Кстати, подарок… Об этом я как-то не подумал.
Обычно ведь даришь что-то, чтобы заполучить понравившуюся особь женского пола в постель, но Эва и так в моей постели. Может быть, она просто любит подарки? Что ж, я не жадный. Надо дать задание секретарю, пусть что-то выберет.
— От тебя мне не нужны подарки, Эва. Пойдем лучше в спальню!
— В спальню? Сейчас? — Ее глаза круглеют, губы подрагивают. — Но я… я не готова…
Да, не таким я рисовал в мечтах свое возвращение.
— В чем проблема?
Она молчит, и тогда я строго командую:
— В спальню!
Хватаю ее за локоть и веду наверх.
Снегирёк не сопротивляется, просто семенит рядом, стремясь поспеть за моим быстрым шагом.
Когда оказываемся за дверями комнаты, я строго спрашиваю:
— Почему ты сказала, что не готова?
Она смотрит на меня виноватым взглядом.
— Но я же не одета как надо, и от меня пахнет кухней… Я думала, ты приедешь после обеда, но никак не в семь утра, и не успела подготовиться…
Да, я приехал на несколько часов раньше, слишком спешил повидаться со своим Снегирьком.
— Дело только в этом? — с облегчением вздыхаю я.
Оглядываю кухонный халатик Эвы, расстегиваю и нахожу под ним простое домашнее платье.
Да, обычно она встречает меня совершенно в другом виде. Вечерами она в красивых нарядах, с распущенными волосами, при макияже, надушенная… неземная.
Сейчас же она такая, какой я увидел ее в «Отличной». Просто Эва, прекрасная в своей простоте. Когда она снимает сетку с волос, на плечо падает ее толстая коса. На лице у Снегирька ни грамма косметики, даже нет блеска для губ. Прижимаю ее к себе, вдыхаю запах волос. От нее пахнет беконом. Да, может быть, не самый подходящий случаю аромат, но мне плевать с высокой колокольни.
— Снегирёк, мы скоро поженимся, я хочу видеть тебя всякой…
Наклоняюсь к ее лицу, целую, и она обвивает мою шею руками. Прижимается ко мне, слегка взвизгивает, когда беру ее на руки. Несу добычу прямо в кровать.
Я кладу ее на покрывало, стягиваю с плеч белый халат, потом осторожно расстегиваю платье. Пуговица за пуговицей… а под ним закрытые белые трусики и такой же бюстгальтер.
— Неожиданно, — тяну я с усмешкой.
Обычно она ждет меня в постели, в кружевном белье и чулках с поясом. Белье откровенное, будоражащее фантазию… От такого вида у меня сносит крышу, хочется содрать с нее кружево зубами.
С удивлением обнаруживаю, что ее белый хлопковый комплект вызывает у меня ровно такие же желания.
— Ты очень красивая…
— Правда? — с облегчением вздыхает она.
— Еще какая…
Больше не медлю. Скидываю с себя одежду прямо на пол, забираюсь в кровать. С видимым удовольствием стаскиваю с Эвы белье. Любуюсь ее наготой, рычу внутри, уговаривая себя не спешить, не набрасываться. Но очень скоро проигрываю эту битву, устраиваю невесту под собой.
Снегирёк умеет отлично чувствовать момент, прижимается всем телом, обвивает ногами мой торс и шепчет:
— Давай же, Лев…
Мне повезло — из всех дочек Габарашвили я выбрал ту, которая отвечает требованиям моего темперамента. Эве определенно нравится секс.
Стоит мне уложить ее на спину, и она уже готова — достаточно влажная, чтобы принять меня. Даже губу закусывает в предвкушении момента, когда я ее возьму. Вот и сейчас она делает то же самое.
Эва обнимает меня за шею, подается бедрами вперед и сладко стонет, когда я вхожу в нее и начинаю двигаться.
Весь остальной мир меркнет, теперь есть только я и она, моя сладкая бархатная девочка. Я дурею от нарастающего удовольствия, всаживаюсь в Снегирька всё быстрее, активнее, резче. Она не против, она движется мне в такт, дышит мне в такт, крепко держится за мои плечи.
— Ты скучала? — спрашиваю я глухим тоном, отдавая ей свое семя.
— Да …
Хотя бы так, пусть скажет мне это хотя бы в постели.
Я определенно эвозависимый… Интересно, это лечится?
Глава 14. Призрак
Тот же день:
12:00
Эвелина
Переделав дела, спешу в любимую часть дома — комнату, где располагается крытый бассейн. Божественное место, я его обожаю.
Часть стен комнаты состоит сплошь из стекол, открывая безумно красивый вид на зимний сад. Сама комната совершенно пуста, так пуста, что иногда кажется — здесь забыли расставить мебель. И посредине небольшой бассейн с подогревом. Я расставила возле него ароматические свечи, масла, поместила с краю декоративное дерево.
Привычным движением развязываю пояс халата и, оставшись в одном купальнике, осторожно захожу в воду. Она приятная, теплая, она ласкает кожу, она ласкает душу…
Доселе невиданная для меня роскошь. Как сама комната, так и часы отдыха в дневное время.
К слову, сами хозяева дома комнату с бассейном никогда не посещают. По крайней мере я тут ни Льва, ни Владислава Викторовича не видела ни разу. Я даже не уверена, что они помнят об этом оазисе красоты и безмятежности, ведь само здание огромно, по нему можно блуждать и блуждать. Огромно и безумно одиноко.
Несмотря на то, что Лев приехал домой пораньше, чтобы меня повидать, как он выразился, ушел почти сразу после того, как удовлетворил свое желание. Он всегда так: сожмет так, что захватывает дух, поиграет со мной полчаса — час и исчезает.
Льву, прямо как и его отцу, развлекаться некогда. Он работает круглыми сутками. Может подняться даже ночью с какой-то сумасшедшей идеей и сидеть с ноутбуком прямо в кровати. В такие моменты мне хочется сбежать в другую комнату, чтобы спокойно поспать, но я, конечно же, никогда не решусь попросить о таком. Если бы Величаев хотел, чтобы мы спали раздельно, то так и приказал бы.
Я опускаюсь в воду по колено, параллельно любуюсь зимним садом. Наслаждаюсь красотой, спокойствием… И тут вдруг вижу призрак! Да, да, признак, потому что живым человеком это видение оказаться не может или… может?
Один из тех охранников, которые пожертвовали собой, чтобы мы со Львом смогли сбежать от Габарашвили.
Я не знаю, как его зовут, помню лишь его удивительную внешность. Он натуральный блондин, как я. Его светлая кучерявая голова почему-то не покрыта шапкой, хотя на улице достаточно холодно.
Великолепно помню его черты лица — они такие правильные, словно выточенные из камня, а глаза добрые, большие. Мне довелось однажды столкнуться с ним на лестнице в гостинице «Отличная». Я видела его почти вплотную, успела как следует разглядеть. Должна признаться, я никогда не видела мужчины красивее. Лев тоже красивый, но по-другому, его внешность немного отталкивает. Точнее, во внешности Величаева просто нет доброты, он даже такого слова не знает. А этот мужчина… Он знает, я в этом больше чем уверена.
Сколько ночей я провела, гадая, что же с ними случилось: с ним и его напарником. Их убили или покалечили, бросили гнить в камере? Дядя Улдан способен на всё это и даже на большее, я уверена.
Я спрашивала у Льва, что же случилось с телохранителями, но он от меня отмахнулся, как делал это всегда, когда ему казалось, что я задаю вопрос не по чину.
«Это не твоя забота, Эва», — строго сказал он мне.
И вот я вижу собственного спасителя!
Почему-то я вбила себе в голову, что идея спасти нас, пожертвовав собой, пришла именно ему. У него внешность героя, таких людей один на миллион.
Я не питаю иллюзий относительно того, что случилось бы со мной, не увези меня Лев на вертолете. И всё это благодаря белокурому красавцу, которого, скорее всего, терзали за меня. Били, рвали на части, морили голодом. В моей голове его истязали тысячей разных способов, один ужаснее другого.
И теперь я вижу его в зимнем саду.
Но вижу ли? Или это только призрак? Мое воспаленное воображение?
В последнее время я плохо сплю. За эту ночь поспала от силы два часа. Приснился кошмар, и я больше не смогла сомкнуть глаз. Такое со мной случается периодически. В спальне, полной сестер, было не страшно, а здесь, в доме Льва, очень даже страшно, причем как с ним, так и без него. Слишком много всего случилось в моей жизни, что мешает спокойно спать. Даже не знаю, стоит ли доверять собственным глазам.
Телохранитель тем временем обходит территорию, как это обычно делают охранники. Всё тщательно осматривает, но на меня ни единого взгляда. Люди Величаева вообще стремятся на меня не смотреть.
«Неужели действительно он?»
Вижу, как телохранитель разворачивается в обратную сторону и уходит.
Я должна выяснить, тот ли это человек, я просто обязана…
На какую-то минуту мой мозг словно отключается, я хватаю халат, подхожу к стеклянной двери, начинаю стучать, привлекая его внимание, но телохранитель не видит, не смотрит, не слышит, и тогда я открываю дверь, несмотря на собачий холод, кричу громче:
— Эй! Подойдите!
Белокурый призрак наконец оборачивается. Больше того, он спешит ко мне…
— Эвелина Авзураговна, вы замерзнете насмерть! — возмущается он.
Голос вполне человеческий… Значит, не призрак, значит, живой. И этот живой буквально вталкивает меня обратно в комнату, заходит за мной. Я всматриваюсь в его лицо и не могу поверить, что вижу его.
Правда живой! В самом деле!
Однако на его левой щеке свежий шрам… отчетливый, длинный, будто кожу разрезали ножом.
— Вы живы! Габарашвили вас не убили! Я так рада! — тут же всплескиваю руками.
Полы халата разлетаются в стороны, открывая прикрытое лишь купальником тело. Телохранитель тут же направляет взгляд в сторону от меня.
— Конечно же, я жив, Эвелина Авзураговна… — сдавленно отвечает он. — Вам разве не сказали? Я уже который день здесь.
— А второй телохранитель? Он тоже здесь?
— Лев Владиславович позаботился о том, чтобы нас обоих вернули, — кивает телохранитель. — Я могу идти? Мне нужно продолжить обход.
— Да, конечно, — киваю ему.
Мне хочется плакать, точнее, уже плачу. Это такое облегчение — знать, что из-за тебя никто не погиб.
Глава 15. Меткий стрелок
Тогда же:
Лев
«Как же ты меня бесишь!» — рычу про себя, проглядывая новую смету на рекламу на следующий квартал. Искренне не понимаю, зачем отец нанял этого непутевого маркетолога. Ну и что, что сын его университетского приятеля. Мне какое дело? Разве в бизнесе есть место приятелям? Не думаю.
Я должен обеспечить работающие проекты, мы здесь не в монополию играем, а зарабатываем вполне реальные деньги... или сливаем… Слить бюджет много ума не надо. Впрочем, в башке этого кретина много ума и не найдется, без разницы, что у него десять лет опыта. Отрицательный опыт тоже опыт. Пуп земли, тоже мне, я и не таких пинком под зад вышвыривал.
«Всё, мое терпение лопнуло!»
Собираюсь позвонить этому недоучке и разнести его в пух и прах, плевать, что сегодня канун нового года.
И тут вдруг в мой кабинет вваливается Дмитрий, один из охранников дома. Без зазрения совести вваливается.
— У нас пожар? — хмуро интересуюсь я.
— Нет, — машет он головой.
— Тогда выйди! — мерю его строгим взглядом, мне не до глупых отвлечений
— Шеф, вы должны это увидеть… — настаивает охранник.
— Что именно?
— Пойдемте в комнату наблюдения, я покажу одну запись…
Он выходит из кабинета, явно уверенный, что последую за ним.
Что ж… любопытство — сильный мотиватор. Всё же решаю пойти, поглядеть, что его так поразило. И через несколько минут буквально прилипаю к экрану монитора, где видно, как моя Эва бежит к стеклянной двери и стучит, пытаясь привлечь внимание Павла, одного из телохранителей. Почти голая, в одном купальнике и халате, открывает дверь на мороз…
— Я должен был это вам показать… — разводит руками охранник.
Даже не оборачиваюсь в его сторону, продолжаю наблюдать за Эвой, вижу, как охранник подлетает к ней, как касается ее плеч. Проблемы с маркетинговой стратегией мясокомбината вдруг резко отходят на второй план.
«Они любовники, что ли?» — не могу понять я.
В голове всплывают слова отца, так часто им повторяемые: «В мире нет верных и преданных женщин, все они — продажные твари, стремящиеся гульнуть при первой возможности. Какая-то гульнет раньше, какая-то позже. Не верь ни одной, сын!»
— Пристрелю обоих… — шиплю сквозь зубы.
Поставлю на заднем дворе, наклею им на животы мишени и буду полдня практиковаться в меткости…
Тогда же:
Лев
Я прошу прокрутить видео с другой камеры — той, что передает изображение у входа в комнату с бассейном. И вот моя Эва уже совсем под другим ракурсом. Бежит к стеклянной двери с обезумевшим видом, стучит отчаянно… будто этот белобрысый силач, Павел, самый дорогой ей человек на свете.
А ведь это я…
Я. Я… Я!
Я должен быть для нее самым дорогим человеком! Кто забрал ее из логова гадюк? Кто одел ее как королеву? Кто обвесил ее драгоценностями, обеспечил необходимым? Дал шикарное жилье, медицинское обслуживание. Кто любит ее ежедневно, в конце концов?!
Кстати, последний вопрос с подвохом, может быть, ежедневно ее люблю не я один.
Павел и Николай вернулись в Псков сразу после того, как я перевел Габарашвили деньги. Да, их помяли, причем изрядно помяли, но я оплатил им лечение и каждому отправил на счет бонус в размере годового жалования. Они были рады такой жирной прибавке. У обоих семьи, которые они содержат.
И тут вдруг мой человек и моя невеста.
Всякое в жизни бывало. И у меня, и у отца, и у дета. Но чтобы с телохранителем?
Эвелина явно не понимает, что делает. В десятый раз прокручиваю, как она разговаривает с Павлом. Как взмахивает руками, и взору белобрысого силача открывается ее почти голое тело. Что тот купальник? Шлюшный, кстати. Грудь чуть не выпрыгивает, а трусики едва прикрывают лобок. Интересно, для кого она такой надела? Меня в том бассейне не было.
Суки, твари неблагодарные! Что он, что она одним миром мазаны.
Я вскакиваю с места так резко, что стул отлетает в сторону.
— Где она? — спрашиваю охранника.
Тот быстро переходит с одного изображения на другое и находит Эву.
Она до сих пор в бассейне. Нежится в воде в своем порнографическом купальнике, будто ничего плохого не сделала. Пойду подпорчу ей праздник жизни, больно хорошо за мой счет устроилась.
Выхожу из комнаты охраны и спешу к Эве. Хочу посмотреть ей в глаза, хочу понять, как могла обмануть? Как далеко зашла?
Она признается мне во всем, непременно признается. Я мастер вытягивать из людей информацию. Считай, это мой особый дар.
Однако добраться до комнаты с бассейном не успеваю. Встречаю Эву в коридоре. Она идет в спальню, до самой шеи завернутая в белый пушистый халат. Вид у Снегирька немного испуганный и дико невинный, что бесит меня еще больше.
Лучше бы она так халат запахнула при Павле. Так нет же. Хочу схватить ее за плечи, прижать к стене и потребовать объяснений, и тут мой мозг резко превращает в кашу одна простая мысль: «Девчонка может быть уже беременна!»
Я ведь старался по полной программе. В этой красавице перебывало столько моих сперматозоидов, сколько ни одна из моих женщин до этого времени не получала. И если я сделаю то, что собираюсь, вдруг она скинет ребенка? Я не могу этого позволить, слишком давно хочу подержать на руках наследника.
Мысль о возможной беременности сразу отрезвляет.
Я мерю Эву тяжелым взглядом и отдаю простую команду:
— Собирайся, тебя отвезут в клинику планирования семьи и проверят, не беременна ли ты.
Глаза Эвы расширяются, она тихо лепечет:
— Ты думаешь, уже нужно?
— Делай как я сказал! — чеканю я строго. — Семён тебя отвезет.
Больше даже на нее не смотрю — от греха подальше.
Когда Эва уходит, я требую привести Павла и запереть его до поры до времени в моем кабинете.
Подожду результата…
Через полтора часа:
Лев