Пока они добирались до Цюрупинска, наступили короткие предвечерние сумерки. После Симферополя родной городок показался Наде бедным, неряшливым. На обочинах грудами валялись пустые бутылки, размякшие нити серпантина и разноцветные конфетти плавали в лужах. Стены заборов и домов потемнели от непрекращающегося моросящего дождя. Редкие прохожие кутались в шарфы и поднятые воротники пальто, пытаясь защититься от пронизывающего ветра, и, сгорбившись, старались быстрее покинуть продуваемые пространства улиц. Когда они свернули в знакомый проулок, машина на самой низкой скорости стала пробираться через его лужи и ухабы. Этот путь показался Наде неизмеримо тоскливым, здешняя дорога была просто отвратительной. Украдкой взглянув на мужа, она не заметила на его лице ни капли недовольства — он, как всегда в таких случаях, был невозмутим. Но ее чувство вины от этого меньше не стало — родной проулок был самым разбитым в городе.
Надя показала Сергею, к какому двору свернуть, выскочила из машины, поспешно открыла ворота. Громоздкая «тойота» бесшумно заехала внутрь, благополучно скрывшись с глаз соседей. Правда, за забором уже показалось вытянутое от изумления лицо тети Любы, и Надя громко с ней поздоровалась. Но та будто не услышала звонкого «здрасьте», оторопело переводя остекленевший взгляд с норковой шубки на забрызганную грязью машину. На крыльцо, хлопнув дверью, в наскоро накинутой на полные плечи шерстяной кофте выскочила мама, из машины навстречу ей степенно выбрался Сергей и вопросительно посмотрел на жену. Глаза Галины Борисовны, остановившись на шубке, округлились.
— Дочь, это ты?
— Я, мамочка.
Сергей, в легкой элегантной дубленке, строгий и аккуратный, вежливо поздоровался.
— Здравствуйте, Галина Борисовна.
Его новоиспеченная теща, еще ничего не знающая о своем новом статусе, в ответ испуганно кивнула. Он открыл дверь машины, достал подарки — банные халаты и полотенца родителям и огромную красную пожарную машину Мишке. Увидев эти вещи — тщательно упакованные, явно безумно дорогие, она побледнела и спрятала руки за спиной, словно опасалась к ним ненароком прикоснуться.
— Да вы заходите, заходите…
За мамой, которая сделалась похожей на деревянную куклу, они вошли в дом. Отец встретил их в прихожей красноречивым молчанием. Не стесняясь, он окинул обоих оценивающим взглядом и скрестил руки на груди, словно решил держать оборону до последнего. Вконец расстроенная реакцией родителей, Надежда забрала у Сергея подарки, небрежно сбросила их на приземистое кресло у стены и устало произнесла:
— Познакомьтесь, пожалуйста, это мой муж Сергей Неволин. Я теперь Надежда Неволина.
Мишка, выглянувший из своей комнаты, сообразил, что своего подарка не дождется, выбежал, схватил с кресла машину и исчез за дверью. Родители замерли. В комнате повисла звенящая тишина, в которой отчетливо тикали часы на стене. Отец первым прервал молчание, в его голосе прозвучала издевка.
— Как муж? Вы вместе спите, это так теперь называется? А как же учеба?
Надя, у которой внутри всё дрожало, едва сдерживала злые слезы — ей не верилось, что родители могли быть так безразличны к ней. Что с ними случилось за это время, неужели они решили отыграться за то, что она их оставила?
— Папа, мама, мы женаты три недели. Простите, что я не сказала вам, но мы решили расписаться очень тихо, никого не предупредили.
— Но так не делается, доча! Это нехорошо! — отец резко повернулся к Сергею, который чуть выступил вперед, готовый защищать жену, и ехидно спросил, глядя на него снизу вверх. — А ваши родители, молодой человек? Они, конечно, в курсе? Вы с ними отметили, небось, в ресторане посидели, благословение получили?
Сергей обнял жену за плечи и ответил бесстрастно, будто речь шла о посторонних вещах:
— Мы сообщили им всего неделю назад, они категорически против, я с ними теперь надолго в ссоре.
Отец в сердцах притопнул и обескураженно развел руками.
— Замечательно! Ну, удивила, дочь, ну подарок на праздники сделала!
Надежда, почувствовав, что обстановка накалилась до предела, не выдержала и повысила голос:
— Мы так и будем выяснять отношения в коридоре? Что такого? Шли мимо ЗАГСа, расписались без церемоний. В чем проблема? Или нам теперь ехать обратно?
Отец недовольно опустил глаза, процедил сквозь зубы:
— Да нет никакой проблемы, просто как снег на голову! Так хотела учиться, все мозги нам вынесла, а вместо этого выскочила замуж. Блестяще! Шах и мат! — он потер ладонью подбородок, словно усиленно размышлял, что теперь делать. — Ладно, проходите, будем знакомиться, раз так, — махнул рукой и ушел в комнату.
Гости сняли, наконец, верхнюю одежду, и мама, с опаской поглядывая на меха, отнесла вещи на вытянутых руках в комнату. Надя с Сергеем направились в ванную мыть руки. На душе у нее было по-прежнему тревожно, но отступать уже было некуда. Теперь оставалось только ждать развития событий. Поругаются или нет? Она глянула на мужа, он украдкой осматривался. Отец очень заботился о доме — отделка была подобрана со вкусом, ничего лишнего и кричащего. Надя даже почувствовала мимолетную гордость. Конечно, с домом в Белом их скромное жилище было не сравнить, но все же здесь было вполне достойно. Вернулась мама.
— Сейчас будем обедать, вы наверняка голодные.
— Красиво у вас, Галина Борисовна, — Сергей проговорил это с искренним восхищением.
— Да, это Василий старается, он молодец.
— Мама, я помогу.
— Посиди, я сама.
Молодые примостились на табуретках возле стола. Сидели они молча, как чужие, наблюдая напряженную мамину спину. Вошел отец, позвал с собой Сергея на крыльцо покурить. Галина Борисовна бросила тереть сыр, села на место Сергея и внимательно заглянула Наде в глаза. Голос ее был озабоченным.
— Доча, объясни мне, как это получилось?
— Он тебе не понравился, мам?
— Да не в этом дело! Он богат?
— По сравнению с нами — очень.
— Тогда я вообще ничего не понимаю!
Надежде вдруг стало абсолютно безразлично, что скажет и подумает мама. Она почувствовала себя безмерно уставшей, будто была в дороге двое суток подряд без сна. Засосало под ложечкой, к горлу снова поднялась тяжелая муть, захотелось горько заплакать и выплеснуть вместе со слезами невыносимую обиду на родителей. Желание, чтобы эта кухня, по которой она так тосковала еще месяц назад, исчезла, стало просто отчаянным. Надя сжала кулаки, с силой вонзив в них ухоженные ногти, и посмотрела матери в глаза.
— Мамуля, это долго объяснять. Давай потом, а?
Видимо, у дочери было несчастное лицо — мать встала и, ничего больше не спрашивая, ушла к плите, где уже варилось что-то невообразимо аппетитное в натертом до блеска широком казане. Надя с трудом поднялась на ноги — от усталости у нее закружилась голова, — и молча отправилась в комнату к брату. Там она игралась с ним до тех пор, пока ее не нашел муж.
— Твой отец сказал, что он против нашей женитьбы, — он произнес это без эмоций.
— Мама тоже. Я ничего не стала рассказывать, нет сил.
— Нас приглашают к столу.
— Ну, хоть покормят, и на том спасибо.
Надя поднялась, взяла Мишку за руку. Он, подхватив машину, пошел с ними.
Разговор за столом не клеился. Надя чувствовала себя не в своей тарелке, ей было нехорошо — казалось, после встречи с родителями она окончательно лишилась сил. Отставив в сторону бокал с шампанским, она стала угощаться оливье, о котором когда-то так страстно мечтала, но вкуса не ощутила. Папа с Сергеем выпили по рюмке самогона за знакомство, больше Сергей пить не стал. Отец грубовато высказался, что жаль, надеялся хоть выпить по-человечески, и то не получилось — нет за столом достойных сотоварищей, хоть кума зови. Сергей промолчал. Через время, несмотря на витающее в воздухе напряжение, крепкое спиртное и сытная закуска сделали доброе свое дело, разговор стал более свободным.
— Знакомиться, так знакомиться, — похоже, отец решил взять быка за рога. — И в каких рыбных местах, молодой человек, вы собираете свой улов? Небось, адвокат или брокер какой-нибудь, на бирже играете? А, может, другими незаконными спекуляциями промышляете? На недвижимости, например?
Наде было больно наблюдать, как ее когда-то горячо любимый отец, быстро пьянеющий с первой рюмки, неловко пытался показать свою значимость, издеваясь над Сергеем и демонстрируя скудные познания в бизнесе. Она опустила глаза, понимая, что отец не остановится. Выдержит ли Сергей? Или лучше уехать, пока они не переругались окончательно? Но ее муж, казалось, не замечал агрессивных нападок тестя, думая о чем-то своем.
— Нет.
— Что «нет»?
— Не играю. Брат играет. Вернее, раньше играл, сейчас купил адвокатскую лицензию.
Отец перестал жевать и нетерпеливо прикрикнул на него:
— Да нас не интересует твой брат, ты-то сам кто?
— Хирург.
Отец и мать воззрились на Сергея с таким неподдельным изумлением, словно тот признался в том, что он наемный убийца. Увидев их лица, Сергей усмехнулся.
— Челюстно-лицевой хирург. Лечу травмы, дефекты, опухоли. Работы много, — он замолчал, ожидая очередного вопроса, но не дождался и продолжил. — У меня частная клиника. Отец тоже хирург, работает на кафедре доцентом, дед профессор, ректор медицинского университета. Еще есть бабуля, но она при своем профессоре. И мать…, — он вдруг изменился в лице, будто ему неизмеримо тяжело было об этом говорить, — Василий Алексеевич, давайте о них позже, ладно?
На какое-то время над столом повисла тишина — с такой болью в голосе Сергей произнес последние слова, что даже непробиваемый на чужие эмоции отец это почувствовал.
— Ладно-ладно, я ничего. Давай, мать, хоть с тобой выпьем. Хирургам, наверное, нельзя. Хотя все мои знакомые хирурги в нашей больничке алкоголики.
Мать в сердцах воскликнула:
— Ну что ты мелешь, Василий? Лучше закусывай! Уже окосел совсем!
Он махом опрокинул стопку, опустил голову и стал с аппетитом поедать салат, который ему горкой подсыпала жена. После третьей стопки неугомонный Василий Алексеевич задал зятю, как ему показалось, вполне логичный вопрос, который ему, видимо, с самого начала встречи не давал покоя.
— Почему вы так поспешно поженились? Уже есть причина? Надька беременна? Уж больно бледная сидит, от еды нос воротит.
Сергей отрицательно покачал головой.
— Нет, я пока об этом ничего не знаю. Она просто устала. А причина в том, что у вас замечательная дочь. Если на ней не жениться, ее уведут. Мне повезло, я благодарен вам за нее.
Отец удовлетворенно хмыкнул, ответ ему понравился. Тут не выдержала и вступилась в разговор мама.
— А как вы встретились?
Сергей замешкался, обдумывая, что сказать, но Надя его опередила.
— Он сбил меня машиной на пешеходном переходе. Той самой, которая стоит во дворе.
Мама подавилась и громко закашлялась, отец долго хлопал ее по спине, дикими глазами поглядывая на Сергея.
— Как сбил?
— Я вышла из общежития, собиралась звонить маме, поторопилась. На переходе не посмотрела по сторонам, Сергей тоже задумался. В общем, в тот день мы познакомились.
Сергей тепло улыбнулся, будто вспомнил что-то невероятно светлое.
— Она на меня все время нападала, очень сердилась. Я отвез ее в больницу, оставил номер телефона, но она так и не позвонила. Мне пришлось позже разыскать ее в университете. Когда встретились, уже не расставались. Вот, поженились…
Отец и мать быстро переглянулись — будто внезапно осознали и тайком сообщили друг другу нечто важное на им одним известном языке, не требующем слов. В эту минуту Надя, наконец, почувствовала, как схлынуло невероятное напряжение, охватившее их всех с того момента, как «тойота» завернула во двор. Скупая откровенность Сергея оказалась волшебным ключиком, открывшим потайную дверь, до сих пор мешавшую спокойно разговаривать, сидевшие за праздничным столом люди стали, наконец, ближе друг другу
Надино сердце сжалось от нежности к родителям, она не выдержала:
— Мама, папа, я очень вас люблю, не сердитесь на нас, пожалуйста. Нам, на самом деле, трудно. Мы прекрасно понимали, что никто не обрадуется нашему браку, но не могли иначе. Так получилось.
Отец посмотрел в глаза Надиному мужу неожиданно трезвым взглядом.
— Сергей, вы же совсем из другого мира, зачем вам наша наивная бесприданница?
— В моем мире, Василий Алексеевич, таких нет. Она мне очень нужна. Если ее не будет, я сам не захочу быть, — он ответил предельно серьезно, также неотрывно глядя на тестя.
Они будто померялись силой, отец первый опустил глаза. Мама впервые за весь вечер счастливо улыбнулась.
— Я, честно говоря, думала, что здесь деловой расчет, очень испугалась, не ожидала такого от дочери. А у вас, оказывается, чувства…
— Да, у меня такое впервые, я очень люблю вашу дочь, не переживайте за нее, — Сергей обнял Надю, коротко приложился губами к ее виску и ласково погладил по голове, словно маленькую девочку, которую отныне обязался защищать всеми силами.
— А как же университет? Ей стоило большого труда туда поступить, у нас долго не было возможности отправить ее в город. Да и сейчас бюджет не очень велик.
— Зато теперь есть все возможности спокойно учиться. А ваш бюджет останется на месте — для младшего сына. Да, милая?
Надя кивнула, на душе отлегло, она почувствовала себя бесконечно утомленной. Захотелось лечь в постель, вытянуться. Она сказала, что хочет спать, и Сергей, поблагодарив за ужин, направился за ней в крохотную комнатенку.
— Вот, здесь я раньше жила, — Надя окинула грустным взглядом тесное пространство.
Он ласково погладил ее по спине.
— У тебя замечательные родители, я теперь понимаю, в кого ты такая необыкновенная.
— Они тебе понравились? — Надя с тревогой заглянула ему в глаза.
— Да! Они очень правильные. Я с детства мечтал о таких родителях, но мне не повезло. Даже некоторое время всерьез думал, что права была Милочка — меня точно подменили в роддоме, и мои настоящие отец и мать очень далеко.
Надя тяжело вздохнула.
— Сереженька, милый, они и тебя полюбят, просто им нужно время. Сейчас они тебе не верят.
— Я это понимаю…
Когда-то это была самая любимая комната на свете, в ней Надя пряталась от недоброго мира, переживая свои маленькие детские неприятности. Но в эту ночь диван показался невыносимо жестким, запахи — чужими, а воздух — промозглым. Несмотря на жуткую усталость, она не могла уснуть и тихо лежала, прислушиваясь к ровному дыханию мужа. Потом поймала себя на том, что в области желудка стала нарастать тяжесть. Ну вот, опять! Да что с ней такое творится? Неужели так сильно действует стресс? Надя вертелась с боку на бок, поджимала под себя колени, растирала живот, но ничего не помогало. Скоро боль стала настолько резкой, что невозможно было разогнуться, и она, с трудом выбравшись из постели, побрела в ванну. Прижав руки к животу, Надежда опустилась на коврик и облокотилась на унитаз. Ее сильно затошнило. В таком скрюченном положении ее и нашел Сергей.
— Что с тобой, зайка?
— Плохо, болит все, дышать тяжело.
Она произнесла эти слова с трудом, окатила внезапная слабость. Сергей бережно поднял ее, вывел на кухню, усадил на табуретку, дал в руки пустую пластиковую миску. У Нади тут же начались болезненные спазмы, но освободить желудок не удалось. Сергей переждал приступ, придерживая ее за плечи, потом вложил в трясущиеся руки кружку с водой.
— Пей маленькими глотками.
— Не могу.
— Прошу тебя, не бойся. Хуже не будет, боль уйдет. Скажи, моя радость, а когда у тебя были последние месячные?
— В конце ноября, перед поездкой в Алушту.
— А сейчас уже январь вообще-то. Давай, пей потихоньку…
Надя стала через силу пить, холодная вода чуть приглушила дурноту, в голове прояснилось. В кухню вошла мама, обеспокоенно спросила:
— Что с Надей?
— Ничего страшного, Галина Борисовна, сейчас ей будет легче.
Мама резко протянула к дочери руки, Наде на секунду показалось, что она собралась оттолкнуть Сергея. Но он не дал теще подойти, крепко прижав жену к себе и заслонив ее. Надя, тяжело дыша, подняла измученные глаза на мать. Та побледнела.