять контроль, растворяя мысли в наслаждении и вырывая из груди хриплые стоны, наследник ловчих умело подводил жену к тому сладкому краю, за которым нет ничего, кроме томной усталости и радости от единения. Единения с тем, к кому и так стремишься каждой частичкой, каждым взглядом, каждым вздохом. Превосходно ощущая малейшее движение твердой плоти и теряя себя от удовольствия, Леяра шла за ним в полной готовности нырнуть в этот омут и никогда больше не возвращаться на поверхность.
К пику добрались одновременно, и, как всякий приличный мужчина, пропустив жену вперед, Тивой завершил начатое с пылом юноши, дорвавшимся наконец-то до самой красивой девушки на празднике.
Уложил Леяру к себе на плечо и обнял. Драконица втянула носом запах тмина, мыла и свежего пота и усмехнулась. Отчего-то подумалось, что кровать в комнате такая узкая не просто так, а чтобы лежать на ней, как сейчас, нежно сплетаясь после танца удовольствия.
— Сегодня лучше, чем тогда? — спросил Тивой и чмокнул в висок.
Леяра приподнялась на локте и посмотрела мужу в глаза. Улыбнулась, погладила его щеку и хищно облизнулась.
— Немного, — хихикнула она. — Неидеально, но чувствуется, что ты работал над собой. Плакать не хочется.
— А от счастья? — Тивой сощурился, как кот на солнце: видно было, что слова жены его забавляют.
— Что ты, дорогой, — подмигнула Леяра и погладила его по груди. Прикасаться к нему вот так, запросто, было жутко приятно. — От счастья я плакала, еще когда поняла, какая драгоценность мне досталась. Теперь, кажется, уже привыкла.
— Думал, к такому подарку судьбы невозможно привыкнуть… — хохотнул Тивой.
— Драконы — живучие твари, — хмыкнула Леяра. — Привыкают ко всему, — заглянула супругу в глаза и перешла на шепот: — Говори, что сделал с отваром?
— Разбавил немного, — сознался наследник ловчих. — Чувство защищенности остается, все остальные свойства теперь пропадают очень быстро. Просил зельевара приготовить добавку сразу после свадьбы, но тот справился только вчера, сказал, сложный состав, — вздохнул и посмотрел встревоженно: — Надеюсь, не сердишься?
— Нет, но с радостью наказала бы тебя за обман.
— О, — Тивой мечтательно улыбнулся. — Я бы тоже с радостью понес наказание. Но ноги еле двигаются…
— Это не беда, — усмехнулась Леяра, перекидывая бедро через супруга и устраиваясь сверху. — От тебя требуется только твердое желание, остальное сделаю сама.
— Желание тверже не бывает, — облизнулся наследник ловчих и поймал жену за ягодицы. — Гранит. Чувствуешь? — громко сглотнул и, закрывая глаза, прошептал: — Не знаю, что этот шельмец добавил в отвар, но я награжу его, честное слово.
«Отвар тут не причем, просто с той ночи случилось слишком много», — успела подумать Леяра, прежде чем снова забыть обо всем от накатывающего удовольствия.
Проснулась на рассвете от странного жара в руках. Кое-как уняв враз похолодевшее сердце, выпорхнула из объятий спящего мужа и подошла к окну. Посмотрела на свои запястья, вздохнула и перевернула руки ладонями вверх. Там, где сквозь тонкую кожу проглядывали нити вен, виднелось желто-красное свечение — тот самый огонь, что появлялся во время беременности.
Закрыла глаза и вдохнула поглубже, пытаясь привести себя в чувство. Кровь ударила по вискам и прилила к лицу. Стало жарко. Захотелось распахнуть окно и прыгнуть вниз, точь-в-точь как это сделала жрица Лазурной богини. Жаль, взлететь не получится…
Оглянулась на спящего Тивоя. Была бы уверенность в его отцовстве, обрадовала бы тут же, пусть даже ему ребенок и не очень-то нужен. Но что делать сейчас? Кто отец малыша неясно: с полукровками нет никаких четких сроков и огонь мог появиться только сейчас, даже если они с мужем зачали ребенка два месяца назад, а для дракона от Грегора день как раз подходящий. Поморгала, отгоняя подступившие слезы. Вот уж не думала никогда, что, узнав о беременности, будет терзаться такими вопросами.
Поспешила натянуть платье — еще не хватало, чтобы муж обратил внимание на ее руки, — и подошла поцеловать Тивоя. Супруг расстарался ночью и заслужил награду за рвение. Погладила по голове, осторожно коснулась губами щеки. Улыбнулась. Спящим наследник ловчих вовсе не походил на себя обычного, язвительного и строгого сына князя, скорее на добродушного здоровяка, который угощает детишек леденцами на ярмарке.
Тивой приоткрыл глаз и, протянув руки, уложил Леяру рядом с собой. Закопался носом в волосах и поцеловал в шею.
— До завтрака далеко, — прошептал, нежно прижимая к груди и как в омут погружая в свое тепло, — давай поваляемся немного.
Леяра потерлась ухом о его руку и томно вздохнула. Прикрыла глаза. Все неприятности и объяснения будут потом, а сейчас и впрямь стоит просто насладиться моментом.
Глава пятнадцатая
Тивой расстегнул ворот рубахи. В подвалах всегда было душно, а в камере, где хозяйничал Мелур, еще и пахло какой-то пакостью. Наследник ловчих подозревал, что палач не гнушался использовать дурманящие ядовитые растения, но в тонкости не вникал: хватало вида врагов после пыток.
Горный держался бодрячком, и не скажешь сразу, что готов поведать все секреты. Но Тивоя сложно было обмануть: магический браслет врага потрескался и потерял несколько кусочков. Похоже, чародей пытался защититься от боли с помощью магии слишком много раз. И поспешил сдаться сразу, как силы в волшебном предмете иссякли. Впрочем, для горных магов потеря браслета означала медленную смерть, поэтому решение заговорить выглядело логичным. Пленник пытался спасти хотя бы то, что осталось.
Из путаных записей допросов Тивой никак не мог составить общей картины произошедшего, и сейчас намеревался внести ясность. Мелур предупредил: долго горный не выдержит, периодически тот погружался в забытье, и наследник ловчих еще до начала разговора мысленно отобрал самые важные вопросы. Их он задаст сегодня, остальные — потом, если пленник не отправится к праотцам, конечно.
Остановился в шаге от горного, зажег яркий магический фонарь и нехорошо ухмыльнулся, давая понять, что в случае чего не станет церемониться.
— Зачем вам понадобилось убивать Леяру? — спросил он и насторожился от собственного голоса. В душной почти пустой камере тот звучал глухо и грозно.
Посмотрел на горного. В ярком свете магического огня чародей выглядел потрепанным, как воробей, который чудом избежал смерти в кошачьих лапах. Отпираться не было смысла, он уже проговорился, что вместе с матерью выслеживал драконицу. Тивой мысленно усмехнулся, прикидывая, сожалеет пленник о сделанном или нет.
— Мы не хотели, — тяжело выдохнул горный, — но «золотая птичка» мешает вычленить преобразователь из браслета тетки.
Тивой нахмурился. Магов, которые умеют отделить поглощенный артефакт от браслета, можно было по пальцам пересчитать, но чем умельцам помешала Леяра, оказалось совершенно непонятно.
— Зачем убивать? — поинтересовался он строго. — Достаточно просто правильно применить артефакт разделения.
— На девчонке редкое заклинание, — горный облизнул пересохшие губы. — Объединение драконьей и человеческой магии. Чародейство крылатых мешает. Нужно или снять заклятье, или избавиться от Леяры.
Наследник ловчих тяжело проглотил застрявший в горле ком. О смешанном заклинании он даже не подумал. Сложная вещь, подвластная лишь самым сильным магам. Наложить тяжело, а снять практически невозможно, даже если допустить, что все участники живы.
— Кто и зачем использовал его? Где эти маги сейчас?
— Мать говорит, что заклинание создали тетка и Иглид. Зачем не знаю. Но оба уже мертвы, — пересохшие губы скривились, изображая жалкое подобие ухмылки, — время побеждает даже самых сильных.
— А теткин браслет с артефактом, полагаю, у твоей матери? — Тивой скрестил руки на груди. Хотелось понять, магу какой силы придется противостоять. — Получила в наследство…
— У матери, — ухмылка пленника стала неприятной, на левом уголке губ выступила кровь, — она унаследовала браслет, а я артефакт-преобразователь. Хоть что-то перепало от золотого папаши.
Тивоя пробил холодный пот. Чтобы человеческой женщине родить ребенка от верховного дракона и при этом прожить так долго, нужно было обладать огромной силой. Сынок, судя по всему, не удался, не хватило страсти, но получится ли сладить с матерью, наследник ловчих не знал. Похоже, ловчие прошляпили у горных могучего мага…
— А где найти твою мать, приятель? — улыбнулся Тивой. — Я бы потолковал с ней, поделился опытом.
— Кто ж ее знает? — с легкой издевкой пожал плечами пленник, и наследник ловчих понял, что хочет ударить его. — Мать сегодня здесь, а завтра там. Всех мест и не упомнишь.