— А скажите, миленькая, каких современных художников вы знаете, на каких последних вернисажах присутствовали?
Надя пожала плечами.
— Никаких.
— Нельзя так, милая девушка, надо интересоваться художниками. Это нынче модно. Я вот, недавно, в аукционе участвовал…
Вдруг мелодично прозвенел колокольчик, хлопнула входная дверь, в гостиную вошли мужчина с женщиной. Марк замолчал на полуслове и посмотрел на них так, словно давно и безуспешно ждал. Женщина, моложавая и подтянутая, была очень хороша собой. Мужчина рядом с ней, лысый, невзрачный, в мятом, хоть и довольно дорогом костюме, показался случайным сопровождающим. Марк подскочил с табурета, рысцой подбежал к женщине, принял на руки ее пальто, жеманно поцеловал запястье.
— Добрый день, мамочка, мы уже заждались тебя. Бабуля вправляет мозги Сергею, а дед общается по скайпу с Лондоном, — потом повернулся к мужчине, небрежно приобнял его. — Привет, папаня. Ты, как всегда, шикарно выглядишь…
Женщина, капризно вздернув подбородок, бросила взгляд в сторону камина.
— Кто это здесь, Марк?
— Сергей привел….
Надя подумала, что он добавит: «Не обращай внимания», но Марк выразительно промолчал, словно решил не договаривать, всем своим видом выражая неодобрение поступком старшего брата. Женщина хотела что-то сказать, но тоже передумала и, чуть покачивая рельефными бедрами, обтянутыми тесной юбкой, пошла вглубь дома. Мужчина, как привязанный, засеменил за ней. Марк снова занял свой пост возле Нади и восхищенно произнес:
— Красавица! Богиня! Моя будущая жена непременно будет похожа на нее!
Надя сделала вид, что не слышит. В этот момент распахнулась дубовая дверь. Из комнаты с окаменевшим лицом вышел Сергей и, чуть обернувшись, проговорил:
— На Новый Год позвоню. Думаю, встречаться нам пока нет смысла.
Бабуля не вышла.
Он подошел к жене, подал руку, Надя поднялась.
— Пойдем, дорогая. Обеда сегодня не будет, бабушка не в духе.
Не попрощавшись с Марком, он помог ей надеть пальто, вывел из дома. Они молча сели в машину, выехали за ворота, свернули к трассе. Сергей думал о чем-то своем, тяжелом, неприятном, Надя не хотела нарушать молчание. Неожиданно он направился в центр города и через время припарковался на стоянке торгового центра «Меганом».
— Мы за продуктами?
— И за продуктами тоже. Пойдем. Надо немного развеяться. Такое ощущение, будто меня сквозь жернова пропустили.
Они молча направились к сверкающему огнями зданию, Сергей взял ее под руку, прижал локоть к себе, словно боялся потерять среди скопления машин. В этот трудный вечер им действительно необходимо было побыть среди людей.
Знакомство с родственниками мужа произвело на Надю крайне удручающее впечатление. Ее будто облили липкой черной смолой, от которой теперь невозможно было отмыться. Ну, почему так все сложно? Почему нельзя признать право близкого человека поступать так, как ему хочется? Впрочем, ее право ее тоже вряд ли будет признано с воодушевлением, но об этом она решила пока не думать. Во всяком случае, такого отвратительного приема ее родители Сергею точно не устроят.
В торговой галерее играла новогодняя музыка, сверкали елочные игрушки, румяные Снегурочки и Деды Морозы раздавали сувениры. Сергей предложил выпить кофе, и они заняли один из столиков в ярко освещенном фойе под переливающимися серебром и золотом инсталляциями, свисающими с высокого купола. Усаживаясь на мягкий диван в своем новом кашемировом пальто, Надежда подумала, что все очень плохо. Эта непривычная одежда пока не для нее, новая жизнь — тоже. Видимо, лицо ее выдало, потому что Сергей начал оправдываться.
— Я ожидал чего-то подобного, но не знал, как это произойдет. Бабуля заменила мне мать и теперь ждет, что я буду послушно следовать ее указаниям, причем безоговорочно. Именно поэтому я просил тебя выйти замуж за меня так быстро — объяснять ей что-либо бесполезно. Теперь тебя это не должно волновать, я сам решу свои семейные вопросы.
— Ты не сможешь жить с ними в ссоре, это твоя семья. И, хочешь ты этого или нет, но меня это тоже касается. Возможно, нам с тобой не так много отпущено времени.
— Ты о чем?
Взгляд его стал настороженным, неприязненным, будто он заранее знал, что она хочет сказать, но решил удостовериться в своих предположениях. Надя пожала плечами, посмотрела в сторону. Ей было страшно произносить эти слова, но она себя преодолела.
— Ты же понимаешь, что они всеми силами будут стараться нас разлучить? Ты пошел против их воли, и это тебе никогда не простят.
Сергей тяжело вздохнул.
— Ну, Милочке я глубоко безразличен. У дедули наука. А с бабулей я еще буду разговаривать. Уверен, она поймет. И, возможно, смирится.
— Ладно, давай не будем печалиться. Я тоже думаю, что со временем она тебя поймет, — про себя Надя с отчаянием подумала: «Если ты сумеешь под таким давлением сохранить свою любовь ко мне».
Словно почувствовав ее безысходные мысли, Сергей вдруг улыбнулся.
— Я хочу тебе сделать подарок на Новый Год.
— Зачем? Ты и так уже потратил на меня уйму денег, надо остановиться.
— А сейчас потрачу еще больше.
Он повел жену в магазин мехов и попросил примерить легкую норковую шубку. Она наотрез отказалась, уверенная в том, что такая баснословно дорогая вещь не сможет заменить решение возникшей проблемы. Его предложение показалось ей фальшивым — будто он решил откупиться и загладить вину. Сергей молча отдал шубку продавщице, вывел Надю из магазина к анфиладе, усадил на скамью, сел рядом.
— Послушай, милая, купим мы эту шубку или не купим, ничего не изменится. Дело ведь не в этом, неужели ты не понимаешь?
— А в чем?
— В том, что я очень хочу ее тебе купить, вот в чем. И у меня есть деньги. Если бы их не было, я бы тебя сюда не привел, подарил бы байковый халат, например, или тапочки.
— Куда я пойду в такой дорогой шубке?
— В институт, моя радость. Впереди еще два месяца зимы. И твоим родителям я хочу тебя представить во всей твоей красоте, ты это заслужила.
Надя, прижав руки к лицу, обреченно заплакала, плечи ее горестно задрожали.
— Ты что? — он обнял ее, прижал к себе, стал вытирать слезы.
— Мне так плохо, Сергей, я боюсь тебя потерять!
— Ну, после такого вечера это немудрено. Я сам теперь всего боюсь. А знаешь, давай бояться вместе! Это как-то веселее! А?
Надя улыбнулась сквозь слезы.
— Ну вот, уже лучше. Молодец!
Шубку они в этот вечер все-таки купили — светло-коричневую, невесомую, невозможно мягкую.
…Вечером, в теплой спальне, Сергей и Надя, обнявшись, лежали и долго разговаривали. Куда-то далеко отодвинулись, почти исчезнув, Марк, бабуля и гостиная с хрустальной люстрой. Послушно отползла в сторону нависшая над ними беда, затаившись на неопределенный срок где-то за пределами мало обжитого дома. Но осталось острое чувство глухого одиночества, словно их навсегда бросили одних на необитаемом острове.
— …Знаешь, я не думал, что будет так печально. Мне кажется, что меня предали.
— Почему, мой родной? Ты же знал, что так будет.
— Я еще раз почувствовал, что им до меня, на самом деле, нет абсолютно никакого дела.
— А бабуля? Что она тебе сказала?
— Она смертельно обиделась, что с ней не посоветовались. Я до последнего момента наивно надеялся, что свои личные дела могу решать сам, а сегодня понял, что она не хочет меня отпускать.
— Зачем ты ей нужен, из-за денег?
— Нет, она привыкла контролировать каждого из нас, это ее способ существования, она по-другому уже не может.
— Но это жестоко!
— Да, моя маленькая, жестоко, но действенно. Именно так она заставила в свое время деда сделать карьеру. Сейчас она думает то же самое проделать со мной.
— Ты позволишь?
— Нет.
Надя обняла его и очень нежно поцеловала в колючую щеку, Сергей ответил ей, прижал к себе. Откинув прочь все ужасное, что случилось за этот долгий вечер, они с головой окунулись в свою страсть, открытые друг перед другом до такой степени откровенности, которую может подарить только настоящее чувство. А потом морозная зимняя ночь укутала их спасительным покрывалом снов, в которых, наконец, растворилась неимоверная тяжесть пережитых обид.
Оставшиеся до Нового Года дни молодожены каждый вечер выезжали в город, вместе гуляли по освещенным желтыми фонарями ночным проспектам, покупали деликатесы и яркие разноцветные игрушки. На елочном базаре они выбрали двухметровую ель и вместе установили в гостиной. Сергей немного растерялся, когда увидел ее в углу — пушистую, праздничную, совершенно не вписывающуюся в элегантный интерьер. Это была первая новогодняя ель в этом новом доме, и она привела его в какое-то неосознаваемое недоумение, настроив на праздничный лад. Сверкающие шары и серпантины, слоники, кони, мишки, блестящий ниспадающий дождик — все казалось Наде волшебным. И не было уже никакого сомнения, что обязательно под Новый Год, когда они с мужем беззаботно уснут, тихо появится личная Надина фея, и нашепчет ей на ушко что-то очень хорошее, что непременно сбудется.
…В канун праздника Надежда, наконец, решилась поговорить с мамой. Сварив себе крепкий кофе, она села за стол в столовой и набрала по телефону ее номер.
— Мамуля, привет.
Мама в ответ обрадованно зачастила, голос ее сделался возбужденным.
— Привет, дорогая. Когда у тебя билет? Папа встретит. Мы заждались, соскучились невыносимо! У нас столько новостей! Даже тетя Люба несколько раз спрашивала!
Надя тяжело вздохнула, и, с ужасом ожидая бури, быстро проговорила:
— Я не приеду на Новый Год.
— Что?! — в трубке повисло молчание, слышно было, как мама глубоко задышала, будто собралась рыдать.
Надя осторожно продолжила:
— Мама, у меня есть парень. Мы приедем на машине второго января, а Новый Год я встречу с ним. Не обижайтесь.
— Надежда! Ну, какой парень? Еще вчера у тебя никого не было!
— Был. Просто я не хотела вас папой волновать. Я же знаю, как вы беспокоитесь.
Мама опять замолчала, и Надя поняла, что она глубоко обижена — парень, по ее мнению, мог бы и подождать. Надежда представила себе, что мама о ней думает, и ужаснулась. На долю секунды у нее появилась мысль быстро все объяснить, но она отбросила ее прочь, понимая, что сделает только хуже.
— Ладно, я сама скажу папе. Он очень расстроится, — голос в телефонной трубке стал совсем растерянным. — Даже не знаю, что тебе сказать.
— Мама, прошу тебя, не расстраивайтесь. Все замечательно, на самом деле!
— Да? Посмотрим! Мы ничего о нем не знаем. Он наверняка тебе что-то наобещал! О, господи! Ты же такая юная! — голос в трубке стал обвиняющим.
— Ма-а-ма! Все хорошо!
— Нет, нехорошо! Ладно, приезжайте! — она отключилась.
Надежда загрустила. Кажется, ее мама была сильно напугана услышанным. Ну что ж, поездка домой, вероятно, окончательно отдалит ее от родителей — они наверняка смертельно обидятся, узнав о замужестве. Возможно, даже перестанут ей звонить.
Подошел Сергей.
— Ну что, поговорила? Все плохо?
— Кажется, да. Она бросила трубку. На нее это совсем не похоже.
Он сел рядом, обнял жену.
— Не переживай так, мы что-нибудь придумаем. Мне почему-то кажется, что твои родители тебя не осудят.
— Осудят, Сереженька. Для них это самое гнусное предательство — выйти замуж без согласия старших, у нас так не принято.
— А если бы спросила?
— Не согласились бы.
— Ну, вот видишь? Мы в одинаковом положении. Так что тебе придется набраться храбрости. Ну что, ты со мной или будешь продолжать переживать?
Надя заглянула ему в лицо — он улыбался. Ей ничего не оставалось, как натянуто улыбнуться в ответ.
— Да, я с тобой. Но мне так страшно их потерять.
— Этого не случится.
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую. Они слишком тебя любят. Все будет хорошо, моя радость.
В его руках Надя успокоилась, тревога отпустила. Появилась ощущение, что он прав — поверить в то, что родители способны от нее отказаться, было невозможно.
Новый Год Надя с Сергеем встретили в Алуште, на том самом причале, где он в первый раз ее так неожиданно поцеловал. Они пили кофе, обнимались, смеялись и дурачились. На набережной было много людей, играла музыка, горели огни, взрывались фейерверки. Всему этому празднеству очень тихо вторило ночное море, будто не хотело мешать людским надеждам на лучшее. Надя загадала желание — до конца жизни прожить с мужем в любви и согласии и незаметно бросила в ночное море монетку. Ей показалось, что море благосклонно плеснуло в ответ волной. Это ее успокоило и наполнило уверенностью в том, что даже самые большие беды не смогут помешать быть вместе — они оба обязательно найдут в себе силы преодолеть их, чего бы это им не стоило.
Потолкавшись среди веселящегося люда еще час, уставшие и продрогшие, уже глубокой ночью молодые отправились домой. Если бы они тогда могли предполагать, какие испытания приготовила им судьба, сбежали бы из Крыма куда-нибудь на край света. Но человеку не дано предугадывать события, их можно только предчувствовать. В тот вечер они не почувствовали ничего, кроме всепоглощающего счастья от возможности быть вместе. Впрочем, именно это, наверное, и было для них главным.
…Их первое совместное путешествие на материк, в Цюрупинск, началось утром второго января — после недолгого чудесного времени вдвоем, когда не надо было никуда спешить и можно было сколько угодно наслаждаться покоем и теплом нового дома. Но это удивительное время закончилось, словно навсегда уплыл в неведомые дали бумажный кораблик с записанными на нем желаниями. И не известно, сбудутся эти мечты когда-нибудь или нет. Ничего теперь не известно…
Надежда отрешенно смотрела в окно машины на бесцветные пейзажи и думала о родном городе. С одной стороны, ей было непередаваемо радостно, что скоро она увидит свою семью. Прошедшие полгода оказались невероятно долгими, эмоционально насыщенными, она безмерно устала и соскучилась. С другой стороны, Надя отлично понимала, что ее появление на дорогой машине в маленьком городишке будет воспринято крайне неоднозначно. В сторону семьи Головенко хлынет грязная волна домыслов и зависти, пойдут пустые разговоры, родителей начнут настойчиво расспрашивать — как это произошло, где познакомились, кто он? Папа отмолчится, а маме придется туго — с местными сплетницами она никогда не ссорилась. Когда молодые уедут, сплетни постепенно утихнут — не наблюдая предмета обсуждения, о вопиющем поступке Надежды-отступницы забудут быстро, живо переключившись на более животрепещущие темы. Родители снова начнут жить спокойно, воспитывая маленького Мишку, а про нее, если кто-то и вспомнит, то с мимолетным раздражением, не заостряя внимания — как о птице, случайно вырвавшейся из добротной клетки на свободу. Ну, улетела, и улетела…
Вот только если в ее жизни вдруг стрясется беда, и с Сергеем придется расстаться, защиты и поддержки она в родном городе не найдет. В глаза ей будут жалостливо сочувствовать, а за спиной осыпать злорадными насмешками: «Мы же говорили! Нечего было выделяться! Хотела прыгнуть выше всех, да не вышло! Так ей и надо!» Таковы, к сожалению, реалии маленьких городков, где всё на виду, а люди слишком бесхитростны, чтобы задумываться о чужих переживаниях.
Тягостные мысли совсем захлестнули Надежду мутными волнами, она поймала себя на мысли, что еще чуть-чуть, и покатятся слезы. Усилием воли отогнав их прочь, она посмотрела на Сергея и, протянув руку, нежно погладила ладонью его стриженый затылок, с наслаждением ощущая кожей жесткие волосы. Он улыбнулся ей в ответ.
— Устала?
— Я очень сильно боюсь. Просто до дрожи в коленях.
— Не бойся, маленькая. Осталось совсем немного — пережить очередную бурю, и мы свободны. Всё, на самом деле, хорошо.
— Да, хорошо, — Надя снова стала смотреть в окно.
Сергей включил быструю ритмичную музыку.
— Так веселее. Налей мне кофе, пожалуйста.
— Ой, я про него совсем забыла!
Она достала из сумки термос, разлила по стаканчикам кофе, дала Сергею, сделала глоток сама. Зажигательная музыка и горячий кофе отвлекли от нехороших мыслей, на душе отлегло. Она словно вернулась обратно — в уют теплого салона, где рядом сидел ее самый любимый человек и защитник. Щемящая печаль, еще недавно почти поглотившая ее, опасливо свернулась и отползла в сторону, на время затаившись где-то неподалеку.